— Я никого не топтала, я культурно отказала, он все понял.

— Да ничего он не понял. Ты думаешь, он отстанет от тебя? Да ни в жизнь, ну, только если не найдется какая-нибудь ушлая девица и не залетит от него.

— Я желаю только удачи ей в этом деле.

Мне на самом деле все равно, что там с сердцем Андрея, я, наверное, слишком мягкая, всегда боюсь кого-то обидеть или поставить в неловкое положение. Трогаю кулон, он уже оттягивает шею своей существующей в моем воображении тяжестью. Надо будет снять его перед сном.

— Но пока такая девушка не нашлась, он не оставит надежды заполучить тебя. А ты, кстати, могла бы к нему быть благосклоннее, он парень не из простых. Говорят, его отец имеет большое влияние на некоторых людей у власти.

— Меня это не волнует. М-м-м… какой вкусный салат, слушай, я, оказывается, жутко голодная.

Пока ждали торт и к нашему столу подходили гости, говорили теплые слова и еще раз поздравляли с днем рождения, я с аппетитом съела салат, горячее, даже несколько бутербродов. Но появление торта одновременно с фейерверком, пущенным в небо, вызвало оживление.

Большой, трехъярусный, белый, с нежными, словно живыми пионами из карамели. Папа сказал красивую речь о том, как он и все собравшиеся гости любят меня, как желают только всего самого светлого и красивого.

А я смотрела на зажженные девятнадцать свечей, затаив дыхание. Сердце снова быстро забилось в груди, я зажмурилась, загадывая желание. И, набрав полные легкие воздуха, затушила их под бурные овации.

Сколько я себя помню, всегда загадывала какую-то ерунду, то куклу, то поездку к океану, то удачно и с хорошими оценками завершить школу и поступить в университет.

Сейчас я загадала нечто совершенно другое.

Я загадала полюбить по-настоящему.

Полюбить достойного человека, почувствовать, как это — любить всем сердцем и душой.

Я потом еще не раз вспомню этот момент и даже пожалею.

— Загадала? Умница ты моя! Сегодня твой праздник, а насчет завтра мы с тобой все решили, — отец обнял, сказал все это на ухо, а мое настроение упало.

Ничего не ответила, официанты начали резать торт, разносить его по столам, музыка заиграла громче, группа исполняла популярный трек, все начали танцевать. Откуда-то посыпались надувные шары, сестры завизжали, веселый визг подхватили гости, а я хотела уйти и побыть одной, но мне не дали.

Саша с Ромой потащили танцевать, после энергичной песни зазвучала медленная композиция, братья по очереди вели меня, а потом подошел Андрей, и пришлось танцевать с ним.

— Ты грустная, что случилось, Николь?

— Просто устала, слишком много эмоций.

— Что ты загадала?

— Это секрет, ты знаешь, говорить нельзя, а то желание не сбудется.

— Я могу исполнить все, что бы ты ни загадала.

— Нет, это ты точно не исполнишь.

— Мне уже интересно, что же там за желание.

Какое-то время танцевали, пока не заметила суету, как наша экономка, Марина Владимировна зашла в дом, за ней Павел, начальник службы безопасности отца. Они вели себя нервно, это меня насторожило.

Глава 4

— Извини, Андрей, мне надо отойти.

Быстро направляюсь через лужайку в сторону дома, в груди так нехорошо кольнуло в предчувствии чего-то плохого. Прошла через гостиную, заглянула на кухню, вернулась и заметила в коридоре движение, там был кабинет отца.

— Стой. Ты куда собралась?

— Марина Владимировна, что происходит? Что случилось, папе плохо?

— Все хорошо, не переживай, иди к гостям. Папа немного переволновался, да и жара стоит.

— А врачей зачем вызвали?

Хочу пройти вперед, но наша экономка перекрыла мне дорогу, я увидела, как в кабинет вошел человек в белом халате.

— Немного перестраховались, мы же все-таки не медики, а Льва Семеновича нет, уехал по делам. Иди и отдыхай.

— Нет, я хочу пройти. Отпустите меня. Не трогайте.

— Николь, прекрати так себя вести, как маленькая девочка, и не мешай людям делать свою работу. Я же говорю, все нормально. У него в последнее время так бывает, но ничего страшного. Он еще молодой и крепкий, а после твоего дня рождения уговорим его поехать в санаторий куда-нибудь за границу, там отличные специалисты.

Сколько бы экономка ни уговаривала, я жутко волновалась, но действительно не надо сейчас никому мешать, пусть врачи делают свою работу, я зайду после их ухода.

Вообще, у Марины Владимировны в нашем доме слишком много власти, я думаю, что у них с отцом тайный роман. Это вполне может быть, Марина Владимировна молодая и энергичная женщина, она появилась у нас в доме два года назад и сразу все взяла в свои руки. Отец даже как-то похорошел с ее появлением.

Прошла в гостиную, села на диван, начала разглядывать свои пальцы, понимая, что мое волнение только нарастает. Зашла на кухню, выпила стакан воды, выглянула в окно, гости уже начали расходиться, Анна с мужем провожали их до ворот, праздник постепенно начал стихать, а я даже торт не попробовала, хотя сама выбирала, какого вкуса будет каждый ярус.

Но это неважно, главное, чтобы с отцом все было хорошо. Через двадцать минут скорая помощь уехала, я заглянула в кабинет, отец сидел в кресле, откинувшись на спинку, прикрыв глаза. Заметила на его рабочем столе шкатулку с подарком Дамира Муратовича.

— Папа, все хорошо?

— А, Николь, это ты? Да, все просто отлично. Не переживай, твой старик не собирается умирать, по крайней мере, точно не в твой день рождения. Я ведь не совсем зверь, чтобы делать своему ребенку такой гадкий подарок.

— Прекрати, ты говоришь ерунду. Я очень за тебя волнуюсь.

— И я за тебя волнуюсь, поэтому утром ты улетаешь к дяде Сереже. Это не обсуждается, да? Ты же не хочешь, чтобы твоему старику снова вызывали скорую?

— А вот это уже шантаж.

— Только шантажом можно добиться от тебя желаемого. Ты ведь упрямая, хоть с виду чистый ангелочек, маленькая невинная девочка, но характер у тебя стальной, как у твоей матери.

Подошла ближе, села на край кресла, поцеловала отца в висок, он мне часто об этом говорит, что у меня слишком невинный вид, но вредный характер, я так не считаю. Даже не знаю, как теперь поступить? Согласиться и полететь к дяде или все-таки настоять на своем и остаться на стажировку?

Она, конечно, может и подождать, ничего страшного не случится за пару недель, я сама на нее напросилась. А вот здоровье и спокойствие отца и наши с ним дружеские отношения важнее. К тому же я давно не была в гостях у дяди.

Только вот остается вопрос, который меня мучает. Что сказал Дамир Муратович отцу, когда уходил? Как раз после этих слов он побледнел и решил отправить меня на край Земли.

— Папа.

— Да, милая, извини еще раз, что испортил тебе праздник. Я надеюсь, там осталась пара кусочков торта? Мне сладкое не рекомендовали, но все-таки я хочу его попробовать с чаем, с мятой, как мы с тобой любим.

— Я думаю, все осталось, но я хотела задать один вопрос.

Отец смотрит на меня, глаза такие грустные, уставшие, между бровей залегла глубокая морщина. Я кусаю губы и не знаю, как спросить, вздыхаю.

— Я бы хотела… хотела, чтобы ты мне сказал правду.

— Конечно, правду, ничего, кроме правды, — отец улыбается.

— Дамир Муратович, твой друг, кто он?

Ему не понравился вопрос. Морщина стала еще глубже, брови нахмурились, он крепко сжал челюсти.

— Дамир мой друг, давний друг. Можно сказать, партнер по бизнесу, инвестор некоторых проектов.

— Тогда почему партнер по бизнесу дарит твоей младшей дочери такие дорогие подарки в течение пяти лет? Это какой-то намек или прелюдия к чему-то, я не могу понять?

— Не бери в голову, очень богатые люди дарят очень дорогие подарки, чтобы показать, насколько они богаты, другим людям, так принято в этом кругу. Он человек восточный, а там принято дарить женщинам украшения.

Не поверила. Ни одному слову не поверила. Скорее нет, отец, может быть, и говорил правду, но он многое недоговаривал.

— Милая, я очень устал. Давай все вопросы обсудим потом, а ты иди, пожалуйста, скажи Марине Владимировне, чтобы она проследила за порядком, пусть рассчитает музыкантов и официантов. И пусть попросит накрыть стол в гостиной, попьем с семьей чаю перед сном, хорошо?

Ушла, оставив отца отдыхать, передала сестрам его пожелания. Андрей еще не уехал, словно ждал меня, что-то читал в телефоне.

— Все в порядке?

— Да, все хорошо, или меня просто успокаивают.

— А как ты сама?

— Хорошо. Спасибо, что пришел на мой праздник, спасибо за чудесный подарок.

— Это пустяки, ты знаешь. Но в любом случае, если тебе нужна будет какая-то помощь, то звони, я помогу.

— Да, хорошо, спасибо, Андрей.

Мужчина поцеловал меня в щеку, крепко обнял, ушел. А в душу закралось сомнение. О какой помощи он говорил? Почему она должна мне понадобиться? Странный день рождения.

Мой девятнадцатый год начался с загадок, недоговоренностей, странных и очень дорогих подарков и мужчин. Точнее, одного мужчины, от которого кровь стынет в венах.