Олег Маркелов, Александр Матюшкин

Кровь Эпама. Рождение героев

Часть первая

Прелюдия

Длинную вереницу однообразных дней, складывающихся в долгие месяцы, жила она в этом богами забытом городке, примостившемся на самом краю королевства. А в начале последнего цикла Горра она и вовсе осталась одна в мрачноватом громоздком доме.

Дядя уехал в Сэмтанг договариваться о новых поставках, и до сих пор от него не было ни одной весточки. Из родного города тоже не приходило никаких известий. Это всеобщее молчание пугало девушку точно так же, как пугала тревожная пустота вечернего дома.

Несколько дней назад Кассандре начало казаться, что за ней кто-то следит. То шорохи шагов за спиной, то мелькавший во тьме придорожных зарослей силуэт: ее испуганное воображение услужливо рисовало страшного высокого человека в длинном плаще цвета сумерек. Впрочем, явно она никого не успевала увидеть.

В самый первый день, когда Кассандра заметила пугающую фигуру, растаявшую в вечерней мгле среди деревьев, девушка не придала увиденному никакого значения. Но на следующий день он показался вновь.

И вот уже не прохладой сквозняка, а ледяными костлявыми пальцами сжал сердце необъяснимый ужас, когда темная размытая фигура появилась возле окна гостиной.

— Кто ты? — спросила Кассандра хриплым от испуга голосом, невольно пятясь от окна на пару шагов назад.

Мокрые хлопья снега залетали в открытое окно и, отяжелевшие еще больше от домашнего тепла, сырыми темнеющими отметинами покрывали полированные доски пола. В комнате, несмотря на пылающий камин, стало холодно. Между Кассандрой и окном стоял стол, но девушка не надеялась, что такая простая преграда сможет послужить защитой. Размытая тень шевельнулась и, словно кто-то разом высушил запотевшее стекло, обернулась худощавой невысокой фигурой, облаченной в серо-серебристый плащ.

— Гость, — ответил он, обходя стол и медленно приближаясь к ней.

— Гость? — переспросила девушка.

Кассандра попыталась отступить к пламени камина, но тело перестало ее слушаться, будто заледенев в мгновение ока. Даже тепла жарко пылающего камина она больше не чувствовала. Только всепоглощающий страх, сломивший волю, парализовавший тело и разум.

Алые блики огня отразились в его глазах, словно сами зрачки открыли путь в огненную бездну. Влетевший в распахнутое окно порыв холодного ветра толкнул тяжелые шторы. Створка окна глухо хлопнула, отгораживая комнату от внешнего мира, и даже огонь в чреве камина вспыхнул еще ярче. Гость на неуловимое мгновение исчез, но тотчас же вновь появился уже возле самой девушки. Кассандра не могла ни закричать, ни пошевелиться от страха, сковавшего своей шелковой паутиной ее сознание.

Его длинные до плеч волосы едва заметно мерцали лунным светом, будто отражая сияние двух лун — братьев Горра, восходящего, как правило, ночью, и Торра, следующего за Оком Увара за горизонт. Это мерцание казалось сейчас еще более призрачным, чем отсветы лун на тяжелой ткани штор. Лишь глаза все так же кровавым пламенем светились во мраке комнаты.

Теперь он стоял настолько близко от Кассандры, что, едва наклонив голову, смог коснуться легким поцелуем ее нежного виска с завитком темных волос. Кассандра смогла лишь вздрогнуть и хрипло вдохнуть, когда ледяные губы коснулись ее кожи. Незнакомец улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, втянул носом ее запах, наслаждаясь коктейлем из молодости, жизни и страха. Наклонившись сильнее, он, также едва прикоснувшись, поцеловал девушку в скулу, после в плечо. Он двигался плавно и мягко, словно скользящее по коже птичье перо.

Ощущение липкого нечеловеческого страха исчезло. Сменяя его, по всему телу разлилось новое, почти столь же острое ощущение — затопляющего разум блаженства. Кассандра застонала с почти слышимым сладострастием. Гость без видимого напряжения подхватил безвольно осевшую девушку на руки и одним сильным движением положил на стол, словно она весила не больше накидки из невесомой ткани. Склонившись, он не прикасался руками к ее телу, но неудержимое ощущение близости и желания заставили Кассандру выгнуться навстречу, откидывая голову и покрывая весь стол разметавшейся гривой непокорных волос.

Пламя камина притухло, погрузив комнату в полумрак.

«Как хорошо!» — раскаленной жилкой пульсировала в ее сознании единственная зациклившаяся в бесконечности блаженства мысль, когда он наконец коснулся губами ее беззащитно открытой шеи. Никто и никогда до этого момента не дарил ей такого яркого наслаждения. Короткая боль принесла новую волну нестерпимой блаженной истомы, наполнившей все ее существо без остатка. Опустошенная и умиротворенная, Кассандра позволила себе утонуть в последовавшей за фейерверком чувств приятной слабости.

Поцелуй в шею показался навязчиво неприятным. Она не хотела больше ничего, но чужое присутствие не позволяло вновь нырнуть в расслабленную, обволакивающую негой бесконечность.

«Кто он? Я не хочу… Что-то не так…» — Осколки мыслей лезвиями кинжалов вспороли шелк удовольствия. Она попыталась отстраниться, чтобы увидеть лицо незваного гостя, но не смогла — тот крепко держал ее за плечи.

Насытившись, гость отстранился от своей жертвы. Девушка с видимым трудом подняла руку и дотронулась до шеи в том месте, где ощущала тягучую тупую боль. Холодные от слабости пальцы нащупали что-то теплое и липкое. Кассандра поднесла пальцы к глазам, пытаясь рассмотреть то, что их окрасило в такой глубокий темный цвет, но так и не смогла: было слишком темно. Мысли двигались неторопливо, и время для девушки словно замедлило свой бег, оплакивая ее участь.

Рука бессильно упала, слишком тяжелая для того, чтобы держать ее долго. Кассандра попыталась подняться, но и это не вышло.

— Кто же ты? — зашептала она, пытаясь рассмотреть гостя и одновременно прислушиваясь к происходящему внутри нее.

Девушка не видела незнакомца, но явно ощущала его присутствие, ощущала намного яснее, чем тогда, когда стояла на ногах и казалась себе полной сил.

— Твоя смерть близка, — услышала она приятный, но несколько шипящий голос. — Ты умрешь задолго до пробуждения Ока Увара.

Человек в длинном плаще вернулся к окну, но за шаг до подоконника остановился и обернулся к лежащей на столе жертве. Теперь его глаза больше не горели кровавым пламенем, зато по бледному лицу разлился румянец.

— Пусть дух твой познает радость покоя… — словно насмехаясь, произнес он, картинно воздев над нею раскрытую ладонь.

Глаза девушки закрылись, дыхание стихло вовсе, ни одно движение не нарушало ее спокойной красоты.

Он вновь повернулся к окну. Взгляд его растерянно блуждал по небу, затянутому подсвеченными лунами рваными облаками, по городу, укрытому мокрым липким снегом. Камин в комнате погас, оставив свое соперничество с серебристым светом лун, пробивающимся сквозь прорехи среди облаков. Снег больше не падал, но, покрыв тонким одеялом ночной город, тоже добавлял света преобразившейся ночи. Струйки дыма из труб домов тянулись к посветлевшему небу, иногда развеваемые редкими порывами ветра.

В некоторых домах еще горел свет. Из-за угла дома на широкой улице, которая лучше всего была видна из окна, показалась темная фигура человека. Он шел неровными шагами, кутаясь в изодранный плащ и пошатываясь — может, от усталости, а может, и от спиртного. Гость не любил пьяных. Их кровь была горькой пародией на настоящую.

Рассвет еще не скоро, но теперь незнакомец не торопился. Он больше всего любил это состояние, когда ощущения мира обострены до предела, но нет мучительной жажды, сворачивающей в спираль все внутренности.

Девушка попыталась вздохнуть, но поняла, что не в силах сделать даже это. Мир перед глазами начал темнеть, и она заскользила в бездонную черную пропасть смерти.

Но вместе с ощущением падения что-то зашевелилось внутри Кассандры. Что-то полное сил и эмоций. Что-то древнее и прекрасное.

Сердце вновь начало свой ход, ускоряясь вместе с ощущением времени. Оно погнало остатки крови по венам, и пульс набатом застучал в висках. Кровь, что осталась, вскипела, и боль захлестнула Кассандру. Мгновения боли возродили ее: мышцы, казалось, вот-вот разорвутся, а кости просто лопнут, не выдержав нагрузки. В следующий миг вены взорвались потоками крови.

Выжигающая сознание вспышка ослепила, но тело было где-то вне бушующего пламени Бездны. Кассандра видела бескрайнюю вселенную, неистово опаляющую саму душу, вскипающую потоками бурлящей, словно расплавленная лава, крови. Боль перемешивалась с радостным криком освобождения от уз. Кассандра ощущала силу — не ту, что покидала тщедушное тело вместе с выпитой незваным гостем кровью, а настоящую силу, готовую перевернуть весь мир. Смерть и жизнь закрутились в пестром калейдоскопе, перемешиваясь, открывая путь к новому пониманию себя.

Боль схлынула так же внезапно, как и накатила. Остатки крови вырвались на свободу, и это словно раскрепостило Кассандру. Единственное желание обжигало ее: «Убить!»

Кассандра открыла глаза и медленно повернула голову к стоящему у окна гостю. Она не издала ни звука, но по тому, как вдруг напряглась его спина, поняла — вампир почувствовал, что происходит что-то непонятное для него.

Гость обернулся, и глаза его расширились от изумления.

— Кто ты? — едва слышно выдохнул он, повторяя ее недавний вопрос, и предательски дрогнувший голос выдал его страх.

Страх, совершенно неожиданно накинувшийся на того, кто еще мгновение назад был насытившимся своей жертвой охотником. Страх сменился ужасом — глаза недавней жертвы сияли сейчас желтым демоническим светом, словно наполненные изнутри расплавленным, раскаленным мутным золотом. И этот свет мог принадлежать лишь одним существам во всем Эпаме — Пораженным!

Девушка плавным движением соскользнула со стола. Ее чувства обострились, а рефлексы многократно усилились, позволив видеть и ощущать весь окружающий мир совершенно иначе.

— Как ты смогла?! — проговорил гость, все еще удивляясь тому, что девушка сумела выжить после того, как он выпил большую часть ее крови.

Понимание наконец коснулось светом озарения его сознания. Он должен был почувствовать сразу, как только приблизился. Должен был увидеть, едва только она оказалась в поле его зрения. Ведь вампиры видят несравнимо больше, чем обычные смертные люди.

Гость не успел ни подумать, ни пожалеть больше ни о чем. Двигаясь с невероятной скоростью, едва видимая даже для глаз вампира, Кассандра оказалась совсем радом и сомкнула налившиеся нечеловеческой силой руки на его шее. Гость задергался, буквально теряя рассудок от сковавшего его смертельного ужаса. Но проще было, наверное, ребенку справиться с драконом, чем вампиру разорвать объятия Кассандры.

Красивые губы девушки потрескались, а милые черты лица исказились ненавистью. Волосы покрылись сединой, и вместо ногтей на руках выросли когти, впившиеся теперь в тело незваного гостя, бившегося как птичка в силке.

Кассандра вспорола плоть его шеи, и свежая кровь, которую только что получил вампир, теперь вновь покидала его, унося с собой жизненные силы. Применить способность метаморфа вампир уже не мог, только его руки рвали ногтями плоть бывшей жертвы. Но это сопротивление больше походило на предсмертную агонию. Пытаясь вырваться, он поскользнулся на мокром от крови полу и рухнул навзничь, увлекая за собой Кассандру.

Холодный свет двух равнодушных лун освещал окровавленные тела, извивающиеся на полу остывающей комнаты. Слов больше не было, да и нет им места на нейтральной территории между жизнью и смертью. Лишь хрипы, стоны да шипение вырывающегося из разорванного горла воздуха.

Когда все было кончено, Кассандра встала над поверженным телом ее убийцы. Кровь все еще сочилась из рваных вен девушки и ран, которые умудрился все же нанести отчаянно сопротивлявшийся вампир. Но эти раны нисколько не волновали ее.

Мир вокруг разительно переменился, в то же время оставшись прежним и хорошо знакомым. Мир этот теперь стал намного более ясным и понятным. Тьма пустого дома больше не пугала, как не пугали ни ночь, ни что-то иное в этом мире. Она знала, что стала сильнее. Кассандре предстояло многому научиться и многое понять в себе, но главное, что ощутила она во всех совершившихся с нею переменах, — это то, что весь этот мир теперь может принадлежать ей.

Лежащий у ее ног не был мертв. Убить вампира достаточно сложно, и в смерти своей они горят священным огнем Денмиса, опаляя все вокруг. Она могла легко убить его. Он обессилел и ослаб настолько, что даже самый внимательный взгляд не смог бы заметить в нем жизни, но ей не нужна была его смерть.

Кассандра своим новым восприятием мира видела ту жалкую искру живого, которая еще не позволяла полыхнуть смертельному пламени. Крепко ухватив за отвороты плаща, она резким рывком вздернула бесчувственное тело и швырнула его на стол. Почти так же, как совсем недавно поступил незваный гость, обрекая ее умирать от своего поцелуя.

Вампир был жив, и девушка, словно подчиняясь неведомому призыву своего разума, поднесла кровоточащую руку ко рту монстра. Вампирам нужна кровь? Что ж, она даст ему кровь. Вот только будет ли он рад этой крови?

Первые же капли заставили вампира широко раскрыть глаза, казалось, уже тронутые льдом небытия, и тотчас в их глубинах вспыхнул, возрождаясь, голодный огонь. С яростным клекотом в горле он подался вперед, но Кассандра с усмешкой отдернула руку, вновь схватив гостя за горло, буквально припечатывая его к дереву стола.

— А теперь ты расскажешь, кто ты и что ты со мной сделал, — мягко сказала девушка, отлично осознавая свою силу, которой вампир просто не в силах противостоять.

— Меня зовут Джекарт… Меган… — прохрипел вампир, начиная отвечать на вопросы.

Рука Кассандры была скользкой от крови, но хватка оказалась настолько сильной, что Джекарт не мог даже шевельнуться. За многие годы своего существования в облике вампира он еще ни разу не испытывал такого ужаса. Джекарт всегда успешно избегал слуг Черного Трона, следуя древним знаниям и чувству самосохранения. Он всегда был осторожен и предельно внимателен. Но в этот раз чувства подвели его. Он совершил смертельную ошибку, исправить которую не могло уже ничто. И теперь он с ужасом, близким к безумию, ощущал, как отравленные Мраком капли крови Пораженной обращают его самого в слугу его бывшей жертвы. Неумолимо и неизбежно вампир Джекарт Меган превращался в покорного раба приспешника Мрака.

Глава 1

Дорога во тьме надежды

Уже прошла та пора осени, когда деревья пылают золотыми и багряными красками, а дни все еще остаются теплыми и сухими, словно последнее напоминание о минувшем лете.

Гефорг Нарлинг лениво развалился на скамье и старался не замечать ухабов, на которых то и дело подпрыгивала карета, содрогаясь и скрипя всеми своими составными частями. Пять лет учебы остались позади, уносясь в прошлое со скоростью трясущейся по раскатанному тракту кареты, запряженной четверкой крепких осналийских коней. Но такое приятное для молодого человека событие, как завершение обучения, сейчас вовсе не радовало юного Нарлинга. Напротив, смутная тревога не покидала Гефорга. Пять лет — немалый срок. За это время в родных краях могло измениться все что угодно. И никто не поручится, что эти изменения к лучшему.

От Ас-Ангела до Дарграда проходил широкий тракт, по которому уже четыре долгих дня Гефорг трясся в карете, останавливаясь лишь ненадолго в придорожных тавернах, чтобы перекусить, да заворачивая к ночи в придорожные гостиницы.

Гефорг расстался с Эйдисом, своим братом, у дверей университета Ас-Ангела. Эйдис Нарлинг, более склонный к военным наукам и отличающийся жестким боевым нравом, обучался на другом факультете. Гефоргу казалось, что сами боги наделили его всеми качествами, особо ценимыми в воинском деле, поэтому сразу по завершении обучения Эйдис отправился в столицу Дионии — славный город Эртию. Там он рассчитывал поступить на службу к королю Дионии Рамону Бесстрашному. Гефорг же, совершенно не видя своего будущего на воинской стезе, решил ехать домой. Он сам еще не знал, чем будет заниматься, — будущее казалось ему нераскрытой книгой. Скорее всего, станет помогать отцу в торговле. А может, отправится в Ренмаг — знаменитый город на юго-востоке королевства, где подпирали небеса башни всех Магических Лож. Там уж точно можно отыскать для себя дорогу к великому будущему.

Молодой человек выглянул в окно кареты, окидывая неторопливым взором пасмурное утреннее небо, постепенно затягивающееся тучами. В редких просветах, едва различимая для невооруженного глаза, виднелась тусклая багровая звезда, появившаяся на небосводе пару недель назад. Гефорг вспомнил, что два мудреца в Ас-Ангеле, изучавшие движения звезд, предсказывали ее появление уже года три назад, но тогда им мало кто верил.

Впереди показался город. Его темно-серые дома становились еще более мрачными в такую непогоду.

Городок, лежащий к северо-востоку от Дарграда, назывался Сеибин. Но, несмотря на свои немалые размеры, он не был окружен стеной. Это объяснялось удобным и безопасным расположением. Однако теперь Гефорг заметил, что на въезде в город построили широкую арку со стальными воротами, возле которой караулила смена городской стражи.

Город приближался, разрастаясь, но оставался при этом таким же неприветливо серым в пропитанном влагой и ветром воздухе.

Вскоре карета замедлила ход, и кучер что-то прокричал стражникам. Стража на городских воротах с подозрением и каким-то особым тщанием осмотрела экипаж, однако ворота открыли, не требуя ничего сверх обычной меры. Кони, словно тоже мечтая о чистом стойле и добром овсе, бодро внесли карету на промокшие улицы Сеибина.

— Остановимся перекусить, господин? — вопросительно крикнул кучер, обращаясь к Нарлингу со своих козел.

— Нет, Далтон, поехали дальше, — ответил Гефорг, высовываясь в окно. — Мы уже совсем близко от дома. Доберемся — тогда и перекусим и отдохнем.

Кучер вновь плотнее запахнул кожаный громоздкий плащ и поторопил коней. Замедлившая было бег карета вновь полетела по улицам, с шумом разбрызгивая заливающие брусчатку лужи. Тучи наконец-то прорвались начавшимся дождем. Тяжелые капли падали на серую мостовую и, разлетаясь брызгами, собирались вновь в ручейки, все больше заливая улицы. Редкие прохожие с угрюмыми лицами хмурыми взглядами провожали карету, а потом торопились дальше, стараясь побыстрее укрыться от непогоды. У Гефорга возникло навязчивое ощущение, что люди чем-то напуганы или не на шутку встревожены.

— Да, — пробормотал молодой человек, поймав очередной мрачный взгляд горожанина. — В наше темное время страх живет в каждом.

Атаки Пораженных на приграничные города за последнее время участились. И хоть Сеибин располагался не менее чем в двух днях конного пути от границы королевства, страх перед слугами Мрака и здесь был ощутимо силен.

Многие священники Света проповедовали, что настают времена Заката Эпама, предсказанные в священных писаниях. Они говорили, что появившаяся кровавая звезда — это предзнаменование страшной беды, готовой вот-вот обрушиться на смертных.