Она говорила очень весело и беззаботно. И даже улыбалась.
Но на мою рожу улыбка никак не хотела натягиваться.
Фаина и вовсе отвернулась, подозрительно замолчав.
— Нет уж. Если я уеду, то только вместе с вами!
Твою мать!
Это травма языка на мне сказалась! Раньше он всегда меня слушался. А тут какая-то фигня: че хочет, то и молотит. И не ждет, пока мозг всякие глупости отфильтрует…
— Папа пошутил, Агата…
— Нет.
Черт. Галюня будет счастлива…
А я… Может, утром получится отмазаться?
— Ура! Мы поедем в другой город! И там вы сделаете мне сестренку!
— Иди спать, Агата. Я тоже лягу с тобой.
— Зачем?
— В моей кровати очень тесно. Папа по этой причине и улегся на меня: не знал, как лучше устроиться…
— Ладно. Пускай. Вы потом еще успеете все сделать…
Глава 6
— Доброе утро…
— Кому как…
Я пришел на кухню, поднятый запахом чего-то очень ароматного и вкусного. Еще до конца не проснулся, но брел сюда, глотая голодную слюну.
— Милая женушка, ты завтраком меня накормишь?
Меня встретила только прямая спина, гордо выпрямленная, такая же гордая шея и упругая попка. Лицо мне показать Фаина не соизволила.
Но я ж не гордый! И упрашивать тоже не стану! Я и спину могу обнять, и прижаться к ней… Тем более, под затылком у девушки — такие милые, такие пушистые завитушки. Так и тянут, чтобы их намотали на палец и снова отпустили: они отскочили мягкими пружинками.
— Ты бессмертный или без наполнителя в тыковке, не пойму? — В одной руке Фаины — сковорода, во второй — железная лопатка для блинов. Это я рассмотрел не сразу. Но как увидел — все сразу понял.
— Я — благородный спаситель одиноких женщин. — Руки сами переползли с ее талии на запястья. — Тебе ведь тяжело ее поднимать, правда? Вот, я тебе помогаю…
Сглотнул слюну.
Пахло охренительно вкусно: и от Фаины, и от того, что жарилось. Какие-то умопомрачительные оладушки, на которые даже смотреть больно, так хочется их срочно съесть!
— Ты — бестолковый суицидник. Зачем так нарываться на проблемы? Думаешь, мне нравится портить твое здоровье, Максим?
Отставила в сторону сковороду и приборы, повернулась ко мне лицом…
— А где твои синие волосы? Куда они делись? Ты что, линяешь каждую ночь и снова косы отращиваешь?
Она сегодня казалась какой-то другой… Дерзость, вроде бы, никуда не подевалась. А угрозы в голосе стали еще страшнее. И глаза искрят, как неисправный трансформатор — того и гляди, убьет… А все равно: милее стала, роднее, что ли?
— Да. Синие надоели. Сегодня будут зеленые. — Она резко дернулась, напоминая, что до сих пор — в моих объятиях… Острый локоток под ребра, будто нечаянно, и все — я тут же очнулся, проснулся, пришел в себя. Стряхнул туман наваждения…
— Ты зачем все время делаешь мне больно? Я же ни в чем перед тобой не виноват, Фаина…
Чуть-чуть покряхтел про себя, поскрипел зубами… Но все равно рискнул пошептать ей на ушко.
Такое розовое, полупрозрачное и славное, просто манило и намекало: его нужно лизнуть и прикусить! Инстинкты так работали, твою дивизию!
— Скажи спасибо, что ночью не придушила подушкой! — Она стряхнула оладушки на тарелку, выключила газ и решительно оттолкнула меня.
— А давай, мы с тобой уже сядем и серьезно поговорим?
Шутки шутками, но я же сюда приехал, чтобы разводиться, а не получать травмы, плохо совместимые с нормальной жизнью…
— Давай. — Она поставила тарелку на стол, налила себе ароматный кофе из турки… Голодная слюна уже совсем заклокотала в горле… — Кружку себе в ящике возьми, сам себя обслуживай.
— Итак. Что я должен сделать, Фаина? — Первый глоток идеального напитка просочился в рот. Защекотал небо, язык… Все мое существо наполнилось удовольствием и благодушием…
— Не говорить с набитым ртом, для начала. Прожуй, а потом уже пытайся что-то произнести.
— Очень вкусно просто! Я никогда в своей жизни еще так не завтракал!
— Тебе не поможет лесть, Максим. Я уже все обдумала. И мое решение не изменится.
— Послушай, мне через месяц нужно жениться на другой женщине. Я не сделал тебе ничего плохого, Фаина. Почему ты так упорно желаешь испортить мне жизнь?!
Она, кажется, добрая. Только сильно притворяется плохой. И если правильно давить на жалость и на совесть — может прокатить!
— Хорошо. Я согласна.
Вилка упала, не успев донести до рта умопомрачительную оладушку с джемом… Брякнулась на пол и покатилась куда-то.
— Согласна? А на что?
— Я тут немного посидела в гугле…
— И?
— Мой муж — очень даже обеспеченный мужчина…
— Ну… Это очень относительно…
— Поверь, по меркам нашего городка, я — самая богатая женщина в мире. Если сомневаешься, выйди, поспрашивай бабулек у подъезда. Они тебе все расскажут!
— К чему ты клонишь, Фаина? — Вилку я, как приличный человек, решил поднять. И теперь общался с девушкой, ползая под столом. Шикарный вид, между прочим, открывался снизу: стройные ножки, короткие шорты… Босые ступни и пальчики, покрытые неоново-зеленым лаком…
— Ты там жить останешься или, все же, обратно вылезешь? Ты со своими партнерами так же деловые вопросы обсуждаешь? Из-под стола?
— Твои столовые приборы собираю. Богатство, знаешь, очень трудно создать, а вот растранжирить — просто.
— Вот сейчас и обсудим, как ты будешь его транжирить.
— Я, так-то, человек не тупой…
— Звучит сомнительно. Ты два дня мне обратное доказываешь. Душа просто радуется, когда думаю, что Агате не достались твои гены!
— Спасибо за комплимент. Я — весь внимание. Говори, что хотела.
— Нужно поделить имущество. И определить алименты на Агату.
— Фу, какие кислые оладьи! — Выплюнул обратно в тарелку то, что мне секунду назад показалось идеальным. — И кофе у тебя какой-то горький!
— Ага. Я старалась. Чтобы ты не решил остаться жить с такой идеальной женой… — Фаина тоже отставила еду в сторону. Откуда-то достала блокнот и ручку. — Записывай мои требования. Вдруг, еще и с памятью все плохо, скажешь потом, что забыл…
— Мы не будем ничего делить! Это невыгодно!
— Ну… С таким подходом ты никакой развод не получишь…
— Я хотел с тобой нормально договориться, Фаина! Думал, ты приличная женщина…
— А я — неприличная. И ничуть не стесняюсь этого.
— Я не буду ничего делить!
— Тогда просто уезжай, и все останется, как и было.
— Где моя рубашка? Еще не выбросила?
— Вот еще. Все готово, чтобы ты собрался и свалил… — Она улыбнулась так мило… Если не слышать слова, то можно поверить, что у нас идеальная семья. И что жена у меня — заботливая, любящая, просто чудесная…
Хотя…
Ирина и готовить не умеет.
А гладить рубашки для меня — это что-то вообще за ее гранью…
— Держи. — Перед носом болталось что-то… Что-то очень отдаленно похожее на мою вещь…
— Что это? Кухонное полотенце?
— Нет. Просто надо было смотреть, когда ребенку что-то в стирку отдавал….
Тряпка была белая. Кипенно-белоснежная. Аж глаза от яркости заболели…
— Слушай, это же теперь и на Агату не налезет?
— А как ты хотел? Она запустила последний режим, который включала я… Девяносто градусов и три часа. И обороты максимальные.
— Но ты решила еще и погладить ее, до кучи?
Ни одной складочки. Ни одного залома… Все восхитительно ровное и гладкое, даже манжеты и воротник… Просто на три размера меньше, чем было. Или на пять размеров, черт поймешь…
— Ну… надеялась, что утюгом растяну немножко…
Фаина пожала плечами… Но как-то без особого расстройства в голосе.
— Скажи лучше честно: ты рада, что так вышло, да?
— Можешь вычесть ее цену из моей доли после развода. Так уж и быть.
— Не будет никакого развода. — Решение внезапно накрыло. И сразу отпустило. И перспективы заиграли новыми красками…
— Отлично. Значит, оставишь номер карты — я тебе деньги переведу, как только появятся.
— И переводить ничего не придется… Только дай мне ту футболку, в которой я вчера рассекал! Не могу же я голым пойти на улицу?
— Сейчас. — Фаина уже рванула в комнату… и резко тормознула. — Что значит «не придется переводить»? Я отдам тебе деньги, в любом случае!
— Отдашь, отдашь, конечно. Только сама, лично!
Губы сами собой расплывались в улыбке. Почему-то искренней и радостной!
Кажется, я только что придумал, как решить все свои проблемы одним махом!
— Мама, папа! — Агата, босиком, в ночной рубашке, расписанной милыми цветными медвежатами, влетела в кухню.
Маленький ураган повис на Фаине, расцеловал ее в нос, в щеки, в лоб, спрыгнул — и проделал со мной все то же самое.
А я завис.
Растерялся, блин!
Не успел привыкнуть, что внезапно и нечаянно стал папой. И что меня по утрам так радостно и душевно целуют дети!
— Папочка, так здорово, что ты здесь!
— А куда я денусь, Агат? — Девочка устроилась на моих коленях. Так, словно делала это каждый день. Доверчиво прижалась щекой к моей груди — примерно там, где с перебоями стучало сердце…
— Я думала, что мне все приснилось! Так испугалась! Побежала быстрее проверять!
Поймал растерянный взгляд Фаины — прямо поверх детской макушки… Сам-то, наверное, ничуть не умнее выглядел.
