Осматривая остальную часть комнаты, я заметила туалетный столик. На нем лежали щетка, гребенка, тени и помада, стояли тюбики с кремом и флакончики духов — они словно ждали, что их владелица снова присядет у зеркала, чтобы подготовиться к вечернему выходу в свет.

Продолжая двигаться вдоль стены, я заметила большой стеклянный ящик по меньшей мере полтора метра в длину и около полметра в ширину. Внутри лежали невероятные наборы серег, ожерелий, браслетов и колец — такие можно обнаружить лишь в очень дорогом ювелирном магазине. Все это были изделия самого высшего класса и, вероятно, продались бы за десятки тысяч долларов или больше.

Дальше шли ряды за рядами вешалок с женской одеждой. Ни на одном платье не было ни пылинки, хотя одежда провисела тут, вероятно, несколько десятков лет. Однако выглядели эти наряды так, словно владелица могла в любой момент надеть их.

Там были и книги, милые безделушки, множество фотографий маленького Аарона — все те реликвии, что превращают дом в семейное гнездышко, перенесли в эту комнату.

— Это что такое? — спросила я у Кэтлин.

От шока я едва могла говорить — горло сжалось, и из него вырвался лишь хриплый шепот.

Кэтлин, облокотившись о туалетный столик, провела пальцем по щетке для волос с позолоченной ручкой.

— Ровно то, что ты видишь.

Подпустив в голос как можно больше сарказма, я ответила:

— Боже правый! Лично я вижу святилище мертвой женщины.

— Кэтти Шипли продолжает жить, хотя мертва уже двадцать пять лет.

Глава пятая

— Какого черта вы обе тут делаете?

Раздраженный голос, принадлежащий не кому иному, как самому Уоррену Шипли, прогремел у меня за спиной, и я крутанулась на месте.

— Э, прошу прощения, мистер Шипли, — начала объяснять Кэтлин, но я тут же ее перебила.

Пожав плечами, я пропрыгала на одной ноге к Уоррену и встала перед ним.

— Извините, Уоррен. Мне стало любопытно. Это была единственная запертая дверь во всем доме. И теперь я знаю, почему. Кэтлин как раз говорила мне, как неприлично врываться на вашу личную территорию.

Нацепив на лицо виноватую улыбку, я покосилась на Кэтлин, а затем похлопала Уоррена по груди — словно то, что я здесь увидела, не имело никакого значения. Хотя значение как раз было. И огромное.

— Я никому не выдам вашу тайну, — добавила я и направилась к выходу. — Ох, у меня нога болит, так что я, пожалуй, залягу в постельку.

Уоррен, должно быть, оправился от шока, в который его погрузил вид посторонних в святилище его мертвой супруги, и остановил меня, твердо взяв за руку.

— Что с вами произошло?

— Ничего.

Я приподняла ногу, и свет ламп в коридоре блеснул на свежих чернилах.

— Сделала сегодня татуировку.

Уоррена, похоже, легко было шокировать — он ахнул и вцепился в мою ногу, разглядывая татуировку. Я уже устала держать ногу на весу, когда мистер Шипли поднял меня на руки и усадил обратно на тележку.

— Как удобно, что этот столик на колесах оказался прямо здесь, верно?

Его густые брови сошлись к переносице.

— Э-э, да. Я хотела пойти на кухню и сделать себе что-нибудь поесть, но прыгать на одной ноге и тащить в руках поднос — это напрашиваться на катастрофу.

Я хлопнула рукой по тележке и удовлетворенно прислушалась к гулкому звону, похожему на звук гонга.

— Нашла эту малышку, и вуаля! Решила, что сработает, как часы. К тому же я могу опираться на нее и отталкиваться здоровой ногой.

Я выдала ему свою лучшую комбинацию улыбки и губок бантиком.

— Угу, — проворчал Уоррен, явно не убежденный моими словами.

Судя по его тону, он не купился на эту многослойную ложь, но пока что не пытался меня остановить.

Кэтлин, однако, была не в настроении для игр.

— Прошу прощения, мистер Шипли. Я отвезу Миа в ее комнату, чтобы она могла отдохнуть.

— Я ожидаю, что ты вернешься ко мне в комнату, и мы это обсудим, Котенька.

Когда мы были уже вне пределов слышимости, я откинула голову и снизу вверх уставилась на Кэтлин, катившую меня по коридору.

— Котенька?

Ее губы изогнулись в робкой, но милой улыбке.

— Ты всюду суешь свой нос. И впутываешь меня во всяческие неприятности.

Это меня зацепило.

— Я! Это тебе понадобилось показать мне, что Уоррен все еще любит свою покойную жену. И то, что он нас застукал, — целиком твоя вина! Я просто пыталась спасти твою задницу.

Кэтлин тихонько хмыкнула. Прозвучало это как перезвон маленьких колокольчиков.

— Ох милая, если бы я хотела спасти свою задницу, то не проторчала бы здесь тридцать лет, верно? А пока что местонахождение моей задницы меня полностью устраивает.

Однако оттенок недовольства в ее голосе остался. Это святилище доказывало, что Уоррен все еще не забыл мать Аарона. Может, некоторые просто не в силах отказаться от своей первой любви. Черт, я надеялась, что это не наш случай. Лично моя первая любовь была абсолютно дерьмовой. Вообще моя любовная жизнь сильно напоминала грациозные прыжки с трамплина в бассейн с жидким калом. Хоть бы Господь сжалился надо мной и послал мне настоящего мужчину. Мужчину, который заставит меня забыть обо всем этом и с которым будет просто… легко.

В моем заднем кармане загудел телефон. Звук отразился от металла тележки и получился неожиданно громким. Мы с Кэтлин обе чуть из шкуры не выпрыгнули, а потом расхохотались, осознав идиотизм ситуации. Нас застукали за проникновением в тайное и довольно шизофреническое святилище; Кэтлин катила меня по коридорам Замка-с-Привидениями на продуктовой тележке после того, как я нанесла пожизненное клеймо на свое тело, — а теперь нас пугали звонки в ночи. Вся сцена была крайне комической. Наверняка нам удалось бы сорвать куш на Бродвее со своей буффонадой.

Когда мы добрались до двери, я поблагодарила Кэтлин за поездку, на одной ноге пропрыгала в свою комнату и рухнула на кровать, держа телефон в руке.

От: Уэса Ченнинга

Кому: Миа Сандерс

Ты мне приснилась прошлой ночью. Мы снова были у меня в бассейне. А над нами — только ночное небо, усеянное звездами. Ты раскинулась, широко раздвинув ноги, а мои губы и язык были заняты тем, что так тебе нравится. Помнишь? Помнишь, как легко я мог заставить тебя растаять? Заставить тебя кончить только с помощью рта. Боги, как мне этого не хватает. Твоего вкуса на моем языке. Словно чистый мед. Скажи, ты думаешь обо мне сейчас?

От: Миа Сандерс

Кому: Уэсу Ченнингу

Да.

От: Уэса Ченнинга

Кому: Миа Сандерс

Докажи это. Покажи мне.

Пресвятая мать всех горячих жеребчиков. Я перечитала сообщение Уэса по крайней мере пять раз. Достаточно, чтобы по телу побежала нервная дрожь, как будто меня поджаривали изнутри. Он хотел, чтобы я ему показала. Я никогда прежде ни с кем не обменивалась сексмсками. Но у этой идеи определенно были свои достоинства. Я была на взводе, как, очевидно, и он. Так кому же от этого станет хуже? Однако тихий внутренний голосок, твердивший, что это только все усложнит, долбил мое подсознание, словно дятел — древесный ствол.

Тук, тук… тук-тук… туктуктук.

Естественно, будучи круглой идиоткой, я извлекла из загашника свой ментальный пневматический пистолет и метким выстрелом сбила дятла с его насеста. Затем поспешно избавилась от одежды, оставив только лифчик и трусики. Сексуальный розовый комплект с фестончиками кружев по краю. От такого прикида у него точно крышак сорвет. Держа телефон на уровне подбородка, я скрестила ноги так, чтобы это выглядело небрежно и в то же время сексуально в неярком свете спальни, и сделала снимок.

От: Миа Сандерс

Кому: Уэсу Ченнингу

Как тебе это?

Отослав фото, я начала ласкать бедра — лишь кончиками пальцев, водя ими вверх и вниз по ноге. Потом, переключившись на то, что выше, добралась до груди и стиснула ее сильней, чем обычно, — но я представляла сейчас, что меня касаются руки Уэса. Он никак не мог насытиться моим телом и часто в пылу страсти сжимал меня так, словно я была последней женщиной на Земле. Жестко, по-мужски. Такие моменты мне нравились. Они заставляли меня чувствовать себя желанной, вожделенной — словно ничто в мире не могло разделить нас.

Телефон пискнул, и я поспешно села, чтобы взять его. Ох, младенец Иисус и все создания земные, прекрасные и восхитительные.

От: Уэса Ченнинга

Кому: Миа Сандерс

Ну вот, теперь у меня встал.

Его снимок был почти точной копией моего, только Уэс был в плавках, весьма соблазнительно вставших домиком. Его пресс отлично просматривался на фотографии, и в тот момент я бы все отдала за возможность пройтись языком по каждой напряженной мышце, а в особенности по весьма крупному отростку, заметно приподнявшему его плавки.

Между бедер начала скапливаться влага. Желание горячей струей неслось по жилам. Я потерлась одним бедром о другое, пытаясь снять хотя бы часть напряжения, но от трения жажда лишь усилилась.

От: Миа Сандерс

Кому: Уэсу Ченнингу

Хотелось бы мне, чтобы ты был здесь. С удовольствием разрешила бы возникшую у тебя большую проблему.