Виктор Баженов, Олег Шелонин

Алёша Драконыч

1

Яга размахнулась:

— Сто тридцать два!

Колода звучно шлепнула по ноздрям дракона.

— Сто тридцать три!!

Дракон терпел, героически стиснув треугольные зубы.

— Сто тридцать четыре!!

Было небольно, но очень обидно.

— Сто тридцать пять!!!

Яга вошла в раж. Очередной замах был такой крутой, что из рукава вылетела еще одна, заранее подтасованная колода карт.

— Жулье!!! — взревел дракон.

Ведьма кубарем полетела вниз по сверкающему склону, на котором и происходила экзекуция. Монеты добротного червонного золота веером летели из-под ее сухонького тельца.

— Васи-и-или-и-ий!

Однако Ваське было не до нее. Иссиня-черный кот спасал свою драгоценную шкуру от напалма, вырвавшегося из пасти разбушевавшегося дракона. Он взметнулся вверх по отвесной стене пещеры, вцепился всеми четырьмя лапами в висящую под потолком летучую мышь.

— Только вякни, — мрачно посулил кот.

— Вяк, — из вредности сказала мышь, привычно укутывая шулера серыми крыльями, протяжно зевнула и вновь погрузилась в сон, не соизволив даже кинуть взгляд вниз, где разборка набирала обороты.

— Отстань, звероящер! Уй! Ой! Ойхо, спалишь!

Дракон пыхнул огнем. Яга заверещала.

Кот пошуршал головой. Первым из-под крыльев выглянуло правое ухо, следом появился глаз — тоже правый.

— Перебор…

Хозяйке приходилось туго. Огненные струи хлестали по стенам, отжимая ведьму к углу. Яга лихо подпрыгивала, уворачиваясь от напалма и когтистых лап дракона. Пока он мазал.

— Иес! — азартно махнул лапой Ойхо, злость которого быстро переросла в чисто спортивный интерес. Ящер поднес трепыхающуюся в когтях Ягу поближе к глазам.

— Вот помру со страху, — пригрозила ведьма, — а тебя потом совесть замучит! И правильно сделает! Отпусти, животное!

— Сейчас должок верну… — Дракон поднял свободную лапу, выпустил когти, размером с приличный ятаган, щелкнул ими по гранитной стене, выбив из нее сноп искр, выразительно посмотрел на Ягу… — Сколько ты там насчитала? Сто тридцать шесть?

— Сто тридцать пя… Обалдел? Я ить так и впрямь помру! И вообще — половина Васькина.

— Справедливо, — согласился дракон, — сто тридцать пять пополам…

— Не делится, — затрясся под сводом кот.

— Будешь мешать спать, брошу, — пригрозила мышь.

Васька затих. Дракон завертел головой, пытаясь определить местонахождение второго жулика.

— Точно! Не делится, — подтвердила ведьма, — такая сложная дробь получается! И вообще, чешуйчатый, че ты к нам пристал? Если б не мы, ты б тут со скуки помер.

— Верно, — опять согласился дракон, пытаясь поймать в прицел согнутого пальца лоб извивающейся в его когтях старушки, — за это один щелбан прощаю, чтоб все по-честному было и без дроби…

— Рыцарей тебе мало?! — заверещала Яга.

— Мало, — признался дракон, — лет сто их уже не видел.

— И не увидишь!

— Это еще почему?

— Да потому что ты им на фиг не нужен!

— Что-о-о? — распустил когти веером дракон. — Я, такой крутой, на фиг не нужен?!

Рухнувшая наземь Яга кинулась к ступе. Огненная струя поспела раньше.

— Ну вот… бадейку спалил, гад ползучий. — Ведьма стрельнула глазами в сторону метлы.

— Нет, ты скажи, — прошипел Ойхо, — почему это я им на фиг…

— А ты когда в последний раз злодейство приличное делал? — ощерилась Яга.

— То без разницы, — отмахнулся дракон. — Рыцари должны штурмовать мой замок, а я их должен жрать!

Яга захихикала:

— Ты ж вегетарианец.

Дракон покраснел:

— А вот и нет. Знаешь, сколько я их в свое время… Противно только. Они ж на честной бой только с перепоя прут. Голова потом боли-и-ит… Я, наверное, пьяных уже всех сожрал, а остальные боятся.

— Остальные про тебя давно забыли! Пути-дорожки до твово Черного Замка заросли, Калинов мост прогнил и в речку рухнул. Ты вот тут бирюком сидишь, в золоте купаешься…

— Для здоровья пользительно… — буркнул дракон.

— …а то, что на нашу нечистую силу людишки плюют свысока, пролетая мимо на ступе, тебе начхать! В то время как лучшие умы, — стукнула себя в грудь Яга, — разрабатывают гениальные планы отмщения всему роду человеческому…

В полемическом запале она была так убедительна, что Ойхо поверил, хотя лично переползал через Калинов мост накануне вечером, волоча за собой на буксире стог магических трав.

— Я тут тоже, между прочим, без дела не сидел, — начал оправдываться он. — Я тут эту… как ее… науку двигал.

— Чаво-о-о?

— Ну, магия такая… особая.

— И далеко ты ее задвинул? — ехидно спросила ведьма.

— Очень, — сразу загорелся дракон. — Я тут на досуге, от нечего делать, мономерной структуре полиморфного поля так по фазе двинул, что она враз полимерной стала.

— Кто она? — обалдела Яга.

— Поля… тьфу! Структура…

— Ойй… — начала пятиться Яга. — Васька, к ноге…

— Нашла дурака, — фыркнул сверху кот.

— Ты представляешь, какие перспективы открываются? — Дракон перегородил своей тушей выход из пещеры. — Какие возможности? Если дивергенцию ротора проинтегрировать по объему, потом продифференцировать по площади и шарахнуть биномом…

Глаза Ягуси стали квадратными.

— Круто, — согласилась она, судорожно нащупывая метлу за спиной. — Ежели еще и в нашем деле злодейском поможет, мы энтим биномом…

— Дура! — обиделся дракон, выдирая из ее рук метлу. — При чем здесь бином?

— Вот я и говорю, структурой ее, структурой! А потом ротором!

— Темнота, — сплюнул огненным сгустком Ойхо.

— Ой! — увернулась Яга.

— Вот этим думать надо, — постучал себя черенком метлы по лбу дракон. — Сейчас такое злодейство забацаем, все скинхеды от зависти удавятся.

— Ой! Страсть-то какая! — шарахнулась в сторону ведьма. — Скин да еще и хеды… Где ты слов таких мудреных набрался? Раньше я от тебя…

— Раньше я их и не знал. А вот как полю по фазе двинул, враз все постиг. Я из того мира столько книжек мудреных натырил! Ни черта в них не понимаю, но наша магия рядом не стояла…

— Какого мира?

— Для особо одаренных поясняю еще раз: я сдвинул по фазе…

— Я неграмотная-а! — взвыла Яга.

— Тогда молчи и слушай! Забыли про нас?

— Забыли.

— Злодейство нужно?

— Нужно.

— Пойдешь воровать принцессу.

— Сбрендил старый! Что ты с ней делать будешь, вегетарианец?

— Воспитывать…

— Точно спятил!

— …ее папашу на предмет мани-мани.

Дракон отвалил камень в подсобку и вытащил оттуда монитор. За ним, тренькая от натуги кабелями, вывернулся системный блок. Следом на золотой склон сползла клавиатура с мышкой. Васька под сводом озабоченно зашевелился.

— Техника! — обрадовал Ягу Ойхо, примащиваясь на самой вершине золотой горы. — Чуть магии ввалишь, все тебе покажет.

— Все?

— Все, все! Вот смотри…

Экран засветился.

— Уи-и-и… страсть-то какая-а-а! Че творят-то, че творят!

— Бабка, я такого не заказывал, — ужаснулся ящер, пытаясь тыкнуть когтем в клавиатуру.

— Да погодь ты, — отпихнула его ведьма. На этот раз по склону закувыркался дракон. — Че творят-то, че творят! Неужто он опосля этого на ей не женится?

— Может, они уже женаты? — мяукнул с потолка Васька. Из-под крыльев убежища торчали уже оба уха и широко раскрытые глаза. Тоже оба.

— Колечков нету!

— Сняли, чтоб не мешали? — предположил кот.

— Эй, милай, — постучала ведьма костяшками пальцев по монитору, — вы колечки сняли?

— Бабка, — на гору опять выполз дракон, — уйди от аппарата! Дай место профессионалу.

Потеснив Ягу, дракон деловито застучал когтями по клавиатуре.

— Та-а-ак, где тут у нас принцессы на выданье?

Из подсобки выполз принтер, воткнулся разъемами в системный блок и деловито зашуршал.

— Учись, старая, — довольно хрюкнул Ойхо. — Вот что значит наука! Я тут к ней еще ускоритель присобачил…

— Уи-и-и… черные-то какия-а-а!

Принтер был цветной, лазерный и очень-очень быстродействующий. Ускоритель работал на всю катушку. Из пластмассового чрева агрегата с пулеметной скоростью вылетали листы. Принцесс было много. Но все они действительно были черные, хотя и очень симпатичные в изумительных нарядах из собственной кожи. Под фотографиями в фас и профиль располагалось полное досье на венценосных особ: ФИО, национальность, дата рождения, количество съеденных женихов…

— Это надолго, — озаботился дракон, — в алфавитном порядке начал, с Африки. Кончай дурить! — щелкнул он по системному блоку. — Нам поближе надо. В пределах радиуса действия ее метлы, — кивнул дракон в сторону ведьмы.

Принтер немедленно заткнулся. На экране замерцала надпись: «В пределах радиуса метлы принцесс на выданье нет».

— Тоже мне техника! — обрадовалась Яга. — А у Черномора?

— Так он бездетный.

— Решил обзавестись.

— Когда решил? — захлопал глазами дракон.

— Девять месяцев назад. А сегодня ему жинка дитя и выдаст. Роксаной назовут. Так что невеста на выданье у нас есть.

— Гениально, — ахнул дракон.

— Только воровать я ее не буду.

— Почему?

— Да на шута она нам сдалась?

— Я думал, и впрямь поумнела, — хмыкнул дракон. — Это ж киднеппинг, дура! Заложником будет.

— Хоть какими словами заморскими меня пугай, — уперлась Яга, — а детей воровать не буду! Мяса в них мало…

— Какого мяса? — выпучил глаза Ойхо.

— …и вообще: дети — цветы жизни!

На этот раз он ее все-таки щелкнул, припечатав к стене в нижней точке траектории кувыркания по золотому склону.

— Вот и тащи сюда эти цветы! Вместе полюбуемся. А потом я их поменяю на полновесное…

— Лютики-и-и-цветочки-ии… — Рот Ягуси до ушей, ручки-ножки раскинуты.

— Эй, бабка… кончай дурить! — испугался дракон, с расстройства пыхнув напалмом… — Давай бегом на метлу…

— …у меня-а-а в садочки-и!..

— Морду отверни, — заволновался кот. — Спалишь ведь!

— Я тебя предупреждала, — вздохнула мышь, не открывая глаз. Крылья распахнулись, отправляя Ваську в полет. К счастью, до носа дракона, сидящего на самом верху золотой горы, было недалеко. В него перепуганный котяра и вцепился.

— Чего это она? — скосил Ойхо глаза на десантника.

— Жизни радуется.

— Дорогу знаешь? — сразу успокоился дракон.

— В общих чертах… — дипломатично мяукнул Васька, не вдаваясь в подробности.

— Будешь за рулевого.

Ойхо осторожно отцепил кота от своего носа, усадил на самый кончик черенка метлы, ниже прицепил ведьму.

— Доставите заложника, все грехи ваши жульские прощу. Вперед!

Васька пулей вылетел из пещеры.

— А милая-а-а, любимая-а-а, не дождусь я ночки!

Радующийся жизни голос Яги замер вдали.

— Думаю, теперь о нас вспомнят, — удовлетворенно хрюкнул дракон. — Тут поблизости еще незанятые пещеры есть? — задрал он голову вверх.

— Полно, — успокоила его мышь, по-прежнему не открывая глаз.

— Это хорошо…

Новый бизнес сулил большие перспективы. Перед мысленным взором Ойхо возникли пещеры, доверху набитые золотом. Золото — это долгие, долгие годы спокойной жизни. Дракон радостно ухнул и с головой зарылся в сверкающий склон. Мало кто знал самый главный, тщательно охраняемый секрет драконов: не корысти ради сидели они на золоте, а здоровья для…

2

Прохладный ночной ветер трепал шерсть на загривке. Дорогу до Незалежной Украины Василий знал в общих чертах, по рассказам хозяйки, крутившей там лет триста назад любовь с одним дюже гарным хлопцем. Хозяйка по-прежнему радовалась жизни, а потому штурман вынужден был полагаться только на себя. Шел по приметам. Пока они не подводили: лес кончился уже давно, мирно спящие мелкие деревушки, реки и озера тоже. Впереди показался стольный град, освещенный призрачно-голубоватым светом луны. Васька принюхался. Вот она, главная примета! Салом пахло все сильнее. Точно, Украина. Круче всего пахло из высокого терема, в окнах которого кое-где мелькал свет.

— Палаты царские! — обрадовался Васька и не ошибся. — А чего не спят?

— Рожают, — хихикнула до сих пор не пришедшая в себя Яга и, что самое интересное, тоже не ошиблась.

Это действительно были царские палаты, и царица действительно рожала. Но только это была не Незалежна Украина, хотя сало здесь тоже любили…

* * *

— Нет, вы представляете? Меня, кормильца, из опочивальни взашей… — явно ошарашенный Еремей почесал скипетром затылок. Корона съехала на правое ухо. Небрежным движением головы царь вернул ее на место, душевно хлебнул из кубка, заменявшего ему в данный момент державу, и корона плавно съехала на лоб. — Может, на кол ее посадить? Опосля… как Любавушка разродится?

— Отчего ж не посадить, батюшка, коль душа того просит? — загомонила боярская Дума.

— Распустились холопы!

— Обязательно посадим! Опосля… как у невестки роды примет. Она у меня на сносях… — пояснил тщедушный боярин с козлиной бородой. — Так что после царицы-матушки…

— Ко мне пойдет! У меня жинка недавно понесла…

— Это почему к тебе? Пусть у меня отработает вражина! Ключница вот-вот родить должна, а они о каких-то жинках… — возмутился боярин Крут, дворовые девки которого почему-то постоянно рожали маленьких крутят.

— Ну а ты что думаешь? — повернулся державный к кормилице.

— Закусывать надо! — легонько шлепнула царя по загривку мамка, заставив корону съехать державному на глаза. — На, твое любимое. Черномор прислал.

Сало было великолепное. Еремей вцепился в него всеми зубами и сразу успокоился.

— Как бы первенца назвать? — Это была главная и самая любимая тема для разговора, с тех пор как царица понесла.

— Алексей! — выдвинул предложение боярин с козлиной бородкой.

— Почему?

— Царица так хотела. А потом, он у тебя первый! Аз! Первая буква алфавита!

— Тогда почему не Александр? — ринулся в атаку боярин Крут.

— Македонский плохо кончил, — прогнусавил думный дьяк из своего угла.

К скрипу пера этого постоянного члена заседаний Государственной думы бояре настолько привыкли, что его внезапно прорезавшийся голос заставил их подпрыгнуть.

— Твои предложения? — поднял брови царь. После затрещины кормилицы он стал очень и очень демократичен.

— Елисей.

— Почему Елисей?

— Преемственность. Царь Еремей — царевич Елисей.

— Гмм… голова-а-а… Пожалуй, стоит тебе прибавить жалованье.

Дверь с треском распахнулась. В тронный зал ввалилась растрепанная старуха, волоча за собой метлу.

— Да не туда… — в отчаянии шипел на нее огромный черный кот, карабкаясь по черенку поближе к хозяйке, — опочивальня не там…

— Ты хто? — радостно спросила старуха у царя.

— Ере… э-э-э… царь! — опомнился державный.

Яга, в отличие от него, еще не опомнилась.

— Поздравляю, дочь! — тряхнула она за руку царя.

— А-а-а… — разинул рот боярин Крут.

— Поздравляю, дочь, — тряхнула заодно и его Яга.

— Мне ж волхвы сына обещали! — возмущенно заорал Еремей, выдергивая из-под трона связку коры. — Вот сертификаты! На бересте писаны! Гарантия на три года!

— Поздравляю, сын! — Ведьма еще раз тряхнула за руку царя. — На три года.

— А потом?

— А потом, что получится. Так, у кого тут еще сын?

Боярская дума в полном составе дружно пожала плечами.

— Вам повезло… — Яга просеменила к двери, с грохотом захлопнувшейся за ее спиной. — Еще раз напутаешь, ушастый, — донесся удаляющийся голос, — до конца жизни без сметаны париться будешь…

— Это кто такая? — захлопал глазами царь.

— Помощница повитухи, наверное, — пожал плечами Крут.

Он не угадал. У Матрены помощницы не было. Она, знатная повитуха Всея Руси, всегда работала соло, не доверяя секреты мастерства никому… и на этот раз ей приходилось туго.

* * *

Роды были трудными.

— Ну, милая, поднатужься… еще… еще… головка уже показалась… — Матрена вытерла пот со лба, добавила еще магии — главный секрет ее мастерства, — подпитывая роженицу…

Любавушка, исторгнув утробный крик, потеряла сознание.

— Эк тебя…

Теперь разрываться пришлось между возмущенно запищавшим младенцем и лежавшей в беспамятстве мамашей.

Торопливо обработав пуповину, повитуха уложила малыша в колыбельку.

— Ну, милая… охти, Господи! Только не это!

Царица рожала опять. Сведенное от боли тело выгнулось дугой. Из перекошенного рта сочилась пена. Зубы вцепились в подушку…

— Двойня… — ахнула Матрена, — Ах я старая перечница!

Прозевать двойню! Этого повитуха простить себе не могла. Однако биться лбом об пол времени не было. Магических сил оставалось хоть и мало, но…

Со страху Матрена вложила их все. Под отчаянный вопль мгновенно пришедшей в себя роженицы в руках повитухи затрепыхался еще один малыш. Магический посыл был так силен, что царица открыла глаза.

— Кто?

— Царевич, — обессиленно доложила повитуха.

— Алексей… — прошептала царица, вновь теряя сознание.

Звякнуло оконце. Матрена медленно повернула голову. На фоне полной луны промелькнула неясная тень. Повитуха опустила глаза. Колыбель была пуста.

— Украли…

Вот теперь и Матрене стало дурно, и она непременно грохнулась бы в обморок, рядом с пациенткой, не запищи очередной младенец на ее руках.

— А был ли мальчик?

Мальчик разразился таким ревом, что ведунья намек поняла.

— Единственный и неповторимый, — согласилась она, укладывая его в колыбельку, на то же место, где только что пищал его брат.

3

— И-и-их! — Метла, прошуршав прутьями по золотой горе, затормозила перед носом дракона. — Чешуйчатый! Как делить будем? — вопросила Яга, вываливая перед ящером добычу. Задремавший в пути сверток шмыгнул носом и открыл глаза.

— Только сегодня родилась, — удивился дракон, — а уже с глазками.

— Это я в нее магию ввалила, — объяснила Яга, — чтоб не пищала и развивалась быстрее. На фига мне лишние проблемы?

— Молодец, — одобрил Ойхо.

— Так как делить будем?

— Чего?

— Как чего? Добычу! — ткнула Яга в золотой склон.

— Все-таки здорово ты ее, — расстроился Васька, карабкаясь по стене пещеры. — Предлагаю на щелбаны больше не играть.

— Да, — согласился дракон, — щелбаны не для средних умов. Это вам не на деньги, шмеккеры…

— Шмеккеры это кто? — жизнерадостно поинтересовалась Яга.

— Шмеккеры — это вы, жулики, — пояснил Ойхо. — Разворачивай добычу — начнем делать опись.

На этот раз до ведьмы дошло, что добыча — это все-таки сверток, а не гора, на которой восседал дракон. Что-то в слове «опись» было с ним созвучно.

— Во! Смотри! — начала она расхваливать товар. — Смотри, какая прелесть! Две ручки, две ножки и голова!

— А ты не заметила у нее чего-нибудь лишнее? — хмыкнул дракон.

— Мало ли у кого чего лишнее! — ринулась в атаку Яга. — У твоего братана, например, вместо одной головы три, так что молчи!

— Вот дура! — простонал дракон. — Нашла с кем сравнить. Я на природном золоте воспитан, а он на ядерных отходах.

— На че-о-ом?

— Отходах… Хотя какие у нас отходы? Еще ничего не переработано. Я, как по фазе сдвинул, сразу понял, почему у него в пещере так фонит. С ураном шутки плохи. Впрочем, речь не о том. Ты мне скажи… Роксана царевна?

— Ну…

— Тогда откуда у нее между ножек хвостик?

— Может, тоже на отходах воспитывалась? — задумалась Яга.

— Н-дас-с-с… влипли. — Морда дракона приблизилась к распотрошенному свертку, сметая ведьму с пути.

— Мама… — радостно пискнула добыча, вцепляясь всеми четырьмя ручками и ножками в нависающие над ней усы.

— Я это… скорее папа, — смутился дракон.