Направившись следом, я очутился в кухне. Она, как и весь дом, ничуть не изменилась. Заставленная мебелью, кухня все же была уютной, хоть и тесной. Массивная дверь вела отсюда в печально известный подвал. Построенный еще дедушкой Глеба и усовершенствованный последующими поколениями, он представлял собой огромную тюрьму для всякого рода нечисти, в которой в разное время побывало множество любопытных созданий, включая и Амаранту.

— Кофе? — кивнув на кофеварку, предложил Глеб.

Я ответил согласием, и он принялся за приготовление. По тому, как сосредоточенно и молчаливо Глеб варил кофе, стало понятно, что он просто не знает, как себя вести. Видимо, он решал сложный вопрос: стоит ли ему прогнать меня (разумеется, для моего же блага) или разрешить остаться, а там будь что будет. К счастью для меня, врожденное чувство гостеприимства и память о дружбе с Виктором взяли верх, иначе пришлось бы ночевать в «девятке», а я почему-то подозревал, что мне бы это не понравилось.

Наконец кофе сварился, и у Глеба больше не осталось причин игнорировать меня. Поставив чашку дымящегося напитка на стол, он сел напротив и уставился в мою сторону немигающим взглядом.

— Как дела? — спросил я первое, что пришло на ум; голос звучал сипло и неуверенно.

— Нормально, — с самым серьезным видом ответил Глеб и отхлебнул кофе, не сводя с меня взгляда. Его холодные глаза буравили меня из-за края чашки.

Я невольно передернул плечами. Совсем не так представлялась мне встреча с этим человеком. Впрочем, сейчас пришло понимание, что ничего другого и быть не могло. Глеб слишком ревностно охраняет святое (по его глубокому убеждению) звание охотника. Было время, когда он всерьез подумывал, а не убить ли меня за то, что я отпустил вампира. С тех пор между нами так и осталась некоторая недоговоренность, но до сегодняшнего дня меня это не тяготило.

— С отцом и братом все в порядке? — На этот раз молчание нарушил Глеб.

— Вполне, — я видел, что наша беседа не складывается. Никто не решался первым заговорить о том, что было на уме у обоих.

Сделав пару глотков кофе, я с тоской уставился в окно, за которым ровной стеной возвышался лес. Так мы и сидели какое-то время: Глеб смотрел на меня, а я на лес. Когда кофе в чашках закончился, Глеб не выдержал.

— Зачем приехал? — прямолинейно спросил он. Увы, деликатность ему была несвойственна.

— Я должен увидеть Амаранту, — ответил я честно, подозревая, что он и без меня это знает.

— Я сказал ей, что ты правильно поступил, оставив ее. Вампир и охотник не могут быть вместе, — с гордостью заявил Глеб.

До чего же отвратительно, что люди так часто лезут не в свое дело. На кой черт ему нужно было говорить об этом с Эмми? Да еще преподнести все в таком свете, будто я большой молодец, что бросил ее, и она должна мной гордиться. Представляю, как разозлилась Амаранта.

— Я изменил свое мнение, — проговорил я как можно мягче. Пусть внутри и бушевало негодование, не стоило выплескивать его наружу, это лишь усложнило бы ситуацию.

— Вот оно что, — как будто про себя пробормотал Глеб. — Значит, теперь ты думаешь, что вы вполне подходящая пара?

— Так далеко мои мысли не заходили. Мне просто нужно ее увидеть.

— Ты совершаешь ошибку, которая рано или поздно тебя погубит. Но ты, должно быть, и сам это понимаешь, не так ли, Влад? — На мой взгляд, это был риторический вопрос, и я не стал на него отвечать. — Что ж, я не видел ее уже очень давно.

А вот это было уже интересно.

— Как давно?

— Она приходила ко мне спустя несколько недель после твоего отъезда.

Я напрягся, представив, что еще Глеб мог наговорить Эмми. Конечно, я беспокоился, но точно знал одно: он не стал бы причинять ей вред. Несмотря на почти патологическую ненависть к вампирам и другим представителям нечисти, Глеб не сделал бы Амаранте ничего плохого, прежде всего потому, что был благодарен ей за помощь. Конечно, его можно было назвать черствым, но он точно не был подлецом.

— Я сказал ей, что она может жить в лесу, сколько пожелает, — продолжал между тем охотник, — но ко мне ей лучше не соваться. Вряд ли мы могли бы стать друзьями, — добавил он с грустной усмешкой, так что на какую-то долю секунды показалось, что он жалеет об этом.

— Ты думаешь, она еще там?

— Откуда мне знать? — Вроде бы в голосе Глеба звучало искреннее удивление, но почему-то все же казалось, что он лукавит.

Хороший охотник всегда в курсе того, что творится в округе. Я ни за что не поверю, что Глеб не ведет статистику того, сколько людей пропадает в районе. По одним этим данным можно вычислить, живет ли поблизости вампир. Тем более что Глебу была прекрасно известна особая диета Эмми: стараясь хоть как-то смягчить свою чудовищную сущность, она лишала жизни только негодяев и подонков.

Но, отлично понимая, что Глеб только что солгал, я не стал выпытывать у него правду, боясь услышать отрицательный ответ. Так у меня, по крайней мере, оставалась надежда.

Больше спросить было нечего, и разговор на эту тему закончился. Надо сказать, что мы оба испытали облегчение. Остальное время мы провели за беседой об общих знакомых и делах, так что к тому моменту, когда за окном стемнело, наш разговор можно было назвать оживленным.

Взглянув в очередной раз в сторону окна, я нервно заерзал на стуле. Солнце уже зашло, и пора было выдвигаться. Заметив мою нервозность, Глеб мгновенно поскучнел и снова замкнулся в себе.

— Фонари в сарае. Ключ висит на гвозде сбоку от входа, — бросив эти слова, он поднялся.

— Спасибо, — прошептал я в спину удаляющемуся Глебу, но он то ли не расслышал, то ли просто не пожелал отвечать.

Недолго думая, я вооружился фонарем и отправился в лес, чтобы отыскать среди деревьев домик лесника, который мне когда-то показала Эмми и где, как я надеялся, меня ждет встреча с ней.

10

СТАРЫЙ ЛЕС И СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Не могу сказать, что у меня когда-нибудь были проблемы с ориентацией на местности, но все же пришлось изрядно побродить по лесу, прежде чем я нашел то, что искал. Причин этому было несколько: во-первых, в последний раз я ходил этой тропой более полугода назад, во-вторых, все деревья, на мой взгляд, похожи друг на друга как братья-близнецы, и, наконец, в-третьих, попробуйте сами отыскать что-нибудь в ночном лесу, вот тогда и поговорим. Лично я блуждал среди сосен где-то около часа.

Но так как я не собирался ни при каких обстоятельствах сдаваться, удача в конце концов отнеслась ко мне благосклонно, она вообще любит упорных. И вот в рассеянном свете фонаря замаячил темный силуэт, который на фоне тонких стволов деревьев выглядел большим чернильным пятном. Сомнений в том, что я пришел на нужное место, не осталось. Я мгновенно узнал эту поляну, и шлюз, сдерживавший до поры воспоминания, открылся.

В этот момент все внутри тревожно съежилось. Было совершенно непонятно, как поступить дальше, слишком много страхов одновременно атаковали меня. Например, я боялся, что Эмми там не окажется, таким безжизненным и пустым выглядел дом. Но еще ужаснее была мысль о том, что просто она не захочет говорить со мной. Возможно, еще несколько месяцев назад я бы отступил под гнетом этих опасений и позорно бежал бы прочь, но сейчас желание увидеть девушку, почти неосознанно копившееся во мне все долгие месяцы разлуки, достигло своего апогея. Именно оно помогло мне отбросить все сомнения и сделать первый шаг.

Пока ноги сокращали оставшееся до входной двери расстояние, я думал о том, что, если Амаранта сейчас дома, она уже должна была услышать мои шаги и узнать своего визитера. Сказать, что сердце бешено колотилось, когда я положил руку на дверную ручку, — значит не сказать ничего. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Его ритм был настолько быстр, что не было слышно отдельных ударов, они слились в один сплошной гул, так что я с трудом мог перевести дыхание.

Снова я застыл в нерешительности. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы хоть как-то успокоиться (а то так и до сердечного приступа недалеко), прислушался. Конечно, вампиры могли двигаться практически бесшумно, но стоящая за дверью всепоглощающая тишина была слишком безликой. Настолько беззвучной может быть только пустота. Я понял это почти сразу, и разочарование оказалось настолько сильным, что во рту появился вкус горечи. Наверное, даже необязательно было входить в дом, чтобы удостовериться в том, что уже и так было известно, но я не удержался, надеясь, что по обстановке смогу понять, как давно Эмми покинула эти места. Ведь нельзя исключать возможность того, что она просто ушла прогуляться и к утру вернется.

Толкнув дверь, вошел внутрь. Домик был очень мал, в нем имелась всего одна комната, так что мне хватило нескольких минут, чтобы полностью осмотреть его. Все здесь осталось неизменным: деревянная мебель, ситцевые шторы, занавешенная кровать в алькове и груды книг, раскиданных по всей комнате (Амаранта любила читать).

Еще несколько минут понадобилось на то, чтобы понять — здесь никто не живет. Причем хозяйка дома непросто уехала ненадолго, она покинула дом навсегда, явно не планируя сюда возвращаться, и случилось это довольно давно. За то, что отъезд Эмми состоялся как минимум полгода назад, говорила пыль, ровным толстым слоем покрывшая книги; кажется, я был первым человеком, кто потревожил ее за последние несколько месяцев. Еще одним признаком того, что дом пустовал, были пауки. Они успели почувствовать себя полноправными хозяевами и осмелели настолько, что начали повсюду плести свои паутины. И, конечно, запах. Не знаю, обращали ли вы когда-нибудь внимание на то, что в домах, где никто не живет, пахнет по-особенному. Не могу точно охарактеризовать этот запах, но думаю, что это смесь из той же пыли, пауков и пустоты. Сплетаясь, эти ароматы образуют некую квинтэссенцию заброшенности, по которой можно без труда определить, что дом необитаем. Время давно уничтожило все, что когда-то было в этом доме от Амаранты, и теперь комната уже не несла на себе отпечатка своей бывшей хозяйки.

Одна из книг лежала раскрытой, обложкой вверх. Не знаю, почему она привлекла мое внимание. Наверное, причина в том, что этот маленький светло-бежевый томик был сборником стихов Ахматовой. Эмми любила эту поэтессу больше других. Рука сама потянулась к книге. Пальцы скользнули по кожаному переплету, проложив дорожки на пыльном покрывале. Решившись, взял томик в руку и развернул его страницами к себе.

Небольшое стихотворение на раскрытой странице было обведено карандашом, словно кто-то специально выделил его среди других. Странный стих. В нем содержалось какое-то предупреждение, как будто меня хотели предостеречь, рассказать о грозящей опасности. Послание или всего лишь совпадение? Я еще раз внимательно прочел стих:

Путник милый, ты далече.
Но с тобою говорю.
В небесах зажглися свечи
Провожающих зарю.
Путник мой, скорей направо
Обрати свой светлый взор:
Здесь живет дракон лукавый.
Мой властитель с давних пор.
А в пещере у дракона
Нет пощады, нет закона,
И висит на стенке плеть,
Чтобы песен мне не петь.
И дракон крылатый мучит.
Он меня смиренью учит.
Чтоб забыла дерзкий смех.
Чтобы стала лучше всех.
Путник милый, в город дальний
Унеси мои слова,
Чтобы сделался печальней
Тот, кем я еще жива.

Дракон? Дурное предчувствие сжало сердце. Почему-то я был уверен, что это не простое совпадение. Амаранта совершенно точно пыталась что-то сказать мне. Подозрения, что она в беде, только окрепли.

Больше мне нечего было здесь делать. Я и так узнал все, что мог. Развернувшись, покинул дом и только тогда вдруг почувствовал, как холодно и сыро в лесу. Влажный воздух атаковал с неожиданной силой, так что я невольно поежился от его промозглой свежести. И хотя на дворе стояло лето, я умудрился за несколько минут промерзнуть настолько, что меня даже начало трясти.

Обратный путь к дому Глеба прошел намного быстрее, так как дорога уже была знакома. Хотелось как можно быстрее оказаться подальше от затерянного в лесу домика; я никак не мог отделаться от мысли, что он символизирует наши отношения с Амарантой, которые находятся в стадии полного запустения. На секунду даже возникла мысль, что эти отношения, как и дом, уже не подлежат восстановлению, но потом здравый смысл подсказал, что ничего невозможного нет. Ведь если смахнуть пыль с книжных стопок, убрать паутину и проветрить дом, то он будет еще ничего. Может, конечно, наши с Эмми чувства друг к другу нуждались в более капитальном ремонте, но я был готов и на это. Правда, для начала предстояло найти ее, а это была задача не из легких.

Вернувшись к Глебу, я тихонько пробрался в отведенную мне комнату и устроился на кровати. Спать не хотелось, поэтому сосредоточил все силы на обдумывании сложившейся ситуации.

Амаранта уже давно покинула окрестности Новосибирска и была вольна отправиться куда угодно. Я не мог даже примерно предположить ее возможные маршруты, поэтому в первую очередь следовало узнать, куда она уехала. Если бы речь шла о человеке, это было бы проще простого, но Эмми, как любой вампир, вряд ли воспользовалась самолетом или поездом, а пешком она могла пойти куда в голову взбредет. Мне предстояло отыскать на просторах нашей необъятной Родины следы одного из самых неуловимых существ.

Ломая голову над этой проблемой, незаметно для себя я уснул. На следующее утро помощь пришла оттуда, откуда я меньше всего ее ожидал.

Проснулся я около восьми утра бодрым и полным сил. В ту ночь впервые за долгое время не снилась Эмми, и я счел это добрым знаком. В кухне мне встретился Глеб.

— Как спалось? — не дожидаясь, пока я сяду, спросил он.

Конечно, ему в первую очередь хотелось знать, нашел ли я Амаранту, но по моему хмурому виду он уже наверняка догадался о постигшей меня неудаче.

— Я ее не нашел. Она больше не живет в том доме, — я решил расставить все точки над «и».

Как Глеб ни старался, ему все же не удалось скрыть довольное выражение лица. Но я не почувствовал ни раздражения, ни тем более злости. Людей надо принимать такими, какие они есть, или попросту избегать их, если тебя что-то в них не устраивает. Трудно представить другую реакцию Глеба на эту новость, поэтому я просто проигнорировал его очевидную радость.

Видимо почувствовав себя неловко, Глеб решил исправить ситуацию и постарался перевести разговор в другое русло:

— Собираешься повидаться с Оксаной и Ксюшей?

Я уже хотел ответить, что у меня нет на это времени, и попросить передать им привет, как вдруг в голове возникла четкая мысль о том, что мне просто необходимо встретиться с ними. Именно в этом и заключалась неосознанная, но вполне реальная помощь Глеба. Ведь Ксюша — начинающий маг. Уверен, она в состоянии найти Амаранту, куда бы та ни направилась. Ведь не так давно она отыскала нас в Америке, когда мы были заняты неожиданно свалившимся на нас делом маньяка Холмса.

Приемная мать Ксении — Оксана — некогда была женой охотника. После того как ее муж и маленький сын погибли от рук вампиров, она стала борцом с нечистью и завела небольшой бар под названием «Медведь», предназначенный исключительно для охотников. Спустя какое-то время после гибели семьи она удочерила девочку Ксению, чьи родители погибли при подобных обстоятельствах. Ксюша заменила ей погибших близких и стала центром ее вселенной.

Я допил кофе, распрощался с Глебом и отправился к бару «Медведь». Интересно, почему я был так уверен в том, что Ксюша непременно мне поможет? Просто не мог представить иного варианта развития событий. А между тем стоило задуматься, согласится ли девушка, которая однажды призналась мне в любви, искать свою соперницу. Возможно, я слишком наивен и чересчур полагаюсь на друзей; как бы там ни было, я ехал к Ксении в надежде, что в самое ближайшее время увижу Эмми. Был уверен в этом почти на сто процентов. А теперь представьте, каково мне пришлось, когда все рухнуло.

Я подъехал к «Медведю» около одиннадцати часов. Добротно сколоченный деревянный дом очень живописно смотрелся среди деревьев. Меня так и подмывало сказать: «Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом», — столь велико было сходство — не хватало только курьих ножек. Усмехнувшись про себя этой мысли, я припарковал «девятку» на стоянке и пошел в бар. Судя по отсутствию других машин, он был еще закрыт. Действительно, дверь оказалась заперта, и пришлось стучать.

Еще стоя на крыльце, я услышал веселый смех Ксении. Поглубже вздохнув, приготовился к встрече с неизбежным. Как всегда в таких случаях мне казалось, что мы с Ксюшей уже давно выяснили отношения и остались друзьями, но каждый раз мои заключения по этому поводу были преждевременными. Видимо, как любой мужчина, я весьма слабо разбираюсь в женской психологии. Вот и сейчас я был далек от понимания истинной ситуации.

Дверь распахнулась, и мы с Ксюшей оказались лицом к лицу. Я с улыбкой рассматривал ее, пока она приходила в себя от моего нежданного появления. Ксения, как всегда, выглядела прекрасно. Рыжие волосы успели немного отрасти, после того как она их подстригла несколько месяцев назад, и теперь доставали до плеч. Зеленые глаза искрились радостью встречи, повседневные джинсы и майка удивительно шли к стройной фигуре.

— Влад! — завизжала девушка и бросилась мне на шею.

— Я тоже счастлив тебя видеть, — прохрипел я, пытаясь освободиться от крепких объятий, чтобы вдохнуть хоть немного воздуха.

Не давая опомниться, Ксюша схватила меня за руку и потащила в дом.

— Мама, иди скорее сюда, — на ходу звала она. Перепуганная Оксана выбежала из кухни, но, увидев меня, тут же успокоилась и даже улыбнулась.

— Влад! Молодец, что заехал. Ты один? — Она заглянула мне за спину, тщетно пытаясь разглядеть там фигуры брата и отца. Раньше мы всегда путешествовали вместе, так что ее удивление и даже беспокойство из-за отсутствия моих родственников были вполне понятны.

— С ними все в порядке, — поторопился я успокоить Оксану. — Просто я здесь по личному делу.

Мои слова произвели на женщин разное впечатление. Оксана расслабилась и предложила с ними пообедать (на что я, естественно, согласился, так как готовила она божественно), а Ксюша как-то странно потупилась. Она смущенно улыбнулась, и ее щеки даже слегка покраснели. Списав это на радость от неожиданной встречи, я вместе с ней и Оксаной пошел к столу.

Оказалось, что Данил и его жена, с которой, кстати, я еще не был знаком, куда-то уехали по делам. Нельзя сказать, чтобы эта новость меня огорчила. Мы с Данилой были всего-навсего приятелями, и я мог пережить тот факт, что не встречусь с ним, тем более что для моего дела он не был нужен.

После восхитительного обеда и обмена новостями я предложил Ксении прогуляться, потому что помнил, как отрицательно Оксана относится к увлечению дочери магией, пусть даже и белой. Я рассчитывал остаться с девушкой наедине, чтобы поговорить о том, что привело меня сюда. Теперь, задним числом анализируя ситуацию, я догадываюсь, что Ксюша поняла меня не совсем правильно, и, возможно, в этом есть моя вина.

Выйдя на улицу, мы, не сговариваясь, направились в сторону леса. Под его кронами стояла приятная прохлада, ноги утопали в прошлогодней листве, которая плотным ковром покрывала землю. Тут было настолько спокойно, что меня почти мгновенно окутало чувство умиротворения.