Иной раз, проходя в полдень через рыночную площадь, можно узнать о себе много нового и, к сожалению, не слишком лестного.

Впрочем, Марк давно научился не обращать внимания на шепоток за спиной.

Люди ненавидят сыщиков до тех пор, пока они им не нужны. Однако едва у них случается что-то — пропадает серебряный поднос, у тетушки Салли вытягивают кошелек на рынке или дядюшке Джеку ломают ноги в подворотне неизвестные мерзавцы — и они тут же бегут в контору и слезно умоляют помочь.

И только потом, когда дело уже закрыто, а деньги уплачены, люди снова вспоминают о своей нелюбви к «этим хитрым пронырам» и, сидя за кружкой пива в трактире или стоя в очереди на рынке, жалуются знакомым на «этих алчных ублюдков».

Подавляющее большинство клиентов любит говорить, что их «ободрали, как липку». Что дело и выеденного яйца не стоит. Что «мог бы и сам, кабы не…».

«Кабы не…» у всех, конечно же, разное. У кого «спину прихватило, еле хожу», а у кого и чего похуже…

Люди — ужасно жадные существа. Им всегда мало дугов, даже за вшивый медяк они готовы глотку перегрызть.

А еще людей всегда обманывают, обсчитывают и вообще пытаются сжить с этого света другие люди.

Скрип дверных петель отвлек Марка от мыслей. Это вернулся Джеб с вином.

Барт принял бутылку из рук брата, взвесил в руке, словно цена зависела больше от веса, чем от содержимого, и сказал:

— Пятнадцать медных дугов.

— Сколько? — удивился Бойз.

— Пятнадцать.

— За это пойло?

— Да. Если не нравится — Джеб принесет другое, подороже. Но платить будешь за две.

— Нет, спасибо, — покачал головой Марк и полез в кошелек за монетами. — Я возьму эту…

Спрятав бутылку в небольшую сумку, которую он вечно носил на плече, сыщик отправился восвояси. Отойдя от трактира на почтительное расстояние, он оглянулся назад.

Все-таки научились чему-то у своего любимого хозяина, сволочи.

Куда он, кстати, мог отбыть так неожиданно, как раз после исчезновения Марты?

Пожалуй, это можно обдумать уже в конторе, за бутылью проклятого вина.

Марк ускорил шаг.

* * *

Джейсон сидел в камере, совершенно не понимая, каким образом он туда попал.

Он очнулся здесь глубокой ночью и, шокированный, обратился с вопросом к стоящему снаружи стражнику.

— Пить надо меньше, — ответил тот с глумливой улыбкой.

Когда же художник, не понимая, о чем идет речь, потребовал немедленно его освободить, охранник изменился в лице.

— Ты мне это брось, — сказал он Джейсону. — Я тебя отпущу, ты пойдешь, снова нажрешься — и опять тебя сюда вести?

— Я и капли не выпил! — воскликнул художник обиженно. — Меня треснул по голове какой-то парень, я потерял сознание…

— Ну да, ну да, — закивал страж. — Представляешь, я тебе даже верю!

— Это хорошо, — обрадовался Джейсон.

— Но все равно не выпущу.

— Почему?

— Послушай, дружок. — Охранник, похоже, из последних сил сдерживался, чтобы не заговорить гораздо грубей. — Ко мне такие пачками поступают каждую ночь, и у каждого — своя басня. Но если бы я выпускал всех, кого приводят мои братья, кто бы стал держать меня в Ордене? Советую тебе лечь и хорошенько выспаться до утра. Претензий к тебе нет, так что выпустим сразу, без проволочек. Усек?

Художник понял, что спорить бесполезно, и кивнул.

— Вот и молодец. А теперь дай мне чуток вздремнуть…

— Угу.

Джейсон прошел к нарам, лег и уставился в потолок.

Что происходило в то время, как он был без сознания? Как он попал в тюрьму?

Кем был тот негодяй, что ударил его, и куда он делся?

Джейсон прикоснулся к здоровенной шишке на голове и болезненно поморщился.

Надо дождаться утра, найти Ларри и расспросить его — может, он что-то знает?

Художник закрыл глаза и попытался уснуть.

Он очень устал с дороги, поэтому сон пришел быстро. Буквально через минуту Джейсон уже вовсю храпел и посвистывал.

Завтрашний день должен быть лучше этого.

* * *

Гоблин проснулся оттого, что кто-то сильно тряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел гарра.

Сказать, что Ларри был удивлен, значило ничего не сказать.

Первопричиной его удивления стало то, что он увидел именно гарра — не дворфа, не гоблина, а именно гарра. Чудаковатая помесь хамелеона и человека, они встречались в городах и селах Камрии очень, очень редко.

Причина была самой банальной — их не любили люди.

Речь шла, конечно, не о войне с кучей жертв и морями крови. Просто местные сразу давали понять приехавшему в столицу гарру — тебе здесь не рады, так что лучше убирайся отсюда ко всем чертям.

Их не хотели брать на работу, им не хотели сдавать комнаты, их не хотели обслуживать в трактирах и корчмах.

Если можно так выразиться, их не хотели вовсе.

И большинство не выдерживало, покидало город и отправлялось обратно в родные болота.

Оставались только единицы — самые настойчивые, наглые. Одного такого упрямца гоблин, видимо, и наблюдал сейчас перед собой.

Но еще больше удивил Ларри тот факт, что этот гарр оказался его старым знакомым.

— Хаст, ты, что ли?! — воскликнул он, донельзя пораженный чудесной встречей.

— Ну! — подтвердил гарр и широко улыбнулся.

Приятели обнялись.

— Как ты здесь очутился? — спросил Ларри.

— Выкупили меня, помнишь? В первый же день торгов.

— Да, помню.

— Вот… Это был посланный моим кузеном человек. Кузен мой дал ему денег, и он меня выкупил и привез в Сартон.

— Хороший у тебя кузен! — хмыкнул Ларри.

— Да уж, — кивнул Хаст. — Покойный дядюшка Бик им бы гордился! Да что там дядюшка — весь род! Ты представляешь, кузен в Сартоне уже два года работает! Заказов — море! У него собственный дом даже есть, веришь?

— Собственный дом? — ахнул гоблин.

У гарра в Сартоне собственный дом?!

Этот мир явно меняется к лучшему.

— Ага, — подтвердил Хаст. — Я сам был в шоке, когда узнал. Я ж кузена, почитай, четыре года не видел, не знал ничего. А он меня тут нашел и еще и освободил! Я ему по гроб жизни теперь обязан.

— Да уж… Интересно, как он узнал, где ты находишься?

— Понятия не имею. Говорит, у него свои каналы. Он ведь сыщик, должен иметь связи!

Гоблин хотел сказать что-то, но так и замер с открытым ртом.

Сыщик?

А это, черт возьми, интересно!

— И он заработал на дом… этим?..

— Да! Здорово, правда? Вся соль в том, что большинство сыщиков Сартона принимают заказы только от людей — такие вот у них тараканы. А Жагр решил поступить наоборот. И — пошло-поехало! В первые же сутки его буквально завалили заказами дворфы, гоблины… да все нелюди в округе!

— Слушай, Хаст… А твой кузен… Жагр… он может найти пропавшего человека?

— Конечно, может. А почему ты спрашиваешь?

Гоблин рассказал приятелю о художнике, об их поездке и о негодяе, забравшем Джейсона с собой.

— Что ж… — Хаст поскреб в затылке. — Думаю, тебе действительно стоит поговорить с моим кузеном. Расскажешь ему все, что и мне сейчас, а он ответит — реально это или нет и сколько будет стоить.

— Хорошо, — кивнул Ларри. — И когда можно будет пообщаться с ним?

— Да хоть сейчас. Он как раз дома, ждет клиентов.

— Тогда пошли?

— Отчего ж и не пойти? — пожал плечами гарр и первым двинулся к проходу между домами. — Давай за мной!

Гоблин пошел следом.

Может, разбитое все-таки можно как-то склеить снова, снова задался вопросом он.

* * *

Вино оказалось не таким уж и отвратным. Конечно, пятнадцати дугов оно не стоило, и до знаменитой «Изабеллы» ему было как до Трага вплавь через Вармское море, но тем не менее его вполне можно было пить и даже получать от этого какое-то удовольствие.

Марк сделал пару глотков, вернул бокал на место и вновь взял в руки блокнот и карандаш.

Итак, что мы имеем?

Имеем дело о пропаже молоденькой красавицы Марты, официантки из трактира «Пьяный шут». Хозяин трактира, некто Хью, известный также как Жлоб, сразу после пропажи куда-то уезжает, оставив приглядывать за сохранностью заведения двух балбесов — Джеба и Барта.

Что еще?

Пока ничего.

Подруг у Марты, по словам ее мамы, не было. Так, пара приятельниц, которые тоже работали в «Шуте».

Кстати, надо бы навестить их на днях, расспросить — может, они знают что-то о пропаже? Только вот как найти этих девиц, если трактир закрыт?

Вряд ли Джеб и Барт поделятся с ним координатами официанток.

Марк задумчиво почесал подбородок.

Судя по всему, Хью напрямую связан с исчезновением девушки. Других причин, которые могли подтолкнуть Жлоба закрыть трактир и спешно покинуть город, Бойз пока что не видел.

Пока что…

Надо топтать эту дорожку. Других пока не предвидится, а эта, возможно, куда-то и приведет.

Марк потянулся к бокалу, когда в дверь постучали.

— Открыто! — бросил сыщик, не поднимая глаз.

Лишь отпив из бокала, он соблаговолил взглянуть на вновь прибывших.

Их было трое. Один, высокий, лысый мужик в сером жилете на голое тело, черном трико и черных же сапогах, стоял чуть впереди, двое парней поменьше стояли за его плечами.

— Ты — Марк Бойз? — спросил мужик, словно невзначай поигрывая мускулами на обнаженных руках.

— Да, это я, — кивнул сыщик, пропустив обращение на «ты». — Что-то случилось, господа?

— Случилось, — подтвердил верзила и подошел к столу.

— Говорите, я внимательно вас слушаю.

Мужик перегнулся через стол и, ухватив Бойза за грудки, поднял его в воздух.

Бокал с вином перевернулся, и пойло залило блокнот.

— Да как вы смеете?.. — прохрипел Марк, опешив от такой наглости. — Вы кто такие?

— Мы — твой ночной кошмар, Бойз, — ухмыльнулся мужик. Сыщик успел разглядеть, что на месте верхних передних зубов у здоровяка была блестящая серебряная пластина.

Фантазии цирюльника, работавшего с челюстями этого гиганта, можно было только позавидовать. Раньше такого Марку видеть не доводилось.

— Что вы себе позволяете?! — воскликнул он. — Вы врываетесь в мой кабинет, ведете себя, как…

— Как надо, крысенок. Как надо. Скажи спасибо, что я сразу тебе горло не разрезал от уха до уха. Жаль, Хозяин не велел, а то мы бы с парнями да с превеликим удовольствием… — Мужик подмигнул спутникам, и те почти синхронно улыбнулись — гадко так, неприятно. Словно пара шакалов за спиной тигра.

— Что за ерунда? Я знать не знаю ни о каком Хозяине! Я вас первый раз вижу, кто вы такие?

— Не слишком ли много вопросов, крысенок? — покачал головой мужик. Судя по всему, держать на весу тщедушного Марка ему было совсем не в тягость. — Мы пришли предупредить тебя, чтобы ты бросал это дело с книгой.

— Какой… книгой? — искренне удивился Бойз.

— Не корчи из себя идиота, сыщик. Ты прекрасно понял, о чем я говорю. В твоих интересах последовать моему, — мужик довольно улыбнулся, — дружескому совету. Завязывай с этим делом. А то в следующий раз мы тебя завяжем так, что только руби. Теперь понятно?

— Понятно, — прошептал Марк.

Лучше сейчас со всем соглашаться. Кто знает, что придет в голову этим пришибленным идиотам?

— Вот и отлично. — Мужик наконец-то соизволил разжать пальцы. Бойз грохнулся на пол, тут же отполз чуть назад, не спуская с обидчика глаз.

Эх, жаль, меч лежит наверху. В таких ситуациях без оружия чувствуешь себя очень некомфортно.

— Запомни мои слова. Еще лучше — запиши и повесь над камином, чтобы уж точно не забыть. Хозяин добр, потому сначала лишь мирно предупреждает. Но он может быть и злым, и тогда хуже него только сам дьявол. Советую тебе принять это к сведению.

Верзила прошел к двери, обернулся только на самом пороге и подмигнул мрачному Бойзу:

— Удачи, крысенок! Молись, чтобы наша встреча не повторилась.

После этого мужик махнул своим помощникам, и они покинули контору, напоследок от души хлопнув дверью.

Надо будет обязательно ее запереть, мимоходом решил Бойз, поднимаясь и отряхивая пиджак. Вновь опустившись на стул, он взял со стола бутылку и от души испил прямо из горлышка.

Хоро-о-ошее начало, ничего не скажешь…

О какой книге говорил великан в жилетке, сыщик не знал. И с чего этот… Хозяин взял, что Марк ее ищет?

Похоже, таинственная книга как-то связана с «Шутом», куда Бойз наведывался утром. Или, что скорее всего, с хозяином трактира — старым Хью, который так неожиданно куда-то «уехал».

Вряд ли пара братцев-тугодумов согласится рассказать ему о том, куда подевался их любимый «дядя». Скорее они как следует поколотят назойливого сыщика, тем самым дав понять, что ни на какие вопросы отвечать не станут.

Значит, надо попробовать выжать из них информацию. Выбить.

И желательно — по-тихому, чтобы об этом не узнали Зрячие.

Марк не был знаменитым на весь Сартон кулачным бойцом. Он вообще не слишком хорошо дрался и считал, что человек умный и красноречивый может разрешить любую проблему без помощи кулаков.

Однако, когда имеешь дело с полными остолопами, как вот сейчас, это просто не представляется возможным.

А значит, надо обратиться к парочке друзей, для которых кулачный бой — горячо любимое дело. Которым придется по вкусу идея поколотить братьев-вышибал, охраняющих «Пьяного шута».

И вдобавок было бы совсем нелишним нанять эту «парочку друзей» в качестве личных телохранителей — на время расследования. А то вновь встречаться с той троицей бандитов, не имея поддержки в лице двух добрых бойцов, Бойз не имел никакого желания.

Итак, прежде всего, стоит наведаться в «Шута», но уже в компании двух друзей.

Марк вставил пробку обратно в бутылку, поднялся. Подхватив куртку с вешалки, он толкнул дверь и, на ходу одеваясь, вышел наружу.

Провернув ключик в замке, сыщик бросил его в карман и устремился вверх по улице. Путь его лежал в квартал Костей.

Несмотря на достаточно зловещее — по крайней мере на первый взгляд — название, это было далеко не самое опасное место в Сартоне. Имя свое квартал получил благодаря проживающим там личностям.

Личности, проживающие в квартале Костей, были игроками. Кто-то любил карты, кто-то играл с жизнью, но подавляющее большинство предпочитало остальным забавам кости.

Кости — весьма простая, но увлекательная игра. Смысл ее прост: нужно пятью костями выбить как можно больше очков. Играть в кости можно и вдвоем, и втроем, и вдесятером. У кого выпало больше всех, тот забирает банк.

Люди, со свойственной им простотой, превратили эту вполне безобидную игру в нечто кровавое и ужасное. Кто-то проигрывал дома, кто-то, подкараулив победителя в подворотне, перерезал «счастливчику» глотку и исчезал с его кошельком в ночи.

Пожалуй, если бы игра в шахматы не требовала ничего, кроме везения, люди обязательно извратили бы и ее.

Кроме игроков, в квартале Костей проживала также некая Люси Хукер. Она хозяйничала в «Ночном мотыльке» — единственном борделе во всем Сартоне.

Это было, пожалуй, единственное место, где вы могли одновременно встретить жирного аристократа из Купеческого квартала, гончара из квартала Ремесленников и парочку местных, в половине случаев — под шейком.

Шейк, к слову, одна из тех зараз, что на протяжении десяти последних лет хладнокровно пожирает Сартон, и тот совсем не противится заразе. Наркотик этот возят в столицу Камрии узкоглазые трагцы — возят огромными партиями, ибо размер взятки Зрячим в порту не зависит от количества «товара», — а потом продают его на рынке, пряча мешочки под прилавком от лишних глаз.

Шейк — достаточно странная штука. Его делают из василискового зелья, сорняка, который растет на любом огороде, добавляя ко вышеперечисленному известный одним трагцам ингредиент.

Многие местные «умельцы» пытались разгадать тайну этой необычной добавки, пробовали самые разные варианты и зачастую заканчивали эксперименты с первой затяжкой — ибо очень сложно экспериментировать дальше, когда ты уже мертв.

Шейк вызывал различной степени галлюцинации. На второй затяжке вы чувствовали, что мир двигается вокруг вас. На пятой-шестой видели только то, что хотели видеть. На десятой вы делали с тем, что видели, то, что хотели делать.

После этого вас, как правило, брали в оборот Зрячие, и вы либо на месте расплачивались десятком-другим полновесных золотых дугов, либо следовали за ними в городскую тюрьму, где и пребывали до суда.

С шейком в Сартоне было строго: или вы платите и вы хороший малый, или не платите и лет пять-шесть вам придется гнить в тюрьме.

Однако ни шейк, ни кости Марка не интересовали.

Он уверенным шагом двигался в сторону нужного дворика.

Дворика Кулаков, как его именовали местные.

Там, где сходятся лучшие рукопашные бойцы Сартона. Сходятся, чтобы выяснить, кто лучше, и выиграть титул чемпиона вкупе с приличным количеством дугов.

Главная битва проходила в последнюю субботу каждого месяца, и многие бойцы проводили дни в упорных тренировках — готовились к знаменательному событию, намереваясь в следующий раз сорвать банк.

Два таких мастера как раз сейчас находились в этом дворике — молотили грушу, бегали, отрабатывали удары и нырки. Они приходили сюда на рассвете и уходили с заходом солнца; ненадолго прерывались на поздний ужин и сон — и снова возвращались наутро.

Два брата, два дворфа.

Молот и Боровик.

Они приехали в город пару лет тому назад и сразу показали, что может сделать пара дворфов на площадке для кулачных боев. С тех пор корона чемпиона переходила от одного брата к другому и обратно.

За два года добрая половина жителей Костей отведала на себе порцию могучих ударов от Молота и Боровика. Доброй половине из отведавших это совсем не понравилось, и они навсегда отказались от участия в турнирах.

При словах «кулачный бой» такие теперь болезненно морщились и затыкали уши, дабы не слышать больше этих ужасных слов.

Остальные же продолжали упорно биться, раз за разом отгребали, уходили ни с чем, но вновь возвращались, чтобы побороться за титул и деньги.

Однако братья были действительно лучшими в своем деле. Молот и Боровик жили кулачным боем, вся жизнь их была дракой, и если бы дворфы не имели возможности драться, они бы попросту умерли бы от скуки.

— Мать-Гора, кого я вижу! — воскликнул Боровик, обняв грушу.

Молот перестал молотить воздух и тоже обернулся.

— Неужто это тот самый? — сделав удивленное лицо, спросил он у Боровика.

— Даже не знаю, — пожал плечами второй. — Вроде бы похож, но что бы он делал здесь?

— А может, это очередной претендент на чемпионство? — вопросил Молот, задумчиво огладив бороду.

— Щуплый он слишком, для претендента, — неуверенно покачал головой Боровик. — Но давай на всякий случай его поколотим, чтобы даже не думал в субботу приходить, а?

— Хорошая идея! — обрадовался Молот и пошел на Бойза, угрожающе поигрывая мышцами.

Марк не скрывал улыбки: братья любили подобные розыгрыши, понимали друг друга с полуслова и отлично импровизировали. Наблюдать за каждой подобной сценкой в их исполнении было настоящим удовольствием.

Когда Молот с нарочно суровым видом подошел совсем близко и посмотрел ему в лицо снизу вверх, Бойз и вовсе не удержался — громко рассмеялся.

— Да он душевнобольной, брат! — воскликнул дворф, оглядываясь на Боровика.

Тот поджал губы:

— Юродивых бить Мать-Гора не велит! Придется так отпустить!