Мне словно впрыснули сталь в позвоночник. Одно дело — причинять боль мне, но совсем другое — причинять боль моим любимым.

К тому времени, как я надеваю перламутрово-розовое платье, возвращается Юстус: шаги такие же быстрые, как и дыхание. Надо полагать, шкаф, из которого он выудил мою одежду, находится не в обсидиановых туннелях.

— Вот. — Он бросает нижнее белье в мою клетку.

Я кручу пальцем.

— Можно мне немного уединения?

— Конечно. — Генерал дергает себя за воротник и наконец отворачивается.

— После моей… трапезы вы расскажете, где найти маму? — Я не произношу ее имени на случай, если печать утратила силу. Могут ли печати потерять силу?

Генерал долго молчит и переступает с ноги на ногу. Мне кажется или ботинки у него какие-то слишком неопрятные? Не в его духе. Возможно, дорога к шкафу Домицины гораздо труднее, чем я себе представляла.

— Юстус?

— Я тебе позже скажу.

Еще один стимул… Я не только верну свою пару, но и маму.

— Спасибо за обещание, но я предпочла бы клятву.

Он проводит рукой по волосам, но почти сразу останавливается, наткнувшись на связывающий их кожаный шнурок. Боги, да он еще более взволнован, чем я! А ведь не ему предстоит заколоть человека.

— Нет клятва. — Он стучит пальцами по плечу. — Клятва раскрывать магия.

Слава Котлу, что он об этом подумал!

Натянув нижнее белье и перетянув грудь, я хватаюсь за прутья клетки и глубоко вздыхаю, призывая храбрость.

Я думаю о Лоре, представляю его так явственно, что внезапно он появляется предо мной во всем своем мрачном великолепии.

Лор?

Он разговаривает с Киэном, только богам известно о чем, поскольку они говорят не на лючинском.

Лор!

Я пытаюсь к нему приблизиться, однако, как бы сильно ни старалась, дотянуться до него не получается. Упав духом, я понимаю, что перенесла к нему не свое тело, а только разум.

Бронвен, должно быть, наконец заметила мое присутствие, поскольку шепчет:

— Морргот? — Он резко поворачивается к моей тете, как раз когда она добавляет: — Фэллон смотрит.

Он кидается к ней, темные тени вьются над его расплывающимися очертаниями.

— Биокин?

Прекрасно осознавая, что ни он, ни Бронвен не могут меня услышать, я шепчу:

— Да! Да, это я.

Золото в его глазах вспыхивает.

— Морриган, как же невыносимо, что это наше единственное средство общения. Ты правда не можешь ее увидеть, Бронвен?

— Нет. Не могу.

Его грудь вздымается от прерывистого дыхания.

— Но она меня слышит?

— Слышит.

— Мо крау, Бронвен сказала, что тебе помогает Юстус. Скажи этому… — Он выплевывает слово, полное согласных и неровных гласных, которое, как я полагаю, передает его отношение к генералу, — чтобы подал нам гребаный дымовой знак о том, где вы находитесь. Мои вороны кружат над всем королевством.

— Он свяжется с нами, когда… — говорит Бронвен.

— Магия Фэллон освобождена. Я хочу вернуть свою пару, и я хочу этого прямо сейчас!

— Ей нужно сперва убить Данте, Лоркан.

— Что ей нужно — так это вернуться домой, вернуться ко мне. — От яростного хрипа моей пары щемит и без того ноющее сердце.

Хотя мне хочется остаться с Лором еще хоть немного, я выскальзываю из разума Бронвен и возвращаюсь в обсидиановое подземелье, пальцы вокруг прутьев напряжены, как и челюсть.

— Все нормально? — Юстус вопросительно приподнимает бровь.

Я так понимаю, у меня глаза побелели.

— Нормально.

Неправда. Ничего не будет нормально, пока я не вернусь к Лору.

Юстус продолжает странно меня рассматривать, нахмурив брови, словно впервые видит, как мои глаза меняют цвет.

— Может, мне пригодятся какие-нибудь заклятия?

Брови Юстуса разглаживаются.

— Кровь не действовать на него.

Иными словами, мне придется полагаться на свои физические и умственные способности.

Легкотня.

Плевое дело.

Все равно что отобрать конфету у спрайта…

Боги, да кого я пытаюсь обмануть?

Я вытираю вспотевшие ладони о розовый подол. Как жаль, что я не чувствую себя храброй. Жаль, что рядом нет Лоркана. Но будь он рядом, то взял бы правосудие в свои руки. В голове вспыхивает пророчество Бронвен — ясно, как то утро, когда она его произнесла.

«Лоркан верит, что убьет Данте и таким образом потеряет свою человечность: именно это произойдет, если он заберет твоего бывшего любовника из этого мира до того, как будет снято обсидиановое проклятие».

Я слишком эгоистична, чтобы рисковать человечностью Лоркана, поскольку не готова жить в мире, где его нет. По этой причине я не передаю Юстусу его просьбу о сигнальном огне.

— Вот бы Мериам могла снять барьер.

— Скоро.

Если подумать…

— Лор упоминал, что Данте стер печать в подземелье. Это была ложь?

— Если печать не свежая, стереть невозможно: кровь проникать глубоко в камень. Чтобы снять заклинание, ведьма должна вытянуть свою кровь.

— Вы способны управлять кровью Мериам, так что чисто технически вы могли бы снять заклинание, верно?

— Это…

— Это?..

Он напрягается, но затем расправляет плечи, отчего суставы хрустят, и бормочет на лючинском:

— Это возможно.

— Так камень с печатью барьера еще активен?

— Да. — Юстус широкими шагами направляется к выходу.

— Даже несмотря на то, что он раскололся?

— Да.

Я склоняю голову набок, волосы рассыпаются по плечам.

— На сколько частей он раскололся?

— На три.

Ну хотя бы не на множество.

— Все три находятся в подземелье?

— Нет. Обсудить позже, Фэллон.

— Но вы знаете, где все три части?

— Да.

— Где?

— Не в Люче, — говорит он, прежде чем приказать ожидающим в тесном коридоре солдатам отпереть мою клетку.

Глава 20

Мне отчаянно хочется продолжить разговор о барьере, однако вокруг слишком много обожателей Данте, чтобы обсуждать такую деликатную тему. По крайней мере, размышления о местоположении осколков отвлекают меня от того, куда я направляюсь и для какого деяния.

Когда мы входим в комнату перед хранилищем, я оглядываю вычурные двери. Увы, они заперты, и нельзя даже мельком увидеть бабушку или услышать ее ободряющий шепот.

Юстус ведет меня дальше по туннелю, мимо ванной, где я мылась в день освобождения моей магии, затем мы минуем бесконечный ряд закрытых дверей.

— Значит, Коста жил под землей? — спрашиваю я Юстуса.

— Только в конце жизни, когда повредился в уме и ждал, что Рибио восстанет без шаббинской помощи.

— Все эти двери ведут в комнаты?

— Не все. Некоторые ведут в различные места. Места, отгороженные стенами. Если подумываешь о бегстве, то знай: далеко ты не уйдешь. Даже паразиты не могут выбраться из туннелей Косты.

— Крысеныш-полукровка смог, — вставляет один из солдат позади меня.

Я резко оборачиваюсь, чтобы выяснить, какой идиот желает отведать железного клинка. Взгляд натыкается на прищуренные зеленые глаза солдата по имени Ластра.

— Полукровки — не паразиты, солдато Ластра, но я приму ваши убеждения к сведению и вернусь к ним, когда буду править Люче. У кого-нибудь еще есть мысли о полукровках, которыми он хотел бы поделиться со своей будущей королевой, пока в вашем распоряжении мое безраздельное внимание?

Ластра поджимает губы и отводит взгляд. Трус!

— Ты уже правишь Люче, Фэллон, — говорит Юстус. — Ты замужем за королем.

— Связана кровью. Не замужем.

Я смотрю на переплетенные круги на ладони, так и хочется соскрести татуировку с кожи.

Пока мы пробираемся сквозь подсвеченную факелами тьму, я с головой ухожу в мысли, представляя воссоединение с Лором, которого я больше никогда не покину. Я срастусь с ним. Без сомнения, он будет всеми руками за. С другой стороны, как срастись с тем, кто может превращаться в тени?

Сердце екает в груди, когда я вдруг вспоминаю, что тоже скоро смогу превращаться в дым.

Возможно, даже сегодня.

Свежий сырой воздух электризует кожу. Чем глубже мы спускаемся под землю, тем сильнее стучит в ушах и бурлит кровь. Возможно, дает о себе знать магия, а возможно — нервы и предвкушение.

Пройдя, по ощущениям, весь тарекуоринский остров, мы наконец добираемся до тяжелой двери.

Юстус стучит, а я глазею по сторонам. Уха касается слабый плеск воды. Может, мы недалеко от пляжа? Владения Росси простираются до побережья. Я воображаю, что между мной и открытым небом пролегает лишь тонкая обсидиановая плита. Что, если упереться кончиками пальцев в низкий потолок и надавить, камень поддастся и…

Туннель дрожит.

— Какого Котла это было? — Катон кладет руку на меч, и хотя он не вытаскивает его из ножен, мышцы напряжены от адреналина.

Меня за запястье хватает Юстус и опускает мою руку вдоль бока.

— Ничего, — ворчит он, однако глаза говорят совсем о другом. — Не вздумай касаться камня, или тебе свяжут запястья. Поняла?

Я поняла только то, что по другую сторону стены кто-то есть.

Возможно, моя пара нашел логово Данте?

Лор?

Я жду второго толчка, как жители болот ждут лета, которое высушит землю и согреет их жалкие хибарки. Однако ничего не происходит. Брови сходятся на переносице. Если предположить, что удар прозвучал в ответ на мое прикосновение, то почему вороны атаковали только один раз? Логический вывод пробивает дыру в надувном круге надежды — что бы там ни ударило потолок, то были не вороны.