Ниан лежал неподвижно. Повезло. Его смерть не была мучительной. Милосердие ли это со стороны Геула? Внутри Хаары что-то оборвалось. Арена наполнилась ликующими криками. Зрители рукоплескали, а девушка медленно подняла остекленевший, скрывающий внутреннюю ярость, взгляд.

Узурпатор. Ублюдок… Его черты казались смутно знакомыми. Хаара пыталась восстановить ускользающее воспоминание, но не могла. Откуда она знает его? Кто этот человек? Он ведь не мог возникнуть из пустоты. Заговор… Его поддержал кто-то влиятельный. Хаара пробежалась взглядом по лицам и заметила одно на передней трибуне, там, где обычно сидели представители Совета. Правая рука ее отца — Холгер Логенрос. До сих пор жив и здравствует. Хаара хорошо запомнила его — он стал главным свидетелем ее неудачи в битве с братом. Видел, как она летела с обрыва. Советник, служащий уже третьему королю. Поразительная живучесть. И тут Хаара вспомнила.

Ей едва исполнилось тринадцать, когда в честь дня рождения отец решил устроить пир и созвал всю знать Ревердаса. Увеселения во дворце проходили не так часто, поэтому Хизер радовалась возможности отдохнуть от тренировок и просто потанцевать. Она присматривалась к гостям: ей представляли лордов, их жен и сыновей, но девочка плохо запоминала имена. Ей нужно было уцепиться за какую-то деталь, необычную внешность или манеру поведения, чтобы выделить человека из толпы, но фигуры слишком быстро сменяли друг друга. Первым с Хизер танцевал Иландар. Он попросил об этом еще до того, как начался пир, да и Хизер было спокойнее танцевать с братом, чем с чередой незнакомцев. Все гости были старше принцессы, попадались откровенно зрелые мужчины, чьи приторные улыбки вызывали у нее отвращение. И среди них был он. Молодой человек лет двадцати пяти, с каким-то угрожающим, будто точеным лицом. Его представили как племянника Холгера. Все мужчины, что танцевали с ней, пытались льстить, много болтали, иногда резко перескакивая с темы на тему, чтобы блеснуть широтой кругозора, но этот держался иначе. Его рука сжимала кисть принцессы слишком сильно, взгляд буравил несколько секунд, а потом опустел. Хизер показалось: он не питает к ней интереса. Тогда зачем вообще пригласил? Из вежливости? Заставили? Она рассмотрела едва заметный шрам на подбородке: неудачное падение или кто-то намеренно оставил его?

— Боишься смерти? — внезапно спросил он. По спине Хизер пробежали мурашки. Вопрос не показался бы странным в других обстоятельствах: все знали, какое испытание придется пройти наследникам однажды, но сейчас… в разгар ее дня рождения! — Праздник не кажется тебе лицемерным? Каково это — чувствовать, что прожила еще один год и что следующий может для тебя не завершиться?

Хизер постаралась не выдать чувств.

— Король в расцвете сил. Если я и умру, точно не в ближайшем будущем. — Принцесса искренне верила в свои слова, не подозревая, что отца не станет уже через три года.

— Веришь в себя? Женщины — слабый пол. Вы не умеете сражаться, тем более, править страной. Зачем вообще сохранять жизнь девочке? Чтобы она питалась ложными надеждами? У твоих родителей страсть к садизму. А у твоего брата? Странно, что он еще не придушил тебя во сне.

Хизер попыталась отстраниться, но Лонгрен стиснул ее руку до боли. Тогда она бросила на него гневный взгляд.

— В чем дело? Сбегаешь? Боишься?

— Не будь на мне платья, я надрала бы тебе зад.

— Ты? — Он смотрел на нее сверху вниз, и Хизер чувствовала давление. Его тень как будто пожирала ее. — Поспорим, принцесса? Если проиграешь, я сделаю с тобой все, что захочу.

Хизер хватило ума не спорить. Она изобразила усмешку, пытаясь скрыть страх.

— Боюсь, мой отец не одобрит, и смерть в качестве возмездия не будет для тебя легкой. Вернемся к этому разговору, когда я стану королевой.

Она высвободилась и смешалась с толпой танцующих. С того дня она не видела Лонгрена Теула и скоро забыла о нем, как о минутной неприятности. Во дворце было на что переключить внимание.

Девушка забыла его лицо, последние три года она представляла врага разным, в зависимости от настроения. А теперь их разделяли пышущая жаром арена, окровавленный труп Ниана, которого даже не похоронят по правилам, и неохотно расстающийся с жизнью Эдд Цирюльник. Годы изменили их всех. Хааре снова показалось, что тень Лонгрена нависла над ней. Узурпатор излучал уверенность и силу. Хаара сомневалась, что может ему противостоять. Женщины не умеют сражаться… Чушь! Она умеет. Вопрос в том, насколько хорошо. Чтобы добраться до Лонгрена, нужно пройтись по головам, позволить песку поглотить страхи, выплюнуть свое имя, стоя подле возвышающегося позолоченного стула.

Бой закончился. Люди начали покидать арену. Им с Карлайлом с трудом удалось пробраться через толпу и выйти в менее людный переулок. Духота. Воздух пропитан потом, кровью, людским отчаянием и жаждой зрелищ. Девушка не сняла капюшона, хотя солнце измучило ее. Казалось, стоит выйти на свет — и все закричат: «Вот она, это Хизер Дефоу! Она выжила!» И тогда Лонгрен поймает ее. Нет, ловушку должна организовать она. Но как? Подол плаща трепетал при ходьбе. Сердце стучало в бешеном ритме, доставляя почти реальную боль.

— Ты увидела все, что хотела? — Молчание принцессы, выражение ее лица и резкость движений тревожили Карлайла. В глубине души он надеялся, что теперь она захочет домой.

— Да.

— Ничего не скажешь?

— А что ты хочешь услышать? Что я ненавижу его? Это был Ниан, гребаная бездна… — Мужчина заметил, что в глазах девушки сверкнули слезы, однако она сдержала их.

— Мне жаль. Я не думал, что кого-то из приближенных Иландара оставили в живых.

Хаара покачала головой.

— Ты ни при чем. Мы все равно не могли ему помочь.

— Верно. Но мне жаль, что ты это увидела.

— Не переживай. Это не первая смерть на моей памяти.

«Почему сейчас?» — Хаара задавалась этим вопросом всю дорогу. Ниан протянул на Арене так долго, но умер именно сегодня, когда она появилась в Архорде. Злая насмешка Геула? «Неужели я проклята?» Хаара спешила вернуться в «Пристанище эал», опрокинуть кружку прохладного эля и подумать, как быть. Она видела лицо Лонгрена — человека, занявшего ее дом и отнявшего титул у брата. Мерзкий, ни во что не ставящий ее род ублюдок. Окажись она королевой, он подло убил бы и ее. Злость разбавилась подкатывающим отчаянием. Бездонная пропасть отделяла ее от цели, Хааре не выиграть, просто прыгнув в нее. Однако отказаться от мести она не могла.

В «Пристанище эал» было почти тихо: большая часть народа схлынула в город. Хаара и Карлайл забились в дальний угол, и сегодня девушка рискнула запихнуть в себя местное варево. Желудок скручивало от голода, хотя аппетит пропал. Наблюдая за тем, с какой злостью Хаара разрывает и жует черствую лепешку, мужчина забеспокоился.

— О чем ты думаешь?

— Действительно хочешь знать? — Хаара выдержала паузу, но внимательный взгляд Карлайла не требовал ответа. — О мести.

Глотнув эля, Карлайл медленно отставил кружку.

— Хаара… забудь.

— О чем? О происхождении, доме, смерти родных и чудесных шестнадцати годах жизни? — съязвила девушка.

— Они не принесли тебе ничего, кроме страданий.

— Ты прав. Знаешь, что самое грустное? Я страдала зря.

«И продолжаю страдать», — мысленно заключила Хаара, вспоминая призрак брата и взгляд Ниана за секунду до его смерти.

— Это уже неважно.

— Действительно? Тогда почему ты меня спас?

Воцарилась недолгая пауза.

— Мне было жаль тебя.

— Только меня? А Ронана? А если бы умирал Иландар?

— Они были мужчинами и могли за себя постоять.

— Они были мальчишками. Ронан умер десятилетним.

Хизер скривилась, вспоминая, как брат бледнел и хрипел у нее на руках, а Иландар стоял рядом и смотрел на них пустыми глазами, не в силах добить Ронана или помочь ему.

— Я не мог спасти его. Тебе повезло, потому что ты упала с обрыва. Я знал, что у тебя есть шанс выжить, поэтому не мог остаться в стороне. Не случись этого, Иландар бы тебя зарубил. Я лишь воспользовался возможностью.

— Значит… воля Геула?

Девушка усмехнулась.

— Что ты хочешь услышать?

— Не знаю. Не думаешь, что предки разорвут меня на пороге Аридона, оставь я все как есть?

— Думаю, их больше не беспокоит участь Ревердаса.

— Наталкивает на мысль, что ты никогда не знал их по-настоящему.

Карлайл залпом осушил стакан, пытаясь снизить градус напряжения.

— Доедай, скоро поедем.

— Куда? В Героу?

— А что, у тебя есть замок где-то поблизости?

Хаара нахмурилась, не понимая, специально ли мужчина пытается ее уколоть.

— Вообще-то да, есть.

— Он больше не твой.

— Что, если я хочу его вернуть?

— Хочешь? Да ты не в себе. Посмотри мне в глаза, Хаара. Чего ты действительно хочешь?

И Хаара посмотрела. Она никогда не была искусной лгуньей, но в этот момент принцесса просто не знала ответа и потому могла выдать любой. Она дала простейший, тот, что слышала от брата:

— Справедливости. Я последняя представительница рода и все, что принадлежало ему десятилетиями по праву крови, принадлежит мне.

— Право крови уже ничего не решает. Что ты сделаешь? Заявишься к королю и скажешь, что восстала из мертвых? Готов поспорить, он с удовольствием пошлет тебя обратно.