Ольга Романовская

Шелковая лента

Завяжи мне глаза
белой шелковой лентой,
возьми меня за руку и веди
вдоль мостов и каналов,
сквозь поле с тюльпанами.
По воде, над водой, вверх, к облакам.

Флер «Баллада о белых крыльях и алых лепестках»

Глава 1

Косой свет лился сквозь широкое полуциркульное окно, теплыми бликами падал на лестницу, янтарем касался тела лежащей на ней девушки. Будто соревнуясь с ласками любовника, он скользил по атласной коже, выставляя напоказ всю прелесть фигуры. По-девичьи упругие груди соперничали с башнями собора — столь же острые, как шпили, напряженные соски высокие, идеально вылепленные, словно творение зодчего. Алая ткань — один из храмовых покровов — ярко контрастировала с молочной белизной живота, мягкими складками обвивалась вокруг члена мужчины, спазмами удовольствия сотрясавшего тело девушки. Придерживая ее за согнутые в коленях ноги, он безжалостно вторгался в мягкую плоть, насаживал на вздыбленное желанием достоинство так, что любовники становились единым целым.

Девушка тяжело дышала и, изгибаясь, стремилась навстречу мужчине. Рот приоткрылся; по животу стекали капельки пота. Любовник, тоже еще юный, по виду не старше двадцати, усилил напор, закинул девичьи ноги себе на плечи. Храм огласил тихий стон, когда пальцы впились в нежные округлые ягодицы, легкой болью усиливая наслаждение от быстрых глубоких толчков.

Казалось, член задался целью разорвать или пронзить насквозь, но вот мужчина, в последний раз качнув бедрами, извлек из подруги обмякшую плоть. На ней блестели молочные брызги, точно такие же оросили бедра и темный треугольник волос девушки. Она тяжело дышала, все еще содрогалась, выгибалась в такт недавним движениям, опираясь ногами о ступени, пока, наконец, не замерла, широко распахнув глаза.

Иссиня-черные пряди упали на грудь, покрытую капельками пота.

Девушка не шевелилась, утомленная любовной игрой. Она длилась несколько часов, во время которых Хлоя не раз познала блаженство. Священник оказался затейником и с готовностью согласился преступить мораль. Масло помогло согрешить прямо под фреской с единорогами, которых, по поверью, могла приманить только девственница.

Хлоя вспоминала сладостные минуты близости, приятную тесноту, легкий привкус боли, делавший наслаждение еще острее, гладкий ствол любовника, казалось, созданный для ее нежной плоти, и насмехалась над родными. Они наивно полагали, будто она молится. Со священником Хлоя могла заниматься, чем угодно, только не беседовать о Боге. Сегодня она надела самое скромное закрытое платье, укрыла от посторонних глаз лицо вуалью и, как всякая благородная дама, отправилась на покаяние. Его надлежало совершать ежегодно, но Хлоя каялась гораздо чаще, не всегда в храме — в постели тоже удобно. Священник умел превратить обыденный акт в запретное и оттого волнующее действо. Хлоя никогда не оставалась неудовлетворенной, любовник неизменно доводил ее до полного изнеможения. Пожалуй, лучший мужчина в ее жизни, а их насчитывалось немало, если бы родители узнали сколько, прокляли. Девушке ее происхождения надлежало блюсти целомудрие до свадьбы. Увы, Хлоя им не дорожила и лишилась при первой возможности.

— Как ты? — лежавший рядом священник чуть оттянул и перекатил между пальцами сосок. — Я не переусердствовал?

— Замечательно! — устало улыбнулась девушка. — Все, как нужно.

Попка чуть саднила, но Хлоя находила в этом свою прелесть, как и в отголосках ощущений, рожденных поправшим устои благонравия мужским копьем. Ножны пришлись ему впору, девушка тоже осталась довольна. Она сама не знала почему, но именно подобная близость вызывала самое неистовое желание, разумеется, если мужчина умел обращаться со столь хрупким предметом.

Душное, жаркое помещение подталкивало освежиться.

Хлоя встала, отбросила ногой алый покров на ступени и направилась к купели. Она предназначалась для омовения рук, но, по мнению младшей дочери лэрда Эверина, прекрасно подходила для всего остального.

Священник остался лежать, лениво скользя глазами по обнаженной девушке. Он познал ее всю, пресытился и любовался отвлеченно, как произведением искусства.

Прохладные капли воды породили мурашки.

Зачерпнув пригоршню, Хлоя кое-как окатила себя, пожалев, что рядом нет ковшика или миски. Она наклонилась, смахнула молочные капли с бедер, заодно втерла в кожу остатки маслянистой субстанции. Средство едва уловимо пахло сандалом. Баночку с ним Хлоя принесла из дома, заказала год назад по секрету через знакомую: официально подобные вещи запрещены. Стараниями священника Хлоя успела израсходовать половину.

Неосторожное прикосновение обернулось вспышкой боли. Девушка помассировала растревоженное местечко и сожалением подумала о мягких подушках паланкина. Увы, придется идти пешком — таково одно из условий покаяния. Ничего, юбка широкая, никто не обратит внимания на ее странную походку. В следующий раз, наверное, лучше не экспериментировать, оставить подобные развлечения для спальни.

Пока любовница приводила себя в порядок, священник тоже поднялся и скрылся в боковом пределе. Вскоре он вернулся с двумя полными вина чашами в руках.

Хлоя с удовольствием прошлась взглядом по обнаженному стройному телу, задержавшись ниже пояса. Да, несомненно, ему не нужна одежда: зачем скрывать столь щедрый дар природы? Помнится, на него она и польстилась, впервые увидев, как топорщится ткань одеяния во время отпущения грехов.

— Вино для прекрасной богини.

Чаша коснулась рта Хлои. Улыбнувшись, она приняла ее и осушила, поделившись последним глотком с любовником.

Губы слились в поцелуе.

Чуткие пальцы священника прошлись по позвонкам, погладили ягодицы и скользнули на бедра. Легко и непринужденно он развел их, не спеша, дразнил прикосновениями, наслаждаясь тем, как любовница, скинув бремя усталости, вновь загоралась огнем.

Хлоя дивилась тому, как быстро любовник вновь возбудился. Она прогнулась в спине, упершись руками о купель, но поза священника не устроила, и он велел девушке перевернуться и сесть лицом к нему.

— Я не удержусь! — предупредила Хлоя.

— Ничего, у меня сильные руки, — заверил любовник и, разведя ее колени, направил плоть между девичьих ног.

Она легко проникла внутрь и, не встречая препятствий, ритмично погружалась все глубже, пока не достигла предела.

«И не только руки», — подумалось девушке, когда священник усилил напор, не позволяя продышаться. Она целиком и полностью оказалась во власти любовника, подчиненная его ритму. Когда священник оторвал Хлою от купели, безжалостно насадив на напряженный член, сделав его стержнем чужого тела, девушка и вовсе оказалась беспомощной игрушкой. Однако ее устраивало подобное положение вещей, на грани, как она и любила. Хотелось, чтобы сладкая пытка не кончалась, священник двигался еще быстрее, хотя он и так не давал девушке лишний раз вздохнуть.

Еще немного, еще чуть-чуть!

Стон сорвался с губ Хлои. Она не поспевала за любовником, который никак не мог насытиться.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалась пляска страсти, если бы без стука не отворилась потайная дверь, через которую в храм незамеченными входили именитые прихожане.

— Хлоя, ты скоро? — послышался звонкий девичий голос. — Тебя родители…

Стефания замерла, с ужасом уставившись на бесстыже совокупляющуюся в храме парочку. И если младшая сестра хоть как-то отреагировала, заерзала, шикнула на любовника, то священник удостоил прихожанку коротким равнодушным взглядом и с удвоенной энергией занялся любимым делом. Наконец он вышел из Хлои, оставив красноречивую роспись на ее коже и поздоровался с пунцовой от смущения Стефанией. Та стыдливо кивнула и торопливо отвела глаза, чтобы не видеть голого мужчину. Уши ее пылали, сердце учащенно билось, но не от возбуждения, а от смущения.

— Тоже хотите исповедаться?

Священник и не думал прикрыться. Его хватит и на старшую дочь лэрда. Она тоже уродилась красавицей, а в обучении девственницы, служитель бога не сомневался, Стефания еще не знала мужчины, есть своя прелесть.

— Н…н…нет! — запинаясь выкрикнула девушка.

Священник пожал плечами и, забрав опустевшие чаши, гордо удалился одеваться.

— Не люблю я этого, сколько раз говорила! — крикнула ему вдогонку Хлоя и заметалась по храму, собирая одежду.

— Хлоя, как ты можешь?! — напустилась на нее сестра. — Он же священник! Немедленно прикройся! Учти, я не стану тебя покрывать, ты опорочила честь семьи.

— Чем же? — подбоченилась брюнетка и свысока глянула на Стефанию. — Ты просто завидуешь. Хочешь, попрошу заняться тобой? Тебе понравится, Фанни, у Нориса такой большой…

— Не желаю слушать! — девушка закрыла уши руками.

— Но ты ведь опять поможешь, сестренка? — заискивающе спросила Хлоя.

Она подошла к ней и чмокнула в щеку.

Вздохнув, Стефания кивнула. Ей не раз приходилось спасать увлекшуюся любовными утехами сестру. Живя в соседней комнате, сложно не знать, чем занимается с Хлоей учитель музыки, но Стефания не желала, чтобы подобные «уроки» дошли до ушей родителей. Теперь тоже придется молчать, иначе накажут обоих. Отец строг, может высечь, посадить на хлеб и воду.