— Ты забыла про колдовство.

Дамиан со вкусом потянулся. Наша маленькая перепалка позволила ему отдохнуть от работы, что в принципе его радовало. Вот только идти в город на церемонию он и правда решительно не собирался. Я недовольно прикусила губу.

— Дамиан, люди должны знать, что ты для них сделал.

— Ника, мне ни холодно ни жарко от того, знают они об этом или нет.

Он не пытался меня переспорить. Он действительно так думал. А я, вот беда, была не согласна.

— Ну что тебе стоит пойти и поприсутствовать на торжестве пять — десять минут?

Дамиан пожал плечами.

— В общем-то ничего. Но что ты хочешь, чтобы я там делал? Стоял посреди площади рядом с настоятелем монастыря Святого Веллира как истукан?

— Почему как истукан? Ты мог бы толкнуть речь, — предложила я. — Не надо так морщиться! Коротенькую! Что-нибудь в духе: «Я счастлив, что этот госпиталь, в строительство которого я вбухал кучу денег, послужит на благо отечества». И все. Аплодисменты обеспечены, почет — тоже.

— Вот сама пойди и толкни там речь, если тебе так это нравится.

— Я бы с удовольствием произнесла речь, — соврала я. Легко давать заверения, когда точно знаешь, что проверки не потребуется. — Но дело в том, что ко мне строительство госпиталя не имеет никакого отношения. А к тебе — имеет. Ну ладно, если так не хочешь, не толкай никакую речь, но хоть поприсутствуй там совсем немного.

Дамиан вытянул руки и усадил меня к себе на колени.

— Все равно не убедила, — с усмешкой констатировал он.

Вот ведь упрямый! Ладно, придется подойти с другой стороны.

— Ты в курсе, что на церемонии открытия собирается присутствовать твоя мать?

— Что?! — Судя по полезшим на лоб глазам, Дамиан был не в курсе. — Почему ты так решила?

— Ты еще не читал утреннюю почту? — предположила я.

Дамиан тревожно нахмурился.

— Не всю, — медленно подтвердил он.

— Там было письмо от твоей матери.

Я встала с его колен, склонилась над столом и, отыскав стопку доставленных сегодня писем, извлекла нужный конверт.

— Вот, — я протянула письмо Дамиану, — она уведомляет тебя о том, что непременно посетит сегодняшнее торжество.

Муж плотно сжал губы и устремил на меня чрезвычайно мрачный взгляд. Да, я отлично его понимала. Мать Дамиана — женщина с чрезвычайно непростым характером, к тому же обожающая без остановки критиковать своего сына и предъявлять ему всевозможные претензии.

— Если это была попытка уговорить меня туда пойти, то она с треском провалилась, — заявил Дамиан.

— А ты не боишься, что в твое отсутствие леди Камилла возьмет инициативу в свои руки? Например, надумает выступить с речью вместо своего сына?

Дамиан сжал губы еще сильнее. Затем быстро проглядел текст письма.

— Ты права, — через силу произнес он затем. — От нее вполне можно ожидать чего-нибудь подобного. Придется пойти туда и это проконтролировать.

Сам того не замечая, Дамиан с силой сжал в кулаке письмо, сминая надушенную светло-розовую бумагу с вензелем. Я осторожно вытащила листок из его руки, положила на стол и снова села Дамиану на колени.

— Не надо так сильно тревожиться, — сказала я ему на ухо. — Мы справимся.

Он усмехнулся.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь.

— Как поедем? Верхом или в карете?

— Верхом, если ты не против. Не хочу разводить торжественность.

— Ладно, — улыбнулась я, вставая. — Мне надо переодеться. Увидимся через двадцать минут у лестницы, хорошо?

— Я распоряжусь насчет лошадей, — сказал Дамиан, кивая.

Он задержался в кабинете, вне всяких сомнений для того, чтобы разложить по местам те бумаги, с которыми работал, когда я вошла и прервала размеренное течение его дня.

Я же поспешила переодеться: мое платье не подходило для верховых прогулок.

На главную городскую площадь мы прибыли как раз к самому началу церемонии. Матушка Дамиана взяла нас в оборот практически сразу, стоило нам спешиться. Точнее, попыталась это сделать. Дамиан еще не успел вытащить ногу из стремени, а она уже устремилась к нему со словами:

— Это так на тебя похоже, дорогой. Опаздывать везде, даже на событие, имеющее к тебе непосредственное отношение.

— Я тоже рад тебя видеть, матушка.

Дамиан поцеловал ей руку, и леди Камилла сразу же нацелилась взять его под локоть, но тут уж вмешалась я. Нельзя же было оставить мужа ей на растерзание на все время церемонии.

— Леди Камилла, какой приятный сюрприз!

Буквально вцепившись в локоть матушки Дамиана, наблюдавшей мою радость с довольно-таки ошалелым видом, я поволокла ее в сторону.

— Мы так давно с вами не виделись! Какие новости в поместье? А у нас столько всего произошло! Вот, госпиталь достроили. О, учитель Антоний! — Я призывно махнула рукой священнослужителю и потянула свекровь ему навстречу. — Вот, познакомьтесь, леди Камилла, это наш новый жрец. Совет жрецов назначил его на служение в центральный городской храм вместо предыдущего — ну, вы помните, того, который рассказывал про пояса верности и гортанобесие. Учитель Антоний, это леди Камилла Телбридж, матушка виконта.

Представленные обменялись короткими положенными приветствиями, и я тут же продолжила:

— Вы не представляете, леди Камилла, насколько хороши проповеди отца Антония. Вдохновенны, мудры и в то же время без излишних витиеватостей…

Я говорила, а краем глаза следила за тем, что происходит с Дамианом. Мой маневр предоставил ему возможность спокойно поздороваться с некоторыми людьми, такими как наш местный шериф, мэр Веллсайда, нашего городка, заместитель мэра и представители проживающего поблизости дворянства, а затем начать наблюдать собственно за ходом церемонии.

Произносить речь, равно как и напоминать присутствующим о своем вкладе в строительство, Дамиану не пришлось. И то и другое за него сделал учитель Аврелий, настоятель монастыря Святого Веллира, совместно с которым мой муж и работал над созданием госпиталя. Для священнослужителя, к тому же наделенного определенной властью и обладающего авторитетом, сказать речь — дело привычное. Так что учитель Аврелий кратко и по существу высказался о важной функции госпиталя, охарактеризовав завершившееся строительство как дело, полезное человеку и угодное богам. Под конец своей речи он не забыл упомянуть о роли виконта Телбриджа в этом проекте. Затем последовали бурные аплодисменты, которые Дамиан принял парой коротких кивков, в остальном сохранив свой обычный бесстрастный вид. Аплодируя вместе со всеми и улыбаясь Камилле, так же вынужденной аплодировать, я думала о том, что чрезвычайно довольна таким результатом. Представление людей о Дамиане действительно пора было менять, и для этого сейчас самое что ни на есть подходящее время. Образ безбожника, изменника и колдуна успел основательно поднадоесть даже самым рьяным сплетникам, нисколько не беспокоящимся о степени правдивости разносимых ими слухов. Теперь же нам представилась прекрасная возможность заменить в сознании людей глупые россказни на вполне реальные факты.

После священнослужителя речь произнес наш мэр. Высокий, худой, подтянутый, с тщательно ухоженными черными усами, он вышел в центр площади и довольно-таки сухим, деловым языком высказался о роли нового госпиталя в общественной жизни города, об ожидаемом снижении уровня смертности и росте числа рабочих мест. Предполагалось, что открытие госпиталя привлечет в маленький и ничем особо не примечательный городок людей, получивших медицинское образование, что, в свою очередь, пойдет на пользу местному обществу. Я, при своем отношении к лекарям, отнюдь не была уверена в последнем, но никак озвучивать собственный скептицизм, ясное дело, не стала.

Выступление мэра народ принял более сдержанно, чем речь настоятеля, но свою долю аплодисментов градоначальник все же получил. А дальше Дамиану была предоставлена высокая честь торжественно отпереть дверь госпиталя, как это всегда делается на церемониях открытия. Дамиан коротко закатил глаза, но ломаться, как барышня, не стал. Принял у мэра ключ и вполне неспешно и торжественно завершил официальную часть церемонии. Я осталась настолько довольна, что даже необходимость все это время занимать болтовней Камиллу не казалась мне излишне высокой ценой.

Речи сменились выступлениями менестрелей и бродячих артистов, среди толпы принялись с призывными возгласами сновать торговцы сладостями, и Дамиан снова присоединился к нам.

— Ну что ж, сынок, ты молодец, — сдержанно похвалила его Камилла. — Я с самого начала считала, что строительство госпиталя — это очень удачная идея.

— Матушка, ты запамятовала, — хмыкнул Дамиан. — Ты, напротив, утверждала, что идея глупая и бесперспективная.

— Вечно ты превратно истолковываешь мои слова, — обиженно надулась Камилла. — Я опасалась, что ты, как нередко бывает, сперва ввяжешься в это дело, а потом бросишь его на полпути.

— Когда это Дамиан так поступал?!

Эта претензия настолько меня изумила, что я не удержалась, на несколько мгновений позабыв о том, как именно следует относиться ко всему, что говорит Камилла. Этого времени оказалось достаточно, чтобы вопрос слетел с моих уст.