В Военном сборнике за 1859 год вышла статья «Шамиль и Чечня», где такая политика Шамиля была названа насильственной и объяснялась сложной демографической обстановкой [Шамиль и Чечня // Военный сборник. № 9. 1859.]. Автор статьи, указывая на эти обстоятельства, писал:
...Мера эта, принятая Шамилем по случаю значительного уменьшения народонаселения, вследствие истребительных войн, носила характер чисто вынудительный, и состояла в том, чтобы каждая девушка в известное время года, по достижении совершеннолетия, должна была избирать себе жениха и выходить замуж [Там же.].
Безусловно, сложившийся дисбаланс между мужчинами и женщинами являлся следствием демографического кризиса, вызванного Кавказской войной. Одинаково сложная ситуация была в наибствах Дагестана и Чечни, которые в ходе военных событий потеряли значительное количество мужского населения.
В опустевших аулах сплошь и рядом оставались вдовы, возраст которых составлял от 18 до 30 лет. Учитывая, что вдовы находились в детородном возрасте, то в имамате стали проводить политику, направленную на улучшение демографии.
Оправдывая такую радикальную политику, имам Шамиль приводил веские аргументы, среди которых — человеческие потери за более чем тридцать лет. М. И. Ибрагимова в своем историческом романе не скупится на краски, описывая атмосферу, при которой осуществлялись мероприятия по улучшению демографии имамата [См.: Ибрагимова М. И. Имам Шамиль. С. 386–387.]. По сведениям автора романа, главным аргументом Шамиля было то, что вскоре в имамате подрастающим девицам не за кого будет выходить замуж [Там же.].
Первым делом во всех наибствах была проведена перепись населения, которая показала, что мужского населения было в три раза меньше, чем женского. Следующим шагом, после широкого обсуждения на меджлисе сложной демографической ситуации в имамате, начали внедрять в жизнь практику «принуждения к замужеству».
Безусловно, такое вмешательство в личную жизнь не могло понравиться ни женщинам, ни тем более мужчинам. Несмотря на недовольство, оспорить законы меджлиса никто бы не осмелился. Вся ответственность за выполнение этих предписаний была возложена на представителей общинной администрации. В их обязанности входил контроль над девушками брачного возраста, незамужними женщинами и вдовами.
В некоторых аварских и цезских селениях местные власти должны были регулярно устраивать опрос, за кого они желали бы выйти замуж. При этом не исключалось, что женщины могли выбрать и женатого мужчину. Учитывая, что шариат допускал мужчине иметь и четырех жен, то такой выбор считался вполне нормальным явлением. Заметим, что желание мужчины тоже никого не волновало.
Но не только демографические проблемы вынудили Шамиля прибегнуть к таким радикальным мерам. По сведениям А. Руновского, причина заключалась в стремлении улучшить нравственные устои общества, которые в период войны пошатнулись. А. Руновский полагал, что Шамиль хотел спасти девушек, которые были замечены в предосудительных связях, и их семьи от бесчестия [Дневник полковника Руновского. С. 1398.].
М. Гаммер в причинах, побудивших Шамиля прибегнуть к столь радикальной практике — «принуждение к замужеству», усматривая также стремление Шамиля оздоровить мораль горской молодежи, не исключал и причин демографического характера [Гаммер М. Шамиль. С. 319.].
Отдельным пунктом в политике имамата был вопрос относительно замужества вдов. В объективных исторических реалиях это был гуманный шаг со стороны имама. Шамиль постановил, что ни одна вдова не могла больше трех месяцев находиться в статусе вдовы. По истечении этого срока он обязал их выбирать себе мужей. При этом выбранные вдовами мужчины в обязательном порядке должны были заключить с ними брак. Этот процесс находился под контролем специальной комиссии имамата. Совет старейшин аула, руководствуясь этими списками вдов и вдовцов, рекомендовал вдовствующей паре вступить в новый брак [См.: Лугуев С. А., Магомедов Д. М. Бежтинцы. С. 112; См.: Алигаджиева З. А. Формы заключения брака у аварцев. С. 279–280.].
Если же по каким-то причинам мужчины, которых назвали в ходе подобного опроса, отказывались от брака с вдовами, то они были обязаны уплатить солидный штраф в пользу казны имамата. Этим штрафом могли быть как деньги, так и зерно, мука или курдючное сало. Такие штрафы были довольно обременительны для мужчин, а чтобы избежать штрафных санкций, мужчинам ничего не оставалось, как заключить брак с нежеланной женой.
В то же время в качестве поощрения мужу полагалось выплатить в момент заключения брака двадцать туманов [См.: 100 писем Шамиля. С. 86.]. Очевидно, что такими мерами в имамате пытались уменьшить число недовольных мужей. Учитывая тяжелое материальное положение, меркантильные интересы брали верх. Кроме того, по нормам шариата, по прошествии оговоренного срока, мужчинам предоставлялось право на развод.
Вместе с тем мужчинам из бедных слоев, которые не могли себе позволить взять в жены девушку, за которую нужно было уплатить внушительный калым, перспектива женитьбы на вдове пришлась по душе.
Так, по сведениям Н. Львова, мужчины, не имея возможности жениться на юных девушках, особые чувства испытывали к вдовам [Львов Н. Домашняя и семейная жизнь дагестанских горцев. С. 20.]. Отмечая влечение пожилых горцев к вдовам, автор приводил поговорку: «Можно печь куриные яйца в пазухе вдовы и даже зажарить голубя» [Там же.].
Как же общество воспринимало вмешательство имамата в дела семейные? Конечно, это было не по нраву горскому обществу. Народ не желал такого рода перемен, которые грозили потрясти вековые устои общества. Учитывая менталитет девушек-горянок и их природную скромность, они и сами не спешили переступать через адаты. Новые правила встречали сопротивление как со стороны женщин, так и мужчин. Несмотря на то что специальные комиссии строго следили за соблюдением новых правил, нередкими были случаи неповиновения. Безусловно, это вынуждало имама Шамиля прибегать к силовым методам. Так, по сведениям Д. Хожаева, в случае отказа ослушницам грозило заключение в яму, где они должны были находиться, пока не произнесут имя мужчины, за которого согласны выйти замуж [Хожаев Д. Чеченцы в Русско-Кавказской войне. С. 87.]. Если девушка не называла имя избранника, то ей подыскивали другую кандидатуру; если она соглашалась, то заключали брак [Там же.].
Указывая на такую практику в чеченских наибствах, Д. Хожаев описывал инцидент, имевший место между родителями девушки и муллой мечети. По сведениям автора, мулла Шоаип принял решение насильно выдать девушку замуж, несмотря на отказ ее отца. Мало того, угрожая ему, что не отпустит ее до тех пор, пока она не выйдет замуж за того, кого он ей указал, мулла приказал ее посадить в яму [Там же.]. Пойдя на такие радикальные меры, имам мечети, безусловно, нарушил вековые чеченские обычаи, чем дал повод для кровной мести, которая была неминуема со стороны тейпа (рода) девушки.
В результате «принципиальный» мулла мечети был убит весной 1844 года мужчинами тейпа девушки, не желавшими «навлекать позор на свой род» [Там же.]. При этом автор подчеркивал, что сам Шамиль извлек урок после убийства муллы. Он был вынужден пересмотреть некоторые положения низама. В частности, по новым правилам вся ответственность за проступки дочерей была возложена на отцов или мужчин рода [Там же. С. 88.].
По сведениям А. Руновского [Дневник полковника Руновского. С. 1398.], Шамиль отрицал тот факт, что в случае неповиновения наибам со стороны родителей последние подлежали аресту и заключению в тюрьму, как писали об этом некоторые авторы. Понимая важность данных мероприятий, Шамиль решил учитывать мнение брачующихся и их родителей [Там же.]. По сведениям А. Руновского, все это достигалось только «благоразумными увещаниями» [Там же.]. Автор отмечал, что в яму ослушниц никогда не сажали и никаких других принудительных мер не принимали [Там же.]. Он резонно полагал, что этого «никто бы и не позволил» [Там же.].
Разумеется, стремясь заключить как можно больше браков, наибы могли переусердствовать в своих стремлениях, вызывая тем самым недовольство у населения. Указывая на эти нарушения, А. Руновский отмечал в дневнике, что некоторые наибы слишком старались, особо не вникая в суть распоряжения имама [Там же.]. По сведениям автора, требовали от родителей заключения брака с их юной дочерью, ссылаясь, что она уже созрела для брака [Там же.]. А. Руновский полагал, что выведать, насколько девушка созрела для брака, могли через сельских старух [Там же.].
Иллюстрацией этого тезиса являются материалы архивного дела (РГВИА), где содержится обзор сведений о Дагестане, составленный генералом штаба капитаном А. Вранкеном. Он пишет, что «тленсерухцы неохотно повинуются Шамилю, иногда даже не исполняют его приказаний» [РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6514. Л. 45.]. Мало того, жители аула Тленсерух проявили свое неповиновение, когда «в 1842 году Шамиль потребовал от них девушек для замужества для своих мюридов. Тленсерухцы объявили, что в домах остались только малолетние. Посланники Шамиля тому не верили и хотели убедиться в зрелости девушек осязанием их грудей, но за такую остроумную выходку были прогнаны палками» [Там же.].
Здесь явно прослеживается отступление от адатных норм, согласно которым женщины не должна была касаться рука постороннего мужчины, что для него было чревато кровной местью. Разумеется, общество оказывало сопротивление, рискуя навлечь гнев Шамиля. Честь семьи была важнее страха и даже смерти.
Когда до Шамиля доходили слухи о злоупотреблениях и превратных действиях наибов, их ожидали взыскания и строгое предписание «исполнять его приказания в настоящем смысле» [Дневник полковника Руновского. С. 1398.].
