Дверь бесшумно отворилась, и Юргас обмер. Вот они — проблемы. Вот он — катализатор… На пороге, обшаривая зал ищущим взглядом, стоял мужчина в повседневной форме пехотинца Федерации Объединенных Наций с нашивками сержанта и шевроном, на котором вытянулся в прыжке черный ягуар. Но ужас Ишанова вызвала вовсе не форма сержанта, тем более что он был не единственный представитель вооруженных сил Федерации.

Покрытый ненормальными по своему размеру мускулами сержант выглядел как форменный душегуб. В нем все было гармонично — и эти мускулы, и мягкие движения хищника, и пугающее агрессией лицо со взглядом, от которого невольно хотелось отвести глаза, несмотря на то, что они скользили по собравшимся в баре не задерживаясь. Даже ростом он был под стать двухметровому русскому. За столиком, где отдыхала колоритная троица, моментально притихли. И это показалось Юргасу самым верным предупреждением о надвигающейся беде. Имперцы с интересом рассматривали замершего на пороге человека оценивающими взглядами. Само по себе появление столь заметного посетителя вполне могло показаться подвыпившей троице вызовом.

— Разнесут, — пробурчал себе под нос Ишанов. — Как пить дать весь бар разнесут, чертовы кабаны.

Свирепое лицо осматривающего зал сержанта вдруг озарила радостная улыбка. Он взмахнул рукой и устремился в глубь зала. Юргас проследил направление его движения и только теперь заметил одиноко сидящего за столиком болезненно-худого парня с костлявым лицом и покрасневшими от усталости глазами. Он выглядел бы как какой-то полоумный фанатик, черпающий силы в стимуляторах и антидепрессантах, если бы не такая же форма вооруженных сил Федерации. Рукав тощего также украшал сержантский шеврон, а над ним каплей неба голубел треугольник, определяющий принадлежность к рядам одного из многочисленных аналитического отделов флота. Подсевший к тощему тотчас махнул официантке рукой. Девушка приняла заказ и расторопно принесла заказанную бутылку виски и два стакана. Гигант расплескал понемногу в стаканы. Негромко бросил несколько неторопливых слов. Помолчали, думая о чем-то своем, а потом так же молча выпили.

На голове Ишанова волосы встали дыбом, когда он увидел, как троица имперских пехотинцев поднялась и, расходясь веером, устремилась к недавно прибывшему…

* * *

Малыш разлил по второй. Совсем недавно он, так и не выйдя из терминала аэропорта, покинул Вандер. И не испытал практически ничего, кроме давно притупившейся грусти. Теперь же боль и тоска навалились на него, словно пираньи на подраненного пса, свалившегося в их реку. Слишком свежи были воспоминания событий на далекой планете Зелдар, где он потерял многих своих верных боевых друзей. И больше, чем друзей…

— Судьба такая штука, брат, — посетовал Ралф, подхватывая свой стакан. — А ты знаешь, что зелдарцы хотят поднять свой город Дагроф? Это первый город на Зелдаре, который начнут застраивать федералы. Помнишь, что я говорил? Едва месяц минул с тех пор, как вас оттуда вытянули, а первые партии строительной техники уже на планете. И контракты с крупнейшими строительными компаниями уже подписаны. Правительство Федерации открыло финансирование этого проекта восстановления Дагрофа. Аборигены просят на площади водрузить на постамент старый разбитый бот. Вот уж чудаки.

— Чудаки, — согласился Никсон, вспоминая, как ментат Рогл просил подарить племени воинов Дагрофа тот самый бот, на котором отделение сержанта Макфлая рухнуло на Зелдар.

«Если ваша лодка для вас совершенно не нужна больше… Она ведь больше не может летать. Мы могли бы перетащить ее в город. Мы создали бы из нее памятник. Установили бы ее на удачу, чтобы она как талисман оберегала племя» — говорил он, убеждая Малыша.

Стивен Макфлай, Ирмгард Шерман, Тинмагомед Руми, Алекс Николас, Максимильян Гилберт, Данко Корсон и даже Левор Гански… Все они нашли на Зелдаре свой последний приют.

— Давай-ка, брат, выпьем за наших друзей, которые остались вечно молодыми, не вернувшись с Зелдара, — предложил Никсон, но, поймав встревоженный взгляд Филби, обернулся.

За его спиной полукругом стояли трое солдат Евразийской Империи, по всей видимости, решивших не искать повода для драки, а самим его оперативно сгенерировать. Майкл напрягся, понимая, что вряд ли успеет, но тут вдруг самый здоровый из троицы заговорил:

— Нет-нет, мы извиняемся за беспокойство. Я услышал, что вы поминаете павших друзей. Мы ошиблись. Добрых воспоминаний вам, а им вечная память…

Он развернулся и шагнул прочь со сконфуженным видом. Да и было от чего сконфузится — какой солдат, терявший своих друзей, не поймет человека той же профессии. И хорошо, что еще успели услышать, о чем говорят эти федералы. А то, затеять драку в такую минуту — это почти то же, что веселиться на чужих похоронах или гадить на чужих могилах.

— Постой, — окликнул его Никсон совершенно неожиданно даже для самого себя. — Раз уж пришел, присядь. Мы поминаем павших друзей. Уверен, что тебя Судьба не обошла горькими воспоминаниями.

Огромный уродливый имперец опять, словно самоходная установка, всем корпусом развернулся к столику, удивленно глядя на гостеприимного федерала.

— Да, мне довелось воевать и терять друзей… — кивнул он.

— Я заметил, — Малыш указал взглядом на несколько боевых наград, украшающих широкую грудь имперского солдата. — Присаживайся. И друзья твои пусть идут к нашему столу. В ногах правды нет. Меня Малышом зовут. А это — Умник.

— Я — Лютик, — ответил взаимностью русский гигант, подсаживаясь на свободный стул и жестом приглашая своих друзей. — А это — Красавчик и Чума…

* * *

— Ой, мама! — простонал Филби, с трудом отрывая раскалывающуюся на части голову от подушки. — Это мы вчера не хило посидели. Эй, Майк! Ты где? Ты жив?

Ралф никак не мог позиционировать себя на местности. Одно было совершенно очевидным — он очнулся от тяжелого похмельного сна в номере какой-то гостиницы, лежащим в одних трусах поперек кровати, но с подушкой под головой. Впрочем, наличие подушки совершенно не играло роли — голова болела так, словно всю ночь ее использовали вместо футбольного мяча, а во рту не иначе как сотня кошек нагадила. Дверь едва слышно скрипнула, и на пороге появился Никсон, одетый в просторные брюки спортивного покроя и гражданскую светлую рубаху с коротким рукавом. Лицо гиганта несло печальный зеленоватый оттенок.

— Ты очухался, брат? — то ли спросил, то ли констатировал он, подбрасывая Ралфу пластиковую банку пива. — Держи. Подлечись.

Банка оказалась холодной, словно лед, и оттого покрытой конденсатом. Филби решительно дернул кольцо, но как ни холодна была банка, тем не менее брызги все же разлетелись по всей комнате. Ралф не придал этому никакого значения, жадно вливая в пересохшую глотку благодатный напиток.

— Ты меня спас! — воскликнул он радостно, вытряхивая на язык последние капли. — А из русских-то кто-нибудь в живых остался?

— Да они совсем как огурчики, — восхитился Майкл, протягивая вторую банку. — Верно Лютик вчера говорил, что водка создана для того, чтобы русские не правили миром.

— А мы пили водку? — спросил Умник с искренним удивлением в голосе.

— Мы пили вчера все, что только имело хоть какой-то градус, — заверил Малыш, разваливаясь в потертом кресле. — А после того, как с Юргасом побратались, только водку и пили.

— С Юргасом? — изумился Ралф.

— Ну да. Ты что, не помнишь?

— Честно говоря… — Филби замолк, пытаясь отыскать в закоулках памяти окончание вчерашнего вечера, но мозг его сейчас, словно допотопный компьютер, просто зависал, не справляясь с поставленной задачей.

— Это уже совсем поздно было, — терпеливо разъяснил Майкл. — Когда кабак закрылся. Не знаю точно, но этот Юргас там какая-то шишка. То ли управляющий, то ли еще кто. Только странный немного. Все радовался, что мы с русскими подружились.

Филби откупорил было вторую банку, но в этот миг его внутренности подпрыгнули, устремляясь к горлу. Он мгновенно стал белый как мел и покрылся холодным липким потом, а в следующий миг уже мчался к дверям туалета.

— Эх, не прижилось пиво, — посочувствовал Никсон, провожая друга взглядом. — Надо было чего покрепче принести. Клин-то клином вышибают…

* * *

От обжигающего густого кофе шел такой уютный аромат, что хотелось прикрыть глаза и наслаждаться теплом и спокойствием. Крепкий напиток буквально возвращал к жизни и, хоть Ралф все еще не решался съесть чего-нибудь, но организм его уже совершенно успокоился, да еще и терзавшая голову боль отступила, своим уходом рождая чувство, подобное легкому опьянению.

— Кажется, жизнь налаживается, — заключил Филби, отмечая, что Никсон тоже выглядит сейчас совершенно нормально, полностью оклемавшимся после вчерашней попойки.

Оба друга были облачены в гражданскую одежду, которая все же не могла превратить столь колоритную парочку в обычных рядовых горожан. Впрочем, здесь, в Салониках, как раз обычных горожан при пересчете, наверное, оказалось бы меньшинство. Средиземноморский город, расположенный практически на стыке границ трех крупнейших государств человечества, кишел военными, сотрудниками спецслужб, служащими различных представительств и миссий… Даже из тех, кто жил в городе на постоянной основе, мало кто мог бы похвастаться своим коренным происхождением. В Салоники съезжались люди со всего света, в надежде хорошо подняться. Ведь в этом мегаполисе нескончаемым потоком текли деньги и клубились вихри событий, как и положено на стыке разных миров, коими являлись Евразийская Империя, Федерация Объединенных Наций и Союз Исламских Республик.