Оли Уайт

Друзья Online

1. Интервью

Беверли-Хиллз, Калифорния

Август


К моменту, когда машина доставляет нас в отель Four Seasons, чуть перевалило за половину двенадцатого. Я совершенно вымотался — ну, типа того. Хотя проснуться как-то получилось. В голове шумит. Изо всех сил стараюсь не обращать на это внимание. Главное — спокойствие. Только оно дает шанс сохранить хотя бы немного хладнокровия в том сумасшествии, что творится вокруг. А это, между прочим, нелегко, вы в курсе? Спорим, вам слабо`?

Вообще-то большинство семнадцатилетних на моем месте наверняка бы сбрендили. С другой стороны — как еще можно себя чувствовать, если до важнейшего события в твоей жизни осталась пара часов, а все буквально валится из рук? Как можно быть спокойным, когда ставки столь высоки? Что хоть сказать-то себе в такую минуту? Видимо, что-то очень простое, чтобы не загоняться: «Меня зовут Джек Пенман. Я приехал в Лос-Анджелес, штат Калифорния, в отель Four Seasons. Как-то так. А остальное побоку. Подождет.

Следом за словоохотливым портье мы пересекаем внушительный вестибюль отеля и подходим к стойке регистрации. Наш менеджер Эйджей улаживает все формальности, а потом предлагает нам подняться наверх, пока он закончит с приготовлениями к утреннему мероприятию.

Когда мы заходим в номер, мой приятель, молчавший всю дорогу до отеля, наконец открывает рот. Если точнее, он вдруг вопит как резаный:

— Ни фига себе! Это ж не комната, а безумие какое-то! Зашибись! Джек, как ты думаешь, это точно для нас? Серьезно? Нет, ты только оглянись. Класс!

Кажется, Остин доволен. Хотя назвать апартаменты размером с футбольное поле «комнатой» язык не поворачивается. Не то чтобы я часто играю в футбол… но ничего другого на ум не приходит. Скольжу взглядом по полу и стенам, изучаю каждый угол. Черный диван в виде буквы «Г». Напротив — большущий телевизор с изогнутым HD-экраном. Возвышение в три ступеньки, на нем — кровать, размером с две моих спальни. В дальнем углу — длинный стол в индустриальном стиле, весь такой черно-серебристый, дерево и металл. Действительно, почему бы в номер отеля не поставить огроменный стол и восемь стульев в придачу? Подумаешь, ничего особенного.

Киваю тому, что вижу, но помалкиваю. И что тут скажешь? Стараюсь мысленно воспроизвести цепочку событий, которые привели меня сюда, на это футбольное по… то есть в роскошный люкс в знаменитой гостинице. Пытаюсь выстроить все в единую линию, но ничего не выходит. Просто…

— Джек! Оу, Джек! Ты меня слышишь?

Остин — мой лучший друг и деловой партнер. Да, слова «деловой партнер» звучат для меня все еще странно, но нас действительно связывает общее дело.

Кажется, таков и был изначальный план, но кто бы мог представить, что продвижение к цели получится настолько стремительным и задуманное осуществится… ну, по полной программе.

Остин любит поговорить. И говорит он много и долго. Словом, не фанат тишины и покоя. А сейчас… Я его слышу, однако понятия не имею, что сказать, потому что… Да чего уж там: я потрясен не меньше. При этом держусь, не даю волнению выплеснуться.

— Ага, приплыли, — наконец выдавливаю я.

— Так и есть, — отзывается Остин.

— Сто процентов.

Я кидаю сумку на пол, на ковер. Его ворс очень густой, очень толстый, и звук падения едва слышен. Остин кивает в сторону высоких белых двойных дверей в дальнем конце помещения.

— Там еще спальня. Грандиозная. Думаю, я ее себе заберу. Знаешь ли, там телик больше.

Мы смотрим друг на друга. Ухмылки в унисон наползают на наши лица и становятся шире и шире. Наконец хохот одолевает нас, и мы валимся с ног. Смеемся, пока не начинает колоть в боках и сводить челюсти. А почему нет? Все это выглядит смешно и пугающе одновременно. Жутко ржачно! Если не смеяться, то можно сойти с ума, а сейчас для этого неподходящее время.

Когда мы в конце концов замолкаем, Остин подходит к большому стеклянному кофейному столику перед диваном. Там стоят шесть белых коробок, и он берет одну из них.

— Что там? — спрашиваю я, падая спиной на кровать. Офигеть, до чего мягкая!

Остин вытаскивает из коробки пару бело-синих конверсов «All Stars». Во второй лежат похожие, но серые.

— Круто, — замечает он.

— А размер-то какой? — уточняю я.

Друг улыбается:

— Размер Остина и Джека.

На столе рядом с коробками приютилась маленькая карточка, тоже белая. Остин какое-то время как дурак размахивает ею, а потом читает уморительно важным голосом:

«Джентльмены, мы надеемся, вам это придется по вкусу. Будем очень рады, если вы наденете подходящие пары на предстоящее интервью. Удачи и всего самого наилучшего. Энди Смарт, директор отдела прессы и продвижения. Компания “Конверс. США”».

Друг небрежно бросает карточку на прежнее место:

— Нам прислали чертовы конверсы. Зачем? Да еще шесть пар. У меня всего две ноги!

— Они хотят, чтобы мы надели эти суперкеды сегодня на интервью. Оно же в режиме онлайн, и смотреть его будут миллионы, — взялся растолковать я. — И вот, другие посмотрят на нас и скажут: «О да, я тоже хочу конверсы All Stars, как у Остина Слейда и Джека Пенмана».

— С какой стати?

— С такой, что они захотят быть похожими на нас.

Я прямо вижу, как мозг Остина пытается обработать полученную информацию. Глаза сузились, наморщенный лоб спрятался за густой челкой.

— Это я понял, — наконец выдает он, — но разве они увидят наши ноги?

Не могу удержаться и заливаюсь хохотом. Остин попал в яблочко. Странное, конечно, яблочко, но тем не менее…


Миновал полдень. Я уже принял душ и переоделся, но только сильнее разнервничался. Желудок под футболкой выделывает немыслимые кренделя, в горле пересохло так, что скоро язык прилипнет к нёбу. Эйджей сидит за огроменным черно-серебристым столом и тычет пальцем в телефон — отправляет имейлы. Он тоже не больно-то спокоен, но, когда поднимает на меня взгляд, ободряюще улыбается.

— Все путем, — говорит он.

Он немногословен, этот Эйджей, но менеджер хороший — умный, очень грамотный, хотя выглядит не многим старше своих подопечных. Он уже не раз организовывал подобные мероприятия и знает, что к чему. Я киваю ему в ответ и нервно закусываю губу.

Через дверь долетает разговор: Остин общается со своей новой девушкой, Джесс. Его выдает слащавый тон — так он лепечет только с ней. Внезапно я понимаю, что завидую другу. Незнакомое чувство захлестывает меня. Ведь здорово же, когда твоя девушка желает тебе удачи, когда тебе это очень нужно? Да кто угодно на самом деле, помимо родителей. Кто-то, кто может успокоить: «Не трясись, Джек, ты всех на интервью порвешь». Да, сегодня мне действительно это нужно.

Когда раздается стук в номер, я чувствую, что еще не готов. Эйджей подскакивает и направляется открывать дверь. Остин смотрит на меня:

— Все нормально, Джек? Что-то ты бледноват, приятель.

Замечаю на Остине бело-синие конверсы.

— Да, я в порядке.

— Тогда пойдем, — зовет он.

— Пошли.

Менеджер распахивает дверь, и на пороге мы видим хипстера в клетчатой рубашке. У него многовато рыжей растительности на лице, но заметно, что под ухоженной бородой он расплывается в улыбке:

— Привет, Джек, Остин, Эйджей. Дюк Гамильтон. Я один из продюсеров сегодняшнего интервью. Как дела?

Да нет. Быть не может, что его зовут Дюк. Это же собачья кличка!

— Ну что, парни, готовы к большому событию? Мир ждет вас!

— Правда, что ли?

— Сто пудов, Джек. Ладно, ребята, значит, так. Я отведу вас в зал, где все и будет происходить. Вам предложат выпить, и вы кое с кем поздороваетесь, потом на вас наденут микрофоны и проверят звук и камеры. Мы начинаем в час. Сначала короткая разогревочная болтовня — на тот случай, если кто-то до сих пор не знает, кто вы и чем занимаетесь, а потом — основная часть. Захватывающе, да? Звучит вроде неплохо, как вам?

— Отлично, — отвечаю я, а сам готов от страха в штаны наложить.

— Не переживайте, парни. Я буду с вами, — успокаивает нас Эйджей. — Просто расслабьтесь и наслаждайтесь происходящим.

Остин кладет руку мне на плечо и аккуратно подталкивает к двери. Я же чувствую себя будто в тумане. Вот-вот очнусь и пойму, что нахожусь вовсе не в роскошном отеле в Беверли-Хиллз, а сижу в своей комнате в Хартфордшире в трусах и футболке.

На полпути к залу звонит мой телефон, и я чуть не подпрыгиваю.

— Ребята, мобильные на время эфира придется вырубить, — предупреждает Дюк.

Инстинктивно тянусь к карману, вытаскиваю айфон, провожу большим пальцем по экрану. Отвечаю на звонок, хотя номера не вижу — не определился. Лучше бы я этого не делал! Звук голоса в трубке — как экспресс, на полном ходу сбивающий меня на рельсах. Чувствую, что кровь отхлынула от лица, что онемели руки-ноги. Вот дрянь. Только не здесь, не сейчас!

Какое-то время я слушаю, потом говорю:

— Да, я тебя слышу. Да, я понял.

И я уже не иду, я замер на месте посреди коридора, ведущего к лифтам. Шея взмокла, недавно пересохший рот заполнила слюна.

— Слушай, я не могу сделать это сейчас. Худшего времени ты выбр…

Остин с Эйджеем, выпучив глаза, возвращаются за мной. Дюк торчит у лифта и явно нервничает.