Анализ применения наказания по фактам похищения в округах Дагестанской области свидетельствовал, что при вынесении наказания похитителю власти апеллировали к нормам адатного права. Размер выплаты семье похищенной разнился в зависимости от ее семейного достатка и статуса женщины: замужняя, девушка или вдова.

По адатам южно-дагестанских обществ Кюринского округа похищение женщины приравнивалось к убийству мужчины [Адаты южно-дагестанских обществ. Кюринский округ // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1875. Вып. VIII. С. 9.]. Мало того, родственники похищенной женщины имели полное право убить похитителя, не понеся за это никакой ответственности [Там же.].

Судя по архивным данным, были нередки случаи убийства похитителя, о чем имеются сведения в материалах «Годовых отчетов начальников округов Дагестанской области» [ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 50. Л. 106.]. Так, например, из материалов дела следует, что из ответчиков 99 % составляли мужчины от 15 до 40 лет, небольшой процент — женщины того же возраста. В то же время потерпевших мужчин от 15 до 40 лет было 85 %, а молодых женщин всего 15 % [Там же.].

Более строго к похищению девушки относились в Самурском и Кюринском округах, где ответственность за похищение приравнивалась к смерти женщины. Так, например, по адатам южнодагестанских обществ похититель девушки должен был заплатить ближайшим родственникам девицы сумму в 150 рублей [Адаты южно-дагестанских обществ. С. 9, 68.]. Как следует из адата, сумма выплаты была аналогичной сумме за убийство женщины, что явно свидетельствовало о строгости наказания за похищение.

Свои отличия имелись в Даргинском округе, где сумма материальной компенсации зависела от семейного положения похищенной. Так, например, за увоз девушки с похитителя взыскивалась сумма в размере 30 рублей в пользу родственников похищенной, а за увоз замужней женщины — 50 рублей в пользу мужа [Адаты Даргинского округа. Общие адаты // Адаты Дагестанской области и Закатальского округа. Тифлис, 1899. § 163, 164.].

Аналогичную сумму взыскивали с похитителя и в Кумыкском округе [Адаты жителей Кумыкской плоскости. Очерки народных обычаев кумыков. Очерк второй.]. В Гунибском округе похититель, обвиненный в насильственном похищении девушки, платил в общественную казну штраф в сумме 25 рублей, а за похищение замужней женщины — 50 рублей [Адаты Гунибского округа. Частные адаты обществ Андалалского наибства // Адаты Дагестанской области и Закатальского округа. § 5.].

Как же общество санкционировало факты похищения женщин? По имеющимся сведениям, дагестанцы часто принимали участие в примирении сторон. В частности, по адатам южнодагестанских обществ джамаат села прилагал немало усилий для примирения сторон, в том числе обеспечивал похитителю безопасность до разрешения конфликта [Адаты южно-дагестанских обществ. С. 9.]. Как мы видим, общество, учитывая обстоятельства похищения, старалось примирить враждующие стороны. Налицо доминанта адатного права над шариатом в наказаниях за похищение девушек.

Наряду с похищением с целью женитьбы был распространен еще один обычай, который многими исследователями называется — брак прикосновением. По имеющимся сведениям, в исследуемый период этот обычай был распространен у многих народов Дагестана [Чурсин Г. Ф. Свадебные обычаи и обряды на Кавказе // Весь Кавказ. Ч. 1. Тифлис, 1903. С. 36; Гаджиева С. Ш. Семья и брак у народов Дагестана в XIX — начале XX в. М., 1985. С. 176.]. По дагестанским адатам прикосновение постороннего мужчины к женщине означало для нее бесчестие и могло стать причиной кровомщения. Нередки были случаи, когда мужчины прибегали к прикосновению из‑за озорства, но чаще причиной являлась месть девушке.

По сведениям Абдуллы Омарова, общество рассматривало прикосновение как похищение, поэтому и наказывало виновного так же строго, как похитителя [Омаров А. Как живут лаки. С. 21.].

Безусловно, у каждого народа имелись свои различия в видах прикосновения-оскорбления, что нашло отражение в адатных нормах. Так, по адатам Тиндальского общества мужчина преднамеренно, с дурной целью обнимет или тронет женщину [Там же. С. 122.], по адатам Ункратль-Чамалальского наибства, адатам шамхальства Тарковского и ханства Мехтулинского — мужчина с головы женщины снимет платок [Там же. С. 106, 157.]. При этом виновному грозило за содеянное не только материальное возмещение за бесчестие девушки, его также изгоняли на три месяца в канлы [Там же.].

По адатам Технуцальского наибства, если женщина заявляла, что к ней прикоснулся мужчина, виновник должен был очиститься 12 соприсягателями [Законы вольных обществ XVII–XIX вв.: Архивные материалы. С. 167.]. При этом не бралось во внимание то обстоятельство, что два свидетеля, которые находились на месте происшествия, отрицали факт прикосновения к женщине [Там же.].

У аварцев аула Бежта, если до родителей доходили слухи, что их дочери преднамеренно коснулся мужчина, то они требовали взять ее в жены [Лугуев С. А., Магомедов Д. М. Бежтинцы. С. 112.]. В противном случае оскорбленные родители воспринимали это как повод к кровной мести [Там же.].

По новым шариатским нормам была скорректирована форма наказания за прикосновение постороннего мужчины к женщине. В отличие от адатных норм Шамиль запретил признавать прикосновение к женщине бесчестием и заменил его трехмесячным арестом и денежным штрафом [Дубровин Н. Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Т. I. С. 477.]. По сведениям очевидца Гаджи-Али, такими мерами Шамилю удалось существенно уменьшить междоусобицы, родовую вражду и в итоге объединить народ [Гаджи-Али. Сказание очевидца о Шамиле. С. 36.].

Существенной трансформации подверглись вопросы, касающиеся калыма. Как известно, у многих народов Дагестана брак был покупным, традиционно за невесту давали выкуп в денежной форме. Широко распространен был калым у тюркских народов и народов Южного Дагестана.

По сведениям С. Ш. Гаджиевой, калым давали за девушку у кумыков, ногайцев, дагестанских азербайджанцев, табасаранцев, агулов, рутулов, цахуров и у некоторых лезгин [Гаджиева С. Ш. Семья и брак у народов Дагестана. С. 180.]. В горном Дагестане калым за девушку, как правило, не предполагался. Обычно обходились подарками со стороны жениха и его родственников.

Размер калыма мог варьироваться в зависимости от достатка брачующихся, от их сословной принадлежности, а также от договоренности сторон [Кумык (Шихалиев). Рассказ кумыка о кумыках // Кавказ. 1848. № 43; Памятники обычного права Дагестана. С. 209; Семенов Н. Очерки народных обычаев у кумыков Терской области // Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб., 1895. С. 299; Гаджиева С. Ш. Кумыки. С. 271; Адаты Кайтаго-Табасаранского округа // Адаты Дагестанской области и Закатальского округа. Тифлис, 1899. С. 560.]. Чем выше статус жениха, тем больше ему приходилось потратить средств на свадьбу, включая калым невесте. По сведениям М. М. Ковалевского, по древним дагестанским обычаям беки шамхальской крови должны были дать на калым невесте от 600 до 1000 рублей [Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. С. 145.], что становилось собственностью девушки.

По сведениям Д. М. Шихалиева, у кумыков женитьба вместе с калымом и другими расходами обходилась князю в 720 рублей серебром. Уздень (представитель свободного сословия) на калым невесте должен был дать от 200 до 100 рублей, а представитель среднего класса от 100 до 50 рублей серебром [Кумык (Шихалиев). Рассказ кумыка о кумыках.].

В бытность Шамиля само понятие «калым» претерпело изменения, что выражалось в его двойственности: одна часть калыма полагалась родителям невесты, а другая часть (кебин) была предназначена самой девушке. Кебин был неприкосновенен и служил гарантом материального обеспечения женщины в случае смерти мужа или же развода, инициированного мужем. В адатах Самурского округа можно прочитать, что «кебинные деньги — неприкосновенная собственность женщины» [Адаты южно-дагестанских обществ. Самурский округ. С. 72.].

Величина кебина зависела от многих факторов, в том числе от личного статуса женщины — девушка на выданье, разведенная женщина или вдова. При этом устанавливался твердый размер калыма и кебина как для девушек, так и для вдов.

По сведениям С. Ш. Гаджиевой, в денежном эквиваленте размер кебина у разных народов составлял от 3 до 100 рублей. Так, по сведениям автора, размер кебинных денег у аварцев составлял от 3 до 5 рублей, у табасаранцев был более существенным — от 15 до 40 рублей, а у лакцев и у кумыков был самый высокий — от 30 до 90–100 рублей [Гаджиева С. Ш. Семья и брак у народов Дагестана. С. 178.]. Как видим, самый высокий размер кебина был у лакцев и кумыков, а самый незначительный — у аварцев. С. Ш. Гаджиева также обращала внимание на тот факт, что у лезгин девушке полагалось 15 рублей кебинных денег, а вдове — не менее 7 рублей 50 копеек [Там же.].

Вместе с тем у некоторых народов сумма кебина могла быть и более существенной. Так, в архивном деле имеются сведения о том, что в селении Цмур Кюринского округа девушке полагался кебин в размере 200 рублей и калым в размере 60 рублей [ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 5. Д. 60. Л. 104.]. Что касается вдовы, то размер кебина и калыма был вдвое ниже: кебин — 100 рублей, калым — 30 рублей [Там же.].

Как видно из материалов архивного дела, за вдову платили в два раза меньше, чем за незамужнюю девушку. Разумеется, невинность девушки в данном примере определила существенную разницу суммы ее кебина и калыма.

Нередко сумма кебина становилась предметом обсуждения сторон еще в процессе сватовства. Так, в Южном Дагестане, по сведениям С. Ш. Гаджиевой, имели место случаи, когда сумма кебина записывалась в брачный договор во время бракосочетания при двух свидетелях сторон [Гаджиева С. Ш. Дагестанские терекеменцы. С. 168.].

Безусловно, архаическая плата семье невесты, закрепленная в нормах адата, являлась нередко существенным препятствием на пути к браку. Особенно остро стояла эта проблема в период военных событий в имамате, в связи с чем Шамиль был вынужден регламентировать размер кебина.

На подконтрольных имамату территориях Шамиль ввел твердый размер калыма — в пределах от 10 до 20 рублей. По мнению А. В. Комарова, Шамиль, видевший в крепкой семье залог благосостояния горцев, всячески старался облегчить заключение браков, уменьшив калым и кебин [Комаров А. В. Адаты и судопроизводство по ним. С. 52.]. По сведениям автора, в селениях Гимры, Харикуни и других, бывших вблизи русской передовой линии, кебин-хакк был установлен в весьма незначительном размере — от 25 копеек до 1 рубля [Там же.]. А. В. Комаров полагал, что Шамиль был вынужден регламентировать размер кебина в этих селах, потому что число женщин значительно превышало число мужчин, которые попадали в плен или были убиты при набегах [Там же.].

Конечно же, такая символическая сумма калыма являлась следствием сложной демографии в период Кавказской войны. По мнению М. Гаммера, это не могло не заботить Шамиля [См.: Гаммер М. Шамиль. С. 319.]. Поэтому все, что касалось вопросов кебина и калыма, находилось в поле зрения имама и его наибов.