Глава 17

Лютый отходит, а я обессилено падаю на ягодицы и подтягиваю колени к груди.

Умереть хочу. Прямо сейчас, на этом месте. Или хотя бы отключиться на время, чтобы в забытьи пережить то, что сейчас произошло.

Меня колотит. Трясет так, что зубы стучат друг о друга. Лицо мокрое, ворот футболки тоже. Во рту…

Боже…

Вижу периферийным зрением, как Ян возвращается. Отвожу взгляд в сторону, когда он, присев передо мной на корточки, обхватывает подбородок и вытирает лицо своей, пропитанной его запахом, майкой.

Мне противно. Зачем он делает это?!

— Как тебя зовут?

— Лена. — выталкиваю хрипло.

— Лена… — повторяет тихо. — Сколько тебе лет, Лена?

— Двадцать два.

Сглатываю его вкус. Глядя в сторону, смотрю на лежащую на татами перчатку. Он откидывает майку в сторону и, протянув руку, обхватывает мою шею сзади. Неосознанно я издаю обреченный всхлип, но ничего страшного пока не происходит. Зарывшись пальцами в волосы на затылке, подушечкой большого мягко его массирует.

Холодея, я слабо сопротивляюсь. Его ласка страшнее насилия.

— Ненавидишь меня?

Машинально киваю. Но, опомнившись, вскидываю взгляд и цепенею.

Ян смотрит пристально и напряженно. Но ярости и злости в его глазах я не вижу.

— Ненавижу… — озвучиваю еле слышно.

— Это правильно. Это лучше, чем просто страх. Страх парализует, а ненависть, наоборот, наполняет силой.

— Я никогда не думала, что способна так сильно ненавидеть.

Его пальцы на моем затылке не останавливаются даже на мгновение. Гладят, нежно массируют, расслабляют.

— У тебя есть на это причины.

После этих слов сразу поднимается на ноги и, взяв меня за руку, вынуждает встать. Затекшие до онемения ноги почти не держат, голова кружится, и я закрываю глаза ладонью.

— Сможешь идти?

— Да.

— И еще… я запрещаю тебе спускаться сюда.

— Кто-то видел нас… — напоминаю, пропустив его предыдущую реплику мимо ушей.

— Для тебя это скорее хорошо, чем плохо. — говорит с еле различимой усмешкой.

— Я как шлюха…

— Моя шлюха.

Снова обхватывает затылок и приближает ко мне свое лицо. Понимая, что не увернуться, отвожу взгляд и чувствую его губы на своих. Мимолетное касание, и в следующий миг он меня отпускает.

— Иди.

Разворачиваюсь и, вытерев рот тыльной стороной ладони, быстро иду прочь. Про ведро, швабру и тряпки вспоминаю, когда за мной закрывается дверь моей комнаты. Мысль влетает в мою голову и тут же, словно в ужасе, из нее выскакивает.

Там атомная война. Там взрывы и глобальные разрушения. В груди такое давление, что ломит ребра.

Бросившись в душевую, сгибаюсь над унитазом и засовываю два пальца в рот. Остервенело давлю ими на корень языка, пытаясь вызвать рвоту, но все бесполезно. Меня не тошнит.

Вместо этого из глаз брызжут слезы. И тут я не пытаюсь сдерживаться. Рыдаю в голос, пока не заканчиваются силы.

Потом умываюсь холодной водой, тщательно чищу зубы и, спрятавшись под одеялом, тотчас отключаюсь.

Сон глубокий и густой, без сновидений. Просыпаюсь очень тяжело — только с третьей попытки. Потом еще долго лежу, глядя неподвижным взглядом на закрытые жалюзи. Думаю о том, что вчера случилось. Сейчас при свете дня все подробности выглядят еще более ужасающими, но мне больше не плачется. Слезы закончились.

Еще через полчаса я поднимаюсь. Принимаю душ и спускаюсь на кухню.

Там, кроме Лидии и Алины, никого, поэтому молча наполняю тарелку кашей и так же в тишине ее съедаю. Попыток завязать разговор больше не предпринимаю, но словив любопытный взгляд Алины, немного напрягаюсь.

Неужели, слухи обо мне и Лютом уже разлетелись по всей базе?

— Где Дарья? — спрашиваю, помыв за собой посуду.

Ответить мне не успевают, потому что в этом момент она сама заходит на кухню. Увидев меня, вспыхивает и покрывается красными пятнами.

— Доброе утро. — лепечу, сбитая с толку.

— Доброе! — бросает отнюдь не добро, и а я замечаю, что глаза ее воспаленные, словно она только что перестала плакать.

— Что-то случилось?

— Зачем ты пошла в спортзал?! — шипит она, приблизившись.

От нее пахнет духами и настойкой валерианки. Нижняя губа сильно трясется.

— Помыть хотела.

— А тебя просили?!

— Нет, но ты же сама говорила…

— Послушай… — обхватывает мой локоть и вытягивает в коридор, подальше от лишних ушей.

Толкает к стене и встает рядом.

— Я к тебе нормально отношусь, правда!.. Я тебя хоть раз обидела?!

— Нет.

— Оскорбила как-то?

— Нет.

— Тогда, умоляю, не подставляй меня больше! — восклицает задушенно.

— Я тебя подставила? — уточняю. — Тем, что в подвал пошла?

— Да! Да!..

— Но ты же сказала, что я могу делать все, что хочу…

— Тебе русским языком сказали не ходить туда!

— Ты сказала не ходить в то крыло, где…

— Хватит! — взвизгивает Дарья. — Хватит!.. Ты можешь просто сидеть в своей комнате и показываться на глаза?!

— Не могу! Я и так здесь как в тюрьме! Что я должна делать в этой комнате? Там нет ни телевизора, ни книг… Целый день сидеть у окна?..

— О’кей! — взмахивает ладонями перед моим лицом. — Напиши мне список всего, что тебе нужно! Телевизор, игровой планшет, книги… Какие книги?..

Надсадно дыша, я смотрю на нее во все глаза. Что это значит, черт возьми?!

— Тебя наругали за то, что я решила помыть тренажерный зал?

— Да!

— Ян?..

По ее лицу проносится тень страха. Губы поджимаются.

— Я не буду с тобой это обсуждать, ясно?.. Просто… умоляю, никаких больше фокусов! Если тебе что-то нужно, обращайся напрямую ко мне. Будь то лак для ногтей или клубника в шоколаде…

— Что?..

— Если захочешь поменять комнату, скажи мне…

— Я не хочу. — мотаю головой. — Я хочу выходить на прогулки.

— Я передам твою просьбу и скажу ответ.

Глава 18

Остановившись на бетонной дорожке, закрываю глаза, подставляя лицо свежему ветру. Пахнет пылью, резиной, металлом, но мои рецепторы улавливают и запах речной воды и зелени, что напоминает о доме.

Солнце почти село, но последние лучи еще касаются моей кожи ласковым теплом. Я так давно их не чувствовала!

Дарья передала мою просьбу Лютому, и мне все-таки позволили выходит из здания после ужина. Гулять разрешили по территории базы перед главным входом или на заднем дворе.

Второй вариант мне больше по душе. Тут хотя бы есть газон и несколько кустов.

Один из них привлек мое внимание еще вчера, когда я вышла на прогулку в первый раз. Колючий, с поломанными ветками, однобокий и весь в пыли, но с налившимися бутонами.

Что делает здесь розовый кустарник? Как он тут оказался?..

Иду к нему снова и присаживаюсь около него, чтобы понять, как ему помочь. Слева его подпирают сложенные друг на друга металлические трубы, поэтому, наклонившись вправо, он растет только в одну сторону. К тому же растение явно страдает от засухи и обилия вредителей.

Жалко.

— Что ты делаешь? — слышу вдруг голос Дарьи.

— Ничего.

Быстро шагая про тропинке, она приближается и с подозрением все вокруг осматривает.

— Это роза? — спрашиваю, указывая на куст.

— Где? Какая роза?..

— Вот же…

Нахмурив брови и все еще с недоверием она смотрит на кустарник.

— Откуда мне знать?

— Это роза. — подтверждаю свои же слова.

— И что?

— Можно я за ней буду ухаживать?

— Ухаживай, кто тебе не дает…

— Правда?.. А ты поможешь мне убрать эти трубы.

Дарья переводит на них взгляд, а потом смотрит на меня как на идиотку.

— Как ты себе это представляешь? Тут, знаешь, сколько тонн?..

— Попробуем?..

— Я не буду их таскать! — издает нервный смешок. — К тому же тебе никто не разрешил это делать.

— А ты спросишь?

Наклонившись, Даша отряхивает подол своей юбки и тоскливо смотрит в сторону здания.

— Тебе совсем заняться нечем?

— Нечем.

— А у меня, в отличие от тебя, куча дел!..

— Помочь? — отзываюсь сразу.

— Не надо! — отрезает раздраженно. — Мне идти надо.

— Иди.

Она разворачивается и шагает по дорожке в сторону здания, однако, перед тем, как свернуть за угол, оборачивается через плечо.

— Долго не гуляй. И будь на виду.

Киваю.

Ее приставили следить за мной?.. Он правда думает, что я смогу сбежать отсюда? Серьезно?..

Если только у меня вырастут крылья, что маловероятно.

Вздохнув, поднимаюсь на ноги и иду за Дарьей, чтобы принести розе воды. Захожу в чулан, беру черное пластиковое ведро. Толкаю дверь, чтобы выйти и упираюсь лбом в грудь Влада.

— Прости. — бормочу под нос, пытаясь протиснуться мимо.

— Что ты здесь делала?

— За ведром пришла…

— Ммм… — ощупывает липким взглядом, перекрывая выход рукой.

— Выпусти меня.

Кожа спины в миг становится мокрой. К горлу подкатывает тошнота.

Ни слова не говоря, он прикрывает дверь и делает шаг в мою сторону. Я, соответственно, шагаю назад и тут же упираюсь поясницей и затылком в деревянные полки.

— Я буду кричать. — предупреждаю севшим от страха голосом.

— Не будешь.

Бросается вперед и, зажав одной ладонью мой рот, резко разворачивает к себе спиной.

Я в ужасе мычу, но он обхватывает меня поперек тела и больно прижимает щекой к полке.