Да, бонусом к этому великолепию шла Настя, чье навязчивое желание дружить Свету слегка напрягало, но на фоне сплошных плюсов этот неявный минус казался несущественным! Так что она собрала пожитки и съехала от тети Лары, в доме которой жила с самого рождения. А уже через месяц не могла и представить, что когда-то знать не знала энергичное взбалмошное веселое, дружелюбное чудо по имени Настя.

Новая подруга была старше на два года, но выглядела как студентка-первокурсница. Русоволосая, зеленоглазая, с тонкими чертами лица, Настя напоминала русалку. Как в таком теле уживался огненный темперамент ифрита, Света не понимала. Случалось, она даже завидовала немудреному Настиному умению послать все подальше и просто веселиться. Но куда больше завидовала тому, что при покупке спиртного продавщицы в супермаркетах все еще спрашивали у Насти паспорт.

В который раз Света мысленно поставила себя рядом с подругой. Сравнение выходило не в пользу Насти. Миленькая, симпатичная, она все же уступала подруге, которую с полным основанием можно было назвать красивой. К себе Света всегда относилась критично, но на контрасте отмечала и правильные черты лица, и высокий чистый лоб, и пухлые, четко очерченные губы. Как-то один несостоявшийся кавалер сказал ей, что ее губы просто созданы для поцелуев. Банальщина, конечно, но Света была польщена. Вот и еще одна загадка: в отличие от ее отношений, никогда не перерастающих во что-то серьезнее походов в кино, Настины любовные похождения взрывались каскадами фейерверков, гремели, как рок-концерт, и выжигали мужские сердца походя, не особенно напрягаясь. Загадка и еще один повод для зависти. Впрочем, исключительно белого цвета.

Пыхтя под весом пакетов, подруги добрались до своего этажа. Аккуратно поставив ношу на ступеньки, Света зарылась в сумочку в поисках ключей.

— Стоять.

Бутылки тревожно звякнули, когда Настя опустила пакеты на пол.

— Ты дверь запирала?

— Запирала…

Света охнула — тяжелая стальная дверь была приоткрыта на ладонь. В подъезде вдруг повисла подозрительная тишина. Даже долетающие с улицы звуки стали глуше, невнятнее. Света поймала себя на мысли, что замерла, как почуявший хищника зверек, не зная, то ли переждать, то ли рвануть с места, спасая жизнь.

— Поздравляю, подруженька, — мрачно сказала Настя. — Нас обнесли.

— Да что там брать? Ни денег, ни драгоценностей. Разве что телевизор хозяйский…

Света заметила, что старается говорить негромко, почти шепотом, и смущенно замолкла.

— Ага, нечего! Я туфли новые купила! Блин!

Настя пошарила в пакете, выудила бутылку потяжелее. Перевернутый «Мартини» в ее кулаке напоминал стеклянную гранату.

— Насть, ты куда?! — шепотом запротестовала Света. — А вдруг они еще там?! Вдруг у них оружие?!

— Конова, если эти сволочи стырили мои туфли, им никакое оружие не поможет!

Приоткрыв дверь, Настя скользнула в квартиру. Тишина стала невыносимой. Пытаясь сообразить, что же делать дальше, Света вынула телефон, нервно покрутила в пальцах. Секунды тянулись, как прилипший к подошве гудрон. Вязкое время обволакивало, лишало воли.

«Настя-Настя, ну куда ты полезла?! К черту эти туфли, коза ты сумасшедшая! Возвращайся! Пожалуйста, возвращайся!» — думала Света, терзая несчастный телефон.

«Надо звонить в полицию, — решила она наконец. — Надо позвать соседей и идти к Насте…»

Из квартиры раздался приглушенный испуганный вскрик. Что-то грохнулось на пол. Позабыв обо всем, Света бросилась на выручку подруге. Сжав в кулаке ключ, она пронеслась через прихожую и только тут поняла, какую глупость совершила. Надо было сперва постучаться к соседям, позвонить в дежурную часть, а теперь она, беззащитная, один на один с опасными грабителями, и бог знает что случилось с Настей… Света застыла посреди гостиной, не понимая, что делать дальше. Закричать? Вдруг незваные гости испугаются и убегут?!

— Насть? — робко позвала она.

Через окна беспрепятственно лился вечерний свет, все еще яркий, но уже порождающий смутные тени. В каждом углу мерещились сгорбленные силуэты. Слышалось чужое дыхание и шорохи. А за шторами явно кто-то…

Из-за штор они и выпрыгнули. А еще из-за дивана, из-за шкафа, из плотно занавешенной спальни. Материализовались, как злые духи из страшных сказок. Налетели. Света взвизгнула, отшатнулась, выставляя перед собой ключи, смешное бесполезное оружие.

— Сюрпри-и-и-и-из! — вразнобой заорали тени, развеивая морок.

Запищали гуделки. Взорвалась запоздалая хлопушка. В глазах зарябило от ярких колпаков и букетов. Перекрывая смех и торопливые поздравления, в потолок стрельнула пробка от шампанского. На ватных ногах Света добралась до дивана и с облегчением рухнула в его мягкие объятия.

— Господи, ну вы и придурки! Я чуть ежа не родила!

Борясь с предательской слабостью, Света все же нашла в себе силы рассмеяться. Получилось немного нервно. Из кухни, цокая каблуками новых туфель, вышла Настя, скорчила невинную физиономию: мол, я не я, и задумка не моя. Света швырнула в нее подушкой, и подруга, подобрав платье, проворно выскочила в прихожую. Усиленный подъездным эхом, донесся звон бутылок и ее деловитый голос.

— Та-а-ак, как тут поживает наше завтрашнее похмелье?!

С наигранной строгостью Света обвела взглядом улыбающиеся лица гостей. Требовательно хлопнула ладонями по обивке дивана.

— Коктейль! — приказала именинница. — Мне срочно нужен коктейль!

— Если что, я изначально был против.

Едва заслышав родной голос, Света вскочила, позабыв про слабость в коленках. Из кухни, смущенно прижимая к груди подарочный сверток, вышел Антон. Радостно вскрикнув, Света повисла на брате, уткнулась носом в ложбинку у шеи.

— Пришел, — будто не веря, шепнула она ему на ухо.

— Ну, честно говоря, думал пропустить. Староват я для детских утренников, — попытался отшутиться Антон. — Но потом вспомнил, что у тебя день рождения, и…

— Только в день рождения о сестре и вспоминаешь! — Света стукнула его кулаком в грудь. — Если бы я не была так рада тебя видеть, знаешь, что…

— Знаю, заслужил, — Антон кивнул. — Признаю свою вину. Меру, степень, глубину.

— Да ну тебя, — Света еще раз крепко стиснула его в объятиях. — Такая ты, Тошка, зараза, слов нет! Но я очень рада тебя видеть!

Между ними вклинилась Настя, с Маргаритами в обеих руках. Всучила бокалы, вынула откуда-то еще один, для себя.

— Именинница, ваши гости отвратительно трезвы! — она звонко чокнулась с подругой и воздела бокал к люстре. — Давай не томи! С днем…

— …рож-день-я! — подхватили гости. — С днем рож-день-я! С днем рож-день-я!

— Ура-а-а-а-а! — заголосила Света, и, пригубив коктейль, с головой окунулась в праздник.

* * *

Ночь решительно вымела с улицы остатки дневного света. Торопливо развесила гирлянды звезд, прикрутила убывающую луну на самое видное место и теперь тайком подглядывала в неспящие окна, завистливо вздыхая над чужим праздником. Гости давно разбились на группки. Курили на балконе и кухне. Эмоционально обсуждали чью-то личную жизнь. Склевывали со стола остатки закусок и нарезанных фруктов. Кто-то включил «Муз-ТВ», где глянцевая певичка-однодневка, изгибая силиконовое тело, пела о большой чистой любви. Веселье выдыхалось. Смех звучал все тише, а тосты в честь именинницы — все реже. Коктейли смешивались лениво, нехотя. Голоса гудели хоть и громко, но устало.

Света, Антон и Настя расположились в гостиной, доигрывая игру, с чьей-то легкой руки названную «тарантинками». Оранжевые стикеры украшали лоб каждого, и Настя комично закатывала глаза, силясь разглядеть, что написано на ее бумажке. Света довольно поджала губы, разглядывая свой аккуратный почерк. «Наглая обезьяна» — мелкая месть за дурацкий розыгрыш, но после шестого бокала ничего умнее в голову не пришло.

— Так. Сейчас же мой ход, да?

«Наглая обезьяна» поставила пустую Маргариту на пол. Соловый взгляд прошелся по друзьям, ненадолго задержался на их «тарантинках». Настя сдавленно хрюкнула. Собралась, постучала ярко-алым ноготком по стикеру.

— Я красивая?

— И красивая, и умная, — намекая на бородатый анекдот, ответила Света. — Как бы не разорваться.

— Хм-м-м-м, — не уловив намек, Настя задумчиво потерла висок кончиками пальцев. — А там случайно не мое имя написано?

— О, не настолько умная и чуть менее красивая! Давай, Тошка, твоя очередь.

Задумчиво пожевав губы, Антон спросил:

— Я — вымышленный персонаж?

— Иногда мне кажется, что да.

В голосе Светы прорезалась грусть. Она не хотела, само вырвалось. На «тарантинке» брата она написала свое собственное имя. С детства у них не было никого ближе друг друга. Мама умерла, рожая Свету. Отца они никогда толком и не знали: тот сбежал, едва узнав о второй беременности жены. У него уже давно была другая семья и дети… трое, кажется. Воспитанием Светы и Антона занималась мамина сестра, тетя Лара, которая, конечно же, маму заменить не могла.

В последнее время Света заметила, что брат отдаляется, перестает делиться с ней переживаниями, становится замкнутым. Списывала все на работу, где Тошка, бывало, пропадал ночами, сдавая очередной проект. Да и у самой дел навалилось невпроворот. Последний год она впервые жила сама по себе. Друзья, работа, увлечения, банальная усталость, и вот на брата, который был ей и отцом, и матерью, уже не остается времени. Но, что хуже всего, он, кажется, и сам не особо жаждал встреч. Что ж, дети растут, думала Света, их пути расходятся. Но иногда, как вот сейчас, например, она испытывала острые приступы щемящей тоски по старым временам и в самом деле задавалась вопросом: а уж не выдумала ли она своего старшего брата?