Еще одна шальная на мою голову.

— Ты смотри на дорогу, дружище. Иначе нам придется зашивать не только рот, а еще что-нибудь!

Фаина успела загрузиться в машину и усадить Агату.

Дай волю — и она уже давила бы на газ, если бы до него дотянулась.

— Куда ехать?

— Слушай меня. Покажу дорогу!

Всего пару раз она чуть не завела меня под кирпич, заставила сделать несколько лишних кругов… С одним объяснением: она пешеход, и все эти ваши дорожные знаки ее не волнуют!

— Маша, я тебя сейчас привезу пациента! Нужно его срочно спасти!

Параллельно еще с кем-то договаривалась.

— Приедем — увидишь. Да, я знаю, что ты стоматолог, а не терапевт. Это как раз по твоей части, да!

Стоматолог?

— Не смотри на меня так. Стоматологи отлично разбираются в чужих ртах. И с твоим она тоже справится! — Я только мыкнуть успел, а Фаина тут же переключилась на меня. Сказала — как отрезала.

— Мамуль, не пугай человека! Вдруг, он зубнюков боится?!

— Он меня не испугался, Агаточка, милая. Тетю Машу переживет уж, как-нибудь…

— Мамуль, а что с ним? Папа еще живой? Он в зомби не превратился?

Встревоженный голосок Агаты заставил очнуться. Я вышел из кабинета, реально похожий на зомби: ноги-руки шевелятся, глаза хлопают, ничего связного сказать не могу… И слюна капает. И думать ни о чем не хочется. Просто упасть бы и не шевелиться…

— Это анестезия, малыш. Сейчас лекарство перестанет действовать — и он вернется к нормальному состоянию.

— Думаешь? — Ребенок недоверчиво рассматривал мою физиономию…

— Ты как, вообще? Маша сказала, что все должно быстро зажить. Завтра к утру будешь как новенький…

Очаровательная женщина. Заботливая… Сначала чуть язык не откусила. Потом заставила тыкать в него уколы, чем-то пшикать и поливать… А теперь обещает, что скоро все будет прекрасно…

— Алло, гараж! — Перед моим носом кто-то пощелкал пальцами… — Ты в себе, Макс? Соображаешь хоть что-нибудь?

— Мам… Все-таки, он зомби… Смотри — глаза закатываются…

Я забыл. Совсем забыл сказать «зубнюку», что у меня реакция неадекватная на анестезию… Сознание не теряю, но какое-то время хожу, как будто в тумане. Пьянею, короче, от любых подобных средств!

— Вижу… Черт. И как его теперь одного оставить?

— Мам, ты что, с ума сошла? Это же папа! Как оставить? Разве так можно?

Чуть слезы на глаза не навернулись. Обнять захотелось девчушку. Прижать к себе. И поплакать немного — из благодарности!

Мда… Реально. Это меня повело от лидокаина, или как эта хрень называется…

— Дочь, ты что, собралась его к нам поселить? — Голос Фаины стал строже и холоднее. А беспокойство в нем усилилось…

Надо было что-то ей возразить. Что-то сказать на тему, что мне ее покои и нафиг не уперлись, и жить у них я вовсе не собирался!

Но вместо внятных слов смог только что-то промычать. И пустить слюнки. Дочь Агата заботливо их протерла салфеткой. Ну, и подумаешь, что этой же салфеткой она только что смахивала пыль с кроссовок… Обо мне давно так никто не заботился. Наверное, только мама — в детском саду…

— Ты машину вести не сможешь, как я понимаю, да? — Фаина заставила встать с дивана, на котором я так удачно и тепло пристроился, потянула к выходу из клиники.

— У… у…

Ну, допустим, смог донести свое отрицание. Фаина, кажется, поняла…

— Ключи давай.

— А?!

Похмелье начало отпускать.

Головой и качал, и мотал, и всячески отрицал…

Но руку с ключами протянул. Эта женщина умела уговаривать. Или мне вот так припёрло согласиться, и это не могло не радовать?

— Отлично.

— Ой, мамулечка, ты опять нас покатаешь, да? Круто, круто, круто! Мне нравится, когда ты гоняешь!

Твою мать!

Это на что я только что подписался?

Отдал ключи от своей тачки, в которую не всякому даже сесть разрешал? Какой-то малознакомой ЖЕНЩИНЕ?!

Ага.

Агата не ошиблась: я точно становлюсь зомби.

— Агата, ты помнишь, да? Нужно пристегнуться. И глаза закрой, на всякий случай. И уши.

— Ну, маааам… Так же не интересно совсем! Я хочу насладиться путешествием!

— Дочь, ты снова запомнишь всякие слова неправильные. А я не хочу их из тебя выводить полгода, как в прошлый раз!

— Ты хоть водить умеешь? — Чето вдруг осенило. Внезапно.

Похоже, ощущение себя на пассажирском кресле очень сильно отрезвляло…

— Умею. Права в наличии. Только практики маловато. Так что тоже — давай, пристегивайся. И глазки прикрой. И … рот держи закрытым. А то язык твой опять пострадает!

— У-у! — Я должен! Должен был видеть!

Если мы будем влетать с ней в столб, в стену, если будем падать в кювет — я хотел наблюдать это. И запомнить последние свои минуты перед смертью!

— Что «у-у»? Боишься, что ли?

Фаина презрительно дернула бровью… И губы скривила…

— Ага.

Вот это у меня отлично вышло. Еще головой кивнул.

И даже нисколько не стыдно было признаваться, что мне по-настоящему страшно! За себя или за тачку — не разобрался.

— Дурак совсем? У меня дочь сидит на заднем сиденье. Я с ней никогда не лихачу!

— Ааааа…

— И вообще, лучше помолчи. Раздражаешь, когда мычишь. — Она уверенно дернула рукоять передачи, утопила в пол педаль…

Машина дернулась, как резвый конь, и заглохла.

— Че творишь?

— Блин. У тебя автомат, да? А я ищу сцепление…

Нужно было нанять специального человека для переговоров. Не жалеть ни времени, ни денег.

Пускай бы он за отдельную плату приобретал себе седые волосы и тратил километры нервов!

Лично я конкретно постарел за этот день. И помирать в ближайшие сутки совсем не хотелось

Зато очнулся. И протрезвел!

— Выходи.

— Что ты опять мычишь там, теленочек?

— Мама! Ты же сама говорила мне: нельзя людей называть животными. Зачем ты папу обзываешь?

Нет. Однозначно. Я начинал обожать и очень любить эту девочку! Несмотря на ее маму со странностями..

— Не рыпайся. Сиди на своем месте. Я сейчас освоюсь с машиной, и нормально домчим!

Оставалось только вцепиться зубами в кресло, выдохнуть, перекреститься… И ехать. И молиться. Несмотря на то, что я не знаю ни одной молитвы…

— Ты мне только знаки подсказывай, а то я уже успела забыть: давно права получала, не хватает практики…

— Ты права получала или купила, скажи на милость?

Когда она лихо парканулась, чуть не влетев прямо на крыльцо подъезда и распугав сидящих там кошек, я снова готов был перекреститься.

— О, смотри-ка ты! Речь вернулась к человеку! Отек, наверное, спал, да? Уже нормально начал говорить…

— Кто тебя учил так гонять, Фаина?

— Отец. Я с семи лет за рулем, так что — не бойся. Все пучком. Я точно знаю, что делаю.

— А кто твой отец, если не секрет?

— Наш дедушка был дальнобойщик! Он знаешь, на какой фуре гонял? Ого, такая огромная! Когда вырасту, тоже себе такую куплю и тебя покатаю, хочешь, папочка?

— Спасибо, Агата…Но лучше, наверное, начать с велика.

— Ага. Мама отнесла его в ремонт. Починят — буду снова ездить.

Почему-то не хотелось уточнять, что там с великом случилось…

— Папа, мы приехали. Пойдем, уже скоро спать пора!

— Агата, он не будет у нас ночевать. Не придумывай.

— А куда же он сейчас пойдет? Посмотри, уже поздно, мамочка. А на лицо посмотри — он ведь реально похож на зомби! Его люди будут пугаться! Ему никуда сейчас нельзя!

Фаина долго переводила взгляд: с меня на Агату и обратно. И так — много-много раз.

— Пойдем. Постелю тебе на кухне.

— Серьезно?

— Да. Переночуешь, придешь в себя — а там и обсудим наше дальнейшее будущее.

— Мам, ты не бойся. Он точно не сможет тебя больше целовать.

— Сегодня — точно. А завтра очухается и поедет к себе домой.

Агата примолкла. Она явно готовилась к новому бою, искала аргументы и сочиняла пакости… Но пока уступила матери.

Диванчик был твердым, коротким и узким.

Похоже, Фаина меня тут устроила неспроста: это была очередная пытка. Для надежности. Чтобы осознал: она сдаваться не будет, а мне проще быстрее свалить отсюда и больше не появляться.

«Как дела на семейном фронте?»

Галя почему-то тоже не спала.

«Отлично. Все идет как по маслу»

«Супер. Держу за тебя кулачки»

Спасибо, Галюня! Вот только ее поддержки мне и не хватало сегодня!

— Ты что здесь забыл? — Фаина лежала в спальне. Такая уютная в пижаме, такая теплая… Непохожая на себя — дневную…

— Пришел разговаривать. И… это, подвинься. На том диванчике спать невозможно. И бесчеловечно укладывать там человека.

— Ты что, охренел? — Она ругалась шепотом и строила страшные рожицы…

Но кто испугается гримас? После того, что я сегодня пережил?!

Приподнял одеяло, нырнул под него и с наслаждением вытянулся… Теплая женщина рядом только добавила настроения!

Тишина. Опасная, глухая… Только сердце колотится, куда-то под горло заскакивает…

Фаина замерла.

Я чуть шевельнул мизинцем, в попытке найти ее руку. Она отдернула пальцы…

— Ты знаешь, почему до сих пор еще жив, дорогой муженек?

— Даже боюсь себе представить… — Улыбнулся, хотя и знал, что Фаина мою кривую гримасу не видит.

— Там, за стеной, сладко спит моя дочь. И я не хочу будить ее звуками падающего тела. У нее сон очень чуткий… Прибежит еще, увидит, испугается… Оно мне нужно?