— Это которая для орлов, пострадавших от самолёта! — фыркнул Соколовский, махом допивая чай и вставая из-за стола.

— Он что, самолёт таранил? — изумился Вран.

— Насколько я понял, это самолёт пытался сбить его с облёта территории, — пожал плечами Соколовский. — Ну, не лайнер, конечно, небольшой такой, частный.

— А это… уступать дорогу он не пробовал? — Вран преотлично понимал, что даже размеры частного самолёта с орлом несопоставимы.

— Он же в истинном виде был! — пояснил Соколовский. — Ну, то есть поменьше самолёта, но ненамного. Видимо, пилот решил, что это такой мираж, а может, засмотрелся или от шока забыл, куда нажимать надо, чтобы уйти от столкновения… Короче, уворачиваться пришлось Ильдару. А там, как назло, гора неподалёку.

— Тоже не смогла свалить с его дороги, — в тон Филиппу проговорил Вран.

— Именно. Горы, они, знаешь ли, такие упёртые! Даже больше, чем Ильдар! Короче, он как Колобок, от самолёта ушёл, от пилота, соответственно, тоже, а вот гора сыграла роль лисы. К счастью, не фатально. Но грянулся он, видимо, прилично, раз так пострадал. Он вообще-то весьма удароустойчив. А потом, раз у него сотрясение мозга и такие ушибы, взлететь он не смог, еды не было, ослабел.

— Ну, я бы сказала, что при описанных обстоятельствах упал он гораздо удачнее, чем мог бы, — сказала Таня.

— Ему только об этом не говорите! — посоветовал Соколовский. — Оскорбится насмерть! Ладно, Таня, пойдёмте. Посмотрите его при мне, тем более что в клинике сейчас уже никого, кроме Константина — он вовремя из своего отпуска вернулся…

«Бедный Костик! — машинально подумала Таня. — Везёт ему! То поющая росомаха, которая перерабатывала металл как говяжью вырезку, то орёл, который запросто может изобразить из себя небольшой самолёт. А с другой стороны, уже хорошо, что не лайнер!»

Соколовский шёл по коридору и косился на призадумавшуюся Татьяну.

— У вас какой-то очень озадаченный вид. Хотите что-то спросить?

— Да. Вы не подумайте, я не из пустого любопытства… Просто хорошо бы знать, от чего отвлекать Костю. Ильдар — он как Вран, Крамеш или Воробьёв? Или он орёл как орёл?

— Он, безусловно, орёл, но показываться человеком может! — объяснил Соколовский. — Правда, я уж и не упомню, когда он это в последний раз делал. Очень не любит людскую форму, потому что ставит орлиные крылья несоизмеримо выше!

— А, ну, тогда понятно. Он — птица высокого полёта, а тут какие-то людишки, а я ещё и женского пола… Вообще ниже мышиной норы, да? — уточнила Таня.

— Ну… как бы… взгляды у него слегка замшелые. То есть мхом поросшие по самую маковку! Так что вы уж не обижайтесь на него, — попросил Филипп и пояснил: — У таких, как он, жизнь очень долгая… Видел он много чего, пережил прилично, поэтому и склад ума такой — горделиво-философский. Из особ женского пола он воспринимал только мать и жену. Обе давно уже… ну, короче, это история давняя и грустная. Теперь Ильдар у нас осознанный одиночка, гордец, молчун и очень хороший и надёжный друг. Ради друга он этот самолёт протаранил бы даже не задумавшись, а если бы надо было — в когтях отбуксировал его до ближайшего аэродрома… Вот такая он сложная смесь.

«Сложная смесь» так и восседала на спинке дивана, делая вид, что это абсолютно нормальная и правильная для него обстановка.

— Ильдар, я тебе баранину привёз, — с порога сообщил Соколовский.

— Благодарю тебя! — с лёгкой запинкой выговорил орёл.

— Благодарности принимаю в натуральной форме, — улыбнулся Соколовский. — Да не надувайся ты, чай не первый год знакомы!

— Чем я могу отплатить тебе за помощь? — видимо, совет «не надуваться» Ильдар сходу осмыслить не смог, поэтому изо всех сил держался как можно более независимо.

— Осмотром и содействием моему врачу! — серьёзно ответил ему Филипп. — Я знаю, что ты очень силён, но бывают моменты, когда любые силы могут иссякнуть без помощи. Помнишь, как ты мне помогал, когда я в этом нуждался?

Орёл сделал вид, что вопроса не слышит, и вообще, такого никогда не было!

— Да-да, ты помог и сразу забыл, — усмехнулся Соколовский. — Зато я всё отлично помню и прошу тебя дать мне возможность поднять тебя на крыло! А для этого вот, видишь, есть Таня! Если она что-то спрашивает, ей нужно отвечать правду! Кстати, она ни разу не поверила в твоё враньё о том, что тебе хорошо и замечательно, а описала мне твои травмы. Танечка, повторите всё это Ильдару, пожалуйста!

Татьяна описала повреждения, которые обнаружила, и орёл явно удивился. Нет, то есть, конечно, ничем особенно это не показал, но Таня с её привычкой подмечать изменения в поведении своих «неговорящих» пациентов легко уловила его изумление.

Орёл помолчал, а потом с явным усилием признался:

— Да… у меня болит весь правый бок, крылья и голова. И… я не могу удержать горизонт!

Видимо, это было для Ильдара самым страшным, потому что он даже почти вздохнул после этого признания.

Таня только сейчас поняла, насколько ему страшно и плохо — для существа, которое живёт небом, для которого именно там его свобода, память о хорошем, его жизнь, это страшнейшее головокружение просто катастрофа. И вот в этой катастрофе он изо всех сил старается сохранить себя, своё достоинство. Пытается не утонуть в отчаянии.

— Ильдар, вы… — Таня хотела сказать «вы не переживайте», но сообразила, что гордец оскорбится, так что быстро изменила фразу: — Вы удержите горизонт!

Орёл, видимо, опасался резких движений, так что только клювом повёл в сторону Тани.

— Это случается… — кивнула она.

— У меня так ни разу не было, — невесело ответил он.

— Да, я понимаю, но всё бывает в первый раз. И на самом деле это лечится! Но для того, чтобы я точно понимала, что и как вам может помочь, мне нужно сделать вам рентген и УЗИ — исследования для точного определения повреждений.

Ильдар прикрыл глаза, помолчал, а потом уточнил:

— Ты правда думаешь, что я ещё смогу летать?

— Да! — ну, конечно, не могла Таня этого точно знать.

Только вот… только иногда никому не нужна эта педантичная честность, а нужна уверенность. Пусть только для того, чтобы уцепиться за неё, удержаться на плаву, пережить этот день, и следующий, и ещё и ещё один, а там уж, глядишь, потихонечку и выплыть.

«То есть, взлететь», — мысленно поправилась Татьяна.

А вслух она сказала так:

— Ильдар, я вас сразу должна предупредить, вы должны набраться терпения — завтра вы не полетите! Вы будете сидеть в тёмной комнате, чтобы проходило сотрясение мозга, будете хорошо питаться, мы залечим ваши травмы, а дальше… да, я уверена, что вы сможете вернуться в небо!

Глава 5. Суслик из норы

Ветеринар Костя только-только вернулся из отпуска, в который не уехал… сбежал он в этот самый отпуск!

В последнее время в его жизни было настолько много всего, что Косте казалось, что он катится кувырком с неслабой такой горы, и остановить это он никак не может, как ни пытается.

Да, с его девушкой временами общаться было трудновато. Костю раздражало Настино стремление контролировать всю его жизнь, попытки влезть в его работу, а последнее предложение о выкупе её отцом ветклиники, чтобы Константин стал её заведующим, так и вовсе смутило. Он вообще сначала решил, что это шутка… Правда, потом на смену желанию посмеяться пришло ощущение, что его покупают, а дальше завернут в подарочную бумагу, перевяжут ленточкой и вручат Насте Павлюченко в личное пожизненное пользование.

Но и это было не самым худшим. В конце-то концов, от подобного предложения было нетрудно отказаться, что он и сделал.

Дальше… дальше у отца Насти начались внезапные и очень серьёзные проблемы. Он мало того, что забыл о покупке клиники, теперь вообще ужом вертелся, чтобы хоть как-то удержаться на плаву, потому что его весьма благополучный до сих пор бизнес начал разваливаться на глазах. Настя рассказывала, что практически все его предприятия, как оказалось, работали с громадными нарушениями, а сейчас местные проверяющие как с цепи сорвались.

Если честно, Косте это было слегка без разницы — Настин отец на него всегда смотрел как на пустое, но грязное место, деньги этого самого типа Константина ни разу не интересовали, а содержать семью он и без этого был способен. Но…

Прошло совсем немного времени после начала Павлюченковских проблем, и Настя пришла домой такая… счастливая, сияющая, что Костя невольно обрадовался этому, правда, очень ненадолго. Стоило его любимой девушке открыть рот, как он услышал:

— Костик, нам надо расстаться!

— Что? — наверное, у него был очень и очень глупый вид.

— Что слышал! Я от тебя ухожу! Я встретила своё настоящее личное счастье!

— Насть… погоди. Мы… мы же любим друг друга.

— Говори за себя! А я люблю другого! И знаешь, что… Ты сам в этом виноват! Я до сих пор не уверена в том, что ты мне не изменял со всеми своими клиентками! Я… я издёргалась с тобой! А ты даже не хотел пойти мне навстречу и не работать на этой дурацкой работе! И директором клиники не захотел стать!

— Заведующим… — машинально поправил её ошарашенный Константин.

— Всё равно! — отмела его поправку решительная Настя. — Без разницы мне, как это называется, потому что я люблю Андрея! Он… он такой классный! Красивый, обаятельный, клёёёвыыый! — вид у Насти был на удивление мечтательный и счастливый.