— Хочешь, сделаю тебе коктейль? — предложил он и, вытянув руку в мою сторону, пошевелил пальцами. — Знаешь, а лучше чай. И еще парочку бутербродов. Меня зовут Фалько.
— Мэдерли, — представилась я, слегка подобрев.
Я не ела с самого утра и пока не разобралась, где тут кормят. Так что Фалько сходу вырвался вперед в гонке симпатий.
— Я не участвую в споре, — ответил он и хитро улыбнулся. — Но если ты вдруг проникнешься ко мне чувствами, возражать не стану.
— Ты посмотри, какой коварный! — оскорбленно воскликнул Кейден. — Кого мы приютили, Бас?
Если Фалько напоминал нескладного, крупного, но добродушного пса, то Кейден походил на кота — он наблюдал за мной из-под рыжеватых ресниц, вальяжно усевшись на диване, но казалось, дай слабину — тут же бросится, выпустив когти.
— Присаживайся, Мэдерли, — предложил он, похлопав по дивану рядом с собой. — Расскажи о себе. Как тебе первый день в Академии? Нужна помощь в учебе? Я бы мог позаниматься с тобой дополнительно.
— А когда я сказал, что с архитектурой света у меня явно будут проблемы, ты послал меня в библиотеку, — пробурчал Фалько. — Я тоже на первом курсе, Мэдерли. Будем учиться вместе. Чай придется подождать, заваривается.
Я кивнула и бочком прошла вдоль стены, прижимая к груди оставшиеся книжки.
— Уже покидаешь нас, Мэдерли? — встрепенулся Кейден. — А хочешь, покажу, где я живу? Я не собираюсь уступать в споре, даже не попытавшись выиграть!
Пока приятели Себастиана перебивали друг друга, сам он хранил молчание, но теперь решил высказаться:
— Нет никакого пари, Кей. Все уже решено. Усек?
Я проскользнула в комнату и быстро закрыла за собой дверь, пожалев, что на ней нет защелки.
Однако парни решили оставить меня в покое. Они приглушенно бормотали, спорили, но в итоге все стихло, и входная дверь захлопнулась. Бастиан постучал ко мне через пару минут.
— Чай стынет, — сказал он.
Поколебавшись немного, я все же вышла. Моего соседа не было видно. Зато на барной стойке ждала пузатая чашка чая и тарелка с горячими бутербродами, от которых пахло так аппетитно, что я отбросила все сомнения. Хрустящий хлеб, пропитанный подтаявшим маслом, тонкие ломтики ветчины и расплавленный сыр — идеально. А в глубокой тарелке рядом лежали крохотные помидорки, не крупнее вишни и куда слаще.
Бастиан появился, когда я все съела и собиралась улизнуть. Положил рядом со мной на барную стойку сверкающую подвеску.
— Даже не думай, что я стану спать с тобой за блестяшки, — вырвалось у меня.
— Ты удивишься, — сказал Бастиан. — Но этот артефакт в некотором роде контрацептивный.
— Мне уже выдали таблетку от залетов.
— У этой штуки действие кардинальнее, — усмехнулся Бастиан, склонившись ко мне и опершись локтями о стойку.
Он покрутил искристый медальон в пальцах, попробовал подковырнуть ногтем пару граней и вроде остался доволен. Медальон был грубоватым, но симпатичным. Ромбовидной формы, сделанный из наслоения зеркальных элементов, он напоминал сверкающую чешуей рыбку.
— Мне не нужны твои подарочки, — отрезала я.
— Как мы с тобой выяснили при первой встрече, ты очень легко поддаешься чарам, — напомнил Бастиан. — Хочешь получить защиту от чарослов, Мэдерли?
Я покусала губы и вынуждена была кивнуть.
— Это зеркальник, — пояснил он. — Артефакт, который отражает и рассеивает чары.
— Не доверяешь самому себе? — спросила я, вскинув на него взгляд.
Бастиан выпрямился и посмотрел на меня свысока.
— Я дал слово Альваро.
— Зачем тогда эта штука?
— Затем, что я не могу поручиться за всех! А за Монтегу — особенно, — раздраженно бросил он. — Использовать чарослова на территории академии запрещено. Однако, сама понимаешь — правила на то и созданы, чтобы их нарушать. На чаров слова обычно не действуют. Свет создает естественную защиту. Разве что разница потенциалов очень велика, как и вышло у нас с тобой.
— А уровень может меняться? — спросила я.
— Почему ты спрашиваешь?
Я пожала плечами. Откровенничать с ним я не собиралась. Может, мне лишь почудилось, что показатели разнились. А может, злобная ректорша специально занизила мой уровень чаросвета, чтобы поскорее выгнать меня из академии.
— Вроде, небольшие колебания возможны, — бросил Бастиан. — Так вот, секрета из твоей восприимчивости никто делать не будет. И если не хочешь к завтрашнему вечеру ублажить половину академии, то надень этот кулон и носи, не снимая.
— А откуда я знаю, что у него именно такое действие, как ты говоришь? — с подозрением спросила я.
— Просто надень кулон, Мэди! — сердито воскликнул он. — Ты ведь носишь один. Вот и повесь к нему второй.
Вздохнув, я подняла руки к шее, нащупала защелку и, повозившись с ней, сняла цепочку и положила на стойку.
— И лучше бы тебе держаться подальше от Найрин, — добавил Бастиан, продевая конец цепочки в глаз зеркальной рыбки. — Это та блондинка, с которой мы были в таверне. Мы с ней… В общем, вы вряд ли подружитесь.
— Мило, — ответила я. — Может, сразу дашь список своих бывших?
— Долго вспоминать, — ответил он. — Фалько за тобой приглядит.
Еще этого мне не хватало — цепного пса, который будет шляться за мной по пятам. У меня так-то есть секретное задание!
— Давно дружишь с ними? С Фалько и Кейденом?
Бастиан задумался, как будто вопрос был сложным.
— Кейдена я знаю чуть ли не всю свою жизнь. Но Монтега — глава другого дома. Мы и союзники, и соперники, понимаешь?
— А Фалько?
— С ним я знаком всего неделю, — улыбнулся Бастиан. — Он просто подошел ко мне и заявил, что его мать — она преподает прорицание в академии — увидела, что мы подружимся. Ну и вот.
— Наверное, такие способности сильно облегчают жизнь, — заметила я.
— Или наоборот — усложняют.
Чар зашел мне за спину, убрал волосы с моей шеи, и я вздрогнула от его прикосновения.
— Кто подарил тебе первый кулон? — спросил Бастиан, возясь с защелкой, а его пальцы вновь коснулись моей шеи.
— Не твое дело, — ответила я.
Первый и подарил. Кулон выглядел довольно просто: круг из белого металла, а в центре прозрачный камешек. Я машинально потянулась к нему, но пальцы наткнулись на шершавую поверхность медальона.
— Вспоминала меня? — ровным тоном поинтересовался Бастиан, все так же стоя за моей спиной.
— Забыла, как только ты ушел, — соврала я.
Его ладони совсем уж нахально погладили мою шею, и я сползла с высокого стула и выскользнула из-под рук чара.
— Спасибо, — сказала я, попятившись. — Наверное.
Бастиан вновь пожал плечами, спрятал руки в карманы.
— Я не знаю, что ты успела услышать, но я не заключал пари, — сказал он.
— Теперь у меня есть волшебный кулон, — неловко похвасталась я. — Так что вам обоим ничего не светит.
Бастиан усмехнулся краешком губ. Он вроде не шевелился, стоял посреди комнаты и все так же держал руки в карманах, но я вдруг остро почувствовала его близость. А еще то, что мы с ним остались наедине.
— Зачем тебе это? — вырвалось у меня. — Зачем поселил меня здесь? Зачем подарил эту рыбку? Зачем… все?
Бастиан не сводил с меня взгляда, и искры в его глазах очертили зрачки золотистой каймой.
— Затем, что когда я целовал тебя, в той убогой таверне, все остальное как будто перестало иметь значение, — ответил он. — А что чувствовала ты, Мэди?
У меня перехватило дыхание от жаркой откровенности его признания, и я не нашла лучшего ответа, чем вновь удрать в свою комнату.
Увы, дверь все так же не запиралась на замок, так что я пошла в душ и задвинула хлипкий шпингалет. Я долго стояла под водой, смывая с себя и запахи Сумерек, и все тяготы суматошного дня, и совсем уж дурацкие мысли о поцелуях чара… А когда вышла из ванной, занялась делом.
Мне пришлось попыхтеть, но с помощью ковра, подложенного под тяжелые ножки, я придвинула массивный стол к двери. На всякий случай взгородила на него еще и стул. А сверху поставила бронзовые часы в форме башни. Если чар вздумает войти, пока я сплю, сделать это тихо у него не получился.
Но даже если я проснусь, смогу ли дать отпор? Удержит ли его моя баррикада? Или все, на что я могу полагаться, — это слово Альваро?