В каюте, где жили вдвоем Марков и Гоголь, его ждало не только первое разочарование, но и очередной житейский урок. Первое касалось Генки, и если бы мысли Сергея не были заняты другим, он вполне смог бы предвидеть подобное развитие событий: прошлогоднее бревно было значительно более одушевленным предметом, чем тело, которое валялось на нижней койке и принадлежало, пока еще, капитану-лейтенанту Маркову.

— Женя, господи, он хоть дышит еще?!

— Возможно, через раз. Но пердит и блюет регулярно, как тридцатилетний мерин после ведра пургена с касторкой, — Евгений закрыл книгу, которую читал, и свесил голову с верхней койки, — минуты через полторы как раз начнется.

— Женечка, зачем же пурген-то с касторкой?

— Это я образно выражаюсь, литературно. Навеяло. — Он показал обложку книги: А.П.Чехов «Избранные рассказы». — А фактически, уже утром после уничтожения того, что ему шеф выделил, для тебя, разумеется, наш Геночка решил «привести себя в порядок». Оказывается, для него это означает побриться и запить такое дело одеколоном. Оригинальная весьма трактовка правил личной гигиены! Одеколон, разумеется, мой.

— То-то, когда я вошел, решил, что ты палубу французским парфюмом моешь!

— Да не было меня в каюте в это время! Когда пришел, он уже только мычал и озонировал воздух из всех естественных отверстий своего многострадального организма.

— Значит, с этим страдальцем уже не побеседуешь до ужина, — констатировал Редин. — Женя, может, хоть ты мне что-нибудь расскажешь.

Сергей присел у стола. Вот здесь и состоялся житейский урок. Всегда мягкий и податливый Женечка, нужные сведения от которого Сергей рассчитывал получить без труда в непринужденной беседе, как-то непривычно твердо произнес:

— Все, что касается работ, Сережа, ты решай с шефом. Вы друзья тем более. Он сам тебе расскажет, чего и мне, наверное, не говорил. И предложит.

— Тебе-то что предложил? — Впрочем, Сергей уже знал, что ответа он не получит.

Гоголь просто посмотрел на него своими чистыми голубыми глазами и уткнулся в книгу, не ответив. Вот тебе и душа нараспашку, пуд соли вместе… Вообще-то во многом это уже был ответ. Чтобы Женя так изменился, причины должны быть более чем серьезные. А цена покупки его молчания принципиального значения не имела. Пока.

Из своей каюты Сергей позвонил начальнику мастерской и предупредил, что сейчас подойдет. Выражаясь языком так любимых им шахмат, Редин был в цейтноте. Он чувствовал, что не готов к разговору с Сердюком. Придется импровизировать, а этого он не любил. Но оттягивать разговор было не целесообразно.

— Проходи, Серега, подсаживайся, — на столе перед Алексеем стояли бутылка, стаканы, тарелки с селедкой и хлебом, нарезанная на дольки луковица, — давай мы перед обедом отметим удачное разрешение этого недоразумения в твоей смене. На кране-то Клюев молодой сидел, случайно дернул за рычаг; а как увидел, что наделал, голову совсем потерял, сиганул из кабины и в кубрик забился, подлец. Спрятался, мать его! До сих пор дрожит и не разговаривает.

— Ну, давай, — Сергей поднял стакан, — твой тост, но с моими маленькими, но существенными поправками. Так: смена — не моя, да и какое же это недоразумение, это — ядерная авария! А насчет удачного разрешения, так это, по-моему, все только начало.

Сердюк не нашелся, как сразу отреагировать на столь явный выпад, поэтому глотнул свою порцию и молча захрустел луковицей, закусывая.

Редин же как ни в чем не бывало продолжал:

— Ты, Леша, еще ночью обещал, что с утречка мы за жизнь покалякаем. Давай, введи меня в курс дела. Только знаешь, про аварийные зоны со сверхсекретных ПЛ не надо, не трать время. Или мы не подводники? Хоть и бывшие, но, возможно, временно.

— Ну, хорошо. О чем я расскажу, это между нами. Зону действительно доставили на барже…

— Это я заметил, — вставил Сергей язвительно.

— …и с соблюдением всей секретности. Она, вообще, не нашего ведомства. Не с подводных лодок, — Сердюк подождал недоуменного вопроса Сергея, не дождался и продолжил, — это с атомного ледокола. Им самим невозможно ее никуда выгрузить: контроль полнейший в их гражданском ведомстве, вплоть до МАГАТЭ, «зеленых»… короче, с нашей-то организацией скандал неизбежен в мировом масштабе. Как всегда, накануне подписания чего-то там очередного «о нераспространении». Вот в самых верхах наши ведомства и договорились меж собой. Они нам ее доставят, мы все оформляем, как будто перегружаем лодку, и на глазах у любой комиссии сдаем на захоронение на Новую Землю. Вот так. — Алексей сразу потянулся к бутылке, — наше дело маленькое. Зато, Серега, нам на эту перегрузку все двери открыты. Веришь, стоит позвонить по телефону, и доставят все необходимое. Я даже местному начальству не подчинен. Поэтому и о нашем случае никуда не докладывал и не буду. Ты — молодец! Просто давай примем по шнурочку за удачу! — Лешка явно старался перевести разговор на утреннее происшествие и внутрикорабельные разборки.

«Хорошо, — подумал Сергей, — давай о наболевшем, а о глобальном я пока параллельно подумаю».

— Леха, позвони-ка в кают-компанию, пусть нам обед сюда принесут.

— Отлично! Я как-то не сообразил. Сейчас организуем. — Сердюк взялся за трубку телефона.

Сергей закурил, задумался: «Интересно, Леха для меня эту «ледокольную байку» придумал или сам в нее верит? Или не верит, но довольствуется. Или знает фактическое положение дел, но молчит. Как говорится, возможны варианты…» Зная довольно хорошо Лехин характер, Сергей, тем не менее, не мог пока однозначно принять ни одной версии. «Надо на него надавить, пугануть, а там уже — будем поглядеть».

— Уже несут горяченькое! Давай выведем из организма еще порцию токсинов, — в стаканах снова заплескалось, — Серый, мы сейчас на коне! Надо пользоваться возможностью. Обмозгуем, чего бы ты лично хотел под это дело получить, и вытребуем!

— Леха, я ведь не Генка, от меня канистрой шила не откупишься, — по тому, как дрогнуло лицо Сердюка, Сергей понял, что попал в точку. Хотя, в отношении Маркова догадаться о плате за соглашение было вовсе не трудно, расхождения могли быть только в количестве, — тебе-то самому что… — Господи, ответ был у него уже готов! — Не говори! Хочешь, я сам тебе скажу? Должность тебе пообещали штатную на этом пароходе. Командирскую! И это, несмотря на твое «тяжелое инженерное» прошлое. И естественно звание капитана 2 ранга. Небось, даже представление сам уже настрочил?

Начальник мастерской довольно заулыбался:

— Ты же знаешь мои связи! Все уже крутится. — Выпитый спирт начинал действовать. — Все правильно, Серега, ты всегда был большим умницей. Или умником, а? А я зато стены могу прошибать! Давай говори свое желание, поиграем в золотую рыбку.

— Так у нее их три штуки было.

— Ха! А у нас лампа Аладдина! В виде этой зоны с баржи: пока она у нас находится, сколько угодно желаний исполняется. Ты на подводные лодки обратно хотел? Считай, уже там. Или давай переведем тебя в Питер военпредом каким-нибудь? У тебя проблем с жильем не будет, ты сам ленинградец.

«Черт возьми! А ведь это и в самом деле заманчиво. Главное — вполне реально», — мечты Сергея определенно могли осуществиться.

— Ты давай, Михалыч, говори, а я в Техупр звонить буду, все и решим сразу. — Сердюк вновь обрел былую уверенность. Вот это надо было прекращать сразу и резко.

— Леха, почему на стержнях импортная маркировка? — Пока это был единственный факт в руках Редина, хотя и козырной. — Сам же знаешь, такие вещи мы на Западе пока еще не закупаем.

— Ты чего, ты чего? — начальник мастерской даже слегка протрезвел, — какая маркировка, откуда ты стержни мог видеть?

— Да у тебя, Леха, с головой совсем плохо. «Недоразумение в твоей смене… молодец…» Мы же стерженечек-то кувалдой вручную выпрямляли! С такого расстояния можно увидеть, как блошки трахаются.

— Ничего не было! Тебе показалось! Там обычная маркировка, ГОСТ был с цифрами и все. — Алексей уже кричал. — Понял?! Обычный ГОСТ!!

— Не ори! Что ты задергался? Решил все-таки меня за шестерку держать, карась? Глотай сам свою сказку про «ледокольную зону». — Сергей тут блефовал: рассказ был очень правдоподобен. Если бы не выпитое шило и необходимость давать молниеносный ответ, Сердюк вполне мог выдать какую-нибудь достоверную версию, типа «это же гражданские, может, они и стержни импортируют для себя». Крыть было бы абсолютно нечем. Однако Леха дрогнул. — Хочешь, чтобы все было честно между нами, рассказывай, что знаешь. Тогда и с запросами определимся. А то ведь и продешевить можно.

— Не лезь ты не в свое дело, — голос Алексея понизился тона на два, и лицо его, несмотря на пьяно блестящие глаза, приняло серьезное и тревожное выражение, — работу обычную сделаем, прошвырнемся с инспекцией на Новую Землю…

— Ага, помалкивай только, — перебил его Сергей. — Дозу я хватанул очень приличную. Это, не выходя официально, из очередного отпуска. Во, здорово получается: меня просто нет, никто не отвечает. А что еще впереди?

— Да мы все тебе компенсируем, я же сказал.