Гош снова поднес к глазам правую руку.

— Зачем же я тогда женился? — спросил он.

— Ну разводятся люди, бывает…

— Сомневаюсь, — пробормотал Гош. — Что я, совсем ребенок, что ли?

— Ты не думай, — попросила Женя. — Ты опять думаешь. Ты все время только и делаешь, что думаешь… Переживаешь. Зачем?

— Такой на свет уродился. Солнышко, пойдем к машине. Возьмем аптечку, залижем ранки… Не хочу я тебе потом руки ножовкой отпиливать. И кормить с ложечки остаток дней.

— Другие найдутся, — Женя достала из кармана грязноватый платок и утерла слезы. — Желающие.

— Ну вот и замечательно, — Гош мягко тащил девушку к машине.

— Да что замечательно?! — взорвалась Женя. — Ты вспомнил, или нет?!

— Ты чего на меня орешь, чудо? — спросил Гош почти ласково. — Я не буду сейчас с тобой ссориться. И потом не собираюсь.

— Конечно не будешь! Потому что я уйду. Сегодня же!

Гош не стал комментировать это заявление. Он просто сунул руки в карманы и отошел к «Лендроверу». Забрался внутрь, покопался там и выбрался наружу с аптечкой в руках. Поманил Женю пальцем. И она подошла. Ей действительно хотелось убежать немедленно хоть к черту на рога, лишь бы подальше от этого человека. Но в то же время что-то ее удерживало от такого опрометчивого шага. То ли смутная надежда, что Дымов опомнится и перестанет жить воспоминаниями, то ли обычная жалость. Кроме того, совершать резкие движения было страшновато. Гош только с виду казался милым и ласковым. На самом деле в каждом его жесте сейчас проскальзывала едва сдерживаемая злость. Вечером Костя во всех подробностях рассказал Жене, как Гош себя вел при обстреле города и переговорах с местными. И кое-что об этом человеке Женя поняла.

Он не мог и не хотел командовать людьми просто так, для удовольствия, из желания лидировать. Ему обязательно нужна была цель. И только что она у Дымова появилась. Фактически Женя сама накликала весьма опасное развитие событий. Час назад Гош побаивался ехать в Москву, не зная, какого рода воспоминания его там ждут, и как они изменят его жизнь. А вот теперь он уже не боялся ничего на свете. И если его не сдерживать, он пройдет сквозь все препятствия, как нож сквозь масло. Весело размахивая атомной бомбой. А если «тупые» в нее не поверят, то постреливая из всех доступных видов оружия. И никакие горы трупов на этом пути к воспоминаниям о потерянной любви Дымова не остановят.

Гош сел на подножку машины, протянул Жене мыло и бутылку с водой, и та принялась мыть руки. Порезы щипало.

— Когда Би-Би-Си сообщила о том, что принцесса Диана и принц Чарльз подали на развод, — сказал Гош негромко, — по всей Великобритании был зафиксирован беспрецедентный скачок нагрузки на сеть энергоснабжения. Что бы это значило? Время.

Женя сунула ему под нос кулак с оттопыренным большим пальцем.

— Ну?

— Англичане в ужасе бросились к своим электрическим кофеваркам.

— Умница. Один-один.

— Почему?!

— Держи зеленку. Потому что очко ты мне должна за сегодняшнее.

— Что, прощение выпрашиваешь? — догадалась Женя. — На коленях?

— А ты у меня?

Женя не удержалась и поцеловала его в макушку. От мягких черных волос пахло банным мылом.

— Почему ты мне раньше не сказала?…

— Извини. Я в городе была, когда вспомнила про твое кольцо. У меня просто времени не было. И… Сам понимаешь, я тоже на нервах. Мне всю ночь Малыш снился. И ты. Гош, как же мы теперь будем, а?

— Не уходи, — попросил Гош. — Только не уходи, ладно? Ты мне нужна. Ты единственный человек в нашей банде, который имеет надо мной власть.

«Угадала, — подумала Женя. — Но он… Все понимает. Столько эмоций и такой при этом жесткий самоконтроль. Мне бы так научиться. Господи, ну почему такие парни всегда достаются кому-то еще? Чем она лучше меня? Стерва».

— Я останусь, — кивнула Женя, с сомнением разглядывая пузырек зеленки. — Пока что.

— Спасибо.

— Ты не переживай так, Гош. Ну дура я, что уж теперь.

— Почему дура? Все было очень хорошо. Кто же знал, что меня так скрутит… Извини.

— Я могу хотя бы надеяться…? — неожиданно для себя выпалила Женя с отчаянием смертника. Раздиравшая душу обида куда-то улетучилась, осталась просто горечь и острое желание все исправить. «А потом — куда он денется, когда поймет, что прежнюю жизнь не вернешь? Ко мне. Кто еще пережил весь этот ужас с ним рука об руку?».

— А почему бы тебе не надеяться? — Гош смешно вылупил глаза. — Если, конечно, я не застрелюсь. Только куда мне… Воспитание не то.

— Ты уже все просчитал… Капитан, — Жене даже стало немного обидно за ту, которую она про себя не очень-то справедливо обозвала стервой.

Гош заложил руки за спину и прошелся вдоль борта машины. Вернулся. Лицо его совершенно ничего не выражало. Снова ушел. Женя, воспользовавшись моментом, спрятала зеленку в аптечку и забросила коробочку через окно в салон.

— Весь этот год она была со мной, — сказал Гош, тоскливо кивая своим мыслям. — Незримо присутствовала рядом. Я даже не помнил о ее существовании, а она — была. И вставала между мной и любой женщиной, которая попадалась на моем пути. Я просто этого раньше не чувствовал. А ты для меня значишь… Много. Да, много. Понимаешь, Женя, наша амнезия как-то связана с эмоциональной значимостью событий и переживаний. Я бьюсь над этим феноменом очень давно. Пытаюсь разгадать, и ничего не выходит. У нас стерто из памяти все то самое главное, без чего мы не люди, а так, двуногие прямоходящие. Гуманоиды. Как это вернуть? Будить старые эмоции новыми, такими же сильными? Всем поголовно влюбиться, чтобы потом осознать, что у нас за плечами осталась другая любовь? Слуга покорный… Убивать людей, чтобы понять, как это дурно? Ты хоть представляешь, что нас всех ждет?!

Он снова повернулся к Жене, глаза его неестественно блестели, и Женя поняла, что это слезы.

— Нет, — честно сказала она. — Не представляю. И не хочу представлять. А ты не думай о плохом. Думай о хорошем. О том, что у тебя в этом мире нашлись замечательные друзья. О том, что я рядом, например. О том, что ты совершил очень мужественный поступок, спасая меня от тупых. Знаешь, как я тебе за это благодарна? И ребята тобой жутко гордятся.

— Это когда — поступок? — удивился Гош.

— Когда по городу стрелял.

— И что, спас? — Гош коротко хохотнул. Довольно визгливо, он то ли был на грани истерики, то ли уже эту грань давно проскочил.

— Какая разница? Ты это сделал. И спасибо тебе. Раньше из-за меня никто такого не совершал. Ты первый.

— …и герой получил заслуженную награду! — Гош достал сигареты, руки у него заметно тряслись. — Ладно, забудем. Впереди масса приключений! Это вы хорошо придумали с ядерной миной. Чья идея? Твоя?

— Да что ты! Это Цыган.

— Тьфу! Славен момък се явил…

— Что?

— Славный парень объявился. Блин, ну откуда из меня лезет эта болгарщина, откуда?! Цыган сам таких слов не знает… И не надо ему, из него болгарин, как из меня индеец! А мне все надо! И чем больше, тем больнее! Костя тут разорялся, кого черта, видите ли, вспомнил про «Красные Крылья» и Кубок Стенли! Понятно, какого черта. Потому что на фиг ему не сдались эти «Крылья», вот какого…

Зажигалка не работала, и Гош в сердцах швырнул ее оземь.

— Численность пожарной команды в Древнем Риме достигала пяти тысяч человек! — прокричал он куда-то в небо. — Цезаря считали парнем со странностями, потому что не любил мужиков! Анализ фекалий из оборонительного рва показывает, что основной пищей легионеров был хлеб грубой выпечки с большим содержанием отрубей! Плиний Младший… Чтоб он провалился! Знать не хочу Плиния Младшего! Хочу знать, когда меня в первый раз ударили по морде! Когда невинность потерял! А вдруг у меня дети были? А?! Но главнее всего, оказывается, знать, что Алан Александр Милн отвечал на вопрос о причинах своей женитьбы! А о причинах моей женитьбы кто-нибудь что-нибудь может рассказать? Черта с два! Почему тебя в Древнем Риме нельзя было бы казнить удавкой?! — тут Гош поперхнулся и умолк. Перестал размахивать незажженной сигаретой, подобрал зажигалку и наконец-то закурил. Измазанная кровью щека нервно подергивалась.

Женя задумалась.

— А почему? — спросила она.

Теперь задумался Гош.

— Ты о чем? — поинтересовался он с неподдельным интересом.

— Почему меня нельзя было бы казнить удавкой?

— А-а… Ну, я даже толком не знаю. Какие-то религиозные мотивы.

— А как же тогда женщин казнили?

— Головы рубили, — не моргнув глазом, соврал Гош. Он спустил пар, ему уже стало легче, и очень не хотелось малокорректными намеками портить с трудом налаженные отношения. Он действительно не хотел терять Женю. Во-первых, после истории с вылазкой на разведку чувствовал себя ответственным за ее безопасность. Во-вторых… Просто не хотел, и все тут.

Из-за бетонного забора послышался рев и лязг.

— Наконец-то! — воскликнул Гош с облегчением. — Не прошло и месяца.

У самых ворот двигатель тягача взревел оглушительно, и вдруг тихо зарокотал на холостых оборотах.

— Деликатные! — усмехнулся Гош.

Женя подошла к нему вплотную и крепко взяла обеими руками за отвороты куртки.

— Знали бы они, что тут на самом деле произошло… — сказала она.

— Гош, ты только обещай, что не прогонишь меня.

— Да зачем же мне тебя гнать…

— Тогда и я не уйду, — пообещала Женя. — Все, договорились?

— Конечно.

Женя коротко чмокнула его в ту щеку, на которой не было крови, и ушла за водой. Не хватало еще отважным Регуляторам графства Линкольн застать их лидера в таком состоянии. Ошарашенного его здесь видели частенько. А вот окровавленного… Хватит с них.

Тягач снова рыкнул и заполз в ворота. Гош затоптал сигарету, расправил плечи, сделал глубокий вдох и пошел руководить.

* * *

На въезде в город стоял до боли знакомый БТР с четырьмя автоматчиками на броне. Гош решил не пугать местное население попусту и заблаговременно сбросил газ. Тягач сбавил ход и остановился в нескольких метрах от заставы. Один из «тупых» спрыгнул на асфальт и неспешно подошел к машине. Гош, разминая налившиеся свинцом кисти, выбрался наверх.

— Вызови мне Олега, — распорядился он. — Скажи, это срочно.

«Тупой», не говоря ни слова, ушел обратно. Гош обернулся и неприязненно поджал губы. Регуляторы в полном составе, включая Женю, облепили миномет. Они курили и что-то бурно обсуждали, время от времени бросая неодобрительные взгляды на БТР. Вспомнили, наверное, сколько крови выпила у них эта машина за последние дни. И не только в переносном смысле.

Гош вышел на корму тягача, посмотрел вниз, проверяя, как себя чувствует сцепное устройство. Спрыгнул на асфальт и заглянул под цистерну с соляркой — вдруг потекла. Техника беспокоила его постоянно, он слишком плохо разбирался во всем этом железе для того, чтобы полностью ему доверять. Когда у тебя на хвосте болтается здоровенный бензовоз…

— Едет! — крикнули с БТРа.

— Спасибо! — машинально ответил Гош и ушел к миномету.

— Ты еще поцелуйся с ними, — посоветовал Костя. — Слушай, капитан, мы тут думаем — на фига тупым эта железяка с колесиками? Еще поранятся…

— Давай ее задавим, — предложил Большой.

Гош сбросил шлемофон за спину и разлохматил пальцами взопревшую шевелюру. В какой-то степени идея была неплохая. Судя по всему, из имеющегося в Туле парка бронетехники завести «тупым» удалось только две единицы — этот БТР и угнанный Гошем тягач. Потеряв боевые машины, «тупые» расстались бы и с лишним гонором. Могло в значительной степени ослабеть давление города на окрестные села. Хотя… «Олег и Главный, вот, кто здесь страшнее танка, — подумал Гош. — И еще этот, как его, Вован. Сковырнуть бы эту троицу! Как-нибудь походя. Чтобы не задерживаться. Нам тормозить некогда, впереди Москва».

— Сколько весит миномет? — деловито поинтересовался Костя.

— Пустой двадцать семь тонн. Не дурите, мужики, там стрелок в башне. Видите, стволы шевелятся? Тот, что побольше — двенадцать миллиметров. Расковыряет нам броню, что делать будете?

— А «Мухи» на что? — Костя похлопал ладонью по притороченным к броне зеленым цилиндрам одноразовых гранатометов.

— А ты раньше стрелял из РПГ-18? Я, например, ни разу.

— Не уходи от темы, капитан.

Гош достал сигареты.

— Ситуация невыгодная, — сказал он уклончиво.

— Да не сейчас! Когда в тыл ему зайдем.

— Эта штуковина давно нарывается, — поддакнул Цыган.

Гош нервно затянулся. Еще несколько минут назад ему и в голову не приходило озаботиться восстановлением справедливости в отдельно взятом городе. Но сейчас как-то все свалилось в одну кучу — проклятый бронетранспортер, ущербное местное троевластие, желание дать объездчикам разрядить накопившуюся злобу… «А почему бы и нет?».

— Ладно, господа Регуляторы, — пробормотал он. — Будь по-вашему. Имеете право. Урегулируем этот городишко. Запомнит он нас.

Олег подъехал к заставе на все том же «Чероки», только уже без белого флага и с треснутым лобовым стеклом. А когда он открыл дверь, в ней обнаружилась пара характерных дырок.

— Я так и думал, — сказал он горько, разглядывая сидящую на миномете компанию. — То есть, я сначала догадывался, а потом мне объяснили.

— Что еще тебе объяснили? — не понял Гош.

— Что вы заодно, — Олег вяло махнул рукой в сторону дружно набычившихся Регуляторов и устало привалился к броне плечом. — Закурить не найдется?

— На, — Гош протянул ему пачку. — Неужто совесть заедает?

— Ты же в это не поверишь, — вздохнул Олег.

— А мне все равно. Есть факт — зверски убито двое ни в чем не повинных людей.

Регуляторы согласно закивали.

— Старика-то нашего за что? — спросил Костя. Пока что очень вежливо, даже как-то вкрадчиво.

— Клянусь — не знал! — взмолился Олег. — Это все Главный. И вообще, ты виноват! — он ткнул сигаретой в сторону Гоша. — Главный с самой весны как про тебя услышит, тут же на уши становится.

— И тебя на уши ставит, — заметил Гош.

— Да, ты мне не нравишься, — с вызовом заявил Олег. — Но не до такой степени, чтобы убивать. Ни тебя, ни других. Ребята, я правда тут ни при чем.

— А говорил, что все под контролем, — вспомнил Гош. — И между прочим, тебя, дорогуша тоже не все любят. С кем воевал?

— Да с мафией… Всю ночь за ними гонялись. Удалось-таки рассеять банду. И главное, Вован накрылся. Без него уже не обнаглеют.

«На треть меньше работы, — про себя отметил Гош. — Молодчина Олег. Пожалуй, это тебе на расстреле зачтется».

— Молодец, — вслух подтвердил он. — Сам-то как? Удивился, небось, что я слова не сдержал?

— Не-а. За вами наблюдали. В подзорную трубу. Видели, как рыжая прискакала.

— Тем лучше. И все-таки, дружище, есть мнение, что ты меня недооцениваешь.

— То есть? — Олег напрягся всем телом и положил руку на автомат.

— Видишь прицеп? Загляни. Да не бойся, не обижу. Я сегодня добрый.

Олег фыркнул и ловко взобрался на борт прицепа. Лицо его вытянулось.

— Открыть? — предложил снизу Гош.

— Не стоит… — протянул Олег задумчиво. — Не стоит…

— И то верно. Излучает она едва-едва, но все равно — зачем впустую подставляться.

— Сколько здесь? — Олег медленно спустился вниз. Лицо его выражало крайнюю степень озабоченности.

— Десять килотонн.

— И что ты собираешься делать с этой… — Олег замялся. — Вещью?

— Точно сказать не могу. Понимаешь, с ней работать непросто, хорошо бы потренироваться. Может быть, перед Москвой я проведу небольшое показательное выступление. Сооружу, так сказать, действующую модель в уменьшенном масштабе. Гриб поднимется на несколько километров, как ты думаешь, москвичи увидят?

Олег рассмеялся. Довольно нервно.

— Меня утомил твой постоянный блеф, — сказал он. — До предела утомил. Ты, конечно, сволочь и псих, но все-таки не настолько.

— Конечно я не сумасшедший, — поддержал его Гош. — Машины герметичные, есть системы очистки воздуха, я их проверял, все в норме. Наденем ОЗК, перед выстрелом заберемся внутрь, а потом, когда проскочим развалины города, откатимся к реке и устроим дезактивацию согласно инструкции… Нет, Олежка, я-то как раз в порядке.

Олег рассмеялся снова. Поймал было взгляд Гоша, но тот оказался абсолютно стеклянным.

— Не сбрасывай эту возможность со счетов, — посоветовал Гош.

— Чего тебе надо? — спросил Олег деловито. — Когда ты оставишь нас в покое? Что мне нужно для этого сделать? Водка, провизия, женщины — что? Ни черта не получишь — Главный не даст. И не пойдут с тобой наши девки, удавятся скорее.

— Да зачем мне твои девки?! — ошарашенно возмутился Гош. — Тем более, они все от Главного поголовно беременные…

На миномете обидно захохотали. Даже Женя.

Олег судорожно глотнул воздуха.

— Тогда что?! — рявкнул он.

— Отдай мне Главного, — предложил Гош.

У Олега сделалось такое лицо, как будто он сейчас одновременно потеряет сознание и наложит в штаны. Никогда еще Гош не видел такого вдребезги обескураженного человека.

— Отдышись, — посоветовал Гош. — И подумай.

— Дай еще закурить… — хрипло выдавил Олег.

— Обойдешься.

— Ну дай!

— На, подавись.

Олег в несколько затяжек буквально проглотил сигарету и ему вроде бы полегчало.

— Ну и аппетит, — пробормотал он, мотая головой. — То ему рыжую, то ему Главного… А Диего Марадона тебе случайно не нужен?

— Я в футболе ничего не понимаю. А вот в феодальных княжествах понемногу научился. Жизнь заставила. Дурак, он же тебе самому поперек горла! Неужели не хочется решить эту проблему чужими руками?

— Хочется! — жадно выпалил Олег. — А как?

— Элементарно. Вызови его сюда. И я вас обоих возьму в плен. Тебя за городом выкину. А его увезу. Не бойся, он не вернется. Никогда. У ребят на него во-от такой зуб, — Гош на руке отмерил, какой. — Да и мне он не нравится. Тебя, дурака, я прощаю. Не от широты души, а потому что ты дурак. А вот его, гада, пусть Бог простит.

Олег злобно прищурился, и Гош похвалил себя. Фраза «потому что ты дурак» была произнесена как нельзя к месту. Надо бы еще раз акцентировать внимание Олега на этом радостном факте. Чтобы он не думал, а злился. Чтобы уверился — Гош смотрит на него сверху вниз. И утвердился в своем мнении, что Дымов может все. Просто дабы потешить самолюбие. Чего бы ему, Наполеону этакому, не прикончить Главного? Да запросто.

— Не пройдешь ты через город, — заметил Олег. — Вон у тебя — прицеп, заправщик, «Лендровер». Расстреляют, как только шум поднимется.

«Попался! — возликовал про себя Гош. — Ура! Ай да Дымов! Ай да сукин сын!».

— Придумай, как, — он сделал рукой приглашающий жест. И Олег действительно попался. Вляпался.

— Какие гарантии? — спросил он.

— Никаких.

— Рыжую в заложники.

— Пулю в задницу! — раздалось с миномета. Женя не хотела в заложники, и Гош ее понимал.

— Тогда не получится.

Сказано было очень твердо.

— Тогда пулю в голову, — мирно предложил Гош.

— Не понял, — напрягся Олег.

— Тогда я вас обоих просто так сцапаю. И вот тут-то вам будет весело!

— Э! — Олег подался назад, поднимая ствол автомата.

«Зря ты это сделал!» — подумал Гош секундой позже, ныряя под гусеницу.

Оба собеседника — и провокатор, и склоняемый к измене, стояли вплотную к борту миномета. И легкое шевеление на броне игнорировали. А там за последние минуты успело произойти много интересного. Костя, например, забрался в башню. Цыган, спрятавшись за лежащим на крыше машины толстенным стволом, что-то мудрил с одним из гранатометов.