Оливье Норек

Меж двух миров

Моему деду Герберту Нореку,

силезскому беженцу,

ставшему французским гражданином

В условиях жестокой действительности я не осмелился ничего сочинять. Было придумано только полицейское расследование, основанное на реальных фактах. Я благодарю фликов Кале, фликов из разведывательного управления, жителей Кале, журналистов, мои источники в НЦНИ [Национальный центр научных исследований — ведущее государственное научное учреждение Франции, объединяющее государственные организации, специализирующиеся в области прикладных и фундаментальных исследований, и координирующее их деятельность на национальном уровне. — Здесь и далее, кроме отмеченных особо, примеч. перев.] и Институте политических исследований [Институт политических исследований — кузница политической и дипломатической элиты Франции.], добровольных гуманистов, но прежде всего тех мужчин и женщин, которые, спасаясь от ужаса войн, согласились сдаться.

Ребенок

Где-то в Средиземном море

Двинув рукоятку переключения скорости, он увеличил количество оборотов и воспользовался ревом старого двигателя, чтобы заглушить свои слова и не спровоцировать несчастный случай или панику.

— Бросай ее за борт.

— Прямо сейчас?

— От нее будет проще избавиться в открытом море, чем на парковке в зоне отдыха. Она кашляет с самого отбытия. Не хочешь же ты, чтобы нас засекли, когда мы напихаем их в грузовики.

На небольшом суденышке двести семьдесят три мигранта. Разного возраста, пола, происхождения, цвета кожи. Страдающих от качки, промокших, замерзших, перепуганных.

— Я, наверное, не смогу. Давай ты.

Вздох раздражения. И только. Второй оставил штурвал и, бесцеремонно расталкивая пассажиров, решительно двинулся к прячущейся в гуще толпы женщине. При его приближении та еще крепче прижала к себе детское тельце, которое оберегала от всех, плотно приложила ладонь к холодному рту малышки и попросила ее перестать кашлять. От страха девчушка выронила потертого фиолетового плюшевого кролика, которого мужчина, даже не заметив, раздавил ногой. И обратился к матери:

— Твоя девчонка… Ты должна бросить ее за борт.

Безумец

Лагерь мигрантов в Кале. Октябрь 2016 г.

Последний день сноса «Джунглей» [В 1998 г. сотни мигрантов, стремившихся в Великобританию, чтобы получить убежище, основали палаточный лагерь неподалеку от входа в открытый четырьмя годами раньше туннель под Ла-Маншем. В 1999 г. Красный Крест организовал для них в одном из заброшенных железнодорожных ангаров гуманитарный центр по приему и размещению «Сангат», что вызвало недовольство местных жителей и опасения британцев, так что еще через два года Лондон добился от Франции закрытия центра при условии принять три четверти его обитателей. Соглашение вступило в силу в декабре 2002 г., и центр «Сангат», где на тот момент уже находились 1600 человек, был закрыт, а оставшиеся его обитатели поселились на северо-восточной окраине Кале. После чего в феврале 2003 г. Великобритания и Франция заключили в Ле-Туке-Пари-Плаж соглашение о размещении британского пограничного контроля на ключевых трассах французского побережья Ла-Манша и Северного моря. Захваченная мигрантами территория получила название «Джунгли», и в них по-прежнему прожи- // вали около 700 мигрантов. В 2009 г. и этот лагерь был уничтожен при силовой поддержке полицейского спецназа, однако в апреле 2015 г. на северо-востоке от Кале появились новые «Джунгли», где проживали от 6400 до 8100 мигрантов. В ходе операции, которая проводилась с 29 февраля по 16 марта 2016 г., этот лагерь также был разобран. В надежде перебраться через Канал мигранты регулярно атаковали грузовики, направлявшиеся на паромы. В результате в сентябре британцы начали финансировать строительство стены вдоль автомобильной трассы, ведущей в порт Кале. Демонтаж лагерей мигрантов в районе Кале ведется до сих пор.]

Ненасытные экскаваторы поглотили лачуги и палатки, превратив их в груду обломков и мусора, чтобы чуть поодаль сгрести их в горы пластика, тряпья и одежды, которые будут уничтожены огнем, когда стихнет ветер.

Теперь в этих ландах не оставалось ничего из того, что было построено надеждой.

Одноковшовый экскаватор поднял механическую челюсть и приготовился пересечь эту заваленную осколками неизвестных жизней ничейную землю. Заработал двигатель, механизм тряхнуло на неровной, прихваченной морозом поверхности, и он прямиком направился к следующей цели — старой лачуге из деревянных поддонов с картонной крышей. Одной из последних.

Несколько лет назад эту территорию делили между собой свалка и кладбище. Затем государство разместило там беженцев, стремившихся попасть в Англию. Нынче утром на пустырь вернулась свалка. Но когда мощные клыки экскаватора вонзились в землю, воскресло и кладбище.

Поскольку на поверхности показались три наполовину вырытые экскаватором руки, рабочие сделали вывод, что там, в этой дыре, в непосредственной близости от лагеря, как минимум два тела. Одна рука явно детская, судя по размеру. О чем руководителю бригады незамедлительно было отправлено видеосообщение.

Стараясь оставаться незамеченной и одновременно не теряя из вида маневры техники, вдоль кромки окаймлявших «Джунгли» деревьев проследовала какая-то тень. Рабочие же сгрудились вокруг своей находки, практически загипнотизированные ужасом.

Один из них поднял глаза и увидел на опушке леса силуэт. Лохмотья, длинные немытые волосы, темная или попросту грязная кожа. И заржавленный мачете в висящей вдоль бедра руке. Незнакомец осторожно приблизился, пугливо всматриваясь в каждого как в потенциальную угрозу. При каждом шаге лезвие билось о его бедро. Не нашлось ни одного смельчака, который отважился бы преградить ему путь, и все отступили на шаг.

Подойдя к яме, вызывающий беспокойство незнакомец опустился на колени и принялся руками расчищать землю, которая еще покрывала трупы. Сперва исступленно, сопровождая свои движения каким-то звериным ворчанием, потом все более и более спокойно. Он прикоснулся к руке, погладил ладонь, будто она была живая. Схватил детскую ручку, чтобы поднести ее прямо к глазам, затем понюхал и бросил. Мертвая и негнущаяся, она несколько секунд твердо и прямо стояла, прежде чем медленно опуститься на землю под собственной тяжестью.

Даже при свете дня человек выглядел собственной тенью. Этот ворох омерзительных вонючих тряпок погрузил руки в груду трупов, но внезапно перестал в ней копаться, словно утратил всякую надежду. В какой-то растерянности он поднялся с колен и, пятясь и по-прежнему держа в руке мачете, отступил, чтобы снова исчезнуть в лесу.

Флик, получивший уточненные сведения, передал их по телефону прокурору Республики, который все еще сомневался, следует ли ему выезжать на место.

— Криминалисты насчитали семь тел.

— Взрослые?

— Не все.

Полицейский у телефона закончил отчет, и его напарник позволил себе замечание:

— Почему ты ему не сказал про того странного типа с мачете?

— Приберег для лейтенанта. Его одного интересует эта помойка. Если я скажу кому-нибудь из высшего начальства о странном типе с мачете, придется найти странного типа с мачете. А лесная прогулка, да еще вечером, что-то не слишком меня привлекает.

— Заметь, мы уже два года закрываем на это глаза вовсе не для того, чтобы сегодня вдруг открыть их.

Часть первая

Бежать

1

Дамаск, Сирия. Июнь 2016 г. Сектор 215 — Military Intelligence(Служба военной разведки) Допросная в тюрьме

Последний удар раздробил надбровную дугу, но крики обнаженного, привязанного к стулу человека не проникли сквозь толщу подвальных стен. На пыльную желтую плитку комнаты без окон потекла кровь. Адам ухватил узника за затылок и прижал его лоб к своему, пот наносящего удары смешался с потом того, кто их получал.

— Ты заговоришь. Никакая причина не может быть достаточно веской, чтобы заставить тебя вытерпеть предстоящее. Ты об этом знаешь?

В глубине помещения Салим поставил на деревянный стол деформировавшуюся от жары бутылку воды и утер рот рукавом. Поднявшись с места, он схватил толстый черный пластиковый кабель, внутри которого были переплетены электрические провода. Тяжелый и прочный, гораздо более действенный, чем дубинка. Он принялся ходить вокруг связанного человека и бросил Адаму:

— Ты строишь слишком длинные фразы и без единого вопроса. Сразу видать, ты парень кабинетный. Он отлично знает, что мы хотим услышать. С ним и говорить-то нечего.

Удар дубинки обрушился на левое колено, и так уже здорово опухшее, раздробленное и кровоточащее. Другое пока оставалось невредимым. Пластиковый кабель взвился вверх еще дважды и ударил точно в то же самое место, прямо по оголенным нервам. Изнывающий от боли узник не мог даже кричать. Он согнулся вдвое и не переставая взывал к Богу, бормоча одни и те же слова молитвы. А поскольку Бог у них был общий, Салим взъярился:

— В любом случае палкой и проводом мы ничего не добьемся. Я тебе уже час талдычу, что пора переходить на кислоту…

— Тебе от него ответы нужны или ты просто хочешь его изуродовать? — спросил Адам. — От кислоты они просто теряют сознание. Пытки — это еще и передышка, иначе они не работают. Кислота разъедает кожу долгое время, и они не ощущают разницы, когда ты их пытаешь и когда делаешь паузу.

Казалось, Салим удивился:

— Выходит, тебе это не впервой? А я-то думал, вы у себя там, в Управе [Центральное управление судебной полиции — управление национальной полиции Франции, занимающееся расследованием и борьбой с серьезными преступлениями.], не любите выполнять грязную работу.

— Этот парень — особый случай. Он мой. Я хочу участвовать во всем, — возразил Адам, направляясь к заключенному.

Он положил руку ему на плечо и прошипел на ухо:

— Слышишь меня, ты! Я от тебя не отстану.

Салим посмотрел на часы и решил, что пора устроить себе перекур, но вернулся он вместе со своим начальником. Этот последний посетовал на их медлительность и спровадил Адама, даже не удостоив его взглядом.

— Сообщите в министерстве, что мы не нуждаемся в наставниках. Этот парень заговорит, как и все остальные, независимо от того, будете вы здесь или нет, и мы, разумеется, расколем его не при помощи своих кулаков.

По его приказанию Адам был выпровожен за дверь, но до того, как она захлопнулась, он рискнул спросить Салима:

— Значит, кислота?

— Нет. Basat al-reeh.

Это значит, что заключенного привязывают к доске вверх ногами. В течение часа кровь прильет к голове, сдавит мозг, и он почувствует, как глаза у него вылезают из орбит и вот-вот лопнут. В этот самый момент ему начнут наносить удары ногами по голове.

А если уж он и тут не заговорит, дело довершит кислота.

Адам поднялся из подвала на внутреннем лифте — единственном, который обслуживал подземную часть здания. Оказавшись на улице, в атмосфере относительной свободы, он несколько раз как можно глубже вдохнул, чтобы изгнать из легких зараженный воздух, еще отравлявший его легкие. Но как бы он ни старался, запах крови и едкого пота все равно пропитал его форму.

Перед ним, в нескольких десятках метров, в этом нетронутом квартале Дамаска, находящемся под защитой режима, располагалось величественное здание факультета медицины и литературы.