Глава 5

Долго не могла заснуть, ворочалась, вздыхала, сон не шел совсем, в голове путались мысли одна страшнее другой. Я все никак не могла разгадать сама для себя загадку о таинственном друге отца, его появлении на моих днях рождения и дорогих подарках.

Что-то это должно значить, но что, понять не могла. Папа ничего не сказал. Он не станет говорить, бесполезно спрашивать. Он зациклен на чем-то своем, думает, что мне грозит опасность или что-то еще. Нет, все равно не понимаю ничего.

Я так и не решила, лететь к дяде или нет, серьезно папа говорил об этом или просто пугал? Вещи не собраны, отец вечером ничего об этом не сказал. Мы собрались за большим обеденным столом уже в гостиной. Сестры, их мужчины, двоюродные братья. Я с папой и Марина Владимировна, которая уже стала практически членом нашей семьи.

Она хорошая женщина, симпатичная, миниатюрная блондинка с железной хваткой. Быстро привела дом в порядок, занялась ремонтом, сменила стиль и мебель. За эти два года, что она с нами, я даже подумывала, что отец женится на ней, но пока он этого делать не торопится и даже не предлагает руку и сердце. Пока ему удобно скрывать от нас их роман, но все и так все знают.

Вспомнив о подарке Дамира Муратовича, захотела его рассмотреть ближе, а для этого нужно пойти в кабинет отца. Накинула халат, вышла в коридор, около лестницы прислушалась, вроде все было тихо. Конечно, получается некрасиво, что я крадусь, чтобы забрать свой же подарок.

Но мне очень хочется разглядеть кольцо и камень, чисто женское любопытство. Спустилась, прошла по коридору, кабинет был открыт. Внутри темно, лишь свет от уличного фонаря освещал комнату. Подошла к столу, шкатулки на нем не было, отодвинула ящик.

С облегчением вздохнула, обрадовавшись, что папа не успел убрать ее в сейф, спрятала в карман халата, снова вышла. Но, услышав голоса из гостиной, вместо того чтобы дать людям знать, что я здесь, притихла. Прижалась к стене, начала вслушиваться. Разговаривали отец и Марина Владимировна, они были на кухне.

— Чего ты боишься, Максим? Джумаев не такой дурак, чтобы похищать девочку. Это, между прочим, уголовно наказуемо, а ты правильно перестраховался. Можно ее отправить на пару недель к твоему брату, хотя есть более верный вариант и действенный.

— Я не хочу о нем слушать. Марина, не говори даже ни слова. Я не хочу его даже рассматривать.

— Ну почему нет? Она уже взрослая. Она должна понять, к тому же с кем-то ей все равно придется связать свою жизнь и сделать выбор. Или ты позволишь своей младшей дочери, как и двум другим, беззаботно порхать по жизни и прожигать деньги? Они хоть спросили, откуда эти деньги взялись? Они вообще спросили, на что живут, ездят по курортам, ходят по дорогим магазинам? Они хоть знают, что ты должен заплатить за их благополучие, и пришло время отдавать долги?

— Я заплачу, заплачу всем, чем надо. Я пожертвую собой, но не своими детьми.

Тихо подошла ближе, чтобы расслышать лучше, но так и не могла понять, о чем они говорят. Я неглупая девушка, но иногда очевидные вещи могут доходить туго.

Но я понимала, что у отца какие-то проблемы и что все мы живем красиво за его счет, ни в чем себе не отказывая. А вот ему придется за это заплатить. И они говорят о Дамире Муратовиче и обо мне.

Как водой ледяной обдало, застыла на месте, а Марина Владимировна продолжала объяснять очевидные вещи.

— Максим, в любом случае твоей младшей дочери придется делать выбор, я повторяю это снова и пусть она его сделает в пользу семьи, в пользу своего отца, которого любит.

— Марина, не говори чушь. Я не буду толкать девочку на это, я не стану ее продавать, — отец повышает голос, я вздрагиваю.

— Кто говорит о продаже? Джумаев сегодня открыто дал понять, что она будет принадлежать ему. Ты не вернешь ему долг, даже если продашь бизнес и все свое имущество. Ты все равно с ним не расплатишься. Никогда. До конца своих дней.

Я была в шоке. В самом натуральном шоке.

Оказывается, отец должен Дамиру Муратовичу, и пришло время платить по счетам?

— Нет, Марина, не уговаривай меня. Я не потеряю Николь. Надо было выдать ее замуж за Андрея еще зимой, была бы сейчас как за каменной стеной, Дамир ничего бы не смог сделать.

— Тогда он вытащил бы из тебя кишки и намотал на свой кулак.

— Пусть, пусть будет так, я согласен. Я готов отдать свою жизнь за своих девочек, за их благополучие. Если он этого хочет, пусть ее забирает.

Закрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Эмоции вырвались наружу, на глаза навернулись слезы. Нет, этого не может быть, так не бывает. Я словно попала в какой-то дурной турецкий сериал. Это жизнь. Никто не убивает никого за долги.

Убежала к себе в комнату, закрыла дверь, буквально сползла на пол и там уже дала волю слезам. Мне всегда Дамир Муратович казался страшным зверем, который приходит из своего мрачного замка, чтобы посмотреть на то, как живут нормальные люди.

Но я не смеялась над ним, мне даже было его в какой-то мере жалко. Казалось, что он очень одинок, но тем не менее очень опасен. Я не должна позволить, чтобы с отцом что-то случилось. Я должна что-то предпринять и как-то спасти его. Но как — я пока еще не знаю.

Немного успокоилась, включила торшер, вытерла слезы, открыла шкатулку и начала рассматривать кольцо. Камень действительно был великолепен. Красный, красивый, сверкающий, в обрамлении маленьких бриллиантов, но примерить его не решилась.

Заглянула на дно и обнаружила там кусок белого картона в форме визитной карточки. Перевернула, там были цифры.

Их было шесть. Без пробелов и тире. Может быть, это номер изделия? Но мне показалось, что это номер телефона.

Нашла свой смартфон, дрожащими пальцами набрала цифры и сразу услышала длинные гудки. Испугалась, выключила, спрятала под подушку.

Да, это был номер телефона, и я догадалась, чей он.

Глава 6

Думаю, написать сообщение на этот номер или нет.

Любопытство разрывало изнутри, я интуитивно понимала, чей это номер, и боялась еще сильнее. Но если жизнь нашей семьи зависит от этого человека, с ним нужно поговорить. Можно договориться, может быть, он послушает меня?

Но я даже не знаю, о чем говорить, и о чем я буду просить Дамира Муратовича, он для меня подобен дикому зверю, к которому страшно подойти, даже если он сидит в клетке и на цепи.

Но я рискнула.

«Кто вы?»

Всего два слова и вопросительный знак. Отправила, до острой боли прикусила нижнюю губу и начала ждать ответа.

Прошло долгих и мучительных три минуты. Я уже передумала обо всем, но мне ответили.

«Доброй ночи, Николь».

Задержала дыхание, сердце подскочило к горлу, а потом ухнуло вниз, и меня обдало жаром. Это он, это точно был Джумаев. Только откуда он узнал, что пишу я?

«Доброй ночи. Я бы хотела с вами поговорить».

И откуда у меня уверенность, что это Дамир Муратович?

Опять слишком долго жду, это ожидание меня изводит. Прошло уже больше трех минут, а он так и молчит.

«Хорошо. Скажи, когда и где, мой водитель приедет и заберет тебя».

«Спасибо».

Все, что смогла ответить, убрала телефон на прикроватную тумбочку, легла и, прижав ноги к груди, попыталась успокоиться. Никогда так не волновалась, даже когда Андрею писала сообщения. А сейчас меня словно разрывает изнутри, и в то же время накрывает жар.

Теперь главное, завтра сообщить место, откуда меня может забрать шофер Джумаева, но еще важнее скрыть это от отца, куда и к кому я поехала.

Не заметила, как заснула, просто провалилась в какую-то черную пустоту и услышала музыку. Это был вальс, красивый, нежный. Я танцевала, кружась, но не видела, где я и с кем. Меня переполняли ощущения легкости, счастья, но и тревоги.

Проснулась от сигнала будильника. Восемь часов утра, я обычно всегда так встаю. Было неизвестно, что этот день принесет и как сложится мой разговор с другом отца. Но я надеюсь, что все получится. Все пройдет хорошо.

— Николь, ты уже проснулась? Доброе утро. Спускайся завтракать, тебя зовет отец.

В комнату постучали, потом заглянула Марина Владимировна.

— Да, да, хорошо. Я только умоюсь.

Быстро привела себя в порядок, переоделась в джинсы и футболку, спустилась на первый этаж. Отец сидел на своем месте, во главе большого стола, около него дымилась чашка с горячим кофе, его аромат распространился на весь дом, смешиваясь с ароматом цветов, подаренных вчера.

Самый большой и самый красивый букет из темно-бордовых пионов стоял в середине гостиной. Он был от друга отца, очень красивый, но в то же время немного отталкивающий. Цветы были словно неживые, не хватало только черной ленты. Похоронной черной ленты.

Прогнала прочь дурные мысли, подошла к отцу, поцеловала его в щеку.

— Доброе утро.

— Присядь, Николь. Завтракай и собирайся, через три часа самолет, ты улетаешь к дяде Сереже, как мы и решили вчера.

— Но, папа…

— Никаких «но», я не хочу слышать возражений. Ты улетаешь, побудешь у Сергея пару недель, пока я все не улажу, а когда вернешься, там уже поговорим о стажировке, или пойдешь в отпуск.

Папа погладил меня по щеке, убирая волосы, ничего не оставалось, как с ним согласиться, но в голове был совсем другой план.