Гладстон поднял руку с согнутым большим пальцем.

— Таким образом, остаются ещё четыре камня. Реллик велел тебе их найти. Какой бы силой они ни обладали, Саймон, ты должен объединить их, потому что в этом и заключается миссия Фейтера. Рон тоже ищет камни, но независимо от его мотивов он не должен их найти. Если запись Реллика правдива и Рон и Шакал — одно и то же лицо, значит, его сила велика, а его влияние распространилось повсюду. Наша задача состоит в том, чтобы найти четыре последних камня раньше его. Полагаю, Саймон знает тайное место, откуда следует начинать поиски.

Я откашлялся.

— Вообще-то, — начал я, засовывая руку в карман, — осталось найти всего три камня. — Я вытащил камень с Дару и подал его Гладстону.

Впервые за всё время я увидел на лице Гладстона удивление. Очевидно, заглянув в наше будущее, он этого не увидел.

— Сэр, — сказала Тесса, — у вас челюсть отвисла.

Гладстон закрыл рот и взял камень из моей руки.

— Невероятно, — прошептал он. — Ты… — Он недоверчиво покачал головой и поднёс камень к свету. — Невероятно! Я готовлю вас к путешествию, а предмет ваших поисков уже у тебя в кармане, по крайней мере один из них. Откуда ты его взял?

Я быстро поведал ему краткую версию наших приключений на Дару.

— Я знал, что ты где-то был, — сказал Гладстон. — Ты ведь вернулся с пропавшей девочкой, вверенной Иодену, но Хоук заверил меня, что тут не о чем говорить.

— Я ещё не был готов всё вам рассказать, — сознался я.

Гладстон кивнул и поднял камень.

— Я могу положить его с остальными? — Я пожал плечами, и он осторожно, почти благоговейно поместил камень на нижнюю полку. — Значит, осталось ещё три камня. И три ученика Скеллигарда, отправленные на их поиски.

Я откашлялся.

— На самом деле два ученика, поскольку вы сами отчислили меня на прошлой неделе.

Гладстон махнул рукой.

— Да, да. Ваш корабль отправляется в полночь. Ждите на пристани. И Саймон… — Он вернулся к столу и снова открыл ящик. — Пока я не забыл, вот ещё один подарок, который я хотел бы тебе вручить. Ничего особенного, но это самая ценная вещь, какая у меня есть. — Он вытащил из ящика нечто похожее на маленький брусок чёрного стекла, и Дрейк так громко ахнул, что чуть не проглотил мой локоть, оказавшийся прямо у его рта, когда я поднял руку, чтобы почесать бровь [Обычно герои книг не чешут брови, не ковыряются в носу, не чихают, не потягивают шею и не пускают газы. Описывать подобные вещи не только невежливо, это также может отвлечь вас от основной истории. Правда, в данном случае мой редактор настоял на том, чтобы я привёл достоверное объяснение, почему Дрейк, ахнув, чуть не проглотил мой локоть. Теперь вы всё знаете.].

— Это…

— Да, — ответил Гладстон. — Это камень печали.

— Что? — переспросил я.

На лице Гладстона появилось разочарование.

— Должен признать, я думал, что тебе известно о камнях печали.

— Я давал ему почитать книгу «Перечень редких магических артефактов» Эрматиджа, — поспешно произнёс Дрейк, — но он сказал, что потерял её!

— Но я и правда её потерял! — солгал я. Ухо тут же начало зудеть, но я решил не чесаться. Я знал, что Дрейк будет внимательно выискивать подобные признаки [Если вы недоумеваете, почему от вранья у меня зачесалось за ухом… вам следует прочесть первую книгу. Вкратце: я каким-то магическим образом связан с моральным кодексом (который я написал сам, когда ещё не знал, что мне придётся быть с ним связанным). Когда я придерживаюсь кодекса, мне дают дополнительную магическую силу Зохары — нечто вроде богов магии. Когда я его нарушаю, Зохары наказывают меня подобным образом. Как вы узнаете впоследствии, враньё технически не противоречит моему кодексу, но определённо находится где-то на грани и противоречит его духу. Вот мой кодекс: // Я раскрою свои лучшие качества. // Я буду держать своё слово. // Я буду помогать всем, кому смогу. // Я никогда не стану сдаваться.].

Гладстон с трудом удержался от улыбки.

— Что ж… камень печали вызывает в человеке негативные эмоции. Страх, сожаление, беспокойство, гнев и, собственно, печаль. Возможно, это неподходящий подарок для вашего путешествия, но с годами я пришёл к выводу, что величайшие битвы происходят внутри человека.

Гладстон несколько секунд задумчиво смотрел на камень, и я уже решил, что он заберёт его обратно. Кажется, он вовсе не хотел с ним расставаться.

— Используй его почаще. Он окажет тебе помощь, какую ты даже не можешь себе представить. — Гладстон вложил камень мне в руку.

— А теперь я вас оставлю, — сказал он. — Пусть удача Реллика сопутствует вам. Все маги надеются на вас.

* * *

Выйдя из кабинета Гладстона, я был в таком хорошем настроении, что его не мог испортить даже Иоден, направлявшийся по коридору в нашу сторону.

— Привет, Мастер Тупица… то есть Мастер Историк! — крикнул я. — Как дела у Маккензи? Представляете, Рон прислал красноглазого пса, чтобы наказать меня за её спасение.

Иоден был в нескольких футах от нас, но в тусклом свете факела я увидел его жестокую улыбку.

— Это самое меньшее, чего ты заслуживаешь! — рявкнул он.

При виде Иодена я решил, что сейчас самое время испробовать действие одной из кнопок плаща, которую мы ещё не успели протестировать. Обычно я делал это в каком-нибудь тихом укромном месте, где вряд ли бы мог кому-то навредить, но сейчас мне захотелось сделать что-нибудь безрассудное. Я сосредоточился на Иодене и повернул кнопку на правой поле плаща (А6), направив в неё как можно больше презрения [Мои намерения не всегда влияют на работу кнопок, но иногда играют решающую роль.].

Как только я повернул кнопку, Иоден исчез.

— Здорово! — похвалил Дрейк. — Ты его убил?

— Вряд ли, — ответил я. — Мне никогда так не везёт.

— Саймон, — сердито сказала Тесса, — тебе не следовало этого делать. — Но она всё равно вытащила из кармана записную книжку. — Какую кнопку ты повернул?

— А6. — Я огляделся по сторонам, но самого нелюбимого школьного учителя нигде не было. — Ага! — Я указал на вонючего клопа рядом с башмаком Дрейка. — Может быть, он превратился в него?

Дрейк с надеждой раздавил жука, не обращая внимания на протесты [Попытка сопротивляться или возражать против чего-либо.] Тессы.

Внезапно Иоден появился так близко от меня, что почти наступил мне на пальцы. Я оттолкнул его, и он завопил:

— ЧТО ПРОИЗОШЛО? Ты… Что произошло?

— Иоден? — раздался за дверью кабинета голос Гладстона. — Всё в порядке?

— Что такое… Я… — забормотал Иоден, глядя в пустоту. — Только что я… А потом меня не было…

— Прошу нас простить, сэр, — сказала Тесса, отводя меня в сторону. — Хорошего вам дня.

Оказавшись на лестничной площадке в другом конце коридора, мы расхохотались.

— Саймон, — спросил Дрейк, немного успокоившись, — почему ты постоянно чешешь ухо?

— Ай! — воскликнул я. — Ну ладно! Я тебе соврал. Я не терял ту книгу. Я сжёг её, пока ты не видел.

— Знаю, — ответил Дрейк. — Теперь лучше?

Я снова поднёс руку к уху, но зуд исчез.

— Да, — пробормотал я. — Неважно. Пошли! Нам надо успеть на корабль.

Глава 5

Материнская любовь

Моя мать была первым человеком, кого я встретил (очевидно). Все остальные померкли в сравнении с ней.

Саймон Фейтер [Только не говорите, что никогда обо мне не слышали.]

— Мне всё равно, как этот человек с тобой говорит, — злилась мама, размахивая половником. — Я хочу, чтобы ты обращался с ним, как с человеком, достойным уважения.

— Но мам, — возразил я, — я не уверен, что Иоден человек.

Она стукнула меня половником по голове под одобрительным взглядом Тессы. Было время обеда, и мама готовила нам свой фирменный куриный суп с лапшой. Она ещё не знала, потому что я ничего ей не сказал, но это был наш прощальный обед. Дрейк, Тесса и, конечно, Тайк тоже на нём присутствовали. Тайк нравилась мамина еда.

— А что я тебе говорила насчёт публичных экспериментов с плащом? — продолжала мама. — Это небезопасно. Ты мог причинить ему вред!

— Никакой опасности нет, — возразил я. — Видишь? — Я сунул руку в карман плаща и повернул, как я думал, кнопку В2 («Красноречие»). Но только я перепутал стороны и повернул вовсе не В2. На самом деле я повернул В8. Кнопка В2 обладает прекрасной способностью и позволяет мне произносить нужные слова в любой ситуации. Я понятия не имел, что делает В8, и теперь мне предстояло это узнать.

В ушах зазвенело, и откуда-то издалека раздался голос. «… этот Саймон умнее, чем я думал. Догадался посмотреть в её ящиках, Вертун. Копался в её белье и нашёл дневник! Наверное, именно тогда он понял, кто она такая…»

Все тут же уставились на меня.

— Что? — спросил я и откашлялся, надеясь, что я единственный, кто это слышал. Но судя по маминому лицу, мне не повезло.

— Ты рылся в моём белье? — завизжала Тесса и стукнула меня.

— Ай! Нет!

— Значит, ты рылся в чужом белье? — И Тесса снова меня ударила [Иногда девчонки ведут себя так странно.].

Мама ткнула меня половником.

— Ай! Мам, прекрати! Ты испачкаешь плащ супом. Это был ящик злой волшебницы, и я искал подсказки, ясно?

— Искал подсказки, — насмешливо повторила мама. — Так я и поверила. А кто тогда говорит у тебя за спиной? Чей голос мы только что слышали? И что значит «догадался»?

— Откуда мне знать?

Наконец мы все немного успокоились. Я рассказал им о Госпоже Зи и о том, как секретное проникновение в её комод позволило мне узнать, кто она такая на самом деле, и спасти Дару. После моего рассказа мама уже не выглядела такой расстроенной.

— Итак, — спросила она, как только мы уселись за стол, — когда вы уезжаете? Я знаю, что сегодня вы встречались с Гладстоном.

— Откуда тебе это известно? — спросил я. — Это была тайная встреча, мам.

— Я твоя мать, Саймон. Я всё знаю.

— И ты каждый день пьёшь с Гладстоном чай, — добавила Тайк.

— Я тоже время от времени пью с ним чай, — заметила мама. — Убери соль подальше от моего супа, Тайк! Да, я пью с ним чай, ему нравится моё печенье, дай ему бог здоровья. И он мне всё рассказал. В том числе и про сегодняшний маленький инцидент с собакой. — Мама бросила на меня испепеляющий взгляд, и я почувствовал, как щёки заливает краска. Я ещё не успел ей об этом сообщить.

— Но он не сказал, когда именно вы уезжаете. Так когда это произойдёт?

— Ну… — начал я, пытаясь придумать подходящую ложь.

— Сегодня вечером, миссис Джейкобсон, — ответила Тесса. — Мы уезжаем сегодня вечером.