— Ты хоть соображаешь, что наделала? — взревел он. — Ты связала нас!
Чего? У меня и веревки-то нет! И вообще я вязать не люблю, не мое это. А, впрочем, неважно. Я в эти игры не играю. Чужие психические расстройства и нелепые фантазии меня не интересуют. Своих бед хватает.
Но ярость Хэлла была мне на пользу. Злясь, он потерял контроль и ослабил хватку. Мне этого хватило. Чудом вырвавшись, я получила свободу и тут же ею распорядилась.
Я сделала единственное, что можно было в такой ситуации — побежала. Сначала метнулась к двери. Заперто! Долго дергать ручку не стала. Хэлл уже был на подходе.
Тогда я нацелилась на окно. Оно хотя бы открыто, а это шанс выбраться наружу. Хэлл мой маневр разгадал и попытался меня схватить, но я ловко поднырнула под его руку и оказалась у него за спиной. А там было рукой подать до окна.
Влезая на подоконник, я отметила, что на мне длинная юбка. Это еще что за дела? Я же была в деловом костюме! С ума сойти, этот псих меня еще и переодел. Однозначно маньяк. Последние сомнения окончательно развеялись — я угодила к психопату. Провалам в памяти тоже нашлось объяснение — он меня чем-то опоил. Оставался лишь чужой язык, но его я списала на галлюцинации после неизвестного наркотика.
Новая информация только подстегнула, и я на адреналине перевалила через подоконник. Жаль, Хэлл все-таки успел поймать меня за подол.
— Истеричка! — припечатал он, пытаясь втянуть меня обратно в комнату.
— Псих! — не осталась я в долгу и лягнула его, не глядя.
Судя по отборному ругательству на незнакомом языке, угодила в цель.
— Стой! — несмотря на удар, Хэлл все еще держал меня. — Разобьешься.
Но я в свою очередь потребовала:
— Отпусти!
Как ни странно, сработало. Мужчина послушался моего приказа и разжал пальцы, а я все-таки выбралась на улицу. В лицо тут же ударил ветер, я пошатнулась и прижалась спиной к холодному камню. И правда, высоко. Я стояла на карнизе шириной около полуметра. Вроде немало, но не при высоте пяти этажей.
Мостовая была где-то далеко внизу. Я отлично ее видела, но это никак не помогло. А еще я видела город. Каменные дома с остроконечными крышами, булыжник вместо асфальта, деревянные ставни — взгляд выхватил эти и другие странности, но ночь помешала рассмотреть детали. Но даже так версия галлюцинаций трещала по швам.
Все это произвело на меня неизгладимое впечатление. Настолько сильное, что остро захотелось влезть обратно в окно в крепкие объятия родного маньяка. От него хотя бы понятно, чего ждать. А вот город внушал трепет своей чужеродностью.
Минутная слабость прошла сразу, как только Хэлл следом за мной полез в окно. Вот же упорный, гад!
— Вернись, — увещевал он. — И мы спокойно поговорим.
— Это ты меня для разговора в комнате запер? — осторожно, бочком я продвигалась по карнизу подальше от окна.
Может, повезет, доберусь до следующего, и оно тоже будет открытым. Тогда есть шанс залезть в другую комнату и сбежать.
— Ты же сама пришла, — чувствовалось, что он едва сдерживается, чтобы снова не обозвать меня.
— А я передумала! Женщины — непостоянные существа, не слышал об этом? Оставь меня в покое.
Может, он сказал правду… может, нет… Я возвращаться и проверять точно не собиралась. Наоборот ускорилась. Еще немного — и доберусь до угла здания.
Но там меня ждал сюрприз — статуя. Такие называют горгульями. Уродливые мифические существа. Эта была с крыльями. Чтобы пройти дальше, надо было через нее перелезть. Я попыталась зацепиться за крыло, но рука соскочила. Все из-за перчатки, слишком скользкая ткань.
Недолго думая, я стянула ее зубами и снова ухватилась за крыло горгульи. И вот тут что-то произошло. Статуя зашевелилась! Взмахнув крыльями, она начала заваливаться вперед и меня потянула за собой.
— Магия Жизни… очень интересно, — пробормотал Хэлл.
Это было последнее, что я услышала, прежде чем в обнимку с горгульей рухнула вниз с карниза.
— Я лечу-у-у-у! — раскатистым басом обрадовалось каменное существо подо мной, в шею которого я вцепилась мертвой хваткой.
Я была настроена менее оптимистично и кричала:
— Я падаю-ю-ю!
Полетом происходящее назвать было нельзя. Максимум пикированием. Горгулья пыталась махать крыльями, но камень не самый летный материал.
Одно время я мечтала о прыжке с парашютом. Вот и прыгнула… только вместо парашюта зачем-то взяла булыжник. Мостовая стремительно приближалась. Когда до столкновения с ней осталось всего ничего, я зажмурилась. Кажется, у меня новая фобия — страх высоты.
— Бу-бух! — горгулья встретилась с мостовой.
Удар камня о камень высек искры. Приземление вышло громким, но на удивление не травмоопасным. Скатившись со спины статуи, я лишь разбила коленку. Но перетряхнуло знатно. Ощущение было, словно все внутренние органы поменялись местами. Этакий коктейль приземления — взболтать, но не размешивать.
Но вроде ноги-руки целы. Надо же, обошлось без переломов. Я даже на ноги смогла подняться без посторонней помощи. Чудеса!
Неподалеку от меня крутилась горгулья. Осматривала себя и даже к ближайшей витрине подошла, чтобы изучать свое отражение. Я старалась не думать о том, что передо мной живая статуя. Современные технологии далеко шагнули — искусственный интеллект, роботы, сейчас чего только не бывает.
— Шмяк! — рядом со мной на мостовую что-то упало.
Я подскочила от испуга и взвизгнула, но это оказалась всего-навсего перчатка. Та самая, что я стянула зубами.
Нервы ни к черту! Хотя после такого вечера никакой «Ново-пассит» не спасет. Слоган «Не бойся, я с тобой» успокоит меня только в том случае, если прозвучит из уст наряда полиции.
В это позднее время улицы города пустовали. Никто не вышел на звук нашего приземления. Судя по обилию витрин на первых этажах домов, квартал не жилой, а скорее торговый. Если бы не светлячки, летающие над улицей, я была бы в полной темноте. Они служили отличным источником света — теплым и уютным.
Даже на помощь позвать некого. А Хэлл, возможно, уже на подходе.
Зачем-то подхватив перчатку с мостовой, я поспешила прочь. Подальше от дома, с крыши которого так эпично свалилась. Направление особо не выбирала. Местность была незнакомая, так что все равно куда бежать, лишь бы Хэлл не догнал.
— Цок! Цок! Цок! — стучали каблуки моих туфель по мостовой. Им вторил грохот камня о камень. Горгулья последовала за мной. И чего привязалась? Что ей надо? То, что мы вместе упали с крыши, еще не повод для знакомства.
Бежать на каблуках по булыжникам — то еще удовольствие. Я быстро устала. Заметив впереди столб для афиш, я устремилась к нему. За ним и спряталась, чтобы перевести дух.
Пока отдыхала, было время подумать — что вообще происходит? Место явно незнакомое. Более того, я о подобном никогда не слышала! А я немало поездила по миру, всякое повидала. И уж точно ни разу не встречала живой горгульи.
Любопытно, что сама горгулья удивилась этому факту не меньше.
— Я умею говорить! — догнав меня, сообщила она.
Хотя судя по густому басу, все-таки он. Если у статуй вообще есть пол, то у этой явно мужской.
— Это была моя фраза, — буркнула я.
Несмотря на грозный вид, горгулья не вызывал у меня страха. Возможно, потому, что не проявлял агрессии. Где-то в глубине души я даже была рада, что он поблизости. Одной мне было бы еще хуже.
— Ты уже был живым, я ни при чем, — настаивала я.
— До встречи с тобой не был. Три сотни лет я простоял на том здании статуей, — возразил горгулья и посоветовал: — Я бы на твоем месте ничего не трогал и надел перчатку обратно на руку. Кажется, ты оживила меня именно прикосновением.
Я посмотрела на перчатку, которую судорожно сжимала в кулаке. В одном горгулья прав — она странная. Как будто не из ткани, а из проволоки. Сплетена подобно кольчуге, но при этом поразительно гибкая и приятная к телу.
Я пока ничего больше не касалась голой рукой, а после слов горгульи боялась даже прическу поправить. Мне только живых волос, как у Горгоны Медузы не хватало. Бред, конечно, но разве все случившееся сегодня не похоже на него?
Натянув перчатку на руку от греха подальше — больше никаких живых статуй! — я отметила, что все чувствую сквозь эту удивительную ткань. Все тактильные ощущения были такими же, как если бы мои руки оставались голыми.
— Я все понял! — встрепенулся между тем горгулья. — Я — заколдованный принц. Ты должна меня поцеловать, я превращусь в красавца, мы поженимся и будем жить долго и счастливо.
Выпалив это, существо потянулось ко мне и сложило губы бантиком. Даже на задние лапы привстало, так как было ростом мне по пояс.
Меня передернуло. Горгулья был далек от симпатичности — лопоухий, с острыми зубами-клыками, носом-пятачком и маленькими, глубоко посаженными глазками. Слова были бессильны передать его красоту, а если сказать в цифрах, то ноль из десяти.
А уже молчу о том, что статуя выглядела изрядно запыленной, а местами ее пометили голуби. И вот это я должна поцеловать? Нет уж, увольте!
— Не буду я тебя целовать, — открестилась я. — Никакой ты не принц, придумал тоже. Ты — камень, смирись. Я не целуюсь со статуями.