— Сейчас я отдам необходимые распоряжения и выделю вам пару ребят, они проводят до места, — пообещал главарь.

«Чтобы разбойники по дороге не напали?» — чуть не спросила я, но промолчала.

— Да, кстати. — Он снова обаятельно улыбнулся. — Простите мою неотесанность, совсем забыл представиться. Меня зовут Дик Грэй. А вас?

— Элайна Кенборт.

— Очень рад. Если понадобится помощь, обращайтесь.

И, поцеловав мне руку, он удалился в компании еще пары разбойников.

— Госпожа Элайна! — окликнул меня невысокий парень с густой шевелюрой. — Я — Берт.

Я вежливо молчала, предполагая, что вряд ли он обратился ко мне только для того, чтобы представиться. И оказалась права.

— Скажите, а что вы делаете в субботу вечером? — полюбопытствовал разбойник.

Я с трудом удержалась от желания схватиться за голову. Я вообще не представляла себе, что буду делать всю свою оставшуюся жизнь. Все планы пришлось похоронить, прошлое я перечеркнула, и дорога в Темный Оплот была по сути своей путем в неизвестность. В не меньшей степени, чем если бы я бросилась с моста в реку. А тут такая точность — в субботу вечером.

— Может быть, встретимся и сходим куда-нибудь? — предложил Берт, видимо, расценивший мое молчание как обнадеживающее. — Вы не подумайте, — поспешно добавил он, — у меня в субботу отпуск начинается, на целую неделю. Я за границу даже носа не высуну. А в Оплоте я законопослушный и добропорядочный гражданин.

Мои брови поползли к переносице. Когда Дик Грэй поцеловал мне руку, это казалось неким завершающим штрихом в абсурдности сложившейся ситуации. Отчего-то казалось, что больше удивить меня сегодня ничто не сможет. Но никогда не стоит зарекаться.

Мои размышления прервало громкое лошадиное ржание. Само животное находилось где-то за деревьями, поэтому увидеть, что происходит и кто едет, я не могла.

— Торговцы, две повозки! — сообщил неожиданно возникший откуда-то из тени Грэй. Все тут же засуетились, а он принялся деловито раздавать указания: — Вы заходите со стороны оврага, Мэл с Томом — к поваленному дереву, остальные — со мной. Элайна, подождите здесь, — извиняющимся тоном добавил он, прежде чем скрыться за еловыми ветками. — Мы скоро.

— Подождите, — поддержал его подскочивший с места Берт. — Я только грабану повозку и сразу вернусь.

И добропорядочный, законопослушный гражданин скрылся за деревьями вместе с остальными.

…Я стояла на границе Темного Оплота, со смешанными чувствами взирая на магическую преграду, защищавшую вход. Сопровождавшие меня разбойники без лишних слов растворились в тумане по ту сторону Грани Безопасности, оставив меня с нею один на один. Отлично понимая, что последний шаг, который раз и навсегда изменит мою судьбу, я должна сделать сама.

Со смесью тревоги и восхищения я взирала на магическую завесу, в действительности совершенно не похожую на забор. Скорее просто уплотнившийся воздух, фантастическим образом переливающийся всеми цветами радуги. «Забор» парил в нескольких дюймах над землей, словно намеренно подтверждая таким образом свою магическую природу. В высоту в нем было не меньше трех ярдов, а протяженности хватало для того, чтобы полностью перекрыть проход между двумя неприступными черными скалами. Маги прошлого действительно нашли идеальный способ укрыться от преследователей.

Видимо, это неотъемлемая часть человеческой природы — недолюбливать тех, кто отличается от большинства. Но нелюбовь — это еще полбеды. А вот когда к ней примешивается страх, тут уж ничего хорошего меньшинству ждать не следует. Рано или поздно страх породит ненависть, а ненависть подтолкнет к действию. Источник страха пожелают уничтожить. И искать его станут, увы, не в головах. Устроить геноцид гораздо легче, чем сосуществовать с другими и методично вправлять мозги тому самому большинству.

Темные всегда были в меньшинстве, но цвет волос, разумеется, не имел принципиального значения сам по себе. Суть проблемы заключалась в другом: магия, доступная светловолосым и темноволосым, носит совершенно разную природу. Светлые воздействуют на физическую реальность. Они умеют передвигать предметы на расстоянии, создавать порталы, лечить ранения, создавать магический огонь. Не все разом, конечно: способности у каждого свои, к тому же встречаются как сильные маги, так и совсем слабенькие. Мы же, темные, воздействуем на человеческий мозг. Именно в этой способности — причина глубокого и зачастую иррационального страха, который испытывают по отношению к нам светловолосые. Неприязнь к меньшинству и страх перед неизвестным, помноженные на грамотную пропаганду, — и вот население Настрии уже верит, что темный маг способен за несколько минут полностью подчинить себе любого человека. Внушить тому новые мысли и чувства, вызвать зрительные и слуховые галлюцинации, отдавать телепатические приказы, которые в мгновение ока будут исполнены. И уже не важно, что эти россказни — в огромной степени ложь, а темные совсем не так опасны. Чем разбираться, где истина, а где обман, проще уничтожить.

Возможно, темные маги и сами были отчасти виноваты в том, что обману поверили. Они не торопились опровергать слухи о своем всемогуществе. Причина проста: темноволосые надеялись обезопасить себя при помощи подобной лжи. Рассчитывали, что с ними побоятся связываться. И не рискнули пускаться в объяснения. Например, уточнять, что применить темную магию возможно лишь в том случае, если человеческий мозг расценивает данное конкретное воздействие как безопасное. И вовсе нельзя вот так вот запросто разрушить чужую волю, вмешаться в ход мыслей, заставить испытывать боль или тем более спрыгнуть с обрыва. Но стоит ли сообщать тому, кто уже стал врагом, о том, что ты совсем не так силен, как о тебе до сих пор было принято думать?

Так или иначе, двести лет назад началась охота на темноволосых. Над городами Настрии взметнулось пламя костров. Те, кого не успели уничтожить в первые дни, бежали на восток и, миновав Кернский лес, укрылись в лежащей за ним пустоши. Путь туда был только один — через ущелье, и темные воспользовались этой географической особенностью, чтобы обезопасить себя. Целую ночь несколько десятков самых сильных магов не смыкали глаз. Итогом их труда стала Грань Безопасности — та самая магическая завеса, перед которой я стояла сейчас. Преграда, через которую не мог пройти ни один светлый, но миновать которую не составляло труда для темных.

На этом противостояние фактически закончилось. Поняв, что за Грань им не прорваться, светлые возвратились домой. Жизнь потекла своим чередом, для каждой масти — отдельно. Поскольку «угроза» отсутствовала, агрессивный настрой населения Настрии постепенно сошел на нет. Ненависть сменилась опаской, опаска — легким предубеждением. В первое столетие темные, изредка рождавшиеся в светлых семьях (ведь, как известно, масть определяется не только генетикой), непременно попадали, позже или раньше, в Темный Оплот. В последнее же время такие, как я, спокойно жили и в Настрии.

Да, мои покойные родители были светловолосыми. Они любили меня, и я жила вполне счастливо, не слишком задумываясь о разделении людей по признаку масти. Соседи были людьми без предрассудков или, по меньшей мере, хорошо эти предрассудки скрывали. В школу я ходила специализированную, для темных, но была убеждена, что причина — в необходимости особого обучения. В стандартных «светлых» школах детей обучают пользоваться их магическими способностями. Поскольку темная магия имеет совершенно иную природу, вполне естественно, что и учатся темные отдельно.

На работу я тоже впоследствии устроилась вполне благополучно. И все же наступил момент, когда мне напомнили, кто я такая. И где мое место в мире светлых. Осознав это, я бросила все и отправилась туда, где стояла сейчас.

Последний шаг дался мне легко. Я ни о чем не сожалела. А Грань пропустила заблудшую дочь своей масти, не создав ни малейшего препятствия. Я даже не почувствовала, как оказалась на другой стороне.

Новая родина встретила меня не так чтобы недоброжелательно, но мрачно. Замеченная прежде серость никуда не делась. Справа и слева возвышались давящие на сознание черные скалы. Правда, когда мы миновали ущелье, они расступились, но по-прежнему виднелись как по сторонам, так и на горизонте.

Мы быстро добрались до первой деревни. Впечатление она производила не менее давящее, чем скалы. Нет, местные жители, занимавшиеся своими делами за старенькими, покосившимися местами заборами, смотрели мне вслед вполне дружелюбно и с любопытством. Но, совершенно независимо от нашего с разбойниками появления, их лица выражали усталость и хроническую напряженность. Даже одежда местных выглядела весьма плачевно: старая, латаная-перелатаная, нередко даже не подходящая по размеру. Домики тоже были старыми, давно не крашенными. Деревни, расположенные на территории Настрии, выглядели куда более опрятными.

Дойдя до конца улицы, мы свернули за угол, где меня ожидало и вовсе удручающее зрелище. Под опасно накренившимся ветхим забором, из которого было выломано несколько досок, сидели четверо молодых мужчин. Прикрыв глаза, они покачивались из стороны в сторону с блаженными улыбками на лицах.