Глава 5

К поместью Селиваново приближались два наёмных экипажа, поднимая клубы дорожной пыли. В одном из них расположилась Эльза со своим женихом, в другом — Станислав и Аделаида.

— Ох, чует мой сердце, что дядюшка твой с того света ещё удивит нас… — произнесла вдова.

Станислав с удивлением воззрился на свою пассию.

— Отчего у тебя такие мысли, душа моя?

— Не знаю… Возможно, предчувствие… — тихо произнесла Аделаида.

— Всё может быть… — вяло произнёс Станислав и тяжело вздохнул. — Скорей бы уж первое июня наступило, и Клебек огласил завещание. Тогда и станет ясно, что к чему. Но меня беспокоит …

— Что же? — встрепенулась Аделаида и прильнула к возлюбленному. — Поделись со мной…

Станислав снова тяжело вздохнул.

— А, сели дядюшка оставил мне совсем немного… Ты отвергнешь меня?..

Аделаида рассмеялась и поцеловала Станислава в щёку.

— Это зависит лишь от твоего поведения. Ты же знаешь, что я люблю тебя… Однако, сие не мешает тебе искать утехи на стороне…

Станислав заглянул в лицо женщины.

— С прошлым покончено навсегда. Для меня существуешь только ты… Верь мне…

Затем он крепко обнял Аделаиду и запечатлел на её устах страстный поцелуй.

…Экипаж госпожи Ригер-Артемьевой подбросило на очередном ухабе.

— Чёрт бы побрал это бездорожье! — выругалась она. — В России всегда были две беды: дураки и дороги!

— Точно так, моя дорогая… — подтвердил Василий Удальцов, привыкший соглашаться во всём со своей энергичной невестой.

— Если мне удастся заполучить Селиваново, то я уж наведу здесь порядок! — мечтала Эльза.

— Не сомневаюсь… — поддакнул Удальцов.

Наконец, вдалеке, показалась усадьба. Эльза выглянула из экипажа, внезапное волнение охватило её.

— Господи! — взмолилась она. — Сделай так, что бы всё это, — она обвела взором округу, — было моим! Иначе, где же справедливость?!

Василий решил предусмотрительно помолчать…

И вот экипажи остановились подле массивных ворот усадьбы. Никто не спешил отворить их. Мужчины, Василий и Станислав, покинули экипажи, дабы сообщить о своём прибытии управляющему.

— Воздух великолепный! Бодрит! — Не без удовольствия произнёс Удальцов.

— М-да… — вяло отреагировал Станислав и со всей силы тростью постучал в ворота.

Наконец за воротами послышался хриплый голос:

— Кого ещё там леший принёс?..

Отворилась боковая дверца, взору визитёров предстал помятый взлохмаченный мужик в замусоленной цветной рубахе.

— Чавось надобно, господа хорошие? — вопрошал он, прищурив правый глаз.

— Я — Станислав Сергеевич Селиванов, племянник вашего хозяина…

Мужик крякнул и с важным видом констатировал:

— Точно, похож! Вылитый барин в молодости! — А затем, почесав за ухом, добавил: — Токмо до первого числа ещё цельная неделя…

— Ты поменьше рассуждай! — прикрикнул на него Станислав.

— Вот-вот! — раздался женский голос — Эльза, не усидев в экипаже, решила вмешаться в разговор. — Волю взяли! Распустились без барина! Что угодно сказать можете! — возмущалась она.

От такого напора мужик попятился к воротам.

— Да я чё?.. Да я ничё… Токмо не серчайте, барыня… Сейчас ворота отворю и доложу управителю…

Наконец ворота скрипнули и отворились. Экипажи последовали на территорию усадьбы. Эльзе не терпелось прогуляться и осмотреть, как она считала, свои владения. Дом в русском готическом стиле и многочисленные хозяйственные постройки произвели на молодую особу должное впечатление. Не оставили они равнодушным и Станислава (хоть он и бывал в гостях у дядюшки) с Аделаидой. Станислав уже грешным делом подумал, что Эльза, незаконно рожденное дитя, не имеет право на всю эту красоту. А он — истинный наследник рода Селивановых! Внезапно в его душе всколыхнулось странное чувство к госпоже Ригер-Артемьевой…

— Давненько я здесь не был. — Заметил Станислав, пройдясь по внутреннему двору усадьбы. Всё выглядело ухоженным: клумбы благоухали цветами, вода в фонтане (в виде Дриады [Дриада — нимфа (дух природы), покровительница деревьев.], прислонившейся к дереву) бодро журчала, кусты были подстрижены на европейский манер, дорожки посыпаны песком, дом аккуратно отштукатурен и побелен.

Эльза, не отставая от Станислава, также по-хозяйски оглядывала постройки и двор.

— Милости просим, господа, — произнёс управляющий поместьем. — Мне доложили о вашем приезде.

Гости, занятые созерцанием фонтана, резко обернулись. Перед ними стоял пожилой мужчина с пышной седой бородой, одетый на купеческий манер.

— Правда, нынче двадцать третье число… — не без укора заметил он. — И оглашение завещания состоится токмо первого июня.

— Никанор! — воскликнул Станислав. — Я узнал тебя, хоть прошло и немало лет со дня моего последнего визита к дяде.

Управляющий нахмурил лоб и вдруг лицо его просияло.

— Станислав Сергеевич! Вы ли это? Мальчонкой ещё приезжали с батюшкой вашим, Сергеем Дмитриевичем! Давно энто было…

— Давно, Никанор. Почитай уж десять лет прошло… — подтвердил Станислав.

— Да, сударь, быстро время летит… — согласился Никанор. — Я распоряжусь, дабы вам приготовили комнаты, и велю Глафире подавать обед. Небось, проголодались.

К своему вящему удивлению Эльза узнала, что из женской прислуги в усадьбе только сорокалетняя горничная Глафира, две кухарки, посудомойка и прачка. И с ужасом подумала, что каждое утро ей придётся одеваться и причёсываться самой. Мало того, перспектива самостоятельно разобрать вещи из двух огромных саквояжей, которые они привезла с собой, её вовсе не прельщала.

После скромного обеда Эльза поинтересовалась у Никанора: может ли она нанять себе горничную? Управляющий задумался и решил «одолжить» оную у соседа-помещика Муравина. Тот же узнав, что в Селиваново начали пребывать наследники, удивился их нетерпению, однако, в просьбе Никанору не отказал.

* * *

На следующее утро Эльза пробудилась чуть свет от странных звуков. Она встала с постели, накинула тёплый байковый халат и прислушалась… Из небольшой смежной комнатки раздавался раскатистый храп Василия.

— Никогда не думала, что он так храпит… Бог мой, и после свадьбы мне придётся делить с ним ложе! И слушать этот невыносимый храп.

Девушка запахнула халат поплотнее и потихоньку прошла в смежную комнату, где управляющий счёл нужным разместить Василия. Ведь тот считался женихом Эльзы, а отнюдь не мужем и потому следовало соблюдать нормы приличия.

Спать больше не хотелось, поэтому Эльза решила украдкой покинуть дом и пройтись по окрестностям. Она умылась водой из кувшина, стоявшего на туалетном столике, самостоятельно оделась, дабы не будить горничную и не создавать лишней суеты, набросила на плечи летнюю накидку-мантель и покинула дом.

Утренний свежий воздух бодрил. Эльза миновала ступенчатый спуск, ведший к каскаду прудов, и решила пройтись по готическому мостику, украшенному башенками, перекинутому через один из водоёмов. Невольно она залюбовалась здешним пейзажем и мечтательно прошептала:

— Ах, если бы всё это было моим…

Неожиданно за её спиной раздался вкрадчивый голос:

— Доброе утро, сударыня.

Эльза резко обернулась — перед ней стоял Станислав.

— Хм… Доброе… — произнесла она недовольным тоном. — Вы что за мной следите?

— Возможно…

Эльза дерзко вскинула голову и смерила оценивающим взглядом молодого мужчину и с издёвкой произнесла:

— Только не говорите, что увидев меня, вы потеряли покой! И это несмотря на то, что мы — родственники!

Станислав рассмеялся.

— Вы попали прямо в цель, сударыня. Я действительно потерял покой. Но по иной причине…

Теперь настал черед Эльзы рассмеяться.

— Вот как! А что скажет ваша спутница? Мне кажется, она старше вас и потому очень ревнива. Раве я не права?

— Увы…правы… И потому я здесь.

Эльза удивлённо вскинула брови.

— Да вы, сударь, авантюрист!

— Он самый! И потому, я предлагаю вам сделку, — решительно произнёс Станислав и приблизился к девушке почти вплотную.

— Что вы себе позволяете?! — возмутилась она и неожиданно почувствовала волнение от близости собеседника.

— Не бойтесь меня, сударыня. Я не беру женщин силой, это не в моих правилах, тем более своих кузин… — произнёс тот голосом героя-любовника из дурной провинциальной пьесы.

— Ха! С какой стати я должна вас бояться?! — возмутилась Эльза, но отчего-то не торопилась покинуть мостик и вернуться в дом.

— А с той, сударыня, что я молод, силён и хорош собой… — уверенно ответил Станислав и прижал своим мощным торсом девушку к каменному парапету. — Неужели я противен вам?..

Ошарашенная таким напором, Эльза, попыталась отстраниться от назойливого собеседника, но, увы, безуспешно.

— Ваши действия смахивают на инцест… Я закричу… — пролепетала она.

— Да сколько угодно… Вас никто не услышит. В усадьбе мало слуг, а наши пассии спят непробудным сном. Аделаида просыпается не ранее десяти утра.

— И пока она спит, вы решили поразвлечься! — возмутилась Эльза. — Ваше поведение не достойно дворянина!

— Я же сказал вам, сударыня, что не собираюсь посягать на вашу честь. Место, знаете ли, вовсе не подходящее… Я хотел предложить вам союз.

— Союз… В каком смысле?.. — не поняла Эльза.

— Да во всех смыслах. Мы с вами фигурируем в завещании дядюшки, но не знаем, что именно получим в наследство. Так?

— Так… — кивнула Эльза.

— Мы с вами молоды, красивы и полны жизни. Так?

Эльза снова кивнула и добавила:

— Может, вы всё же ослабите хватку? Обещаю, что не убегу и выслушаю вас…

Станислав отстранился от девушки.

— Теперь, с вашего позволения я продолжу… Неужели вы любите своего жениха? Никогда не поверю! — воскликнул он.

Эльза округлила глаза.

— Да как вы смеете! Какая дерзость! — возмутилась она.

— Ага! Значит, не любите! Если бы любили, то сразу же ответили на мой вопрос! — констатировал Станислав.

Эльза растерялась. Она, не знала, что и сказать…

— Я ухожу… — сказала раздосадованная Эльза.

Но ни тут-то было. Станислав снова прижал её к парапету.

— Да плюньте вы на этого молокососа! Мы объединим наши доли наследства и будем богаты! Уедем в Италию, Германию или во Францию! — не унимался искуситель.

Неожиданно гнев, охвативший Эльзу, исчез. Она ясным взором вперилась в Станислава — немецкая расчётливость взяла верх.

— Я подумаю над вашим предложением. Однако, смею напомнить, что ни один священник не обвенчает нас из-за близкого родства, — сказала она. — А теперь нам надо возвращаться в дом…

Однако Станислав не спешил выпускать свою добычу из объятий.

— Скажите, что я не противен вам… — шептал он на ухо девушке.

— Ах, сударь, это возмутительно! Вы пользуетесь моей слабостью… — негодовала Эльза, но тут же добавила: — Чёрт возьми, вы не противны мне!

Станислав только и ждал этого.

— Теперь мы связаны с вами одной цепью… И мы должны скрепить наш союз страстным поцелуем.

… Эльза очнулась и увидела удалявшегося Станислава. Он сошёл с мостика на берег и направился окольными путями к дому.

— Боже мой, я только что целовалась с кузеном… — прошептала она, пытаясь унять волнение и трепет в груди. — Но как он целуется… Не чета Василию.

Тем временем, пока Эльза приходила в себя от неожиданно нахлынувших чувств, Станислав шёл через парк, окружавший дом. Невольно он залюбовался молодой листвой и остановился, вдыхая её дивный аромат. Косой луч солнца коснулся влажной листвы, капельки росы заискрились, словно россыпь изумрудов.

— Изумрудная листва… Изумрудное лето… — прошептал он и поспешил по направлению к дому.

* * *

Гости собрались за столом в гостиной, дабы позавтракать. Им прислуживала Глафира и Степанида, или попросту Стеша, присланная Муравиным. Эльза и Станислав ввели себя так, словно не было встречи на мостике, не было откровенного разговора и… страстного поцелуя, скрепившего союз двух наследников.

Эльзу постоянно не покидало чувство, словно она родилась заново. Этим утром, вернувшись с прогулки, они совершенно по-другому посмотрела на своего жениха и задалась вполне естественным вопросом: а любит ли она его? До приезда в Селиваново, ей казалось, что любит. Но теперь девушка была в этом не уверена. Когда же Василий поцеловал невесту со всей страстью, на которую был только способен, та поняла: поцелуй Станислава взволновал её куда больше… Ещё немного и она могла бы уступить красавцу Селиванову.

Она украдкой поглядывала то на Василия, то на Станислава и с немецкой расчётливостью взвешивала все за и против… Однако, выбор перед ней стоял не простой. С одной стороны — Василий, с которым она встречалась почти год, и тот клялся ей в беззаветной любви. Увы, но он не будет зарабатывать более своего жалованья. Однако, вскоре Эльза может стать состоятельной барышней и денег вполне хватит на безбедную жизнь им обоим.

С другой — Станислав. Этот красавец, бабник и авантюрист! Что он может дать? Обещания, выгодные ему на данный момент? Однако он также получит свою долю наследства. И он вполне мог бы оставаться под каблуком Аделаиды. Но… Разумеется, Станислава не прельщало такое будущее!

В это время Станислав мило улыбался Аделаиде, расправлялся с десертом, размышляя, что Эльза молода, не дурна собой и, безусловно, умна. От опытного взгляда Станислава, разумеется, не ускользнуло, что девушка верховодит женихом. А после оглашения завещания, тот и вовсе окажется под полным контролем невесты (по-крайней мере она молода и хороша собой, в отличии от его пассии). Но это не смущало Станислава, ибо он рассматривал их стратегический союз на равных основаниях. И не сомневался, что при объединении долей наследства, сможет укротить голубоглазую эмансипе [Эмансипе — женщина, демонстративно подчеркивающая равные с мужчинами права, ведущая себя излишне свободно в жизни и в быту.]. Что же касается появления наследников… Впрочем, он знал достаточно примеров, когда священники за взятку венчали кузин и кузенов, а затем у тех рождались совершенно здоровые дети, несмотря на родство. Но об этом Станислав решил подумать позже, после того, как он найдёт клад.

Глава 6

Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин по годам был почти ровесником покойному Селиванову и приходился тому кузеном. Из-за небольшой разницы в возрасте Лев и Генрих часто виделись в детстве, особенно этому способствовала дружба их родителей, живших в имениях по-соседству.

Генрих, или как его называли в детстве Геня, рос подвижным и смышленым ребёнком. Как правило, он слыл заводилой среди небольшой компании сверстников, в которую входили кузен и сыновья управляющих имениями и дворецких. Геня постоянно придумывал различные авантюры: то что-нибудь стащить с кухни вкусненькое, то без ведома родителей увести лошадей из конюшни и ускакать на них чёрт знает куда, то насмерть перепугать почтенных соседей, переодевшись приведениями…

Словом, фантазия у мальчика была бурной. Однако, он умел увильнуть от казалось бы неизбежного наказания, так что порка розгами обычно доставалась его безродным сотоварищам и реже Лёвушке.

По достижении восемнадцатилетнего возраста родители отправили Генриха в Германию, дабы тот продолжил обучение в Берлинском университете. Оставшись без родительского присмотра с одним лишь верным старым слугой, Генрих пустился во все грехи тяжкие.

Учился он неохотно, зато постоянно попадал в различные истории. Родители не успевали отсылать ему деньги. Наконец глава семейства не выдержал, отписал своему великовозрастному чаду разгневанное письмо, в котором в резких выражениях отказал в материальной поддержке и приказал возвращаться домой. Но не тут-то было… Генриху вовсе не хотелось покидать Германию и коротать лучшие годы жизни в калужской губернии.

Он забросил учёбу и отправился в Баден-Баден, дабы на последние деньги попытать счастья в казино, в частности в рулетку.

Рулетка, модная азартная игра, в переводе с французского означает «маленькое колесо». Она пришла в Германию из Франции почти сорок лет назад и основательно прижилась в Баден-Бадене. Про её возникновение ходили необычные слухи: якобы Франсуа Бланк, владелец азартных домов, заключил сделку с самим Дьяволом. Поэтому-то он так быстро обогатился.

Удача сопутствовала Генриху с первого же посещения азартного заведения. Он сделал ставку наудачу и выиграл тридцать к одному.

…К тому же Баден-Баден славился горячими источниками, на которые съезжалась не только немецкая, но и европейская знать, дабы поправить здоровье. Так молодой Генрих Завалишин познакомился с княгиней Ядвигой Кшидловской, полькой по происхождению.

Княгиня была женщиной уже немолодой, недавно ей минуло тридцать пять лет. Она уже успела овдоветь. Её на водах сопровождала юная дочь Мария и многочисленный штат прислуги. Словом, княгиня производила впечатление респектабельной дамы.

Генрих сидел за карточным столом и удача «шла ему в руки», когда он увидел княгиню, решившую развеяться игрой в рулетку. Он смерил даму придирчивым взором, сгрёб выигрыш с зелёного сукна и переместился за рулетку.

За игрой он расточал даме страстные взоры, потому как уже по опыту знал: одинокие богатые женщины бывают щедрыми по отношению к молодым людям.

После этого вечера между княгиней и русским графом Завалишиным (так представился молодой человек, несмотря на то, что столь высоким титулом не обладал) завязалась нежная дружба. Вскоре они стали любовниками.

Через несколько месяцев княгиня Кшидловская вернулась в свои польские владения, Генрих последовал за ней, сгорая от любовной страсти. Знатной даме льстило внимание молодого русского красавца, и она поселила его в своём имении, окружив вниманием и заботой.

Однако через некоторое время отрылось весьма щекотливое обстоятельство: дочь княгини, Мария, была в тяжести, причём от Генриха.

Княгиня пребывала в бешенстве: Генрих предал её!

— Tanie zdrajca! Nie tylko jego radości miłości! On nawet nie umiera moja córka! (Низкий предатель! Мало ему любовных утех! Он ещё дочь мою соблазнил!) — возмущалась она по-польски, хотя с Генрихом предпочитала разговаривать на немецком.

Она усилием воли взяла себя в руки и отправила горничную за своим неверным возлюбленным.

Тот не преминул явиться.

— Вы соскучились по мне княгиня?! — невинно воскликнул он по-немецки и приблизился к даме.

Та, чтобы скрыть крайнее раздражение, обмахивалась веером.

— Ещё как соскучилась… — прошипела она, готовая словно змея, ужалить молодого повесу.

Генрих опустился перед княгиней на колени.

— Я у ваших ног, моя чаровница… Приказывайте всё, что пожелаете… — томным голосом произнёс герой-любовник.

Княгиня сложила веер и выдавила подобие улыбке на своём холёном лице.

— Вы женитесь на Марии незамедлительно! — ледяным тоном произнесла она.

Генрих округлил глаза.

— Но… почему, любовь моя?

Княгиня, не выдержав подобного притворства, резко поднялась с диванчика.

— Встаньте с колен, граф. И прекратите это провинциальный балаган! Я всё знаю! Вам мало моих любовных ласк! Вы решили соблазнить невинную девушку!

Генрих, понимая, что обстановка накалена до предела, тотчас нашёлся, что ответить.

— Ах, сударыня, поверьте мне, я не виноват…

Ядвига решительно приблизилась к Генриху и со всей силы ударила его веером по лицу.

— Негодяй! Меня предупреждали, что с вами надо быть осторожней! Вы решили, если Польша — часть Российской империи, то вам здесь всё дозволено. Но нет! Я найду на вас управу!

Генрих отступил под натиском разъярённой женщины.

— Ядвига, выслушайте меня! Я не соблазнял вашу дочь! Она сама пришла ко мне… ночью… И легла в мою постель…

Лицо княгини окаменело.

— Ложь!

— Нет! Я говорю правду! Мария приходила ко мне постоянно…

От этих слов княгиню затрясло мелкой дрожью. На её высоком аристократическом челе проступили мелкие капельки пота. Наконец голова закружилась, ноги обмякли… Генрих едва успел подхватить даму в объятия и усадить на диванчик.