Олег Шабловский

Новые крестоносцы

Глава 1,

в которой читатель знакомится с нашими героями

Резкий звонок мгновенно поднял Ляшкова на ноги. По укоренившейся за два года срочной службы привычке он вскакивал на ноги быстрее, чем успевал проснуться. От соседней стены раздавался могучий храп соседа по комнате, привычно игнорировавшего все посторонние шумы. Хлопнув ладонью по кнопке жалобно звякнувшего будильника, Егор рявкнул: «Серый, подъем!» — и, схватив туалетные принадлежности, рванул в умывальник, следовало поторопиться, на весь четвертый этаж их студенческой общаги это достижение цивилизации было одно.

Через десять минут, вдоволь наплескавшись в холодной воде (горячую администрация общежития, видимо, заботясь о физическом здоровье студентов, упорно отказывалась подключать), Егор вернулся в комнату. Без особого удивления он отметил, что положение тела на соседней койке совершенно не изменилось. Поскольку времени оставалось мало, проблема была решена довольно радикальным, но привычным способом. Парень просто наклонил кровать, и в полном соответствии с законом земного притяжения храпящий упитанный организм товарища полетел на пол. Раздался сочный шлепок и не менее сочный трехэтажный мат. Оставив «преданного земле», беззлобно матерящегося Серегу копошиться в опутавших его простынях и одеялах, Ляшков пошел собираться. Через час на железнодорожном вокзале был назначен сбор всей группы, профессор вчера предупредил, что ждать никого не будет, «кто не успел, тот опоздал».

Эта экспедиция планировалась еще прошлым летом, когда они окончили второй курс. В июле месяце преподаватель кафедры истории Борис Абрамович Ригель сообщил своим студентам, что намерен собрать группу из шести-семи добровольцев. Целью поездки должно было стать обнаружение и изучение древнего языческого капища, упоминание о котором обнаружил его старинный друг профессор Вайтикунис. Вся проблема была в том, что капище это находилось на территории независимой ныне Латвии и много времени ушло на собирание нужных для выезда за границу документов.

В принципе, собирать особо было нечего: вещмешок со всем необходимым снаряжением, одеждой, аптечкой и продуктами со вчерашнего дня лежал под кроватью. Ляшков натянул «комок» и кроссовки, подпоясался офицерской портупеей с висящей на ней полулитровой алюминиевой флягой. Вытащил «сидора» из-под койки, упаковал в него «мыльно-рыльные» принадлежности, вторую флягу с медицинским спиртом «на всякий случай, для сугреву», складной нож. Немного подумав, прихватил с собой кистень, сооруженный из гирьки от ходиков и кожаного ремешка с петлей на конце. Дабы не было проблем с латвийскими таможенниками, кистень был «разобран» на составные части. Ведь сами по себе гирька от часов, лежащая в вещмешке, и кожаный ремешок, намотанный на запястье, никаких подозрений вызывать не должны. Парень закрепил в лямках зачехленный топор и заточенную до бритвенной остроты малую саперную лопатку и, завершая сборы, сверху приторочил свернутое в скатку шерстяное одеяло.

— Леший, что не мог раньше меня поднять, очередина такая в умывальнике, — в комнату вошел недовольный Серега Корнев.

— Ага, разбудишь тебя, как же, собирайся быстрей, поедим и пошли, опоздаем, — проворчал Егор и пошел к стоявшему в углу древнему, как мамонт, и ревущему, как стратегический бомбардировщик, холодильнику.

Солнечное июньское утро встретило друзей веселым воробьиным чириканьем и ласковым теплым ветерком, город только просыпался, улицы были почти пусты, только группка бегунов попалась им навстречу До железнодорожного вокзала они добрались без приключений, а самое главное, вовремя. Остальные уже стояли кучкой на перроне, возле груды рюкзаков, палаток и спальников, не хватало только руководителя группы.

— Сережа, Егор, ну наконец-то, мы уже думали, что вы вообще не придете, сколько можно ждать! — к ребятам подскочила староста группы — миловидная, пухленькая брюнетка Ленка Живчикова. Характер Ленки вполне соответствовал ее фамилии: она представляла собой сплошной сгусток энергии, перемещавшийся в пространстве со скоростью пули и говорящий со скоростью пулемета.

— Привет, Лена, стой, не тарахти, скажи лучше, Абрамыч не подходил еще? — Егор остановил чрезмерно активную старосту.

— Подходил, побежал на вокзал за газетой и водой, вас только ждем, — вместо Живчика ответил подтянувшийся следом Леха Емелин.

Вместе ребята подошли к остальным членам команды: лучшему Лехиному другу — здоровяку Косте Щебенкину и одной из первых красавиц на курсе, миниатюрной смешливой шатенке Светке Арсеньевой. Рядом с ними стояла незнакомая зеленоглазая блондинка, примерно одного с Егором возраста, одетая в серый тренировочный костюм, только подчеркивавший достоинства стройной спортивной фигуры.

— Знакомьтесь, — представил Емелин, — Таня, племянница нашего Абрамыча и по совместительству медик, она поедет с нами.

— Очень приятно! Сергей. — Корнев галантно раскланялся и поцеловал протянутую руку.

— Егор, — коротко представился отчего-то смутившийся, хотя, в общем, никогда особо не чуравшийся женского общества Ляшков.

— И мне очень приятно, — весело улыбнулась девушка.

— Ну вот все в сборе, — к ребятам подошел слегка запыхавшийся профессор и оглядел свою группу.

Костя Щебенкин представлял собой сплошную гору мышц, поскольку всерьез увлекался пауэр-лифтингом и почти все свободное время проводил в «качалке». Что связывало его с непоседливым Вжиком — Емелиным, — было совершенно непонятно. По характеру Костя и Леха были полными противоположностями. Первый — молчаливый, неторопливый, основательный, здоровенный, под метр девяносто пять парняга. Второй — мелкий, едва ли метр шестьдесят восемь ростом, худощавый и огненно-рыжий, говорун и любимец группы, никогда не расстававшийся с гитарой, которая и сейчас стояла в чехле, аккуратно прислоненная к сложенным в кучу вещам.

Вообще-то и Сергей Корнев ростом был не меньше Щебенкина. Но его природная полнота, из-за которой, кстати, он и получил в группе прозвище Пузырь, на что впрочем, не обижался, и лень, которая, по словам Серегиной бабки, «вперед него родилась», создавали впечатление неуклюжего добродушного увальня. Коим он собственно и являлся. Вывести Серегу из себя было почти невозможно, однако немногие «счастливчики», которым это все-таки удалось, знали, что разъяренный Корнев способен преследовать обидчика с упорством и яростью раненого медведя. Сергей был просто влюблен в историю и, очевидно, на этой почве являлся одним из создателей и активных членов университетского клуба исторической реконструкции.

Егор Ляшков был на три-четыре года старше своих однокурсников, единственный из них, кто пришел в университет после двух лет срочной службы в армии. Среднего роста, поджарый, жилистый. Сколько себя помнил, он занимался спортом, в детстве спортивной гимнастикой, а последние семь лет — «рукопашкой». Рассудительный и невозмутимый, в группе он пользовался непререкаемым авторитетом и частенько выступал в роли третейского судьи в спорах.

Дальше знакомство придется прервать: был подан состав и следовало быстро грузиться в вагон.

Путешествие прошло в приятной и непринужденной обстановке, как и предполагалось, никаких проблем при пересечении границы не было. Следующим утром на вокзале в небольшом городке с непроизносимым латышским названием их встретил профессор Вайтикунис и загрузил всех в свой микроавтобус.

Ехали недолго, на одном из хуторов ребят высадили, и Ригель, вручив Егору карту, указал на ней место:

— Вот здесь, у реки, найдете подходящее место и разобьете лагерь. А завтра мы вас найдем.

После этого оба профессора куда-то укатили, а ребята продолжили путь пешком.

К вечеру, порядком вымотавшись, путешественники добрались до небольшой речушки и, найдя подходящую поляну, на скорую руку установили палатки, перекусив, попадали спать. Ночью разразилась гроза, но ни раскаты грома, ни вспышки молнии, ни барабанившие по палаткам крупные капли дождя не помешали крепкому сну уставших студентов.

Глава 2

Утро

Утро выдалось ясным и веселым, о ночной грозе ничто не напоминало. Ляшков выбрался из палатки, потянулся до хруста в суставах, зевнул и огляделся. Все еще спали. В лесу царила тишина, нарушаемая лишь птичьим щебетаньем и тихим, ласковым журчаньем речки.

— Хорошо-то как. Лепота! — улыбнулся Егор и пошел умываться.

Вода в реке была приятно прохладной и бодрящей. Искупавшись, он уже собирался идти к палаткам, когда услышал легкий всплеск.

«Если в реке кто-то плещется, значит, этот кто-то — рыба, а раз это рыба, значит, ее можно пригласить на сковородку. Не зря же Пузырь удочку с собой тащил», — поразмыслив, пришел к выводу парень.

Но сначала надо было накопать червей. Ляшков отыскал свою лопатку и отошел в сторонку от палаток, собрался было приступить к земляным работам и вдруг вспомнил: «Вот, блин, костер-то погас, и дров совсем нет, надо сходить, принести, а то пока эти лентяи раскачаются…»

Оставив инструмент, Егор направился собирать хворост.

Продираясь через кусты с охапкой дров, Егор услышал странный шум со стороны лагеря. Аккуратно сложив поклажу на землю, он осторожно отодвинул ветки и выглянул. Увиденное заставило пригнуться. В трех шагах от укрытия Ляшкова, боком к нему, стоял невысокий крепкий мужик с грязными, торчащими в разные стороны волосами и бородой. Одет он был в засаленную странного покроя кожаную куртку. В руках у него был заряженный арбалет, на поясе — солидных размеров нож в простых деревянных ножнах. Давно не мытая, свирепая, обрюзгшая рожа выражала неподдельную радость, очевидно, при виде богатой добычи. Сама добыча — пятеро связанных по рукам и ногам Егоровых спутников — радости оборванца, похоже, не разделяла. На изумленной Серегиной физиономии, в которую собственно и был направлен арбалетный болт, красовался огромный «фонарь». Другой член команды — Костик — валялся в стороне лицом вниз. Возле Лехи и испуганно жавшихся к нему девушек стоял еще один персонаж — среднего роста худой парень, почти пацан, лет шестнадцати на вид. На нем был колет синего и желтого цветов с каким-то рисунком на груди и такой же берет с довольно ободранным пером. Вооружен этот вояка был алебардой, острие которой было направлено точно в грудь Емелину.

Возле палаток, деловито ощупывая ткань и что-то довольно бурча себе под нос, разгуливал наиболее любопытный экземпляр местной «фауны». Самый натуральный средневековый воин в кольчуге, доходившей ему до колен, с прямым мечом на поясе и обвешанный, как новогодняя елка, прочим аналогичным колюще-режущим «инструментом», начиная от длинного, широкого кинжала и заканчивая засунутым за пояс моргенштерном.

«Что за маскарад? Хэллоуин у них тут, что ли? Блин, а что Костян-то не шевелится, неужели эти уроды его насмерть?..» — мелькнула мысль. В двух шагах между собой и первым противником парень увидел в траве свою саперную лопатку. План действий родился мгновенно. Шагнув из кустов на поляну, Ляшков коротко пронзительно свистнул, привлекая к себе внимание арбалетчика. Надо отдать должное, реакция у него была неплохая, резко обернувшись, бородач спустил тетиву. Егор прыжком вперед, кувыркнулся через голову. Рукоятка лопатки удобно легла в правую руку. Арбалетный болт безобидно просвистел где-то над головой, а остро заточенное лезвие шанцевого инструмента рассекло кадык незадачливого стрелка. Брызнула кровь, мужик с хрипом, зажимая рану, упал, но наблюдать за этим было некогда — навстречу уже бежали другие бандиты.

Ближе оказался молодой — он сходу попытался насадить Ляшкова на острие своей алебарды. Егор перекинул свое оружие в левую руку, сделал шаг навстречу и в сторону, пропуская нападавшего мимо себя, одновременно контролируя кистью правой руки древко, и, оказавшись за спиной алебардщика, от души врезал ему по затылку лопаткой плашмя. Не издав ни звука, неприятель мешком осел на землю.

С воином в кольчуге управиться было сложнее, поэтому, бросив инструмент, Егор развернулся и, петляя, побежал вокруг поляны, одновременно готовя врагу сюрприз. Пробежав несколько десятков метров, он сбавил темп, подпуская изрядно запыхавшегося, яростно размахивающего мечом преследователя поближе. А затем, когда тот уже был в двух шагах, резко остановился, развернулся и метнул точно в незащищенный лоб набегавшего, не успевшего притормозить противника тяжелую гирьку кистеня. Бой был окончен.

Скрутив руки и ноги оглушенного юнца, победитель на всякий случай запихал тому в рот вместо кляпа его собственный берет, валявшийся рядом, а потом направился освобождать своих друзей, встретивших его радостными воплями и рыданиями.

— Ну, теперь объясните мне, откуда взялись эти взбесившиеся реконструкторы и что им, собственно, от вас было надо, — поинтересовался Ляшков, когда веревки, опутавшие пленников, наконец, были разрезаны, Щебенкин был приведен в чувство, все более или менее успокоились.

Сделавший несколько хороших глотков из заветной «медицинской» фляги, Егор сумел унять нервную дрожь во всем теле. Еще некоторую часть «целебного зелья» пришлось влить в бившихся в истерике девчонок, на которых предыдущие приключения и вид парочки окровавленных тел произвели тяжелое впечатление.

Из путаных и сбивчивых объяснений друзей, удалось выяснить, что нападавшие вышли из леса с северного конца поляны. Без всяких вопросов и объяснений латник, шедший первым, ударом кулака в тяжелой латной перчатке отправил в нокаут умывавшегося у ручья Костю. Выглянувшего из палатки на шум Корнева арбалетчик приветствовал пинком сапога в лицо, после чего, угрожая оружием, собрали всех в кучу и связали. Больше ничего сделать нападавшие не успели, поскольку в этот момент из кустов вылез супермен Ляшков и устроил форменное побоище.

— Надо, наверное, им тоже помощь оказать, — закончив перевязывать голову Щебенкина, робко предложила уже успокоившаяся и вытершая слезы Таня, указывая на лежащие в траве неподвижные тела.

— Сиди, — удержал ее Егор, — ничего им уже не поможет.

Девушка плюхнулась на землю и сжала голову руками.

— Ты что, их убил? — И без того огромные глаза Арсеньевой от ужаса расширились до невероятных пределов.

Парень мрачно взглянул на нее и молча отвернулся. Засунув кулак в рот, Светка начала тихо подвывать.

— Заткнись, дура, — неожиданно накинулась на подругу Живчикова. — Он что, по головке их должен был погладить? Или подождать, пока они с тобой что-нибудь сотворят? Ты же видишь — отморозки какие-то.

— Ну не убивать же… — невидяще глядя перед собой, безжизненным голосом произнесла Татьяна.

— Ну уж, извините, как получилось, — с горьким сарказмом буркнул Егор и, поднявшись, пошел к реке.

— Надо полицию вызывать. — Бледно-зеленый от пережитых волнений Емелин достал мобильник.

— Ты чего? Они сразу Егора загребут по обвинению в убийстве, а мы все пойдем соучастниками. Они и так русских не любят, а тут еще два жмурика из местных… — засомневался Корнев.

— Ерунда, нас здесь семь человек, мы докажем, что это была самооборона, давай, Леша, звони, — категорично заявила Лена.

— О, не понял, не берет, говорит, сети нет.

— Вчера же вечером все нормально было, я еще маме звонила, — всхлипывая и шмыгая носом, удивилась Светка.

Эксперимент со своими мобильниками повторили по очереди Корнев, Живчикова и Арсеньева — с тем же результатом.

— Ты извини, я, наверное, глупость сказала. — Таня подошла к умывающемуся у кромки воды Ляшкову и положила руку ему на плечо. — Они действительно могли нас убить или еще хуже.

— Ладно, все нормально, что я не понимаю, что ли? — Егор успокаивающе похлопал девушку по руке и подошел к товарищам по несчастью. — Будем сами разбираться, а ну пацаны, помогите этих убрать.

Совместными усилиями парни оттащили трупы в сторонку, чтобы не маячили перед глазами. Егор вместе со страдальчески морщившимся Сергеем сняли с них оружие и доспехи и тщательно обыскали. Емелину был вручен трофейный арбалет, и вместе с вооружившимся моргенштерном Щебенкиным они отправлены были в секрет на северной части поляны, чтобы избежать повторного нападения. Кто знает, сколько там еще в лесу бродит подобных несознательных латвийских граждан.

Теперь настала очередь допроса пленного, который к тому времени пришел в себя и, морщась от боли в затылке, оглядывался и крутил головой, очевидно пытаясь понять, где он и что с ним произошло. Первым к нему подошел Корнев. От вида склонившейся над ним свирепой, украшенной синяком физиономии недавнего пленника у парня началась паника. Он извивался всем телом, пытаясь освободиться, испуганно вращал выпученными глазами и что-то мычал, очевидно, в свое оправдание.

— Ну и что вы будете с ним делать? — поинтересовалась подошедшая следом Живчикова. — Кстати, если вытащить кляп, можно попробовать понять, что он говорит.

— Угу, спасибо, что подсказала, сами бы ни за что не догадались, иди костром займись, — кивнул Егор, вытаскивая изрядно замусоленный берет изо рта «языка» и, на всякий случай, приставляя к его горлу острие снятого с арбалетчика ножа, дабы отбить у пленного всякое желание заорать. Парень оказался понятливым, сразу заткнулся и лишь молча таращился, переводя взгляд с Ляшкова на Корнева.

— Правда, Лен, иди лучше, девчонок делом займи. Поесть, что ли, приготовьте, а то я с голоду умираю. Здесь мы с Лешим как-нибудь без вас разберемся, — поддержал товарища Сергей, чтобы направить деятельность старосты в мирное русло и отвлечь женскую половину группы от произошедших событий. — Да и за Светкой посмотри, она от шока, по-моему, еще не отошла. А то рванет в лес, где ее искать будем?

— Кому что, а Корневу лишь бы пожрать! Готовится уже, не переживай, — фыркнула не привыкшая оставаться в долгу староста, но, тем не менее, послушно направилась в нужном направлении.

Егор начал допрос:

— Ты кто?

Лицо пленника выразило полное непонимание, он пробормотал:

— Их фирште нихт.

Егор опешил: «Ну вот, приехали».

— Чего делать-то будем?

Сергей успокоил:

— Это-то как раз не проблема, я немецким довольно неплохо владею, в школе его учил, и потом, ты же знаешь, я в детстве с родителями в Казахстане жил. У меня много друзей-немцев было, практика разговорная хорошая. Он, конечно, странновато говорит, но думаю, мы поймем друг друга.

— Ну, давай, на немецком попробуем, я буду говорить, а ты переводи.

— Хорошо, говори.

Егор повернулся к пленнику, сделал зверскую физиономию и прорычал ему в лицо:

— Не кричи, отвечай тихо и спокойно, а самое главное, честно, иначе у меня рука соскользнет и я что-нибудь тебе нечаянно отрежу, ты меня понял?

Корнев перевел. Парень судорожно сглотнул и, не отводя круглых глаз от лица Ляшкова, осторожно кивнул.

— Кто вы такие, и что вам от нас было надо?

— Я — Альберт фон Зиг, оруженосец владельца этой земли и замка Грюненбург господина барона де Виверна, а они, — парень кивнул головой туда, где лежали трупы, — его воины.

— Интересная история, они тут че, в своей Прибалтике, решили встать на светлый путь феодализма? — удивился Корнев и поинтересовался у пленника:

— Какой сейчас год, по-твоему?

— Тысяча пятисотый от Рождества Христова.