— Краска по металлу? — предположила Таня. — Тогда… тогда, если учесть зону поражения, скорее всего у них аллергия на краску. Может, какую-то новую попробовали…

У неё мелькнула мысль рассказать о своей догадке начальству и никуда не ехать, но она сообразила, что всё равно надо определить, какое лекарство лучше, рассчитать дозы, уколоть каждого пострадавшего… Короче говоря, всё равно надо ехать — никуда ей не деться.

Опять стало холодно, а уютная кухня её квартиры показалась единственно безопасным местом на земле. И тут она вспомнила, что, если бы не Соколовский, не было бы у неё этого.

«В лучшем случае я бы её снимала, и то если б не продали кому-то другому, тому, кто не стал бы особо впечатляться норушной защитой, а купил бы, чтобы сдавать! И не было бы у меня ничего этого! Раз так, хочешь — не хочешь, отказываться было нельзя!»

Таня обвела взглядом кухню, терпеливо ожидающую её решения Шушану, крепко спящего в корзине у батареи Терентия, увидела в дверях мрачную и озабоченную физиономию Врана.

«Плевать я хотела на всех лис, змей и оленей до кучи! Чего я паникую — съезжу, полечу оленей, в дом к змею соваться не буду, а просто вернусь назад, и всё. Да, существа необычные… Только вот я в собственном доме с тремя такими живу! И ведь хорошо живу. Гораздо лучше, чем с мужем или у матери…»

— И чего ты глазами как сова сверкаешь? — заинтересовался Вран. — Ты уже знаешь, куда едешь?

— Да, в Нижневартовск, — Таня прекрасно понимала, что Врану подробности лучше не говорить. Или бросит учёбу и рванёт за ней, или изведётся от беспокойства — натура такая.

— Ого… далеко и холодно! Это поэтому Крылана тебе какую-то супер-тёплую одежду приволокла?

— Да, именно поэтому, — согласилась Таня, повеселев. Крылана-то с ней, да и Соколовский тоже. Если уж он того медведя уговорил угомониться, то ничего страшного, справится и сейчас. — Иди спать, чего ты вскочил?

— Да сам не знаю… Показалось, что ты испугалась чего-то. Всё нормально?

Таня уверенно покивала головой, Вран пожал плечами и буркнул что-то вроде «спкночи» и ушёл в свою комнату.

— Чует уже! — уважительно покивала Шушана. — Умный мальчик, одарённый.

— Чует что?

— Ну как что? Тебя. Ты испугалась, а он учуял и проснулся. У них такое бывает — вещуны, что поделать.

— Вот ещё проблема… Теперь и не побоишься вдоволь! — проворчала Таня, покосившись на Терентия, который завозился в корзине, вывалился из неё, а потом с закрытыми глазами безошибочно дошёл до мисок, сунул морду в одну из них и уснул опять.

— Кото-едо-лунатик! — вздохнула Шушана. — Хотя это на него так холод действует. Послушал, куда ты едешь, и впал в зимнюю спячку.

Она хихикнула, а потом уже серьёзно пояснила:

— Он рассказывал, как мёрз и голодал в прошлом году, когда его никто в дом не пускал, вот и перемещается между батареей и мисками. К весне, наверное, перекатываться будет, как шарик.

— Я попрошу котика не оссскорблять! — невнятно прогудел Терентий и уснул ещё крепче.

Тикали часы, Шушана ушла проведать сверчка, Терентий начал уютно посапывать, а Таня всё думала о предстоящей поездке.

«Ладно, рискну. Куда деваться-то? А потом… давай начистоту! Разве я себе простила бы такое — иметь возможность посмотреть на златорогих оленей и не воспользоваться этим?»

Поездка выдалась нелёгкой — перелёт, пересадка, длительный перелёт… Таня устала, затекли ноги, она нервничала. Правда, похоже, только она одна так относилась к полётам — Соколовский вёл себя так, словно в небе родился, — ему, похоже, ничего не доставляло неудобства, хотя его узнавали, просили автографы, рассказывали, какие фильмы с его участием смотрели.

Таня его даже зауважала ещё больше! Хотя Крылана, похоже, тоже получала удовольствие от перелётов — попросила пустить её к окошку, да так и сидела, не отрывая взгляда от неба.

Прилетели рано-прерано… Можно сказать, что ещё ночью. Когда объявили температуру, Таню пробрал крупный озноб.

«Мамочки, ужас какой! Хххолллодддно!» — только эти мысли и метались в голове.

Правда, одежда, купленная Крыланой, проверку выдержала — замёрзли только нос и щёки.

— Сейчас едем в гостиницу, вечером у меня концерт во Дворце искусств, а утром выезжаем… Можете пока погулять по городу.

Таню на прогулку вытащила Крылана.

— Пошли-пошли! Заодно посмотрим, достаточно ли тепло мы одеты. Глупо будет доехать до места и в тайге обнаружить, что замерзаем!

Пошла и не пожалела. Да, мороз, конечно, но появилась какая-то бесшабашная весёлость, что ли… Слишком большое небо было распахнуто над головой, слишком много снега и под ногами, и на каждой веточке деревьев, слишком громко и радостно, как в детстве, похрустывал под ногами снег, чтобы жалеть о знакомстве с этим городом.

Посмотрели достопримечательности, вернулись в гостиницу голодные как волки, успев краем глаза увидеть, как Соколовский, сияя собственным светом, уезжает на концерт.

Чего Таня совсем не ожидала, так это того, что рано утром они снова полетят… но уже на вертолёте.

— Филипп Иванович! Вы не предупреждали! — строго покосилась на него Таня.

— Да? Неужели? Запамятовал, наверное! — рассмеялся возмутительно довольный, свежий и бодрый Соколовский. — Нам вообще-то ещё далековато… так что только на вертолёте и можно. А потом немножечко — машиной. Что поделать, расстояния такие!

«Немножечко — это сколько?» — хотелось уточнить Тане, но… назвался груздем, лезь в вертолёт, куда ж деваться-то?

Доехали до места уже после обеда. Соколовский сам вёл здоровенный вездеход, который ему пригнали к вертолётной площадке, и Татьяна сначала пыталась хотя бы какое-то впечатление составить о том месте, куда попала, но вокруг была тайга…

— Красиво как! — время от времени мечтательно вздыхала Крылана. — Ты спишь, что ли?

— Дремлю… — отзывалась Таня, на самом деле прикрывшая глаза и пытающаяся прикинуть, всё ли она правильно угадала с лекарствами, хватит ли их?

Когда машина свернула, с трассы на расчищенную узкую дорогу, а потом, следуя её изгибам, поворачивала вновь и вновь, Таня как-то подсобралась — конец пути явно был где-то близко.

Так и оказалось — машина выехала на довольно большую опушку, в глубине которой высился здоровенный забор с распахнутыми настежь воротами.

У ворот переминался с ноги на ногу какой-то тип среднего роста, придерживая створку, которую сбивало ветром.

— Какая встреча, Филипп Иванович! — заорал он, перекрикивая шум ветра. — Рад вас видеть.

— Ещё бы… — хмыкнул Соколовский. — И вам здрасте, Иван Иванович. Как наш глубокоуважаемый Геннадий поживает?

— Да что ему будет? Сидит в доме, носа не кажет. Как всегда, — фыркнул Иван Иванович.

Таня покосилась на Крылану, раздувшую крылья носа, словно она принюхивалась. На Танин взгляд Иван был нормальным человеком. Разве что… разве что глаза не совсем обычные — радужка янтарная. Но какого только цвета глаз не бывает у людей.

— Ну, с этим всё понятно — он действительно лис, — шепнула Тане Крылана, которую по пути просветил Соколовский. — Интересно со змеем… даже жаль, что я его не увижу — никогда вживую не встречала. Слышала, да, но так, чтобы лично — нет.

— А лис таких встречала? — беззвучно поинтересовалась Таня.

— Да, конечно. Они не очень редкие, — спокойно подтвердила Крылана.

Иван подошёл поближе, и Таня могла бы на деньги поспорить, что он, несмотря на то что они говорили очень тихо, всё слышал.

— Я рад вас приветствовать! К сожалению, владелец дома мороз не переносит, выйти и поздороваться как следует с вами не может, поэтому я за него! — улыбнулся он, мимолётно покосившись на Крылану и чуть поклонившись ей — видимо, тоже опознал, кто перед ним. — А вот ваши пациенты. Я специально их пригласил во двор, чтобы вам удобнее было их осматривать.

Первая оленья морда уже выглядывала из-за угла дома, а когда Иван взмахнул рукой, олени начали выходить к Татьяне.

Таня подошла к оленям, явно крупноватым для северных, и внимательно осмотрела морду ближайшего…

— Явное воспаление слизистых… — пробормотала она.

А потом обратилась к самому оленю:

— Извини… те, — кто их знает, этих хищных копытных, а ну как на «тыканье» оскорбятся. — Извините, позволите вас осмотреть?

Олень явно разрешил — шагнул вперёд и шею вытянул. Соколовский предупреждал, что с незнакомыми людьми они не откровенничают, так что шансов на то, что сами начнут говорить, немного.

— Так… под шерстью явно тоже воспалено, за ушами, шея, ноздри… что-то сильно раздражает не только слизистые, но и кожу.

Она покосилась на ещё один олений нос, который высунулся из-за её плеча, осмотрела и его заодно.

— То же самое. Интересно, а давали оленям какие-то пищевые добавки? Ну, хоть что-то новое? Или из новой партии?

— Нет, ничего не давали. Всё как всегда, — пожал плечами Иван Иванович, посвёркивая яркими янтарными глазами. — Разве что Геннадий что-то придумал. Погодите, я ему позвоню.

Голос в смартфоне, поставленном на громкую связь, был совершенно обычным, разве что довольно капризным.

— Ну что ты там удумал? Почему не приглашаешь девушку в дом? Заходите в гости…