Дима попросил не отвлекаться и поставил задачу. Шварценеггера он послал «на этюды», то есть покататься вокруг поселка и «на натуре» оценить качество несения службы охраной. Армену было приказано готовить снаряжение. Сам Дима отправился в районный технадзор за серьезной, а не детской, как у заказчика, схемой поселка.

Русские могли войти в смарт легко и непринужденно.

Более того, они могли весь его облазить — ну, первый-то этаж точно — и действительно наделать фотографий.

Даже стырить какую-нибудь глупость вроде диванной подушки. Или дохлую крысу подбросить в морозильник.

А ничего серьезнее от них и не просили, верно?

Потому-то русские и могли войти в смарт.

Про ценные вещи Дима спрашивал клиента лишь для отвода глаз. Случись заказ на настоящую домовую кражу, Дима не пошел бы в смарт ни за что. А вот заползти — именно на четвереньках заползти в дом — команда Димы могла только так. В любой момент, лишь бы хозяин был в отлучке. Но что можно украсть в пределах двух футов от пола? Тапочки и мусорное ведро?

Пылесосы и полотеры. Их в каждом смарте была прорва, и минимум раз в сутки они принимались по дому мельтешить. Уборка продолжалась не меньше часа, и на этот период смарт «поднимал глаза» на два фута. В смысле — датчики объема вообще отключал, а пересечение инфракрасных лучей на уровне двух футов и ниже игнорировал.

Оставалось только найти позицию неподалеку от поселка, на которой можно скрытно залечь, прицелиться лазером в окно дома и начать считывать с него звук. Как только внутри зажужжит — давай, засекай минуты с секундами.

Вот оно, твое время.

А как незаметно добраться до здания, стоящего почти что в центре охраняемой зоны, и войти в него — ну, это только настоящий, стопроцентный американец не догадался бы. И то, наверное, прирожденный и убежденный горожанин, жертва небоскребной архитектуры. Вуди, мать его, Аллен. Хотя дай ему месяц-два на размышление…

* * *

— Ты чего такой смурной, дядя Матвей? — удивился Дима.

— Да понимаешь… Не знаю. Сомневаюсь я. Живет ваш клиент в том же самом поселке. Только с краю, где участки дешевле. Кстати, там вообще заселенных домов от силы процентов двадцать, а из остальных большинство еще даже не продано. Тот дом, что он вам наметил, тоже не из самых дорогих. Такой же, как у него. Странно все это, не находишь?

— Наоборот. Подтверждает ту версию, что он нам задвинул. Личная месть, удар в больное место. Потому и нервничал. И не темнила он никакой, а просто лох. Так хотел добиться своего, что решил сыграть в открытую, правду сказал. Думал, мы не проверим.

— Мы еще ничего не проверили. Я пока не выяснил ни имени, ни места работы этого типа. Знаю только, что у него машина неправильная. Для жизни в таком месте неподобающая. «Кадиллак-Севиль». А должен быть «мерин» или «биммер».

— Да и фиг с ним, — отмахнулся Дима. — Пусть аванс заплатит, и мы сразу полезли. Делов-то. Полдня максимум. Зато слава какая! Представляешь, что люди скажут — мол, русские втроем в смарт залезли, целый час по нему гуляли и обратно вышли! Ты нам только маленького Абрамчика сдай в аренду с его вэном — на шухер поставить. Я больше всего боюсь, что какая-нибудь гнида колесом на люк наедет. Время нам вылезать, а на крышке стоит громадный трак, и водила баиньки ушел. То-то будет весело! Нет, я уж лучше своей машиной прикроюсь.

— Умное решение. Но оно будет стоить тебе двушник, — сказал Мэт.

— Почему не штучку? — удивился Дима.

— Поговорку забыл — изи кам, изи гоу? Не мелочись. И будет тебе счастье.

— Это уж точно — изи кам. Представляешь, чего творят, негодяи, — теплотрассу с кабельной шахтой и канализацией совместили! Экономят они так! И красоту наводят, чтобы над поселком провода не висели! Нет, нам-то лучше, мы даже аккумуляторы с собой не возьмем, прямо на месте от кабелей и запитаемся, но вообще… До поселка нормальная воздушка, потом трансформаторная, и кабель уходит вниз. Ты бы дома так сделал? Чтобы по общему подземному коридору — вода, тепло, дерьмо и электричество?

— Один-то аккумулятор возьми хотя бы, — сказал Мэт. — Ты же умный.

— Тогда скидку мне, — потребовал Дима. — За интеллект.

— Двушник, — помотал головой Мэт. — Именно за него, родимый, за интеллект. Не жидись, умный юноша. Голова! Ленин!

— Ленина спалили, и не раз, — сказал Дима. — А нас пока ни разу. И вообще, дурак он был, твой Ленин. Это ведь из-за него мы здесь фигней страдаем. Такие люди, цвет нации, тьфу, блин, — эмигранты! И ворье к тому же. А всё Ленин.

— Ну и вали в свой Израиль, — бросил Мэт. — А мне и тут хорошо.

— Да чего я забыл в твоем Израиле? Я домой хочу. Там, конечно, все еще жопа изрядная, но хотя бы не скучно… Ну возьми полторашку за Абрамчика, а?

Они бы еще долго препирались из-за ерундовой, в общем-то, суммы, но тут приехал Шварценеггер.

— Здорово, отцы, — сказал он. — Значит, так. Уборка раз в сутки. С десяти до одиннадцати эй эм. Стандарт, короче. Не звонил клиент-то?

Будто по просьбам трудящихся, в кармане у Димы тренькнул мобильный. Дима было трубку вытащил, но тут Мэт стремительным движением перехватил его руку и не выговорил даже, а прошипел:

— Двушник!

* * *

И действительно, заказчик попросил наделать фотографий. А еще он очень хотел узнать, как именно воры полезут в смарт. Ну просто ужас как хотел. Извертелся весь, бедненький.

Но только розовая птица обломинго махнула крылом ему в ответ.

«Мы будем действовать в рамках закона лома для разомкнутой цепи», — сказал Дима. И многозначительно надул щеки.

«Закон Лома? — удивился заказчик. — Кто это — Лом?»

«Это такой русский», — объяснил Армен.

Заказчик с тяжелым вздохом передал ворам пакет с деньгами и укатил на своем черном «Севиле».

«А правда — что такое закон лома?» — спросил Армен.

«Для разомкнутой цепи? Да проще некуда. Вот, есть некая цепь. Берется лом. Если знать, по какому звену ломом въехать, цепь развалится на две половинки, открывая проход».

«Всего-то… — протянул Армен разочарованно. — Тоже мне, закон».

«Зато работает», — сказал Дима.

* * *

Рано утром небольшой фургон остановился на малолюдной улочке в паре сотен шагов от поселкового забора. Шварценеггер поднял секцию пола, глянул вниз и сказал:

— Абрамчик, вперед на полметра. Стоп!

Внизу был канализационный люк.

Порядок следования определили следующий. Шварценеггер, как самый легкий, юркий и узкоплечий, полз впереди. К тому же он ловчее всех в команде управлялся с режущим, пилящим и сверляще-долбящим оборудованием. Местный гений разрушения. Когда в автомастерской Мэта что-то не хотело отламываться, вывинчиваться или отрываться, посылали за Шварцем. Под его руками будто само отваливалось.

Могучий Армен пёр на себе основную часть инструмента и в случае чего проталкивал Шварценеггера вперед или служил ему точкой опоры.

Дима, как положено командиру, замыкал колонну. Он тащил резервные батареи и, что немаловажно, закрывал собой путь к отступлению.

Ползти по теплотрассе оказалось скучно, пыльно, утомительно и долго. В какой-то момент они едва не заблудились. Потом нагруженный тяжелым снаряжением Армен изобразил нечто вроде приступа астмы, чем здорово приятелей напугал. Потом Дима решил, что они могут опоздать, и принялся всячески подгонять команду, из-за чего темп движения только замедлился. Но все-таки они выбрались куда надо, и почти вовремя.

— Вот оно, — Шварценеггер похлопал ладонью по небрежно сложенной кирпичной стенке. — Ну и халтура! Прямо скажем, не наш человек клал. Не Иван Денисович какой-нибудь. Армен, заряжай.

Армен перевернулся на бок и принялся «заряжать», то есть запитывать дрель от идущих по стене кабелей. Пыхтя и отдуваясь, он ввинтил в толстенную черную кишку хитрый инструмент, эдакую помесь буравчика со штекером типа «папа», и когда на устройстве загорелся огонек, набросил на выводы «крокодилы». Посыпались искры.

— Есть контакт, — удовлетворенно сообщил Армен и мучительно закашлялся.

Шварценеггер поставил дрель в режим перфоратора, надвинул на глаза очки, посоветовал беречь перепонки, уткнулся сверлом промеж кирпичей и начал долбить.

Это было ужасно.

Дима лежал на трубах, чихая и затыкая уши, и для успокоения нервов думал о том, что смарту этот ужас по фигу — его электронные мозги никак не отреагируют на сотрясение фундамента, потому что живые мозги американского программиста не могли предусмотреть такую бредовую возможность.

Шварценеггер продолбился ударно, за двадцать минут.

— Армен, разряжай, — сказал он. — Ну, успели. Лежим, курим. Или сразу лезем? Невысоко вышли, над самым полом. Я даже чего-то вижу там. Мусоросжигатель, что ли. Эй, ребята! Вы меня слышите?!

Ребята не слышали. И поскольку заложенные уши разложило далеко не сразу, пришлось немного еще поваляться на трубах. Время позволяло.

Если не считать упомянутого мусоросжигателя и кучи дробленого кирпича, подвал оказался пуст. И охранная система его не прикрывала — это Дима определил мгновенно. Здесь можно было ходить в полный рост, и команда с наслаждением расправила плечи.

Внутрь дома вела мощная гладкая дверь без малейших признаков замка. Вот почему тут не было сигнализации.

— Дурацкая идея, — сказал Шварценеггер. — Пошел на помойку и захлопнулся на фиг. И конец. Съел весь мусор, потом умер.

— Ерунда, — отмахнулся Дима. — Там с другой стороны фиксатор и доводчик с мотором. Смарт тебе дверку откроет и уж позаботится о том, чтобы ты мог вернуться.

— Петли высверлим? — деловито спросил Шварценеггер.

— Дурак? Упадет же. Вырезай снизу лаз.

— О'кей, — согласился Шварценеггер, посмотрел на часы и достал из сумки фрезу. — Армен, заряжай. Успеем.

Ровно в десять эй эм, то бишь по-русски утра, дом ожил. Сначала он тихо зашелестел — это откинулись панели в стенах, — потом зажужжал. Это поехали на работу пылесосы. Дима просунул в узкий лаз зеркальце на длинной ручке.

— Нормально, — сказал он. — Путь открыт. Теперь последний инструктаж. На пути бытовой техники лишний раз не вставать, задницы не отклячивать. Лучше всего двигаться не на четвереньках, а вообще по-пластунски. Так надежнее. Ну, коллеги, за мной!

* * *

В доме не жили. Да, как и обещал заказчик, внутри оказалась кое-какая мебель и довольно много хорошей, престижной аппаратуры. Даже очень престижной. Шварценеггер минут пять, кряхтя, нарезал круги вокруг стойки домашнего кинотеатра, прикидывая, как бы чего из нее выковырять. Кончилось тем, что он смотал целую бухту, метров в десять, жутко дорогого аудиокабеля с золотой нитью и так дальше ползал — с этой бухтой через плечо.

— Меломан хренов, — вздохнул Армен. — Крохобор несчастный.

— У меня пылесос отвертку скоммуниздил! — прошипел сквозь зубы Шварценеггер. — Только я ее отложил на минутку, тут эта сволочь мимо проезжает. Звякнуло что-то, я хвать — а кранты отвертке! У-у, зараза! Нет на тебя кувалдометра!

— А на отвертке — твои пальчики, между прочим, — заметил Дима издали. Он непрерывно щелкал камерой, выискивая такие ракурсы, чтобы не очень бросалось в глаза, с какой подозрительно низкой точки снимают. Получалось у него плохо, Дима злился. — Пальчики. Твои. А?

— Да их давным-давно затерло! — Шварценеггер махнул в сторону Димы перчаткой.

Они еще и в масках были. Диму знали как перестраховщика, почему и слушались безоговорочно. Дима и вправду был не Ленин — не спалился еще ни разу.

На родине он вообще не вором работал, а секретным инженером по оборонной части.

— Будем надеяться, что затерло. Армен, на кухню сползай. А ты, Шварц, пошел в спальню. Чует мое сердце, господа, что творится здесь какая-то лажа. Но убей меня бог, если я понимаю, в чем она заключается.

Нет, в доме не жили.

Армену не удалось заглянуть в холодильник, но зато он обнюхал мусорное ведро. А Шварц не обнаружил в спальне «ни грамма», как он выразился, постельного белья. Да и зала, мягко говоря, обжитой не выглядела… Да и прихожая тоже.

Здесь решительным образом не ступала нога человека.

Это тоже Шварценеггер такими словами обозначил ситуацию.

— Да и хрен с ним, — сказал Дима на двадцать пятой минуте. — Пошли, что ли, домой. А то я каждый раз как переползаю инфракрасный луч, у меня нервы в струнку вытягиваются. Следы проникновения есть? Значит, работа сделана.

— Я в спальне из комода ящики вытащил, — доложил Шварценеггер.

— А я на кухне нагадил слегка, — сообщил Армен.

— Надеюсь, не буквально?

— Вообще-то, если честно, я там пописал. Извини, Дим, приспичило. Но за мной уже убрали. А нагадил я в том смысле, что дверцу, за которой полотер кухонный живет, сломал немножко. Там сигнал пойдет, будто она не закрыта. Дом вызовет механика, тот явится — что такое, внешне все в порядке…

— Не явится твой механик. Хозяева в отъезде, ему без мента внутрь не попасть, — расстроил Армена Шварценеггер.

— А вот это мы посмотрим, — сказал Дима. — Это ты, Армен, хорошо придумал. Шварц! Звони Абрамчику, пусть хватает бинокль и пешком бежит на точку, откуда ты дом слушал. Это ведь недалеко. И пускай докладывает, не подъехал ли кто и не вошел ли в домик. Ты пока ему задачу поставишь, я еще пару снимков щелкну — и полезли. Хорошенького понемножку. Да, вот еще что. Кабель ворованный — брось. А ну, брось, кому сказано!

Как ни странно, ползти обратно было еще труднее и противнее. Вроде бы на том конце тоннеля команду ждала свобода — яркое солнце и довольно свежий воздух. Но они устали. Гораздо сильнее, чем предполагали устать. Поэтому из люка в вэн забрались не довольные собой победители, а измочаленные и заметно постаревшие за это утро трудяги.

— Ты, конечно, Димка, умный, — заявил Армен, выливая себе на голову бутылку минералки, — но как же я затрахался!

— За червончик, — напомнил Дима.

— А может, я дешевле и не даю, — предположил Армен.

Зазвонил телефон Шварца. Дима попросил взглядом, и Шварц протянул ему трубку.

— А-а, выбрались! — обрадовался Абрамчик. — А то связи не было. Значит, слушай, Дим, у меня новости. Полчаса назад к дому подъехал вэн. Если я правильно читаю — извини, далековато, — это ремонтная служба. Из вэна, значит, вылез дядя с ноутбуком. Присоединил бук к двери, та открылась. Дядя вошел и до сих пор не вышел. Какие будут указания?

— Бери шинель, пошли домой, — сказал Дима очень усталым голосом. — То есть сиди на месте, сейчас мы тебя заберем.

— Засада? — спросил Шварц, все это время очень внимательно за Димой наблюдавший.

— Да не похоже. Но я терпеть не могу, когда меня держат за дивайс. А мы ведь не дивайсы — верно? Ладно, дядя, мы выясним, как ты нас поимел и зачем. А потом сообразим, как поиметь тебя… У дома нет никаких хозяев — понимаете, мужики? Он не продан. Демонстрационный образец, наверное, потому и с мебелью.

— Я другого не понимаю — этот тип нам заплатит или как?! — разволновался Армен.

— Он заплатит в любом случае! — пообещал Дима. — Хорошо, Шварц, давай за руль, сейчас Абрамчика подхватим и баиньки.

И тут телефон зазвонил вновь.

— Димка, вы где?! — прокричал Абрамчик. — Сваливайте оттуда мухой!

— Шварц, полный газ! — рявкнул Дима. — Абрамчик, мы сейчас…

— Не надо, я сам уйду! Бегите!

— В чем дело?

— Только что подкатили еще две машины. Одна — черный «Севиль», а другая — охрана! И все полезли в дом! Похоже, вы наследили. Убирайтесь как можно дальше от этого люка проклятого!

— Шварц, уходим! Абрамчик, ты точно выберешься?

— Вот и плакала наша зарплата… — пробормотал Армен. — Дим, это я виноват. С меня потом спросишь за самодеятельность. Я отвечу.

— Он! Вот кто ответит! — прорычал Дима, швыряя под ноги телефон.

— Кто?! Я-а?!!! — заорал Шварц.

Фургон опасно завалился набок на крутом повороте.

— Да не ты, придурок! Он!

— Я, — согласился Армен.

— И-ди-о-ты! — заключил Дима. — И я — главный!

* * *

— Это я виноват, — сказал Мэт. — Я должен был задержать вас хотя бы на сутки-двое. Чтобы не сразу полезли — молодые, горячие. Инженеры, трам-тарарам. Передовики соцсоревнования, вашу мать. Ломанулись, как на трудовой подвиг. По работе соскучились. А все я, старый дурень…

— Мы тебя долларом накажем, — пообещал Дима. — Чтобы не очень убивался. Ну и?..

— Наш заказчик — отставной федеральный агент. Специалист по электронным системам безопасности. Последние несколько лет работает на фирме, поставляющей населению самые навороченные смарты. Отвечает за наладку защиты от проникновения.

— Я не понимаю, — Дима помотал головой. — Почему он не мог с нами договориться по-человечески? Ну, искал мужик брешь в защите. Ну, решил, что две головы лучше. И что? Были же случаи… Нанимали взломщиков опытных на вполне законных основаниях! Да мы бы ему… В лучшем виде!

— Думаю, все дело в том, что этот тип бывший фед. Он воров за людей не считает. Просто не может, воспитание не то. Вы для него так — расходный материал.

— Я его, гада, самого израсходую! — прорычал Дима.

— Но-но! Попросил бы! И думать не смей.

— То есть он точно не заплатит, — горестно заключил Армен. — Он нас не боится ни капельки и поэтому не заплатит. Ребята! Мамой клянусь — я отработаю!

— Заказчик отработает, — твердо сказал Дима. — Его-то собственный домик наверняка хорошо упакован. Много не утащим — так хотя бы в душу ему наплюем. Чтоб знал наперед, как русских подставлять.

— Ты же сам говорил, что смарт не берется! — удивился Мэт. — Слушай, не лезь на рожон, а? Зажми в кулак самолюбие. Ну его.

— Смарт — берется! По закону лома.

— Он уже сработал один раз, твой закон, — напомнил Армен. — И клиент наш обожаемый назубок его выучил теперь.

— То был закон лома для разомкнутой цепи. А мы устроим — для замкнутой!

— Это как?

— Если плюс и минус, — произнес Дима тоном лектора, — замкнуть ломом, то лом слегка нагреется, а вот цепь развалится на хрен!

Изумленные подельники благоговейно затихли, переваривая услышанное. И первым голос подал Мэт.

— Диверсия! — воскликнул он. — Я подниму наше старичье, угоним пять бульдозеров и перепашем там всё к такой-то матери! А вы под шумок…

— Как ты достал со своими бульдозерами, дядя Матвей!

— Или не я долбал этих долбаных америкосов в злодолбучем Нэме?!

— Если б ты воевал в Нэме, тебя бы фиг пустил сюда иммиграционный контроль.

— А им кто-то что-то сказал? Ха! У нас тут знаешь какие бойцы осели? Да мы та еще пятая колонна! И если Родина прикажет…

— Расслабься, дядя Матвей. В гробу тебя видела твоя Родина. И потом, здесь местных бойцов до фига и больше. Забыл, что ли, в конце недели у черножопых — Родни Кинг. Ну! Вспомни! День Родни Кинга.

— О-па! — восхитился Шварценеггер, все это время отсиживавшийся молча в углу. Он там калькулятором щелкал и вздыхал тяжело, подсчитывая, наверное, упущенную выгоду и растраченный зазря креатив. — Отвлекающий маневр! Конгениально.

— Большой Али нам этого урода сосватал? — продолжал Дима. — Вот пускай и выручает теперь. Я сам пойду говорить с ним. Сейчас же.

— Стоп! — приказал Мэт. — Идея прекрасная. Но ты не пойдешь говорить с Большим Али. Даже я не пойду. Тут нужна фигура другого калибра. Я знаю, кого попросить, и мне точно не откажут. Базарить с негрозадыми пойдет Зяма Мертворожденный.