Сценарий 2: «Я тебя жду, чтобы наконец в моей жизни появился смысл!»

Бывает так, что ребенка ждут и ему рады, вот только весь смысл жизни как будто смещается в его сторону. Мама из-за перегруженности, усталости, отсутствия привычки замечать саму себя переносит все чувства, желания и мечты на долгожданного младенца. В этих отношениях ребенка видно плохо, а иногда его вообще трудно заметить. Внутренняя задача мамы — подогнать жизнь маленького человека под ту картинку, которая сложилась у нее в голове. Она может очень стараться, отдавать все силы и время этому процессу и жестко пресекать любое проявление ребенка, которое не подходит под заданный сценарий. Ребенок растет в постоянном страхе вызвать мамино неодобрение, привыкает предугадывать ее настроение, желания, намерения, и только когда это получается, он успокаивается и понимает, что в его маленьком мире все в порядке.

На языке психологии это называется «нарциссическое расширение»: по сути, ребенок становится естественным продолжением матери и в него вкладывается все, что маме не удалось реализовать для себя. И это не всегда про достижения и цели. Мама может, сама того не осознавая, вкладывать в дочь свои представления о настоящей женщине, например (из серии «у меня все это не вышло, разочарование от этого непереносимо, поэтому я попробую всего этого достичь через тебя, моя милая доченька, ради тебя постараюсь»). С мальчиками может быть такая же история, естественно.

Какими вырастают эти дети? Какие отношения их ждут? Это будут, скорее всего, очень трудолюбивые взрослые и идеальные сотрудники компаний. Ведь у них будет сверхспособность: в считаные секунды оправдывать ожидания, принимать заданную форму. Им можно будет ставить любую задачу, не сомневаясь: выполнят. Такие спикеры отлично сделают презентацию и выступят в интересах компании, но будут больше всего на свете бояться говорить и даже думать от своего лица. Им будет очень страшно. Во-первых, из-за того, что они на самом деле себя не знают. За годы жизни под гнетом чужих ожиданий постепенно начинает формироваться стокгольмский синдром. Делать и думать как хочешь, говорить как хочешь будет обжигающе стыдно и страшно, потому что еще в детстве выработался рефлекс: за это накажут, не одобрят, осудят. Зато стратегия все делать правильно и так, как от тебя ждут, всегда срабатывает и приносит облегчение.

Такому человеку будет очень сложно вести свой авторский блог, мастер-класс, лекцию, передачу, но зато он отлично представит проект, сделанный коллективом, реализует чей-то чужой замысел.

Хейт и критика для них практически невыносимы, потому что это будет ощущаться так, словно человек сидит рядом и кричит в ухо, как все плохо и неправильно сделано. И причина этого ощущения опять-таки закладывается в детстве. Дистанция в отношениях с матерью, которая вкладывает свои ожидания в ребенка, очень маленькая, иногда ее почти нет, происходит полное слияние, и человеку нужны годы, чтобы привыкнуть к осознанию своей отдельности, к мысли, что у психики тоже есть границы и их важно чувствовать.

Сценарий 3: «Я боюсь тебя и не хочу сближаться!»

Не раз в практике мне встречались люди, чьи матери были страшно напуганы беременностью, материнством и своими новорожденными младенцами, — настолько, что пытались максимально дистанцироваться. Зачастую это были нежеланные беременности. Какие послания могут быть в этих случаях? «Как же ты не вовремя! Для тебя сейчас нет места в моей жизни!», «Я боюсь тебя и сделаю все, чтобы с тобой не сближаться!». Какие ощущения от подобных фраз? Согласитесь, это легко перенести на любые отношения. Во время обсуждения с этими людьми страхов публичности, проявления в блоге зачастую обнаруживалось чувство невероятного одиночества и пустоты: «Все, что я делаю, никому не нужно», «Я как будто вообще один во всей вселенной, и там, за камерой, никого нет».

Это может быть очень глубоким неосознаваемым ощущением, ведь в утробе матери мы еще не умели распознавать речь, но точно могли чувствовать состояние, настроение мамы. Мамы, которая, возможно, сама не понимала, что с ней происходило, и не знала, что с этим делать. Эти переживания так и остаются в глубине бессознательного и могут управлять не только нашим поведением перед аудиторией, но и всеми отношениями в жизни. До тех пор, пока мы эти чувства не признаем, не озвучим, не проживем.

Мать словно отодвигается, отстраняется от малыша буквально с рождения. Зачастую ребенка «сдают» бабушке на воспитание, и с ней он проводит огромную часть времени, а мама, например, отчаянно сбегает на работу или проживает большую потерю своей утраченной жизни. Она не была готова, беременность не встроилась естественно в ее жизнь, как это обычно бывает, когда в семье есть довольно крепкие отношения с партнером, чувство безопасности, поддержки. Эмоциональный контакт с ребенком у такой мамы настраивается тяжело, между ними всегда стоит прослойка из тех чувств и переживаний, которые маме нужно переработать. Мама может ощущаться дистанцированной, недосягаемой, той, которая видит тебя издалека, будто в расфокусе.

В отличие от двух предыдущих сценариев в этом связь между спикером и его аудиторией очень призрачная, едва уловимая. Подписчики такого блогера, вероятнее всего, будут ощущать, что их кумир находится на каком-то недосягаемом расстоянии от них, даже на очном выступлении. Эмоциональная дистанция, сформировавшаяся в детстве, трансформировалась в привычку не сближаться ни в каком контакте, отсюда трудности в ведении диалога с аудиторией.

Сценарий 4: «Я в ужасе, и меня трясет от тревоги рядом с тобой!»

Если в предыдущем сценарии много отстранения, изоляции, пустоты, то в этом лидирует постоянная непредсказуемость. И первенство в этом соревновании занимают тревожные мамы. Для них беременность и материнство могли стать большим шоком, невыносимым эмоциональным грузом, постоянным источником тревоги и паники.

Причиной этого может быть и психологическая незрелость матери или пары в целом, отсутствие стабильности в жизни семьи, поддержки. Тогда любая неизвестность может вызывать у мамы невыносимую тревогу. Она как будто раскачивается на качелях от крика гнева или беспомощности до слез и апатии. Такая мать могла ощущаться ребенком как небезопасная и непредсказуемая с самого младенчества. И небезопасна она была именно избытком чувств, с которыми сама не могла справиться. В этом случае любой контакт с ней становился пугающим, и ребенок начинал испытывать те же самые эмоции, что и мама, вот только перерабатывать их было некому.

Такие люди впоследствии паникуют от любой неопределенности и неизвестности, фантазируют о том, как все страшно может закончиться (и к реальности, как правило, никакого отношения это не имеет), привыкают к тому, что нужно быть начеку всегда, нужно уметь выдерживать самое тяжелое напряжение, и любой контакт с людьми для них очень и очень большой стресс.

Отношения с близкими, подписчиками и другой аудиторией будут тоже полны тревоги, суеты, напряжения, эмоциональных перепадов. Непростой задачей для таких людей будет выстроить какую-то стабильную систему работы в своем аккаунте или в публичных выступлениях. Чаще всего наследники таких сценариев отчаянно стремятся к контролю, и контроль становится тем самым способом проконтролировать неизвестность. Такие спикеры будут очень тщательно готовиться, предполагать миллион вариантов развития события, просчитывать каждую мелочь — и конечно, тратить на это кучу энергии. От публичных персон, выросших в подобном сценарии, можно услышать такую фразу: «Еще не началось ничего, а я уже устал». Тревожный спикер рискует «сгореть» до старта.

Будет у них и та же самая сверхспособность, которая есть у детей нарциссичной матери, — умение предугадывать настроение, потому что это гарантирует безопасность. Поэтому угодить публике будет очень важно.