— Не уверен, что сможете. Тропы размыло. Лошадь будет вязнуть в грязи и быстро устанет. — Эдриан оценивающе оглядел девушку. — Вы тоже устанете. Вам придется крепко придерживать брата, чтобы он не свалился с лошади. Он тяжел, и вы его не удержите. А падение с лошади в таком состоянии… может оказаться смертельным.

— Но… — Стефани хотела вновь возразить, но незнакомец был прав.

— Отсюда до первой развилки прямо, потом направо, налево, два раза направо — и город будет виден с холма как на ладони, — отчеканил он, словно молитву.

Девушка хмуро взглянула на незнакомца.

— Да, представьте себе, я изучил карту до того, как решился ехать в такую ужасную погоду до Сент-Пьера, — усмехнулся он и обратился к слуге. — Чин, веди сюда Нуара.

— Вы так себя ведете, будто я уже согласилась на ваш план, — буркнула Стефани.

— У вас есть возражения или другие варианты? — поинтересовался Эдриан с наигранным удивлением.

Девушка ненавидела такие ситуации всем сердцем. Ненавидела собственную беспомощность. То, что предлагал мужчина, звучало разумно, да и что он может сделать ее брату? Тем более, если он служитель закона.

— Нет.

— Тогда не будем терять время. — Интендант приказал второму мужчине подвести их лошадей. В большей темно-зеленой сумке, что крепилась к седлу одной из них, он нашел бинты.

Стефани ни за что бы не простила ему проявленного самодовольства, если бы не та помощь, которую он оказывал брату. Она наблюдала за тем, как Эдриан бережно делает перевязку Лоренту. Точность и уверенность движений вновь подтвердили, что мужчина как минимум имеет опыт в подобных делах.

Еще Стефани поразил Нуар, это был жеребец вороной масти бидарской породы, которая славилась резвыми скакунами. На подобных лошадях частенько выступали на скачках. Такой конь считался дорогим приобретением, а откуда у простого шевалье были средства, девушка спрашивать не стала. Про слугу тоже не задала вопросов.

Стефани поняла только, что темнокожего мужчину звали Чинвенду, и он приходился Эдриану камердинером. Внешность слуги выдавала типичного представителя Бидарии — давней королевской колонии: широкий нос, темно-шоколадная кожа, пухлые губы и короткие кучерявые волосы цвета угля. Когда Эдриан устроился в седле, Чинвенду помог взгромоздить Лорента на лошадь. Мужчина приобнял юношу за плечи, как дитя, и второй рукой взял поводья.

— Как я узнаю госпиталь?

— Это трехэтажное здание, выполненное в старом стиле. На крыше возвышается Тройное Соцветие [Тройное соцветие — символ, обозначающий медицину и все, что с ней связано. Состоит из веточек лаванды, болотной мяты и шалфея.]. — Подумав, как лучше описать дорогу, Стефани продолжила: — Когда въедете в город, держитесь обелиска. Доберетесь до него — сворачивайте направо. Там увидите госпиталь. Вы не ошибетесь.

Эдриан кивнул.

— Мадемуазель, я бы хотел попросить вас не бросать моего слугу. Вы все равно не поспеете за мной. А он не очень хорошо ориентируется по картам. Пожалуйста, сопроводите его до города, — со всей учтивостью произнес он. — Скажем так, услуга за услугу.

— Хорошо. Я позабочусь о нем. Он будет ждать вас в гостинице «Ришелье». Это недалеко от госпиталя. — Стефани мельком взглянула на камердинера. Он не вызывал у нее страха, а, наоборот, казался вполне безобидным. — Месье, поторопитесь. Отвезите побыстрее моего брата…

Девушка на прощание коснулась ноги Лорента, мысленно желая им обоим удачи. Ее сердце бешено колотилось, когда едва знакомый человек увозил брата по Королевскому тракту в госпиталь.

Сент-Пьер оказался куда более крупным городом, чем его представлял себе новый интендант жандармерии. Возможно, предоставленные ему карты не были актуальными. Или, быть может, он подверг их не такому тщательному анализу, как стоило бы.

К моменту, когда Эдриану открылся чудесный вид, между серых облаков пробились солнечные лучи.

Портовый город раскинулся вдоль бирюзового побережья Азурского моря. Дома из бежевого, белого и серого камня с покатыми крышами шли ровными рядами от главной площади с обелиском, изображающим Святого Пьера. Как и в любом луарском городе, в Сент-Пьере в центре располагалось три основных здания: ратуша, церковь и торговая палата. Ближе к берегу тянулись доходные дома, бараки и складские помещения. Все это перемежалось жилыми кварталами.

Лорент заметно побледнел за время поездки. Периодически Эдриан проверял пульс, молясь, чтобы сердце раненого не остановилось. Удостоверившись, что смерть еще не прибрала к рукам юношу, он мчался вперед.

Всю дорогу Нуар вез их, не сбавляя темпа, но и не срываясь на галоп. На подъезде к городу наездник понял, что жеребец изрядно устал: его слегка качало, и мелкая дрожь проходила по коже.

— Получишь любимых яблок, только потерпи немного, — приговаривал седок, понимая, что животное не разбирает слов. Но от этих обещаний было не так совестливо перед измотанным конем.

Войдя в город, Эдриан выбрал ориентиром обелиск, о котором говорила Стефани. На его вершине находилась статуя Святого Пьера — священника, в честь которого был назван город. Об этом он узнал от предыдущего интенданта жандармерии. Собираясь отправиться в незнакомую местность, Эдриан посчитал разумным разузнать о ней как можно больше, дабы быть осведомленным.

Четыре века назад деревеньку, что дала основу городу, атаковали обезумевшие волки. Люди считали, что зверями управляет обитающий в лесах демон. Путешествующий с целью распространить религию Двенадцатиконечной Звезды по землям королевства Святой Пьер решил помочь и принял бой. Он защитил жителей и при помощи освященного оружия избавил эту местность от злого духа. Святой Пьер [«Сент» означает «святой» на устаревшем языке.] осел в этих краях, и с тех пор деревня, а затем и выросший из нее город носили его имя.

Оказавшись около обелиска, Эдриан свернул направо и сразу же увидел госпиталь. Как и говорила Стефани, его невозможно было пропустить: гротескное трехэтажное здание с Тройным Соцветием на крыше. Оно напоминало мужчине скорее след от куриной лапы, чем сплетение веток трех лекарственных растений: лаванды, болотной мяты и шалфея.

Уличные зеваки бросали на всадника, везущего юношу, полные любопытства взгляды. Кто-то из них позволил себе достаточно громко сказать: «Да это же сын губернатора, Лорент де Монклар!», — что привлекло к Эдриану еще больше нежелательного внимания. Женщина, мимо которой он как раз проезжал, с тревогой на лице спросила, что случилось. Через квартал этот вопрос повторил мужчина, несший мешок зерна.

Эдриан решил ускориться, дабы любопытствующие не отнимали у него драгоценное время. Остановившись около входа в госпиталь, он спешился, аккуратно придерживая Лорента за верхнюю часть туловища. Нуар послушно стоял на месте, понуро опустив голову. Было видно, что жеребцу не хотелось совершать лишних движений.

На помощь Эдриану пришел незнакомец, который как раз выходил из госпиталя. Он придержал двери. К ним поспешили три ремедистки [В королевстве Луария так называют медицинских сестер.]. Старшая работница приказала позвать доктора, а другая, на вид младше остальных, поспешила к лестнице.

— Что с ним произошло? — спросила старшая ремедистка.

— Лошадь ударила его в грудь. — Эдриан понес юношу в палату, на которую ему указали. — У него сломаны ребра. Возможно, еще бедро, но я не уверен.

— Ясно.

Интендант аккуратно уложил Лорента на кровать. По контрасту с пожелтевшей простыней лицо раненого казалось мертвенно бледным. Эдриан отошел, чтобы не мешать сестрам проводить осмотр.

Доктор появился достаточно быстро. Это был сухопарый мужчина за пятьдесят с крючковатым носом и жидкими волосами. Войдя в палату, он бросился к пациенту, что-то бормоча про Маркуса и раздавая приказания. На Эдриана он не обращал ни малейшего внимания до тех пор, пока не принялся снимать с Лорента повязку.

— Безобразно. Слишком туго, — пробубнил доктор.

— Благодарю, — отозвался интендант, который уже собирался покинуть палату. Его учили, что повязка и должна быть тугой, так что он принял ворчание за комплимент.

— А вы кем будете? — не отвлекаясь от пациента, спросил доктор.

Эдриан представился.

— Виконт Климент де Пероль. — Мужчина выпрямился и обернулся. — Прошу, останьтесь в госпитале. Я хочу задать вам несколько вопросов. Сами понимаете… У меня тут сын нашего губернатора. — Доктор вернулся к осмотру.

— Понимаю.

Эдриан вышел в общий холл. Прежде чем устроиться возле очага в ожидании расспроса, он проверил Нуара. Тот стоял под козырьком, ловя на себе любопытные взгляды прохожих. Близко никто к нему не подходил, опасаясь получить копытом от мускулистого жеребца.

Врач явился в холл спустя час, когда уже изрядно намаявшийся Эдриан спросил у проходящей мимо ремедистки, как скоро освободится доктор. Был ли Климент де Пероль занят все это время Лорентом, интендант не знал, но отметил, что врач спустился к нему со второго этажа, а не вышел из палаты.

Климент де Пероль вел себя с ним надменно и задавал вопросы с неким пренебрежением. Эдриан рассказал все о том, в каком состоянии и, где увидел юношу. Также он поведал о встрече со Стефани. Впрочем, некоторые подробности намеренно опустил.

— Надеюсь, я ждал вас столько времени не зря, и мои ответы помогут вам вылечить юного господина, — сухо произнес интендант жандармерии, поднимаясь с места. К концу беседы, которая длилась не так уж и долго, он испытывал немалое раздражение. Доктора интересовала, кажется, не травма. Вопросы носили отпечаток чисто праздного любопытства.