— Я с тобой в таком тоне разговаривать не буду, — с этими словами Дима встал и, захватив тарелку с печеньем, направился к двери. — И, кстати, если у кого-то плохое настроение, то совершенно необязательно портить его остальным.

— А если кто-то будет есть много печенья, то скоро совсем в дверь не пролезет, — я не смог удержаться от колкости, так как знал, что проблема лишнего веса в последнее время довольно остро встала перед моим братом.

Стоя в дверях, Димка обернулся и обиженно посмотрел на меня:

— Ну и кто из нас ведет себя как ребенок? — Задав этот риторический вопрос, он вышел из номера.

Как только дверь за ним закрылась, я почувствовал угрызения совести. Не стоило говорить о еде, для Димы это больная тема. Теперь придется побеспокоиться о заключении перемирия. Но когда мой взгляд упал на распечатку, я снова почувствовал раздражение. Как можно быть таким доверчивым? Мало ли что могла сказать ему библиотекарь? Может, она просто хотела от него отвязаться и поэтому подсунула ему первое, что попалось под руку.

Я еще раз внимательно взглянул на лист. Насколько я мог разобрать, дата действительно подходила: напротив фамилии, на которую указал Дима, стояло 10 мая 1896 года. Я напряг память и вспомнил, как Патрисия говорила, что ее прадед был казнен седьмого мая 1896 года. Это обнадеживало. Присмотревшись к самой фамилии, я сделал вывод, что, вполне возможно, она начинается с буквы «Х», большего я добиться не смог. Что ж, если Дима окажется прав, мне стоит перед ним извиниться.

Остаток времени до приезда отца и Ксюши я провел, гуляя по жилой части дома и разглядывая картины. Все они были по-своему хороши, особенно женские портреты, но у меня из головы не шло полотно из моего номера. Не знаю, почему эта картина произвела на меня такое впечатление; она не была написана лучше остальных, и девушка на ней мало чем отличалась от прочих. Наверняка это полотно принадлежало той же кисти, что и остальные портреты, и было создано в тот же период. Но меня не покидало ощущение, что я где-то уже видел эту пастушку; черты ее лица были мне удивительно знакомы. И это была еще одна странность, разобраться в которой у меня не получалось.

Отец приехал ближе к вечеру. Я увидел в окно гостиной, как «мерседес» поворачивает на стоянку. Видимо, Дима тоже следил за дорогой, так как почти сразу спустился вниз. Миссис Гридл тоже заранее подошла к входной двери.

Несмотря на то что я ждал, когда раздастся звук гонга, я все равно вздрогнул, услышав его, и от меня не укрылось, как ехидно усмехнулась при этом старуха, прежде чем открыть дверь. Что-то в последнее время я слишком часто пугаюсь, должно быть, дело в нервах.

Я не знал, чего мне ждать от встречи с Ксенией, и поэтому был напряжен и немного нервничал. Когда она вошла, мне сразу бросилось в глаза, что ее рыжие густые волосы подстрижены под каре. Не то чтобы ей не шла такая стрижка, но мне стало жаль, что она безжалостно обрезала свои длинные шикарные косы. Следом за Ксенией шел отец. Он нес Ксюшин чемодан и сразу же поинтересовался, где она будет жить. Старуха что-то недовольно пробормотала насчет третьего этажа и важно удалилась, поджав тонкие губы, а я понял, что теперь занимаю в ее списке личной неприязни лишь вторую позицию. Первым местом с этого момента единолично завладела Ксения.

Дима сразу бросился обнимать Ксюшу. После того как прозвучали приветствия, она подошла ко мне поздороваться.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил я так же односложно, не зная, что еще мне сказать.

— Я тоже рада тебя видеть, — добавила она, сделав ударение на слове «тоже», намекая, что мне первому следовало это сказать, и улыбнулась. А я вдруг почувствовал, что соскучился по ней. Она неловко обняла меня и почти сразу отступила.

Ксюша хотела сказать что-то еще, но тут на лестнице появилась Патрисия Блэйд. К этому времени она успела переодеться, и сейчас на ней было длинное темно-синее платье с глубоким вырезом, выставляющим на всеобщее обозрение ее высокую грудь.

— Я смотрю, вы тут не скучаете, — пробормотала Ксюша себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это и есть еще один ваш помощник? — спросила Патрисия у отца, неприязненно поглядывая на Ксению.

— Верно, — спокойно ответил папа, предпочтя не обращать внимания на тон хозяйки. — Это Ксения Маслова.

Отец представил Ксюше хозяйку отеля. Патрисия, спустившись в холл, встала неподалеку от меня. Взгляды девушек встретились, и то, как они смотрели друг на друга, вызывало у меня плохое предчувствие.

— Боюсь, она не может здесь остаться, — наконец нарушил тишину холодный голос Патрисии.

— Это еще почему? — с вызовом спросила Ксюша.

— Не помню, говорила ли я вам, — на этот раз хозяйка обращалась к отцу, — что маньяк, похищающий людей, предпочитает женщин.

Ксения открыла рот, чтобы ответить, и я почувствовал, что еще немного, и она загубит нам все дело, поэтому решил вмешаться.

— Именно поэтому она здесь, — как можно более беззаботно произнес я. Патрисия повернулась и внимательно посмотрела мне в глаза. — Ксюша должна будет играть роль приманки, — краем глаза я видел, как отец пусть и неуверенно, но все-таки кивнул, подтверждая мои слова.

Несколько минут все молчали. Все это время Патрисия не отрываясь смотрела на меня немигающим взглядом, а я изо всех сил пытался не отводить глаз, чтобы не вызвать у нее подозрений.

Наконец она первая отвела взгляд и сказала:

— Хорошо, пусть остается, но не говорите потом, что я вас не предупреждала, — с этими словами она одним движением развернулась на сто восемьдесят градусов и удалилась в сторону своего кабинета.

— Кажется, этот раунд за нами, — весело прокомментировала ситуацию Ксюша. Ее нисколько не смутили мои слова насчет приманки, думаю, она просто не восприняла их всерьез.

Один только Дима выглядел подавленным. Я подозревал, что теперь из-за своих симпатий к Патрисии он будет не на нашей стороне в любом спорном вопросе. Но я не мог сердиться на него, так как сам когда-то был в подобной ситуации. В отношении Амаранты я тоже не слушал никаких доводов рассудка.

Голос за нашими спинами заставил всех вздрогнуть.

— Ужин подан, — провозгласила старуха в духе камердинера старого дворца.

Так как отец и Ксения проголодались с дороги, мы сразу же направились в столовую. За дружеской беседой ужин пролетел быстро, его омрачало только отсутствие Патрисии. В перерывах между блюдами, пока миссис Гридл не было в столовой, Дима рассказал отцу, что ему удалось найти в библиотеке. Папа отнесся к сведениям, добытым братом, не менее скептически, чем я. Это было видно по выражению его лица, когда он рассматривал распечатку, которую Димка прихватил в моей комнате. Однако папа предпочел воздержаться от комментариев, бросив лишь, что не мешало бы заехать на кладбище. Дима воспринял это как победу и весь остаток ужина то и дело бросал на меня взгляд под названием «я же тебе говорил».

Я тоже рассказал о своих маленьких наблюдениях, но они состояли в основном из непроверенных догадок, замешанных на шестом чувстве, поэтому отец, выслушав меня, сказал, что и их тоже стоило бы проверить. На этом обмен информацией закончился.

Дальше говорила в основном Ксюша. Она рассказала о том, как обстоят дела в России. Оказалось, за прошедшее время кое-что успело измениться. Данил, программист, который вечно витал в облаках и щелкал по клавишам, оказывается, успел жениться. Впрочем, ему было около двадцати пяти, когда я видел его в последний раз, так что это был вполне своевременный поступок. Его избранницу я не знал, хотя не отказался бы посмотреть на эту героическую женщину. Теперь они вместе жили при баре Оксаны. У самой Оксаны и Глеба было все в порядке, без особых изменений. Ну а Ксения была занята подготовкой к поступлению в колледж. Школьные экзамены она, как одна из лучших учениц, сдала досрочно, поэтому ее и отпустили на каникулы пораньше. Но вместо того, чтобы поехать домой к маме, она прикатила к нам, так как, по ее собственным словам, страшно соскучилась. При этом она, конечно, не посчитала нужным известить об этом мать, и та считала, что дочь все еще учится. На вопрос Димы, как она узнала, где мы, Ксения напомнила ему, что она все-таки белый маг, пусть пока еще и слабый.

В общем, к концу ужина я чувствовал себя так, словно этого полугода и не было, и мы расстались с Ксюшей только вчера. Когда все поднялись из-за стола, отец сказал, что пойдет спать, так как шесть часов за рулем его измотали. Ксюша предложила мне прогуляться, и я ответил согласием, рассчитывая, что наедине она сможет ответить на несколько интересующих меня вопросов. Диме было нечем заняться, но он все еще дулся на меня и поэтому не стал навязывать нам свое общество, а поднялся наверх вслед за отцом.

На улице я почувствовал себя так, будто с моих плеч упал тяжеленный камень. Поразительно, но я только сейчас понял, что за целый день так ни разу и не вышел из дома. А ведь большую часть времени я провел, ничем особо не занимаясь. Так что же мешало мне выйти пройтись? Но эта мысль даже не пришла мне в голову.

Мы немного прошлись вдоль улицы, прежде чем я решился задать главный вопрос, который волновал меня с тех пор, как я узнал, что скоро увижу Ксюшу.

— Ты ее видела? — спросил я, глядя в звездное небо. К тому времени, как мы пошли на прогулку, уже успело стемнеть.

Ксюша резко остановилась.

— Вот уж не думала, что у тебя хватит наглости спросить меня об этом, — она фыркнула и снова пошла вперед, только на этот раз ее шаг уже не был прогулочным.

Я тоже пошел быстрее, еле поспевая за ней. Конечно, она права, мне не следовало заговаривать с ней об Амаранте, ведь, в конце концов, именно из-за нее я отверг чувства Ксении. Но искушение было слишком велико, чтобы его можно было преодолеть. Видимо, Ксения тоже это поняла, потому что через пару минут она снова остановилась и повернулась ко мне.

— Все еще плохо? — поинтересовалась она, заглядывая мне в глаза.

— Терпимо, — ответил я, отводя взгляд, чтобы она не догадалась, что все несколько хуже, чем я стараюсь показать.

— Пойдем лучше назад, — предложила Ксюша, и я согласно кивнул.

Большую часть обратного пути мы проделали молча. Мне было жаль, что даже спустя столько времени мы не можем разговаривать как друзья. Она заговорила, только когда над нами уже навис темный силуэт отеля.

— Я с ней не встречалась, — она сказала это так тихо, что я еле ее расслышал. — Но Глеб, кажется, еще раз виделся с ней. Она заходила к нему через несколько недель после твоего отъезда. Больше ее никто из наших не видел.

Я представил, как беседуют Амаранта и Глеб, и это меня позабавило. До того как она помогла нам найти и уничтожить стаю оборотней под предводительством сильнейшего темного мага, Глеб не думал, что возможны мирные отношения между вампиром и человеком. Но мы с Эмми сумели его переубедить. Думаю, вместе мы много еще чего смогли бы сделать, но теперь это все можно перенести в категорию «что было бы, если…». Мысль о том, чего я лишился по собственной вине, причиняла мне острую, почти невыносимую боль.

— И если тебе интересно, — добавила между тем Ксения, — у нее все было в полном порядке.

Повернувшись, я взглянул на нее. Мне показалось или в ее голосе действительно послышались ехидные нотки? Возможно, она пыталась отомстить мне, рассчитывая причинить боль тем, что Амаранта не сильно переживает из-за моего отъезда. Жаль ее разочаровывать, но я был бы только рад, если бы дела обстояли именно так. Достаточно того, что я каждый день своей жизни мучился из-за решения расстаться с ней.

Я собирался сказать Ксюше, что так даже лучше, когда заметил мелькнувшую сбоку тень, которая свернула за угол отеля. Не раздумывая, я последовал за ней, на ходу бросив Ксюше, чтобы она шла в дом. Но она, конечно, меня не послушалась, пробормотала «ни за что» и направилась следом за мной.

— Тогда, по крайней мере, не шуми, — прошептал я ей.

— Из нас двоих шумишь пока один ты, — заметила она, намекая на то, что я заговорил первым.

Бросив на нее убийственный взгляд, я свернул за угол как раз вовремя, чтобы заметить, как тень, отворив калитку, проскользнула на задний двор. Переглянувшись, мы последовали за ней.

На дворе не было ни души, зато в сарае, который я разглядывал еще днем, горел слабый подрагивающий свет. Я решил, что его источником была свеча, и подумал, что неплохо будет заглянуть в окно сарая. Мы начали медленно красться в его сторону; это оказалось непросто, потому что спрятаться нам было негде. Ксюша держалась сбоку и чуть позади меня. Вдруг в неверном отблеске света из окон гостиницы я краем глаза заметил, как кто-то метнулся к ней и схватил ее за руку.

От неожиданности Ксения вскрикнула, а я, резко повернувшись, перехватил нападавшего за горловину рубашки.

Я скорее почувствовал, чем узнал человека, который так испугал нас своим неожиданным появлением. Этот запах немытого тела и сгнивших зубов ни с чем нельзя было перепутать.

— Лени?! — Я был немало озадачен, увидев странного человека, с которым до этого познакомился в баре «Пьяный боцман». А ведь я уже почти успел забыть о его существовании.

— Не бей меня, — мужчина, защищаясь, вскинул руки к лицу.

— Никто не собирается тебя бить, — сказал я, отпуская его рубашку и отступая назад, в первую очередь для того, чтобы меньше чувствовать его запах. Ксения к тому времени уже отошла на пару шагов и теперь стояла позади меня, прикрывая нос рукой. — Что ты здесь делаешь?

— Я здесь работаю, — объяснил пьяница, немного успокоившись. Похоже, наша встреча напугала его больше, чем нас. — Это мой дом, — он указал на сарай. — Я — ночной сторож.

— Понятно. Вот, значит, откуда ты знаешь эти истории про отель.

— Это гиблое место, — снова завел он свою шарманку, а я начал жалеть, что вообще пошел сюда.

— Мы здесь живем, — вмешалась Ксюша, и Лени, замолчав на полуслове, шагнул в ее сторону.

— Бегите отсюда прочь, — дрожащим голосом прошептал он. — Она вас уничтожит, — сторож поднял голову и посмотрел на отель. — Она, — в каком-то экстазе произнес, указывая на дом крючковатым пальцем.

Я невольно обернулся и взглянул в том направлении, куда он показывал. Мне почудилось, что на третьем этаже колыхнулась штора, как если бы за ней стоял человек и наблюдал за нами, а потом резко отошел от окна. Впрочем, возможно, мне это просто померещилось под впечатлением от слов Лени. Я пригляделся повнимательнее, но весь третий этаж был погружен во тьму, и сказать что-то наверняка было невозможно.

Когда я снова повернулся к старику, его возбужденное состояние уже прошло, и теперь он просто стоял и смотрел мимо нас в сторону сарая.

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотал он как ни в чем не бывало, и побрел прочь, ссутулившись еще больше, чем прежде.

— Это что, какой-то местный сумасшедший? — подойдя поближе ко мне, спросила Ксюша.

— Вроде того, — задумчиво ответил я.

В прошлый раз я уже убедился, что слова Лени, больше напоминавшие бред, на поверку оказались правдивыми. Наверное, и сейчас нам следовало к нему прислушаться. Вот только кого он имел в виду под местоимением «она»?

7. Новая жертва

Поднявшись к себе в спальню, я еще долго не мог заснуть. Слишком насыщенным был этот день. Конечно, больше всего меня ошеломил неожиданный приезд Ксюши. Насколько я мог судить, ее чувства ко мне не слишком изменились с нашей последней встречи и, возможно, она надеялась, что теперь, когда рядом нет Амаранты, мое отношение к ней поменяется. Я прекрасно знал, что ее мечтам не суждено сбыться, но не знал, как ей это объяснить. Глубина моих чувств к Эмми не зависела от расстояния и других жизненных обстоятельств. Мое сердце раз и навсегда было отдано ей, и я понятия не имел, как вернуть его назад. Рядом с ней осталось все, что было мной, и я нынешний — лишь тень себя настоящего. Сейчас, спустя полгода с нашей последней встречи, я любил ее ничуть не меньше, чем в первый день, и ничего не мог с этим поделать. Глупо было надеяться, что Ксения как-то сможет это изменить. Пожалуй, мне стоило с ней поговорить, но, зная Ксюшу, я был почти уверен, что она пропустит мои слова мимо ушей. Эта рыжая бестия привыкала во всем идти до конца, и меня немного беспокоило, что я являлся одной из ее заветных целей.

Думая о превратностях любви, я честно пытался заснуть, правда, без особого эффекта. Где-то в два часа ночи отсутствие сна стало не на шутку меня беспокоить. Только бессонницы мне и не хватало! Должно быть, виноваты события этого дня и напряженные нервы, которые никак не хотели расслабляться. Злясь на себя и на весь мир, я решил применить тяжелую артиллерию. Снотворного у меня не было (как, впрочем, и каких-либо других лекарств, они не в почете в нашей семье), поэтому я, лежа на спине с зажмуренными глазами, принялся считать овец.

С фантазией у меня все более или менее в порядке, поэтому овечки, скакавшие через забор, получились вполне реальными и милыми, но долгожданный сон все равно не пришел. На триста шестой овце, когда я уже был близок к отчаянию, понимая, что и тысячная ничего не сможет изменить, ночную тишину нарушил женский крик ужаса, заставивший меня подпрыгнуть на кровати.

Через секунду я был на ногах, пытаясь сообразить, что могло случиться. Кричали явно где-то на первом этаже. Мгновенно натянув джинсы, на ходу надевая футболку, я выскочил в коридор и встретил там встревоженного отца и мало что понимающего, сонного брата. Первым делом мы с отцом, не сговариваясь, бросились к ведущей на третий этаж лестнице. Хоть крик и донесся снизу, но все-таки было необходимо проверить, в порядке ли Ксюша. Где-то на середине лестницы мы столкнулись с ней нос к носу; Ксению тоже разбудил неожиданный вопль. Таким образом, во всем доме оставалась только одна женщина, которая могла кричать, — Патрисия Блэйд, потому что крик миссис Гридл, по моему глубокому убеждению, должен напоминать рев мамонта, а я слышал обычный женский визг.

Видимо, Диму посетили те же мысли. Пока мы с отцом бежали наверх, он успел заглянуть в комнату Патрисии и выяснить, что ее там нет. Как только мы спустились, он сразу сообщил нам об этом, и мы, не медля ни секунды, бросились на первый этаж.

В доме было темно. Не горела ни одна лампа, и парадную лестницу освещал лишь тусклый свет уличных фонарей, проникающий в окна первого этажа. Кое-как спустившись вниз, мы рассредоточились, чтобы быстрее найти Патрисию, которая, возможно, была в беде. Крик больше не повторялся, и это настораживало больше всего.

Мне досталась столовая. Нащупав дверную ручку, я вошел внутрь и стал нащупывать выключатель, но тут мой взгляд упал на дверь, ведущую в хозяйственную часть дома. Из-под ее порога тонкой полосой пробивался свет, и моя рука замерла, так и не добравшись до выключателя. Медленно и как можно более осторожно, стараясь не шуметь, я начал продвигаться в сторону этой двери. Когда до нее оставалось шага четыре, я заметил, как полоска света на секунду пропала, а потом снова появилась, словно прямо за дверью кто-то ходил.

Я вдруг пожалел, что при мне нет никакого оружия. Все винтовки и прочие охотничьи атрибуты пришлось оставить в машине, так как отец боялся, что Патрисия, заметив оружие, может выставить нас за дверь. Тогда такое решение показалось мне правильным, но теперь я искренне в этом засомневался. Возможно, мне следовало позвать кого-нибудь на помощь, но в тот момент я думал, что главное сейчас — как можно скорее найти девушку, пока с ней не случилось ничего непоправимого. Поэтому я замешкался лишь на мгновение, которое было необходимо для принятия решения, и уже в следующую секунду толкнул дверь.