Вода освежила и дала облегчение. Но насладиться передышкой я не успела — ощутила досадливое любопытство. Обернувшись, увидела остановившегося у прутьев моей клетки первого советника повелителя княжества Солкат и главу Тайной канцелярии — эйта Себа Хорна. В привычном темном сюртуке и прямых брюках, рубашке с белоснежным жабо и стилетом за поясом, он пугал до колющих осколков льда в кишках, раздражал и восхищал одновременно.

На вид лет тридцати пяти, симпатичный и высокий мужчина, при этом сильный маг, очень умный и хитрый. Почти идеальный мужчина с характером мнительного параноика, которому уже за восемьдесят лет, при этом любящий и верный муж, и заботливый семьянин.

Мы встретились взглядами и впились в друг друга глазами, изучая и оценивая как противника.

— Опять кошмары мучают, Катрия? — осведомился он.

Я встала у решетки с заговоренными прутьями, едва не касаясь ее. И глядя ему в глаза, немного задрав голову, сухо напомнила:

— Я — Виктория!

— Ты — иномирная тварь, захватившая тело княжны, — вопреки грубым словам, голос верного княжеского пса сочился лишь насмешкой.

— Докажите! — криво усмехнулась я в лицо второму по важности человеку в этой стране.

— Уверен, ты помнишь, — это слово он выплюнул с сарказмом, — что как только начинает проявляться магия, детей проверяют на категорию дара и его особенности. Катрия — проверенный и зарегистрированный маг смерти. Хоть и совсем слабенький, если так вообще можно сказать про кого-то из тех тварей. Но княжна — темнее некуда, а в тебе — ой, какая неожиданность! — горит частичка света…

Насмешливо хмыкнув, я вернула выпад оппоненту, с иронией напомнив:

— Ой, какая неожиданность! Так это вы, оказывается, во всем виноваты! Пока я героически спасала обожаемого батюшку от жуткого смертельного артефакта, вы чуть не убили его дочь…

— Я убил ее до того, как ты по дурости или злонамеренно вытащила из груди князя артефакт смерти, — со злой насмешкой процедил главнюк по безопасности.

— В любом случае, все видели, что я его спасла. А еще — что вы пытались меня убить. Значит, именно вы могли повредить или повлиять на мою пока еще юную, нестабильную и неокрепшую силу!

Мы стояли напротив друг друга как бойцы на ринге, выискивая слабые места.

— От тебя несет потом и выглядишь ты, скажу откровенно, отвратительно, — поморщился Хорн.

— Смотались бы к Белой Эйте, посидели бы в тюрьме без ванны и удобств две недели, смердели бы еще хуже, — зло парировала я, а вот эйт наоборот, усмехнулся, ведь смог задеть за живое.

И я не осталась в долгу:

— Не подскажете, каково смотреть в глаза той, кого убили? И чьей матери всадили кинжал в спину…

Советник тут же стер с лица самоуверенную улыбку и скрипнул зубами. Помолчал, видимо, раздумывая перед ответом:

— Халзина никогда мне не нравилась. Я сразу распознал в ней гремучую змею, когда встретил на границе Фейрата с Солкатом. Князь изначально ошибся в выборе супруги. Купился на красивую внешность. Но маги смерти по определению не бывают скромными и застенчивыми, как бы ни притворялись. А Катрия… — Хорн напряженно глянул на меня и старательно бесстрастно спросил: — Скажи, как она решилась предать отца? Ведь кровные узы должны были остановить…

Ага, угрожает, чтобы воспользоваться моей возможностью покопаться в чужой памяти. И все же я не отказала ему в информации:

— Халзина имела слишком огромное влияние на нее. Задурила девчонке голову, обещая жизнь без ограничений и власть над всем миром, а не только Солкатом.

— Девчонке? — насмешливо переспросил эйт. — Тебе тоже двадцать один, но ты столь снисходительно говоришь о своей ровеснице, дочери князя…

— Я иначе воспитывалась, в других условиях, которые напрочь отбивают желание творить глупости и лишают иллюзий. Особенно о том, что править миром так здорово, — поделилась я и улыбнулась вполне искренне.

Мы опять замолчали, разглядывая друг друга.

— И что мы с тобой будем делать? — наконец он задал вопрос, который, похоже, мучил как его самого, так и князя.

Нет, князя даже сильнее, ведь я заняла тело его дочери. И отдать приказ о моей ликвидации — это словно второй раз убить своего ребенка. Пусть в ее теле уже совершенно другая душа. Душа, которая спасла его от смерти.

— Понять и простить? — предложила я, машинально пожав плечами.

— Ты измененный маг смерти, и это способен ощутить любой, знавший прежнюю Катрию маг, — поморщился Хорн, видимо, на эту тему они с князем тоже поразмышляли.

— Теперь я просто темный маг, — поправила я. Но пришлось добавить, уловив скепсис главы тайной канцелярии: — Хорошо, сильный темный маг с дополнительным подарком от прежнего дара. Я до сих пор ощущаю чужие эмоции.

— Это лишь пока, ведь дар может восстановиться, и ты решишь отправить нас всех к Белой Эйте? — парировал он.

— Нет, — потерев грудину, невольно улыбнулась я, несмотря на легкую, постоянно мучившую боль. — Эта капля света внутри меня не позволит. Она моя, родная, защищает душу. К тому же стабилизирует мою магию и избавляет от зловредного воздействия темной энергии на мозги и эмоции. Благодаря этому свету я не сошла с ума, пока заново проходила инициацию и… вспоминала… не свое.

Задумчивое молчание главного безопасника страны начало напрягать, но, надо думать, я еще слишком наивный интриган, а вот он, наоборот, слишком опытный. И пока я накручивала себя, переживая о его решении, эйт Хорн доводил меня до нужной кондиции. Наконец, он выдал:

— Хорошо. Тебя выпустят отсюда. И ты останешься Катрией Фолкзан…

— Нет! — оборвала я его и упрямо вздернула подбородок, всем своим видом демонстрируя непреклонность. — Я не позволю лишить меня собственного имени. Поэтому готова выйти отсюда только как Виктория, а Катрия может быть моим вторым именем.

Мужчина скрежетнул зубами и сухо процедил:

— Хорошо, князь согласен объявить народу Солката о том, что даровал своей наследнице второе имя в благодарность за спасение.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула я.

Но оказалось, это были не все условия.

— Однако ты обязана дать нам клятву верности и что никогда не…

— Нет! — вновь жестко оборвала я. — Я готова дать кровную клятву о непричинении вреда и верности только своему отцу, князю Дивиту Фолкзану. Вам же я подобных клятв давать не намерена.

— И почему же? — проскрипел ледяным тоном взбешенный темный маг.

— Потому что хранить верность многим невозможно. Вдруг ваши с князем взгляды или жизненные интересы разойдутся. И что тогда делать мне? Разорваться на части? — спокойно пояснила я. — Насколько я понимаю, эрэт Фолкзан решил пока оставить меня в статусе главной наследницы княжества, а значит, может так статься, в будущем я займу трон Солката. Тогда уже вы должны будете верны мне. В этом случае моя клятва сыграет против меня же.

— Я предупреждал тебя, Себ, что эта девочка гораздо умнее и осторожнее Катрии, а ты не верил, — донеслось из темноты коридора.

Через пару мгновений из сумрака вышел сам князь Дивит Фолкзан. Высокий, очень симпатичный, сероглазый мужчина в черном и с цепью на груди. Жесткий, суровый, но справедливый и не бездушный правитель, как я смогла убедиться. Я почувствовала его грусть, душевную боль, пока он пристально рассматривал меня. По-прежнему ощутила непривычное родственное тепло, словно мы и правда с ним родные. Вот бы узнать его поближе. Прочувствовать нутром эту непривычную сопричастность хоть к кому-то, как настоящей дочери.

Жадно рассмотрев отца своего нового тела, я неуверенно улыбнулась, неловко присев в реверансе.

— Я принимаю тебя, Виктория, как свою дочь, — хрипло проговорил князь слова, от которых екнуло мое сердце. Потом, протянув сквозь прутья скарификатор, добавил: — И жду обещанную клятву.

Проколов палец, из-за накативших эмоций я скорее проскрипела клятву, чем торжественно произнесла, правда, немного «упростив»:

— Клянусь, что никогда не буду покушаться на власть и жизнь князя Дивита Фолкзана.

Князь и его страж криво усмехнулись, отметив краткость и узкую направленность клятвы, но приняли как есть. Себ Хорн открыл дверь моей камеры и жестом предложил ее покинуть. Князь протянул мне плащ со словами:

— Всем сказано, что после смерти матери и ее попытки убить меня на твоих глазах, ты была немного не в себе. Мне пришлось закрыть дочь в казематах ради нее самой, пока не возьмет свои эмоции и магию смерти под контроль. Так что твой облик никого не удивит.

— Постараюсь не доставлять вам лишних хлопот, эрэт Фолкзан, — я вновь присела в реверансе.

Для прежней хозяйки тела это было как дышать, а вот для меня кланяться и заискивать — нет. Только человека, от которого зависело: жить мне дальше или нет, надо расположить к себе.

Князь помолчал с минуту, изучая меня, будто муху под лупой. Затем тяжело, немного рвано вдохнув-выдохнув, спросил:

— Насколько хорошо ты помнишь… сроднилась с памятью Катрии?

— Полностью, — глухо призналась я, невольно напрягаясь в ожидании его реакции.

Как только после покушения князя подлатал целитель, произошло много чего. Очнувшись от обморока, я забилась в судорогах от накатывавшей волнами магии смерти. Сперва Катрию отправили в казематы, действительно, чтобы спасти, решив, что, потрясенная потерей матери, она потеряла разум и контроль. Однако оказалось, что началась моя собственная магическая инициация. Ведь магии смерти плевать, чье тело, главное, душа новая, не инициированная, новорожденная, можно сказать!