— Чего желаете? — наконец соизволил спросить дежурный.
Мариус улыбнулся ему так, как до этого не улыбался Тиберику. Сладко и многообещающе.
— Мы желаем, — сказал он медленно, — чтобы нас проводили в кабинет приора Роутона и чтобы через десять минут там же был заведующий архивом.
Белобрысые брови дежурного поползли на лоб.
— А вы кто вообще, фьер? Не ошиблись, часом, дверью? Может, вам в дом умалишенных…
Но не договорил. Через мгновение его лицо встретилось со столешницей, еще раз и еще. Услышав хруст носа, Мариус отпустил недотепу и рявкнул:
— Встать! Как смеешь сидеть в присутствии приора? Почему не при оружии? Как вы тут, мать вашу, собираетесь Роутон защищать? Тарелками с кашей, а?
Хлюпая кровью, дежурный как-то очень быстро вывернулся из-за стола и метнулся в темень коридора. Мариус прислушался к суматошным звукам шагов, пожал плечами. Вероятно, прежний приор был человеком ленивым. Или очень слабым, распустил тут всех. Ну ничего. Теперь у Роутона есть новый приор, и уж он-то организует все правильно.
Через полчаса он уже сидел за письменным столом в собственном кабинете. И не беда, что по углам сидели откормленные пауки, а солнечный свет едва пробивался сквозь пыльные окна. Важно, что лампа на столе ярко горела, а перед дверьми навытяжку стояли пятеро, включая того самого парнишку со сломанным теперь носом.
— Так… — Мариус довольно потянулся, похрустел пальцами. — Это все? Все, кто служит здесь Надзору?
— Ну да, приор, — вздохнул обладатель пивного брюха и багровой физиономии.
Мариус представил себе, как он будет отбиваться от тварей роя, и ему даже смеяться не захотелось. Скорее плакать.
— Представьтесь, — бросил он, глядя в заплывшее лицо.
— Рейсон Кресс, ниат.
— Хорошо, — обвел прочих тяжелым взглядом. — Надеюсь, уже никому не нужно объяснять, кто я такой, а?
— Нет, — дружно прошелестело в кабинете.
— Мне не нравится, что я тут вижу, — продолжал Мариус. — Когда Магистр предложил мне это место, я принял его, потому что Роутон — моя родина, и моя задача защитить его от крагхов. Но что я здесь вижу? Зажравшихся, заплывших жиром, немощных, никуда не годных… У кого-нибудь из вас есть ступень стража?
Молчание.
Следовательно, стражей здесь не было.
— Приор Эймс был стражем, — кое-как прохлюпал парнишка.
— Я так понимаю, был единственный здесь страж, — холодно заключил Мариус. — И это тогда, когда Пелена так близко к Роутону…
Он помолчал. Почему-то ожидал иного, когда ступал в портал до Роутона. Ожидал увидеть бравых защитников, посвящающих все свободное время тренировкам. И что застал? Кучку жалких, никуда не годных… Стало горько и обидно. Почему Магистр не думает о городах на периферии земель Порядка? На кой столько стражей в столице, когда Пелена по окраинам?
— Стражи-то все в столице, — прокряхтел Рейсон Кресс, словно читая его мысли. — А нам-то что, мы люди маленькие.
— Никто не будет смотреть, какие вы люди, если произойдет прорыв, — мрачно ответил Мариус. — Впрочем, я буду думать, что с этим всем делать. А сейчас… Я хочу, чтобы мне принесли из архива дело семьи Ритц. Кто из вас заведует архивом?
— Так я ж и заведую, ниат, — пробурчал Кресс. — Сейчас, сейчас все будет. Извольте подождать минутку.
— Я подожду три минуты. Через три минуты с вашим носом будет то же самое, что и с этим, — кивнул он, указывая на бедолагу-дежурного. — А теперь все вон! Приведите себя в порядок. И приведите в порядок здание Святого Надзора.
Наверное, он произвел нужное впечатление на сотрудников, потому что тоненькая картонная папка лежала на столе ровно через три минуты.
— Так быстро? — Мариус только бровь приподнял.
— Так, приор, дел мало в Роутоне. Это последнее, сверху лежало, — слегка заикаясь от страха, пробулькал Кресс и попятился к двери.
— Идите, идите. — Мариус откинулся в кресле. — И даю вам совет. Прекращайте заправляться пивом, Кресс. Твари роя любят потрошить таких вот пузатых. Внутренности жирненькие, они их любят.
Кресс поперхнулся и ретировался так быстро, как мог. А Мариус остался один на один с папкой из желтого картона.
Он несколько запоздало пожалел о том, что не перекусил дома (но дома Марго почему-то разобиделась и обедать не позвала) и что не потребовал кофе в кабинет. Ерунда. Поужинает, как вернется. Сейчас его интересовало дело семьи Ритц, и Мариус углубился в чтение.
Дело состояло из пары тонких листков, испещренных каллиграфически выведенными буквами. Пробежавшись глазами по сухим официальным предложениям, Мариус понял две вещи: во-первых, Алайна Ритц была приемной в этой семье. Во-вторых, семья была далеко не бедной, отец занимался переплетом книг, но все имущество волшебным образом испарилось, когда супруги Ритц отправились с детьми на пикник куда-то ближе к Пелене и там погибли. Их растерзанные тела были найдены на лужайке, рядом была раскидана снедь, скатерть, салфетки. И труп крагха. В тот самый миг, когда Тиберик отошел к ручью, на людей напал крагх, и тогда же в приемной Алайне всколыхнулось проклятие двуликости. Она не успела спасти приемных родителей, но чудом умудрилась выпотрошить крагха. Вернулась в Роутон с Тибериком, сама пришла в Надзор, «где ей была поставлена печать второго уровня, выполненная приором Роутона лично». А потом дело неожиданно закрыли. И ни слова о том, почему Тиберик, законный наследник, остался без имущества.
Мариус нервно кусал губу.
Происходило в Роутоне что-то неприятное, грязное.
Он встал из-за стола, выглянул в коридор и рявкнул во всю силу легких:
— Кресс! Кресс, а ну, ко мне!
Дальше было еще интереснее.
Мариус постучал ногтями по картонной папке, глядя в узкие темные глаза заведующего архивом.
— Скажите-ка мне, Кресс, куда делось имущество приемных родителей Алайны Ритц?
— Она оказалась двуликой, — пропыхтел мужчина, — по закону она наследовала имущество родителей, и в то же время имущество двуликих отходит Святому Надзору.
— Да вы что? Не знал, не знал.
Знал на самом деле, только вот здесь иной случай.
— Это приор Эймс так говорил.
— Алайна Ритц не была единственной наследницей, ее младший брат мог наследовать родительский дом. Куда они делись потом, эти дети?
Кресс пожал плечами:
— Я не знаю, приор. Возможно, девка пошла работать в бордель. Помнится, ей печать влепили на полрожи. Куда ей в таком виде? Только туда, где на лицо никто и смотреть не будет.
— А мальчик?
— А мальчик, возможно, умер. Дети, знаете ли, мрут как мухи.
Мариус скрипнул зубами и глянул на Кресса так злобно, что тот съежился и качнулся всем телом назад.
— Имущество семьи Ритц действительно перешло Надзору? Отвечайте, Кресс. Только правду. И все, что знаете!
— Приор все загреб. А потом дом перепродал кому-то, я не знаю кому.
— Служитель Святого Надзора нагрел руки на этом деле?
Кресс пожал плечами:
— Да бросьте, приор! Можно подумать, столичные так не делают. Девка могла унаследовать все имущество, но она оказалась двуликой. Мальчишку списали со счетов. Ну а имущество двуликих, всем известно…
— Пошел вон, — прошипел Мариус. — Пошел вон, иначе я тебя сейчас по стене размажу.
Кресс дернулся, посмотрел обиженно:
— Да за что, приор? Можно подумать, это я руки нагрел.
— Это Святой Надзор, придурок! — Мариус рявкнул во всю силу легких. — И если я хоть раз еще услышу нечто подобное, все отправитесь на виселицу! Все до единого!
Когда хлопнула дверь, Мариус уронил лицо в ладони. Роутон, его Роутон оказался на диво грязным местом. И покойный ныне приор вытворял здесь то, что совершенно не подобает служителю Надзора. Встреча с действительностью оказалась куда менее приятной, чем ожидал. Хорошо еще, что мальчишку привел домой, н-да…