— Я и не собираюсь просить у вас денег.

— Я думала, вы хотите предложить свои услуги? — не дав мне договорить, удивилась она.

— Нет. У нас уже есть клиент, который желает разобраться в этом деле, — я принялся лгать, еще до конца не зная, как буду выкручиваться.

— Кто-то интересуется смертью моего мужа? — Ее изумление только возросло, и я почувствовал, что любое неосторожное слово может сломать то хрупкое доверие, которое она по непонятной причине испытывала ко мне.

— Не совсем. Наш клиент думает, что смерть вашего мужа может быть связана с кончиной близкого ему человека.

— Игорь покончил с собой, — Алена произнесла это таким тоном, будто я был последним двоечником, а она — учительницей, которая пыталась донести до меня информацию, давно уже известную всему классу.

— Я знаю. — Наступило неловкое молчание.

Женщина смотрела на меня так, как если бы только сейчас осознала, что пустила в дом незнакомого человека, и теперь очень сомневалась в правильности своего поступка. В это время закипел чайник, и мы оба вздрогнули от его свиста.

Алена встала и налила чай. Когда она вновь села, ее лицо было задумчиво. Она обхватила чашку тонкими пальчиками, как будто у нее замерзли руки.

— Я не совсем понимаю, зачем вы здесь, — Алена говорила, глядя в стол. — Но я расскажу вам все. Прежде всего потому, что мне просто необходимо это кому-то рассказать. Возможно, вы сочтете меня сумасшедшей, но, если честно, мне нет до этого дела, — молодая женщина подняла голову и с вызовом посмотрела на меня, ее глаза светились твердой решимостью. — Спрашивайте.

Я немного растерялся от такого вступления, поэтому просто попросил ее рассказать, что случилось в тот роковой день.

— Мы с Игорем были на кухне, завтракали. Но это вы, должно быть, и так знаете из местных газет.

— Ничего, — улыбнулся я, — я хочу все еще раз услышать из ваших уст.

— Хорошо, — Алена глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух через ноздри. — Неожиданно на балконе раздался какой-то шум. Мы там храним разные мелочи, в том числе варенье и другие заготовки на зиму. Я недавно как раз засолила помидоры, — я видел что она старается растянуть рассказ, боясь перейти к его главной части, но не стал торопить. — Я подумала, что одна из банок взорвалась. Такое иногда случается. Я попросила Игоря сходить проверить, все ли там в порядке, — тонкие пальцы побелели, так сильно она сжимала чашку. — Прошло несколько минут, прежде чем я хватилась его. Но и тогда я просто подумала, что он всего-навсего задержался, убирая балкон. Мне скоро рожать, и Игорь очень беспокоится обо мне, он даже не разрешал мне мыть полы, — на этом месте Алена снова судорожно вздохнула и замолчала. Я обратил внимание, что, говоря о покойном муже, она путает времена глаголов. Наверное, тяжело вот так сразу научиться говорить о близком человеке в прошедшем времени.

— Вы пошли проверить, что он там делает? — подсказал я.

— Он опаздывал на работу, вот я и решила его поторопить, — как будто оправдываясь, произнесла Алена. — Я дошла до двери в комнату и остановилась, потому что услышала, как Игорь с кем-то разговаривает. Поначалу я подумала, что ему позвонили, и хотела вернуться на кухню. Но меня насторожило то, что говорил он шепотом, словно не хотел, чтобы его кто-то слышал. И я осталась.

— Вы расслышали, с кем он разговаривал? — С замиранием сердца я ждал ответа.

— Не только расслышала, но и увидела, — будничным голосом заявила молодая женщина, и я чуть не подпрыгнул на месте от такой новости.

— Расскажите, — от волнения перехватило горло, и я прошептал эту просьбу, вместо того чтобы произнести ее в полный голос.

— Я точно знаю, что не сошла с ума, — сказала Алена. Видимо, собственное душевное состояние волновало ее куда больше, чем она стремилась показать. В глубине души она рассчитывала услышать от меня подтверждение своей нормальности.

— Конечно нет, — уверенно кивнул я, точно зная, что вдова абсолютно здорова психически.

— Игорь говорил с моей сестрой. Она была на балконе, понимаете? Я видела ее так же хорошо, как и вас сейчас, — в голосе Алены появились истерические нотки. — Но она не могла там быть.

— Ваша сестра погибла?

Вопрос озадачил женщину и в то же время помог успокоиться.

— Нет, она жива, — удивленно ответила Алена. — Но сейчас она в другом городе, и я бы знала, если бы она приехала в гости.

— Вы скучаете по ней? — Это был вовсе не банальный способ поддержать разговор или нескромное любопытство с моей стороны. Подобная информация была действительно важна для полной картины.

— Разумеется, я люблю свою младшую сестренку, и мы давно не виделись. Я даже хотела уговорить Игоря переехать поближе к ней.

— Вы видели, как ваш муж прыгнул? — Я заметил, что молодая вдова немного успокоилась. Сейчас было самое подходящее время для этого вопроса.

— Он не прыгал, — то, с какой уверенностью Алена произнесла эти слова, убедительно говорило о том, что она видела все до последней мелочи.

— Вы хотите сказать, что его кто-то толкнул? — спросил я деликатно, не зная, как она отнесется к тому, что я назову ее сестру убийцей.

— Нет.

— Но что же произошло? — поинтересовался я с искренним недоумением.

— Сестра позвала его, и он пошел к ней навстречу, — женщина задумчиво разглаживала цветастую скатерть на столе, хотя на ней и так не было ни единой складки. — Только сестренка могла висеть в воздухе, а Игорь нет, — не отрывая взгляда от скатерти, добавила Алена.

— Вы хотите сказать, что ваша сестра была с другой стороны перил?

— Да. Я еще подумала, как ей это удается?

— И это все? Игорь просто пошел ей навстречу и выпал с балкона?

— Он почему-то называл ее мамой, — тихо проговорила Алена. — Думаю, он видел свою мать.

— Вы считаете, что вы с мужем видели разных людей?

— Конечно. Иначе зачем ему называть мою сестру мамой? — Алена посмотрела на меня так, будто она была раздосадована тем, что я сам не догадался о такой простой вещи. — Вы все еще не считаете меня сумасшедшей?

Я внимательно взглянул на сидящую передо мной молодую женщину. Она не только не являлась сумасшедшей, но была на редкость разумна. Кто еще на ее месте, не имея никаких представлении о темном мире, мог бы так точно уловить суть произошедшего? Из нее получился бы прекрасный охотник, но я вовсе не собирался портить ей жизнь, просвещая на этот счет.

— Нет, я все еще думаю, что вы абсолютно нормальны, — признался я, так как понимал, что был единственным человеком, который воспринял ее слова всерьез.

— Спасибо, — с искренней благодарностью произнесла Алена.

— Когда вы вышли на балкон, там был кто-нибудь? — задал я последний вопрос.

— Нет, там было пусто, — доливая чай в кружки, будничным голосом ответила Алена.

3

ПОИСКИ

Когда я наконец добрался до гостиницы, отец и брат уже ждали там. Они обедали в нашем с Димой номере.

— Мы на тебя тоже заказали, — произнес Димка, как только я вошел.

Он подтолкнул в мою сторону пластиковую упаковку. Пахло вкусно, и я тут же вскрыл коробочку. Оказалось, это блинчики с маслом. Во время еды мысли о новом деле не покидали голову. Отныне я был на двести процентов из ста уверен, что мы столкнулись с кем-то из тварей. Это красноречиво подтверждал рассказ двух свидетелей, не доверять которым не было причин. Оставалось только выяснить, с кем конкретно имеем дело. Как только обед был закончен, мы приступили к мозговому штурму.

Первым делом я рассказал о том, что мне удалось узнать. Следующим о своих успехах докладывал Дима. Я невольно подметил, что он выглядел намного более миролюбивым, чем с утра. Должно быть, старушка, к которой брат ходил, угостила его пирожками собственного приготовления, и это помогло ему смириться с ситуацией.

— Анфиса Викторовна оказалась очень милой старушкой, — начал Дима. — Она угостила меня домашним печеньем, — произнес брат, подтвердив тем самым мои догадки. Лишь домашняя выпечка обладает той магической силой, которая способна мгновенно вызвать расположение Димы. — Но, к сожалению, ничего дельного она рассказать не смогла.

— Возможно, ты плохо спрашивал, — предположил я.

— Нормально я спрашивал. А если ты считаешь, что я не в состоянии справиться с таким заданием, то иди в следующий раз сам, — тут же среагировал Димка. По тому, как агрессивно он это сказал, я понял, что еще не до конца прощен, даже несмотря на печенье. Демонстративно повернувшись к отцу, брат продолжил рассказ, обращаясь теперь непосредственно к нему: — Единственное полезное, что удалось узнать, так это то, что слышала сама Анфиса Викторовна от своей подруги перед ее смертью. Она зашла домой к погибшей и услышала, как та с кем-то разговаривает. Анфиса Викторовна окликнула ее и вошла в комнату, но там уже никого не было. Ее подруга заявила, что говорила с покойным мужем, и он обещал навестить ее завтра.

— А что Анфиса Викторовна думает по этому поводу? — спросил отец.

В ответ Дима поморщился:

— Она считает, что покойник пришел за супругой и забрал ее с собой. Обычные стариковские байки, ничего серьезного.

— Нельзя пренебрегать ничем. Даже байками, — наставительно произнес отец.

— Ты же не думаешь, что это правда? — Брат выглядел изумленным.

Я прекрасно понимал, что, конечно, отец не воспринимает всерьез эту историю, но в нашей работе бывали и менее правдоподобные случаи, так что нельзя исключать ни одной возможности.

— Многие не верят в существование вампиров, — задумчиво ответил папа. Я видел, что его мысли уже потекли по другому руслу, но брат не собирался оставлять этот разговор, поэтому я решил вмешаться и сменить тему.

— А что тебе удалось узнать в милиции? — поинтересовался я у отца.

— Не много. К несчастью, местная милиция не болтлива. Я лишь выяснил, что все происшествия были признаны несчастными случаями.

— Даже Игорь Старостин, который выбросился с балкона? — Я с затаенным восторгом подумал о способности нашей милиции отделываться от неугодных дел. Все-таки у ребят имеются определенные таланты, правда, не совсем те, что нужны для работы в органах.

— Это они списали на самоубийство.

— Но у него для этого не было никаких причин, — заметил я.

Отец развел руками:

— Кого это волнует?

Я мог бы сказать, что его вдову, например, очень волнует этот вопрос, и он наверняка будет волновать его сына, когда тот подрастет, но ведь, в конце концов, папа не был виноват в равнодушии милиции. Да к тому же, если говорить честно, чем еще власти могли объяснить происходящее в городе?

— Давайте лучше по существу, — предложил отец. — Что мы имеем? — Он принялся перечислять известные нам факты, загибая при этом пальцы: — Во-первых, все началось три месяца назад. Во-вторых, все убитые утратили близких — те либо погибли, либо находились в недосягаемости. В-третьих, ни один погибший не был подвергнут насилию, каждый из них сам повинен в своей смерти.

Именно это обстоятельство волновало меня больше всего. Я чувствовал, что оно — не просто каприз местного монстра; возможно, дело в том, что он вообще не способен причинять людям физический вред.

— В-четвертых, — между тем продолжал отец, — убитые и свидетели видели разных людей, а это, на мой взгляд, значит, что тварь является своего рода оборотнем.

— Оборотнем? — воскликнул брат.

— Почему бы и нет? — Отец пожал плечами. — Но не в классическом понимании этого слова. Он не превращается в волка, а принимает обличья разных людей.

— Как он может одновременно быть двумя разными людьми? — Этот вопрос с самого начала не давал мне покоя.

Отец задумался. Он сидел, поглаживая подбородок, и смотрел в стену перед собой. Похоже, я поставил его в тупик. Совершенно неожиданно на выручку пришел Дима, у которого фантазия была развита лучше, чем у нас с папай вместе взятых.

— А может, он вовсе и не принимает ничьего облика, — заявил Димка.

Мы одновременно посмотрели на него, и брат, кажется, даже смутился от такого внимания.

— Продолжай, — попросил папа.

— Просто я подумал…

— Уже хорошо, — проворчал я, за что получил от брата полный праведного негодования взгляд.

— Так вот, я подумал, — с нажимом повторил Дима, — что каждый видит в этой твари то, что хочет, независимо от ее желаний.

— Интересно, — пробормотал отец.

Я задумчиво повернулся к окну. Возможно, Дима прав. Это объяснило бы тот факт, что каждый из людей, одновременно смотревших на монстра, видел в нем кого-то из своих близких. Наверное, чудовище обладает странной способностью казаться тем, кого человеку больше всего хотелось бы видеть в данную минуту. Такой противник мог оказаться весьма опасным.

— Завтра сходите в библиотеку, — заявил отец безапелляционно.

— Я с ним никуда не пойду, — в тон ему сказал Дима.

— Да ладно тебе. Уверен, мы неплохо развлечемся, — я подмигнул брату.

— Оставьте ваши детские игры на потом. Сейчас главное — разобраться в деле, так что будьте посерьезней, — с этими словами отец встал и направился к двери.

Надо сказать, с библиотекой все получилось немного сложнее, чем казалось поначалу. В первый визит мы с Димой были настроены оптимистично, рассчитывая, что нам удастся найти зацепки, которые помогли бы понять, что за тварь кормится в городе. Естественно, начали с газет. Еще раз перечитав все относительно недавние выпуски местной прессы, мы не нашли ничего нового. На газеты ушло несколько дней. После переключились на историю города, но нас ждала очередная неудача: ничего из ряда вон выходящего тут никогда не происходило. Ни разу за все время существования города в нем не было ни массовых убийств, ни несчастных случаев, повлекших за собой множество жертв, ни публичных казней — в общем, ничего такого, что могло бы вызвать к жизни мстительный дух. Но, как говорится, отсутствие новостей — это уже хорошая новость. Ведь из этой информации мы смогли заключить, кем наш убийца точно не был. Он определенно не являлся призраком.

Но все же мы были вынуждены признать, что в некотором роде потерпели неудачу. С того момента, как мы взялись за это дело, прошло две недели, а воз был и ныне там. Мы с Димой ходили в библиотеку, как на работу. Вскоре к нам присоединился и отец. Нас уже узнавали в лицо и считали своими.

В тот день я встал в восемь часов, как всегда намереваясь посетить читальный зал. После непродолжительной схватки с братом, которая стала уже привычной, удалось его разбудить. Мы как раз завтракали, когда в номер вошел папа. У него в руках был свежий выпуск местной газеты, на которую мы в интересах дела оформили подписку. Бросалось в глаза, что отец выглядел взволнованно.

— Заканчивайте завтрак побыстрее, — заявил он прямо с порога.

— Книги могут и подождать несколько лишних минут. Никуда они не денутся, — проворчал Дима себе под нос.

Работа научного изыскателя утомляла его своей скукой и однообразием. Мне, если честно, тоже порядком надоело возиться со всей этой макулатурой. Подозреваю, что мог бы уже написать неплохую монографию на краеведческую тему, — так много я узнал об этом городе за последние несколько недель.

— Сегодня мы не едем в библиотеку, — слова отца произвели фурор в нашем маленьком обществе. Мы с братом мгновенно потеряли всякий интерес к еде.

— Ты что-то нашел? — спросил я с радостным предвкушением.

— Пока еще нет, но очень рассчитываю, что найду, — сказав это, отец положил перед нами газету, которую все это время держал в руках, словно боясь потерять.

Мы с Димой, не сговариваясь, склонились над ней. Толкаясь и мешая друг другу, так как никто не хотел уступать другому, мы кое-как прочли статью, на которую указал отец.

Речь в ней шла о новом несчастном случае. Погибшего звали Александр Листов, и ему было всего девять лет. Вчера вечером в милицию позвонил мальчик и сказал, что с его другом случилась беда. Милиционеры приехали за город и нашли в карьере, где брали землю строительные компании, тело ребенка. По словам репортера, тот случайно свалился в карьер, на дне которого после дождей стояла вода. Почва была размыта, и мальчик не смог выбраться самостоятельно. В результате он утонул.

Вся эта информация была изложена сухим языком и являлась, по сути дела, простым перечислением фактов. Неприятно удивило такое отношение репортера к случившемуся. Создавалось впечатление, что люди в этом городе уже привыкли к подобным событиям и принимали их как некую печальную данность.

— Мы едем на карьер, — заявил отец, как только закончили чтение.

— Отлично, — Дима выглядел намного веселей. Видимо, его радовала перспектива провести сегодняшний день вне библиотеки.

Я же испытывал смешанные чувства. С одной стороны, тоже ужасно не хотелось возвращаться к книгам, но с другой — было неприятно думать, что мы радуемся смерти ребенка; я с удовольствием смирился бы с еще одним походом в библиотеку, если бы это вернуло мальчику жизнь.

— Почему ты думаешь, что это имеет какое-то отношение к нашему расследованию? — Конечно, я доверял суждениям отца, но хотелось узнать все подробнее.

— Мать мальчика скончалась пять месяцев назад, — как только отец произнес это, последние сомнения развеялись: смерть ребенка вызвана тем же фактором, что и гибель остальных жертв.

Уже через десять минут мы ехали по направлению к карьеру: где он находится, отец узнал в справочной. Стоило выехать за город, как дорога превратилась в сплошные колдобины, и папе пришлось значительно сбросить скорость. «Мерседес» утробно рычал, но безропотно преодолевал препятствие за препятствием. Чем ближе мы подъезжали к карьеру, тем ужаснее становилась дорога. Каждый раз, когда я искренне думал, что хуже уже быть не может, она преподносила новые сюрпризы. В конце концов, уже у самого карьера, «мерс» намертво застрял в месиве из глины, песка и воды. Остальную часть пути мы были вынуждены пройти пешком; до карьера оставалось всего каких-то несколько сотен метров, но даже они дались с трудом. Я был абсолютно уверен, что после этой прогулки мои относительно новые кроссовки придется выбросить, так как уже через пять минут пешего похода их внешний вид говорил о том, что восстановлению они не подлежат.

Наконец мы достигли карьера. Здесь оказалось довольно многолюдно. Повсюду мелькали люди в синей милицейской форме, толпились зеваки, которые, так же как и мы, пришли посмотреть на место гибели ребенка. Нас отличала от них только цель визита — нами двигало далеко не праздное любопытство. Из машины мы прихватили специальный прибор, способный зафиксировать присутствие аномалий. Именно на него в первую очередь возлагались надежды: прибор должен был показать, имело ли место вмешательство потусторонних сил, или ребенок действительно погиб случайно. К тому же уровень излучения, определенный прибором, смог бы помочь лучше понять природу существа, с которым мы столкнулись. Толпа зевак и журналистов лишь облегчала работу, мы легко могли затеряться в этой массе людей, не привлекая к себе ненужного внимания.

— Не мешало бы спуститься в карьер, — задумчиво глядя вниз, произнес папа.

Я тоже подошел поближе к обрыву и заглянул в карьер. Он был огромен и простирался на несколько километров в обе стороны от того места, где мы стояли. На том его участке, где нашли труп мальчика, сейчас в поисках возможных улик вовсю трудилась милиция. Так как дно было частично затоплено дождевой водой, милиционерам пришлось соорудить нечто среднее между мостом и плотом. Видимо, эта причуда инженерной мысли была наспех сколочена из найденных поблизости досок; она производила пугающее впечатление. Казалось, в любую секунду плот может пойти ко дну, утащив за собой всех, кто на нем стоит, и на плаву его держит разве что чудо. Само собой, спускаться вниз разрешалось только сотрудникам милиции, многие из которых, кстати, не проявляли энтузиазма по этому поводу.