В голосе звучали повелительные нотки. Кириллу это не понравилось, однако, отбросив сомнения, он вышел на поляну.

— Здравствуйте, — ответил он.

— И тебе здравствуй, молодец. Ты, как я посмотрю, не аристократ. Слишком уж у тебя чудные доспехи. Откроешь лицо? Невежливо стоять перед благородными людьми, скрываясь под забралом.

Кирилл сдвинул стекло шлема.

— Ситуацию это не исправило, — хохотнул раненый. — Подойди поближе. Если уж мне сегодня и суждено умереть, я бы не хотел умирать один. И пусть ты простолюдин, всяко лучше в компании, чем в одиночестве.

— Что это сейчас было? — наконец спросил Кирилл.

Мужчина покривился. Видимо, что-то в словах Кирилла ему не понравилось, но он ответил.

— Это была дуэль.

— Но из-за чего? — спросил Кирилл.

— Как много ты задаёшь вопросов, парень, — ответил ему бронированный человек, но затем принялся рассказывать. — Всё равно мне умирать, дай хоть исповедуюсь. Никогда я не был замечен в том, чтобы жаловаться на жизнь или проявлять слабину. И сейчас, умирая, я этого не делаю. Я хочу, чтобы ты это понимал. Я просто хочу рассказать свою историю, хоть кому-то. Так, как её вижу я. Быть может, ты однажды расскажешь своим детям про славную смерть барона Лазарева, который погиб в попытке защищать свою честь перед князем Багрицким.

Кирилл был не против. Он явно получал от этого путешествия куда больше, чем ожидал вначале.

Вернадский согласно кивнул и сел прямо на землю рядом, в ожидании рассказа.

— Князь Багрицкий, чтобы душа его попала в ад, очень плохой человек… — начал барон.

Как понял Кирилл из сбивчивого рассказа раненого, этот князь многим насолил. Когда-то он был славным воином, но, как говорят, когда вернулся с последней войны, в нём что-то сломалось. И Багрицкий стал творить страшные вещи. Он извёл несколько баронских родов в нашем городе, просто так, из прихоти. Он лишил семью самого барона Лазарева абсолютно всего: поместья, доходного дела, двух загородных имений. Сначала игрой в карты, отобрал владения отца, а потом начал коммерческую войну против предприятий Лазаревых. Нет, совсем нищими они не остались, по миру их не пустили, но баронский род девяносто процентов состояния. Но семья не отчаивалась, и пыталась удержаться на плаву.

— Это наша земля, и ничто не собьёт нас с ног, пускай даже происки нечистого на руку князя — в пылу заявил Лазарев.

Голос барона был торжественный, будто он зачитывал произведение. История барона хоть и была печальна, но Кирилл довольно быстро заскучал хоть и не показывал виду. Даже рассказ о несчастной любви выглядел слишком высокопарно.

Лазарев любил девушку, и, что уж говорить, до сих пор её любит несмотря ни на что. Но князь, похоже нарочно обесчестил её, и нарочно сделал так, чтобы об этом узнали все. Девушка, не выдержав позора, отправилась в капсулу смерти, (как понял Кирилл, это какое-то устройство для добровольного самоубийства). И тогда барон бросил вызов этому злодею. Его все отговаривали, даже посмеивались, что князь никогда не согласится на дуэль с бароном. Но он согласился. Но кто же знал, что у Багрицкого совсем нет чести. А самое главное, доказать причастность князя ко всем его злодеяниям было невозможно.

— Ну, почему вы не сможете доказать? — спросил вдруг Кирилл. — Неужто у вас нет какой-нибудь видеофиксации всего происходящего? Учитывая ваши технологии, я сомневаюсь, что вы не засняли ваш диалог и ваш бой.

— Ты, похоже, совсем дремучий, Кирилл, — произнёс барон. — Не зря в ведьминых кругах назначают дуэли. Здесь не работает связь с серверами и спутниками. И поэтому видеофиксация не ведётся. Нам нечего доказывать. Ведь если бы мы провели дуэль в любом другом месте, это бы стало достоянием общественности, и тогда победителя наказали бы, — будто малому ребёнку растолковал барон. — Дуэли запрещены. Сейчас война, и каждый воин на счету. Но Багрицкому, похоже, на это плевать. Да и мне, если честно, тоже было плевать. Я лишь хотел отомстить этому негодяю.

Кирилл не сдавался.

— Ну, неужто вы не сделали запись?

— Для чего мне делать запись? — спросил барон Лазарев. — Стоило мне оказаться за пределами поляны, как она тут же ушла бы на общий сервер. И тогда привет трибунал, а потом и штрафной батальон смертников.

Кирилл призадумался и сместил взгляд в сторону. Изображение, которое транслировалось на его сетчатку ай-линзой, показывало, что запись исправно ведётся. По крайней мере, местные технологии никак на неё не влияют.

— И что, этот князь Багрицкий действительно лишил вас всего? Что же он за негодяй такой? — спросил Кирилл.

— И самое обидное, что на него нет управы. Я надеялся, что справедливость может восторжествовать, если бы он согласился биться на дуэли честно. Но, как мы только что выяснили, для князя Багрицкого честь — это пустое слово.

— А что было бы, если бы люди узнали о поступке вашего соперника?

— Ну, титула бы его не лишили, конечно, — хмыкнул барон, тут же закашлявшись. — Однако, его, возможно, попёрли бы с многих должностей. Да и в свете бы от него отвернулись. Высшее общество не любит бесчестных дворян.

— Кирилл, — раздалось вдруг в наушнике, — запоминай первое и главное правило. Мы не имеем права вмешиваться ни в какие местные дела. Я уже знаю, о чём ты подумал, но даже не смей в этом направлении размышлять.

Кирилл проигнорировал слова учёного.

— Скажите, уважаемый барон, а если я вам скажу, что записал весь ваш бой и разговор с князем Багрицким. Вам бы это как-то помогло?

— Что за вздор, — отмахнулся барон, — не могла у тебя вестись запись. Здесь отключается всё.

— А у меня не отключилось, — произнёс парень.

Барон всхрапнул и удивлённо посмотрел на Кирилла.

— Что ты такое говоришь?

— Я говорю правду. Если вам это поможет, я могу дать вам видеозапись произошедшего здесь.

Глава 4

Прорыв

— Сударь, — хмуро посмотрев на Кирилла, произнёс барон Лазарев, — смею заметить, вы выбрали не лучшее время, чтобы пошутить. Эта тема очень важна для меня, и ваша шутка абсолютно неуместна.

Кирилл выдохнул.

— Да я не шучу, я действительно вёл запись. Жаль, не могу вам продемонстрировать, но, если постараться, я могу передать вам видео либо через флэш-карту, либо по беспроводной связи.

Барон нахмурился и бессильно откинул голову.

— Всё это бессмысленно, я не верю вам, сударь.

Кирилл только сейчас понял, что всё это время он смотрел барону прямо в глаза и не мог отвести взгляд. Возможно, это был какой-то гипнотический эффект, кто знает. Он только сейчас смог по достоинству оценить обстановку вокруг: выкорчеванная земля, искорёженные деревья, обгорелые пеньки, а самое главное — раскуроченные доспехи барона Лазарева, через которые в некоторых местах просматривалась повреждённая плоть.

Кирилл подумал, что неплохо бы помочь ему, оказать первую помощь, но совершенно не представлял, как это сделать. Во-первых, как он справится с доспехами? Ведь их, наверное, болгаркой нужно распиливать, чтобы добраться до перебитых ног барона.

И опять же, чем он ему поможет — пластырем или активированного анальгина ему даст? Или можно, например, поискать подорожник. Да уж, вряд ли это поможет, только разозлит умирающего барона.

Было удивительно другое. Этот мир был явно более высокотехнологичен, чем его родной мир, по крайней мере в военном плане так точно. Уж в России его мира люди не умели летать или превращаться в автомобили.

Что же касается остального — удивительно, но здесь, похоже, была монархия. И Кирилл размышлял о том, как ему начать разговор, чтобы хоть что-то выяснить у раненого. Но в то же время он понимал, какие могут быть расспросы человека, который, похоже, вот-вот умрёт.

— Ладно, — вдруг произнёс барон, — если вы не лжёте, я буду перед вами в неоплатном долгу. Конечно, не в таком, какой взвалил на себя Боря, — он кивнул головой в сторону, где скрылся его друг. — Но уж поверьте, в накладе вы не останетесь.

Кирилл призадумался.

— У меня есть флэш-карта, вот такая.

На самом деле это была ещё древность, но Дмитрий Сергеевич настоял на том, чтобы использовать именно такие флэшки — они были более устойчивы к магнитным излучениям и могли сохранить память более надёжно, чем современные технологии. Хотя, как казалось Кириллу, всё обстояло в точности до наоборот, а учёный просто почему-то не верил новым технологиям. А учитывая то, с какими устройствами сам учёный работает, это выглядело, мягко говоря, нелепо.

Кирилл потянулся к накопителю, что находился у него на груди, и, подцепив ногтями флэшку, достал её и продемонстрировал Барону:

— Вот такие флэшки вы читать умеете?

— Впервые такое вижу, — произнёс барон. — Но снять с неё все данные в любом случае мы сможем. И не из такого снимали, — хохотнул он.

— Ну и отлично, — кивнул Кирилл. — Тогда, как только вам окажут помощь, я смогу предоставить вам все данные, либо кому-то из ваших людей. Однако смею вас предупредить, — Кирилл сам не заметил, как перешёл на какой-то высокопарный тон, — что через три дня я должен убыть по важным делам. И мы больше с вами не сможем видеться.