Глава 4

— Рина, — тихий, нежный голос мамы смог добраться до меня сквозь сладкий дурман сна, вынуждая вернуться в реальность.

— Да, матушка? — сонно прошептала в ответ, надеясь, что меня услышат и мне не придётся повторять во второй раз.

Кошмар, я такая уставшая, словно и не спала вовсе, а ведь судя по щебету снегирей и прочей пернатой команды, которую не останавливают тонкие стены нашего деревянного дома, уже наступило утро. А это значит, что я проспала более чем достаточно, что странно, ведь обычно я встаю раньше матушки, когда утро только начинает потихоньку смещать ночь в сторону.

Я постаралась подать хоть какие-то признаки жизни, хотя бы открыть глаза, но у меня даже это не получилось сделать. Видно, вчерашнее насыщенное утро и многочасовая прогулка измотали меня сильнее, чем я думала. Не стоит также забывать о страстном, кроватном времяпровождение со снежным лордом, а потом ещё и морально тяжёлой встрече с Ясоном.

— Господин Гарутс с женой собираются съездить в соседнюю деревню на ярмарку, я думаю поехать вместе с ними. Может быть, получится продать пряжу, а то её скопилось уже довольно много, прямо некуда девать.

— Но… — Я заставила себя вынырнуть из сна и, с трудом приподнявшись, посмотрела на сидевшую на моей кровати матушку. — Это ведь слишком далеко. Давай лучше я…

— Нет-нет, не стоит за меня волноваться, — она тепло мне улыбнулась, из-за чего её карие глаза ярко вспыхнули на бледном лице. — Я справлюсь, не сидеть же мне постоянно дома. А так хоть проветрюсь, на людей посмотрю, новости последние узнаю. К тому же я чувствую себя намного лучше, так что такая поездка не будет мне в тягость.

Я с сомнением пробежалась внимательным взглядом по её худенькой фигуре. На неё смотришь и кажется, что одного порыва ветра будет вполне достаточно, чтобы оторвать её от земли. Матушка у меня невысокая, хрупкая, но невероятно бойкая. Если бы не её здоровье, резко ухудшившееся после того, как мой нерадивый отец от нас ушёл, она бы многое смогла бы сделать, чтобы вырваться из нищеты. Такой рукодельницы и во всей округе не сыскать. Не то что её неумеха дочь, которая и пряжу испортит, и ровного стежка сделать не сможет. Так что добывать деньги я привыкла любыми другими доступными способами. Иногда помогаю более зажиточным соседям по хозяйству, выполняю всю грязную работу, а иногда и… скажем так, занимаюсь спасением серебряношёрстных овец.

— Я боюсь, что ты переоцениваешь свои силы.

Матушка тихо рассмеялась и с улыбкой посмотрела на меня.

— А я, моя дорогая, боюсь, что ты меня недооцениваешь. — Она заправила выбившуюся прядь ярко-рыжих, но уже тронутых сединой волос под выцветший платок, после чего встала с кровати. — Ты мне так и не рассказала, где вчера пропадала весь день.

Мама начала медленно поправлять шерстяную юбку, но я почувствовала, что она с нетерпением ждёт мой ответ. Вчера мне ещё удалось умолчать о случившемся, сославшись на усталость и плохое самочувствие, но сейчас прикрыться этим уже нельзя. Тут и приврать не получится, ведь утаи я о том, какому именно наказанию подверглась, матушку не порадует ещё и сам факт того, за что меня этим наказанием наградили. А вру я довольно плохо, мама всегда чувствует, когда я что-то от неё скрываю или не договариваю.

— Я вчера весь день… — И снова, когда надо было ей соврать, мне даже в голову ничего не приходит. Как же не хочется её расстраивать, я ведь и так о многом умалчиваю, но и она о многом догадывается.

Неловко передёрнув плечами, я отвела взгляд в сторону. Мой вчерашний день был одним сплошным безумием, что ни скажи, всё будет звучать кошмарно.

Мама улыбнулась одними уголками губ и, склонившись надо мной, легонько поцеловала в лоб.

— Ты ведь вчера не принимала участие в общем помешательстве?

Это она видно имеет в виду неудачное восстание наших бунтарей. Я в нём, конечно же, не участвовала, но была занята не менее «хорошим» делом.

— Именно в нём, нет, — тихо ответила, снова не выдержав пристального взгляда карих глаз.

— Ох, Рина. Ты ведь обещала мне не делать глупостей. И ни один раз уже обещала. — Мама расстроено выдохнула, с горечью поймав мой взгляд.

До чего же гадкое ощущение, у меня внутри всё словно перевернулось, и от стыда хочется спрятаться под одеялом. Но нельзя, я уже немаленькая, и такой выход из ситуации будет явно не оценён мамой.

Я молчала, перебирая в памяти все свои проступки, а мама с грустью смотрела на меня, пока я не решилась хоть что-то ей сказать:

— Матушка, всё не так уж и плохо. — Потому что на самом деле всё просто ужасно, но ей я такого, естественно, не скажу. Я просто не имею права расстраивать её ещё сильнее.

— Рина, когда ты уже перестанешь закрываться от меня и наконец-то поделишься со мной своими мыслями и переживаниями?

В этот момент мне очень сильно захотелось сказать, что я утаиваю от неё всё это не просто так, но я побоялась, что такая недоговорённость, с долей намёка, сделает только хуже, так что я промолчала.

— Кстати, я сегодня прямо под нашей дверью нашла кое-что крайне интересное, записку. Не представляю, как её так доставили, что я даже не услышала. На конверте указано только твоё имя, что довольно странно, да и бумага с виду дорогая. Я её оставила вон там, на столе. — Матушка махнула рукой в сторону стола, как-то странно на меня посмотрев. — И прости меня, но я заглянула в конверт… но сама записка она… точнее, вложенный лист, он чистый, на нём и слова нет. Мне кажется… ты ведь не ссорилась с кем-то из снежных? Или, возможно, произошло что-то, о чём мне необходимо знать?

— Нет матушка, я не знаю, с чего это вдруг снежные стали бы присылать мне пустые послания. — Почти не соврала, я ведь и правда не знаю, почему мне прислали чистый лист. Правда я догадалась от кого он может быть, и от этой догадки у меня по коже пробежался холодок.

Мама недоверчиво поджала губы, но промолчала.

— Хорошо. Тогда жди меня вечером и… Милая, не делай глупостей, хорошо?

— Конечно, матушка. — Вот только я их уже столько наделала, что как-то поздно об этом беспокоиться. — Хорошей дороги.

Мама снова тепло мне улыбнулась и, взяв корзину с пряжей, вышла из дома, а я повернулась к столу, разглядев на его тёмной крышке белоснежный конверт. Ну надо же, он прямо сверкает, и это несмотря на довольно слабый свет, льющийся из мутного окна.

Что-то мне не по себе. Я отродясь не видела такой белой бумаги. Неужели письмо и правда от лорда Сарг-ман-Сергсу? Ой-ёй! А он ведь мне вчера сказал, чтобы к сегодняшнему утру я привела ему девяносто три серебряношёрстных овечек! Но если записка от него, то как он узнал, где я живу? И почему она пустая? Угроза? Предупреждение? Или, возможно, записку может прочесть только тот, кому она адресована? Говорят, что наш снежный лорд довольно ловок в магии. И вот что он тогда мог мне написать? Детальное описание ожидающего меня наказания? Ой нет! Не хочу читать! Страшно. Я ведь не выдержу такую уйму шлепков. Да у меня до сих пор болит моё везучее место.

Спустя несколько минут у меня так и не появилось желания встать и открыть конверт, дабы самой удостовериться, что в записке и правда не написано ни слова, или, наоборот, для меня сокрыто что-то вопиюще непристойное.

Я продолжала сидеть в кровати, обхватив колени руками и оттягивая волнительный момент. Судя по ярому свету, льющемуся сквозь мутное окно, я уже должна подгонять стадо из девяноста трёх серебряношёрстных овец к замку похотливого лорда.

А вообще, каким местом он думал, давая мне это невыполнимое поручение? К тому же я не выпускала овец из загона, так что моей вины нет, что малая часть его блеющего состояния канула в лесную чащу. Да их, наверное, ещё вчера всех растаскали, не одна же я такая героичная, что стала в своих целях спасать живность, или же их уже хищники облюбовали на ужин. Да и вообще! У лорда столько слуг, что их можно было давно изловить. Взять хотя бы самих надсмотрщиков, которые во время деревенского восстания дружненько прятались в хлеву. Разве они не должны вернуть казённое имущество, которое было им доверено на сохранение, откормление и обстригание? Я даже не рискну предположить, что мне удастся найти хотя бы одну овцу, не то что почти всю сотню.

Подведём итог — задача невыполнимая, возможно, опасная, да ещё и скучная. Так что пусть только попробует снова взяться за моё наказание, я тогда… В памяти промелькнула до дрожи соблазнительная, рельефная фигура лорда Сарг-ман-Сергсу, столь натурально нарисованная моим воображением, что я даже невольно подалась вперёд, в безудержном порыве прижаться к сильной, прохладной груди. Приятное наваждение резко сменилось ухмыляющимся лицом Ясона, и я даже почувствовала неприятные прикосновения его рук и ощутила призрачный запах табака и выпивки.

Вздрогнув от отвращения, я повыше натянула одеяло и, зажмурившись, покачала головой, пытаясь прогнать неприятный образ. Вот что мне делать? Ясон отвратителен, ведь если он разозлится, то он не оставит на мне и живого места. Снежный лорд хоть приятен внешне и не позволяет себе прельщаться выпивкой в столь большом количестве, как сын главы деревни, и пахнет от него вкусно, даже пьяняще.