Толпа приветствовала новых гостей. Первой в зал вошла высокая молодая девушка. Как я уже говорил, все без исключения вампиры красивы, но она во много раз превосходила прочих. Мне еще никогда не приходилось видеть столь правильных черт лица. Все в этой юной вампирше было прекрасно — и длинные русые волосы, и румяные щеки, и глубокие темно-сиреневые глаза, и томная улыбка. Каждое движение этой девушки лишний раз подчеркивало ее превосходство над всеми присутствующими.

Я был настолько поражен ангельской внешностью незнакомки, что не сразу заметил ее спутницу, а между тем следовало обратить пристальное внимание именно на нее. Как только я разглядел девочку-подростка, все остальное в зале перестало существовать. Стихла музыка, потеряли значение толчки проходящих мимо людей, даже красавица-вампир больше не интересовала меня. Девушка еще не совсем вышла в полосу света, а я уже узнал ее точеную фигурку и грациозную походку. Я алчно пожирал глазами этот знакомый до боли силуэт. Удивительно, но на ней были туфли, да к тому же с высокими, не менее десяти сантиметров, каблуками. Это было настолько непохоже на Амаранту, что я потрясенно замер, позабыв, зачем пришел. Ведь она терпеть не могла обувь, и до сих пор я всегда видел ее только босой.

На Эмми было короткое коктейльное платье ярко-бирюзового цвета, оно мягкими линиями очерчивало высокую грудь и округлые бедра. Забранные кверху волосы образовывали на затылке какую-то необыкновенно сложную прическу, открывая хрупкую шею, отчего Амаранта казалась еще более уязвимой, чем обычно. Я с упоением изучал слегка вздернутый носик, упрямые складки полных губ и тонко очерченные скулы.

Для меня Амаранта была несравнимо прекрасней своей высокой светловолосой спутницы. В мерцании неоновых ламп глаза Эмми казались бездонными темно-синими озерами. Руки белыми чайками взметнулись к худеньким плечам, словно девушка пыталась укрыться от чужих взоров. Господи, до чего же она хрупкая! В эту минуту Амаранта была самой очаровательной и желанной на свете.

Я так долго ждал нашей встречи, что, когда она наконец состоялась, не осталось сил даже на волнение — оно, как и все остальное, отошло на задний план. Во всем мире существовали только я и она. И, хотя во рту пересохло и руки дрожали, страха не было, я лишь ощущал легкое беспокойство из-за того, что Эмми находилась в обществе других вампиров.

Не задерживаясь ни на секунду, я направился к Амаранте, но с каждым шагом во мне нарастало сомнение. Эмми не выглядела подавленной или испуганной, наоборот, она о чем-то весело болтала со своей необыкновенной спутницей. Повинуясь какому-то шестому чувству, я решил не подходить до тех пор, пока Эмми не останется одна.

Мое терпение было вознаграждено минут через семь. Светловолосая вампирша куда-то ушла, а Амаранта задержалась у барной стойки, посматривая в сторону двери, словно кого-то ждала. Я тут же ринулся к ней.

Не знаю, как описать нашу встречу. Она, бесспорно, стала для Эмми неожиданностью, но вот была ли эта неожиданность долгожданной и, главное, счастливой… думаю, что нет. Как ни больно это признавать, но в первую секунду, когда Эмми заметила меня, на ее лице не появилось радости, оно выражало лишь смятение. Я совсем иначе представлял себе эту минуту. Думаю, Эмми вполне могла бы кинуться мне на шею или хотя бы улыбнуться — согласитесь, это тоже было бы неплохо в сложившихся обстоятельствах. Вместе этого Амаранта удивленно распахнула глаза и прошептала:

— Что ты здесь делаешь?

Возможно, ее вопрос должен был насторожить меня, так как он выражал что угодно, но только не счастье от нашей «долгожданной» встречи, но я не уловил смысла сказанного, полностью сосредоточившись на голосе. Он, как всегда, производил неизгладимое впечатление. Я не слышал в своей жизни ничего более мелодичного, и даже теперь, окруженный со всех сторон вампирами, не мог отказать себе в удовольствии насладиться этим голосом, внезапно осознавая, что тенгу не сумел передать и сотой доли его сияющей глубины.

Предвкушая нашу встречу, я часто подбирал слова, которые скажу Амаранте, когда наконец ее увижу, но теперь, когда она была всего в шаге от меня, растерялся и не знал, что говорить. Эмми действовала на меня как наркотический дурман: голова закружилась, я почувствовал слабость во всем теле и, кажется, впал в некое подобие эйфории от одного ее присутствия.

— Я спросила, что ты тут делаешь? — более настойчиво повторила Эмми, испуганно оглянувшись на вход в зал.

— Пришел за тобой, — самым нелепым образом ответил я, все еще пытаясь взять себя в руки и вернуть способность мыслить трезво.

— Ты, должно быть, сошел с ума, — взгляд Амаранты скользнул по мне, задержавшись на лице, на котором наверняка было совершенно идиотское выражение. — Уходи немедленно.

Она попыталась оттолкнуть меня, но я, еще не совсем понимая, что происходит, не собирался отступать. Наоборот, взял ее за руку и притянул к себе. Девушка еще не до конца пришла в себя и не оказала сопротивления, поэтому сделать это оказалась на удивление легко.

— Только если ты пойдешь со мной, — прошептал я ей на ухо.

Амаранта замерла в моих объятиях. Несколько секунд мы так и стояли, прижавшись друг к другу, и я получил возможность насладиться дивным ароматом цветов шиповника, идущим от беспросветно черных волос. В эту минуту жизнь, которая с нашим расставанием замерла, вновь возобновила свое течение. Я давно не был так счастлив, более того, даже не подозревал, что можно быть настолько счастливым. Больше и мечтать не о чем. Но, как и все хорошее, это мгновение было скоротечным.

— Не помешаю? — раздался насмешливый голос сбоку от нас, и в тот же миг Эмми отскочила от меня, точно ужаленная.

Я мгновенно почувствовал холод там, где еще секунду назад было тепло ее тела, и это оказалось до боли неприятно.

Я повернулся к источнику голоса и встретился взглядом с высоким брюнетом. На его тонких почти бесцветных губах играла лукавая усмешка, но глаза при этом оставались холодными и пустыми. От него явственно шли флюиды опасности, воздух вокруг прямо-таки пропитался ими. Брюнет слегка приподнял руку, но каким бы неуловимым ни был этот жест, Эмми мгновенно повиновалась и подошла к нему. По-отечески положив руку на плечо Амаранты, он обнял ее. Возможно, при виде этой близости я должен был испытать ревность, но в глазах девушки было столько ужаса, что у меня и мысли такой не возникло. Вместо этого я здорово позавидовал ему, ведь он мог спокойно касаться Эмми без всякого сопротивления с ее стороны.

— Кто это у нас? — спросил мужчина бархатным голосом вампира.

— Так, какой-то посетитель пристал, поспешно отмахнулась Амаранта, стараясь выглядеть как можно более непринужденно.

Хотя мне было неприятно такое пренебрежительное отношение, я не стал спорить, понимая, что этим могу навредить не только себе, но и ей.

— Уже все в порядке, не волнуйся, — проворковала Эмми и потянула брюнета прочь.

Он нехотя подчинился. Амаранта обернулась и взглянула на меня, но я не увидел на ее прекрасном лице ничего, кроме страха. Не такой представлялась мне наша встреча, и разочарование не знало границ. Хуже всего было то, что Амаранта, кажется, совсем мне не обрадовалась и не испытывала даже сотой доли того восторга, который ураганом бушевал во мне самом. Я не знал, как на это реагировать.

Неожиданно на плечо легла тяжелая рука, и по-мальчишечьи задорный голос произнес за спиной:

— Еще раз здесь увижу, убью.

Я повернулся на сто восемьдесят градусов и увидел безмерно счастливое лицо еще одного вампира. На этот раз это оказался молодой парень не старше семнадцати. Могу поклясться, что он был чертовски похож на маленького принца Сент-Экзюпери, взгляд его изумрудных глаз был так же светел и чист. Если бы за моей спиной оказался кто-то еще, ни за что бы не поверил, что именно мне он только что угрожал.

— Понятно? — заглядывая мне в лицо и улыбаясь так, что на щеках образовались милые ямочки, переспросил парень.

— Вполне, — выдавил я.

— Вот и славно, — его улыбка стала еще шире и дружелюбней, хотя, казалось, это было невозможно. — Не стоит злить Грэгори, — парень кивнул в сторону вампира, с которым ушла Эмми, — он бывает крайне неприятен.

Подмигнув на прощание, странный вампир удалился следом за Амарантой, а я остался на месте и попытался хоть немного привести мысли в порядок.

Потом вышел на улицу. Видимо, свежий воздух очистил разум, потому что я вспомнил, что Грэгори — имя того вампира, который, по рассказам Эмми, обратил ее. Память также услужливо подсказала, что он один из так называемых «первых» вампиров, убить которых еще никому не удавалось. Не знаю, как Амаранта снова попала к нему в лапы, да это и неважно. Кажется, она говорила, что скрывается от него, и вот он, похоже, все-таки ее разыскал.

Теперь я не сомневался, что призыв о помощи не был выдумкой моего подсознания. Конечно, я не из тех, кто склонен навязывать свои чувства другим, и, возможно, оставил бы Эмми в покое, если уж она так об этом просила, если бы не страх в ее глазах. Этот страх убедительнее любых слов говорил о том, что она действительно во мне нуждается.

Я чувствовал, что мне необходимо еще раз увидеть Амаранту. Ведь наша встреча была столь мимолетной, что мы даже не успели толком поговорить. И никакой вампир, будь он даже самым старым представителем их рода из всех, что я когда-либо встречал, не сможет отпугнуть меня. Решено: завтра же снова пойду в этот клуб, а там будь что будет.

14

«BLOOD»

Я вернулся в гостиницу в странном настроении. Конечно, можно было порадоваться тому, что мне все-таки удалось найти Эмми, и наша с ней встреча состоялась. Но, с другой стороны. Амаранта стала безмерно далека от меня за прошедшие месяцы. Хуже всего, что виноват в этом был только я один. Сам своим необдуманным поступком разрушил все, что могло бы быть между нами. И эта жертва оказалась напрасной, она ничего не изменила: ни моих чувств к Эмми, ни, тем более, ее сущности. Получалось, что тем трудностям, которые встретятся на моем пути, я обязан, прежде всего, самому себе. Это удручало.

В первую очередь необходимо еще раз поговорить с Амарантой, поэтому на следующий вечер я снова отправился в этот злополучный ночной клуб. Я вошел туда, не таясь, так как обоснованно полагал, что прятаться от существ, которые способны за несколько километров почувствовать твой индивидуальный запах, бессмысленно. И снова повезло. Меня то ли не узнали, то ли просто проигнорировали.

Оказавшись в зале и окинув его взглядом, я сразу же заметил, что по сравнению со вчерашним днем здесь заметно прибавилось вампиров, хотя и людей тоже было предостаточно. Я насторожился; хотелось верить, что обилие вампиров никак не связано с моей скромной персоной. Может, сегодня какой-нибудь вампирский праздник?

Очень скоро догадка подтвердилась. Диджей объявил, что тема сегодняшней ночи — вурдалаки. И точно, посмотрев по сторонам, я с удивлением отметил, что все посетители наряжены в костюмы вампиров. Почему-то в сознании большинства людей под костюмом вампира подразумеваются черные плащи с красными подкладками, накладные клыки и, конечно, набриолиненные, тщательно зачесанные назад волосы. Просто слет Дракул какой-то! Интересно, что празднику одинаково радовались как разряженные люди, так и настоящие кровопийцы, которые смотрелись весьма скромно на фоне разодетой толпы.

Повезло еще, что на посетителях не было масок, иначе поиск Амаранты мог бы усложниться. Впрочем, я скромно надеюсь, что мне все равно удалось бы найти Эмми, даже если бы на ней красовался костюм Микки-Мауса. Но эту теорию проверить не удалось, потому что Амаранта нашла меня сама.

Я медленно продвигался по периметру зала, когда чья-то рука схватила мое запястье. Обернувшись, увидел Эмми, которая жестом поманила меня за собой. Конечно, я без тени сомнения пошел следом. Тепло, исходящее от ее ладони, разлилось по телу, и я мог думать только о ее бархатистой коже.

Она провела меня через весь зал, мы свернули в какой-то коридор с яркими лампами дневного света и вошли в первую же дверь слева. Как оказалось, это был женский туалет.

Несколько девушек, увидев меня, недовольно завизжали, но Эмми командным голосом заявила, что туалет сломан, и они должны немедленно освободить помещение. Никто не осмелился спорить, и всего за несколько секунд девушки дисциплинированно выполнили приказ. Их скоростью мог бы гордиться любой армейский командир. Мы остались наедине. Но Амаранта не успокоилась на этом, она открыла каждую кабинку, желая убедиться, что все ушли, и только после этого развернулась ко мне.

У Эмми было более чем серьезное выражение лица. Она хмурилась и кусала нижнюю губу, что лишь привлекло внимание к этой части ее лица, и я невольно вспомнил наш единственный поцелуй. Кровь сразу же бурным потоком понеслась по венам, сердце бешено заколотилось в груди, что, конечно же, не ускользнуло от внимания Амаранты.

Я видел: Эмми нервничала все сильнее. Она не могла спокойно стоять на месте: переминалась с ноги на ногу, поднимала руки, чтобы поправить и без того идеальную прическу, потом стремительно опускала их и, кажется, хотела что-то сказать, но все не решалась произнести первое слово.

— Снова повторишь, что я должен уйти? — Самообладание постепенно возвращалось ко мне, и я первым нарушил молчание.

— А это поможет? — Эмми, наконец, остановилась напротив меня, облокотившись на мраморную столешницу умывальника.

Я изучал выражение безукоризненного лица, которое было мне так дорого, и не находил в нем отклика на собственные чувства. Какие бы эмоции ни испытывала сейчас Эмми, они оставались для меня загадкой.

— Не думаю, — покачал я головой. — Ведь ты сама просила меня прийти к тебе на помощь.

— Что я делала?

— Ты мне снилась и просила о помощи, — постарался объяснить я, но вслух это звучало не очень убедительно, а при более детальном изучении и вовсе глупо.

— Вот оно что. Теперь, конечно, все понятно, — Эмми вздохнула. — Я не знаю, что тебе снилось, но это точно была не моя инициатива. Я все-таки вампир, а не ночная фея, — в ее голосе звучал вызов.

— Пусть так, — решил я не обращать внимания на ее агрессивные интонации, — но ты оставила мне послание. Или это ты тоже будешь отрицать?

Эмми смущенно опустила глаза. Похоже, тут ей нечего было возразить. Значит, я не ошибался, когда думал, что стихотворение предназначалось мне.

— Это было ошибкой. К тому же я пыталась предупредить тебя об опасности, но вовсе не просила меня разыскивать. Зачем ты вообще приехал? Какой теперь в этом смысл?

— Но я уже здесь, и этого не изменить!

— Прости, — Амаранта сникла, вся спесь на мгновение покинула ее, и она превратилась в мою Эмми. У меня снова защемило в груди. Но ее губы почти тут же снова тревожно сжались. — Тебе не надо было приходить. Здесь для тебя небезопасно.

— Ты что, не слышишь? — Меня поразила ее непробиваемость. — Я пришел за тобой, — при этих словах я взял ее за руку, — давай уйдем отсюда вместе.

Столь долгожданное прикосновение к атласной коже отдалось во мне новым всплеском эмоций, и я с трудом сдерживался, чтобы не перейти грань. Прерывистое дыхание и дрожь в голосе выдавали мои чувства с головой. Эмми посмотрела мне в глаза, как будто ища в них подтверждения правдивости сказанных слов, и, найдя его, горько усмехнулась.

— Ты немного опоздал.

— Что? — не понял я.

— Было время, когда я только этого и ждала, но теперь все в прошлом. — Ее рука выскользнула из моей, и Амаранта сделала шаг назад, увеличивая дистанцию между нами. Я вдруг ощутил себя шариком, из которого выпустили воздух. Только меня покинул не гелий, а надежда. Ужасно было думать о том, что еще немного — и я окончательно потеряю ее.

— Это неправда, — всегда можно попытаться отрицать очевидные факты, вдруг сработает. — Ты говоришь так только потому, что хочешь оградить меня от кошмара, в котором сама оказалась.

— Это не кошмар, это моя семья.

— Я люблю тебя, — прошептал я даже не ради того, чтобы она образумилась и изменила свое решение, а просто чтобы она это знала.

Эмми отвернулась, ничего не ответив. Когда она снова посмотрела на меня, мне вдруг показалось, что она с трудом сдерживает слезы.

— Ты еще долго собираешься здесь стоять? — с вызовом спросила Эмми, но вопрос прозвучал наигранно, а мелодичный голос предательски дрожал.

— Я уйду, как только ты скажешь, что я больше тебе не нужен, — на память пришло, что к этому методу нередко прибегают персонажи так горячо любимых младшим братом фильмов. Если не ошибаюсь, после этого должно последовать слезное признание в том, что, конечно, нужен, еще как нужен, и я отчаянно на это рассчитывал. Но то ли Эмми смотрела другие фильмы, то ли этот поворот сюжета лишь фантазия сценаристов, но она ответила совсем иначе.

— Ты мне больше не нужен, — отчетливо чеканя каждое слово, произнесла Амаранта, и эхо огромной туалетной комнаты подхватило ужасное признание.

Вот тут я действительно растерялся. По всем законам жанра мне теперь следовало развернуться и уйти, что, естественно, делать совсем не хотелось. Амаранте эта ситуация, по-моему, показалась забавной. Она стояла, чуть приподняв уголки губ в хитрой усмешке, и внимательно изучала меня, слегка наклонив голову набок.

— Ну? — вопросительно произнесла Эмми, кинув взгляд в сторону двери, словно намекая, что мне уже пора.

Я бы с удовольствием повеселился вместе с ней, если бы не понимал со всей отчетливостью: стоит выйти за эту дверь, и пути назад уже не будет. А разве может быть что-то страшнее, чем безвозвратно потерять Амаранту? Я предпринял отчаянную попытку переубедить ее:

— Этого не может быть. Мы созданы друг для друга.

— Раньше ты думал по-другому.

Я сразу же уцепился за эту фразу. Намного легче предполагать, что в Эмми говорит простая женская обида, чем признать, что она действительно разлюбила меня. Но развить эту мысль не удалось. В ту самую минуту, когда я уже приготовился произнести пламенную речь на тему того, как был неправ в свое время, дверь в туалет распахнулась.

— Вот это встреча, — не узнать этот веселый мальчишеский голос было невозможно. Конечно, он принадлежал странному вампиру, с которым я вчера имел честь познакомиться. — Вы, кажется, о чем-то беседовали, а я так невежливо прервал вас. Не стесняйтесь, продолжайте.

— Он уже уходит, — голосом, не терпящим возражений, заявила Эмми.

— Вот так скоро? — Парень выглядел искренне огорченным. — Как жаль. Ведь с ним хотел познакомиться кое-кто еще.

— Дитрих, перестань. Зачем впутывать сюда его? — нервно спросила Амаранта.

Так я узнал, что парня с песочными волосами и наивной улыбкой ребенка зовут Дитрих. Чувствовалось, что его стоит опасаться, несмотря на невинное выражение лица. По крайней мере Эмми его явно побаивалась, а она все-таки вампир.

До слуха донесся стук каблуков, и не успел я опомниться, как к нам присоединилась еще одна моя «старая» знакомая — красавица-вампирша. Любопытно, что на ней было платье примерно того же фасона, что и вчера, изменился только цвет.

— Я смотрю, у вас здесь вечеринка, — проворковала прекрасная незнакомка. — Не против, если я присоединюсь?