В нашем классе было 28 учеников, и все они хорошо плавали. Я же за три месяца научилась лишь основам: движению «по-собачьи» и правильному дыханию. В то время как остальные уверенно прокладывали свой путь от бортика до бортика, я только барахталась, пытаясь удержаться на плаву. А некоторые из одноклассников толкали меня, дергали за ноги, хватали за руки, специально мешая мне плыть. Одно из самых ярких воспоминаний моего детства связано с контрольными заплывами на 400 метров вольным стилем, когда мне было около десяти лет. Представьте себе: я останавливалась на этой дистанции целых 39 раз! Меня окружали ребята, ходящие по бортику бассейна и подсчитывающие каждую мою остановку. Я плыла, задыхаясь от слез и соплей, и, конечно, мой итоговый результат был не очень хорош. По дороге домой я плакала и про себя клялась: «Ничего, я всех вас обгоню! Только подождите». Этот момент, когда я уже ходила в 4 класс, стал точкой отсчета в моей решимости стать победителем. Тем более, что издевательства моих одноклассников стало настоящим испытанием моего характера и выносливости. И, несмотря на все трудности, к 15 годам я достигла звания мастера спорта СССР!

Как я добилась такого ошеломительного успеха? В первую очередь, благодаря моей уникальной физиологии. Не каждый может стать пловцом, как и не каждый предназначен быть гимнастом или фигуристом. Мое астеническое телосложение — тонкая кость, длинные руки и ноги — предопределило меня к плаванию. Природа щедро наделила меня широким разворотом плеч и большим объемом легких, что идеально подходит для этого вида спорта. В общем, я была создана для плавания.

Когда я стала тренером, то применяла тот же подход, отбирая детей для обучения. Мой кастинг состоял из трех этапов: в школе, на суше и уже в бассейне. Такой тщательный подбор позволил мне вырастить 20 мастеров спорта. Правильное телосложение детей было ключом к успеху. Когда другим приходилось бы долго и упорно трудиться для достижения результатов, мои подопечные, благодаря своей физиологии, добивались успехов гораздо быстрее. Такова сила природных данных. Именно это составило 80 % моего успеха. Там, где другие потели в усердной работе, стремясь добиться таких же результатов, я легко и быстро достигла цели.

Через пару лет, когда большинство моих сверстников только достигли третьего взрослого разряда, я уже была на втором. И при этом я пропустила все юношеские разряды, сразу проплыв до второго взрослого. Это стало для многих сюрпризом. Ведь до сих пор меня никто не замечал, тренерам я была не интересна. Заслуживала их внимания лишь моя мама, продолжающая снабжать моих учителей дефицитными билетами. И вот мы едем на соревнования в другой бассейн в нашем городе. Приезжаем. Я встаю на тумбочку, плыву 200 метров брассом, проплываю лучше, чем второй взрослый разряд — и занимаю первое место по городу. Для многих это стало настоящей неожиданностью: ведь я была той самой «темной лошадкой», на успех которой мало кто рассчитывал. Этот момент стал отправной точкой моего вхождения в большой спорт.

В 12 лет мне довелось поехать на сборы в Москву. Там нас ждала тщательная диспансеризация: взятие анализов крови, мочи, ЭКГ… Такова была процедура: после серии упражнений в воде пловцов исследовали, чтобы оценить выносливость и способность организма восстанавливаться — это играет ключевую роль для спортсмена. Специалисты анализировали не только физический потенциал нашего тела, но и стрессоустойчивость, волевые качества. Команда из психологов и врачей проводила детальные и длительные обследования каждого из нас. И меня тогда просто оставили в Москве. Хоть я плавала тогда всего лишь под первый взрослый разряд, у меня заметили отличные спортивные данные. А все остальное — дело техники и тренировок. И, действительно, за короткий промежуток времени — всего лишь за один-два года — я стала мастером спорта по плаванию. Однако за этим успехом стоял невероятный труд: тренажерный зал, занятия в сухом зале, бег, поднятие штанги, гимнастика и даже командные игры в волейбол и баскетбол.

Мы жили в училище олимпийского резерва, которое было похоже на интернат: все под одной крышей — и учеба, и тренировки. Не нужно было даже выходить на улицу. Мой обычный день начинался рано: проснулась, умылась, перекусила — и в 6:30 я уже была в бассейне. В 8:30 начинались школьные уроки, которые продолжались до 13:30. Посреди дня нас ждал обильный обед: первое, второе, десерт и компот. В училище нас кормили основательно — таковы были стандарты питания в сборной. После учебы следовало время тренировок: сначала в тренажерном зале полтора часа, а затем столько же времени в бассейне — все зависело от планов тренера. День завершался ужином и отдыхом. К 21:00 все уже спали без задних ног, что неудивительно: я, например, за день проплывала минимум 10–15 км, и это без учета тренировок в зале.

Подрастая, моя тренировочная программа стала еще насыщеннее. Утро начиналось с занятий в тренажерном зале, затем тренировка в бассейне. После короткого перерыва на обед — снова зал, а потом плавание. В дни, когда учебы не было, к этому добавлялась и вечерняя тренировка. Были моменты, когда я преодолевала 50 км в воде за один день. Это требовало невероятных усилий. Ты даже до кандидата в мастера спорта не доплывешь, улыбаясь. Не бывает таких историй. Да и добиться первого взрослого разряда — это уже серьезный труд. Так выглядел мой обычный день: начало в 6 утра, постоянные тренировки, бесконечные круги в бассейне. Все это в юношеской сборной СССР. К сожалению, во взрослую сборную мне так и не удалось попасть.

На чемпионате СССР в Днепропетровске [Теперь такого города и бассейна уже не существует (Прим. автора).] я завоевала золотую медаль, став чемпионкой в плавании на дистанции 100 метров брассом в открытом бассейне. Мой результат превысил мастерский норматив, и я стала чемпионкой СССР среди юношей. Хоть это была важная победа, моя жизнь не изменилась радикально. Просто тренировки стали еще интенсивнее. Однако такие мощные нагрузки не прошли для меня бесследно: через несколько месяцев мне поставили диагноз «Миозит». Нужно помнить, что профессиональный спорт — это не всегда залог хорошего здоровья.

Миозит — заболевание, аналогичное радикулиту, поразило мою руку. Из-за воспаления мышцы мне давали мрачные прогнозы. Ведущие специалисты в Москве, куда я приехала на консультации и где меня поддерживала моя мама, утверждали, что моя левая рука больше никогда не сможет двигаться. И я действительно не могла ею двигать в течение года. И, как можно было ожидать, меня немедленно исключили из состава сборной. Никто не будет ждать, пока спортсмен восстановится — такова жестокая реальность профессионального спорта. Вне зависимости от того, было ли это сорок лет назад или происходит сейчас, если ты не можешь соответствовать требованиям, тебя списывают на следующий день. В конце концов, ты становишься лишь «отработанным материалом».

После возвращения в Уфу с диагнозом «Миозит» и рукой, которая отказывалась двигаться, я столкнулась с неопределенностью своего будущего в свои 15 лет. Оставалось всего два года до окончания школы, и, на тот момент, плавание казалось мне единственным, что я умею делать. Я плакала, переживала, что у меня нерабочая рука, но потихонечку начала делать какие-то упражнения, начала изучать свой недуг, искать причины, почему со мной так произошло. В этот сложный период книги стали моими помощниками. Я научилась читать с четырех лет и теперь, столкнувшись с трудностью, обратилась к ним за ответами. В погоне за пониманием своего состояния и методами лечения начала читать медицинскую литературу. Библиотека им. Ленина в Уфе стала моим вторым домом. Тогда, в начале 90-х, можно было брать книги только по читательскому билету и работать с ними только в читальном зале. Тем не менее, я провела там бесчисленные часы, изучая всевозможные трактаты врачей. И когда окончила школу, то стала почти «профессором» — такие глубокие знания получила по анатомии, физиологии и биомеханике. Все, что было доступно на тот момент, я усвоила, став настоящим экспертом в этих областях.

Исследуя свое состояние, моей целью было найти путь к восстановлению. Мне хотелось понять, что со мной произошло и какие могут быть решения. Но все, что я находила в доступной литературе, указывало на то, что ничего сделать невозможно. Однако мне было трудно в это поверить. У меня была живая рука, я ее чувствовала. Да, поднять ее было больно, но она все же двигалась. Эта боль и была единственной преградой.

На пути к восстановлению я решила обратиться к физическим упражнениям. Тогда я уже интересовалась эзотерикой, начала исследовать йогу. Как говорят, когда ищешь ответы, Вселенная начинает приводить тебя к ним. Я натыкалась на различную полезную информацию, посещала разные мероприятия и курсы, которые обогащали меня новыми знаниями. Постепенно у меня сложилось понимание того, что именно мне нужно делать для своего выздоровления.

Например, с детства я была увлечена вопросами питания. Мне было интересно наблюдать за реакцией своего тела на разные продукты. Например, после яблока мне хотелось одного, а после котлеты с макаронами — совершенно другого. К 16–17 годам я уже имела глубокие познания в этой области и понимала, например, что утром лучше всего съесть яблоко. И замечала, что моя ранее обездвиженная рука становится более чувствительной и откликается на изменения в рационе.