Началось движение. Замки сняли, клетки открыли. Оттуда силком вытащили и девушек, и мужчин. Ступив на землю, Мисора почувствовала невероятную тяжесть. Занемевшие ноги тряслись и подкашивались, впрочем, стоять пришлось недолго. Рабов выстроили в линию и опустили на колени. Всюду сновала вооруженная стража. Женщина чувствовала косые, изучающие взгляды. Она всегда привлекала внимание мужчин, знала, как вызвать в них страсть, но мученическая жизнь испортит кого угодно. Сейчас на нее смотрели с презрением. Солнце припекало головы. Мисора не решалась поднять лица, чтобы разглядывать стражников. Последние славились беспощадностью и слепой покорностью королю, чей суровый нрав заставлял трепетать людей даже далеко за пределами столицы.

Вскоре явился и сам король. Все смолкли и замерли, стоило ему прошествовать вдоль пленных. Мисора бросила на высокую фигуру беглый взгляд: любопытство взяло свое. Грубоватые черты лица, три особенно выраженные морщины на лбу, каштановые волосы до плеч. Походка короля была воинской, будто отточенной часами упорных тренировок. Смотреть на короля долго — опасно. Сейчас каждый из невольников казался хуже мусора под его ногами.

Ко всеобщему удивлению, Лонгрен Теул спустился в компании своей жены — Наоми Редерс, дочери Ульриха — правителя Эндагона. Намного моложе Лонгрена, на вид не больше семнадцати, невысокая, худенькая королева была полной противоположностью мужа. От природы бледная кожа придавала ей болезненный вид. Облачалась Наоми в нежные оттенки голубого, что подчеркивали цвет ее глаз и сочетались с золотистыми волосами. Никаких особенно красивых черт в ней не наблюдалось, совсем не та женщина, за которую сверры [Сверры — аналог рыцарей в рамках вселенной книги.] и короли готовы драться насмерть: простое лицо, не запоминающееся с ходу, костлявая фигура, лишенная форм, обычно привлекающих мужской взгляд. Тем не менее она держалась прямо и горделиво приподнимала подбородок. Шагала в ногу с Лонгреном, будто пыталась показать, что равна ему.

Теул неспешно прошелся вдоль ряда рабов, осматривая тех, кто содрогался перед ним. Мисора больше не поднимала взгляда. В глаза бросились грубые, не под стать королю сапоги, на которых, впрочем, не было ни единой пылинки, и подумала, что какой-нибудь бедняга вылизывает их языком. Наоми осталась чуть поодаль, не решившись приблизиться к пленным и с презрением поглядывая на них.

Внезапно Лонгрен поднял на ноги двух светловолосых девиц, что ехали в одной клетке с Мисорой. Они боязливо вскрикнули, но тут же прикусили языки. Король скользил взглядом по их телам.

— Женщины пригодятся на кухне или еще где, — подал голос Аддиб, вставший рядом с королевой, — они умелые, всему научены. Стирать могут, шить, убираться, удовлетворять мужчин. Мы брали только лучших.

Лонгрен усмехнулся и вывел двух рабынь вперед, затем отступил на шаг, вытащил из ножен на поясе два кинжала и протянул по одному каждой девушке. Те испуганно переглянулись, не решаясь принять оружие из рук короля, однако поняли, что именно этого от них и ждут, и аккуратно взялись за рукояти.

— Я хочу, чтобы вы сразились, — заявил Лонгрен, отойдя на несколько шагов, чтобы освободить девушкам пространство, — насмерть.

Те снова обменялись испуганными взглядами. Аддиб нахмурился, он явно не ожидал такого поворота событий, но смолчал. Наоми отвела взгляд, но, с секунду поколебавшись, вновь обратила его к несчастным.

— В-ваше величество, — запинаясь, произнесла одна из девушек. Ее руки тряслись, и она едва держалась на ногах, — умоляем вас… пощадите.

Попытка оспорить приказ лишь разозлила Лонгрена.

— Мы будем полезны вам, правда… Все, что хотите, мы…

— Я хочу, чтобы вы сражались, — твердо повторил король. Наоми нервно сглотнула. На лице ее отчетливо читались тревога и нежелание наблюдать за происходящим.

— Пожалуйста, — на глаза девушки навернулись слезы. — Я не хочу умирать… пожалуйста… позвольте стать полезной.

Лонгрен сощурился, размышляя, затем кивнул и приблизился к светловолосой. Что-то в его движениях насторожило Мисору. Лисица затаила дыхание.

— Полезной? Хорошо…

— Б-благодарю вас, благодарю! — Девушка подняла просветлевшее лицо и выдавила из себя улыбку. Волна страха еще не схлынула и заставляла голос дрожать.

Лонгрен осторожно взял девушку за руку, в коей та сжимала нож. Несчастная с трепетом и благоговением смотрела на мужчину, чувствуя тепло, исходящее от его ладони. Уже в следующее мгновение Лонгрен повернул ее кисть и подался вперед. Клинок по рукоять вошел в живот. Девушка беспомощно приоткрыла рот, машинально хватаясь за руку короля. С губ сорвался отчаянный стон. Лонгрен вынул кинжал, стряхнув с руки ослабевшие пальцы. Вторая рабыня вскрикнула от ужаса и пошатнулась. Несчастная упала и скорчилась. Тянулись минуты, все ждали, что король прекратит это, но он просто наблюдал. Ранение в живот самое отвратительное из возможных. Ты обречен, но не умираешь сразу. Могут пройти часы, даже несколько дней. Если враг оказывался милосердным — он всегда добивал, но Лонгрен хотел мучить. Он наслаждался болезненными стонами жертвы, врывающимися в тишину, где застыл парализованный человеческий страх. Вот что бывает, когда говоришь королю «нет», когда думаешь, будто достоин большего, и не берешь то, что предлагают.

— П-пожалуйста… — просипела девушка. Она силилась закончить мысль, но не могла, язык не слушался. Содрогаясь всем телом, она смотрела на короля слезящимися глазами. — П-помогите…

Лонгрен остался глух к ее просьбе. Он поднял с колен следующую девицу и протянул ей окровавленный кинжал.

— Надеюсь, ты не хочешь быть полезной мне как-то еще.

Девушка отрицательно качнула головой и взяла в руки оружие. Ужас застыл на лице ее соперницы, что отказалась сражаться ранее. Она утерла слезы и вцепилась в рукоять обеими руками. Рассчитывать на милость короля было бессмысленно. Мисора старалась сделать вид, что происходящее ей безразлично, будто такая манера поведения могла уберечь от страшной участи. Она то и дело разглядывала тени и муравьев, что пробегали у колен, иногда взбирались на ноги и бесстрашно бегали по ним, словно по камню или бревну. Рано или поздно ее тоже поднимут, но еще есть время оценить потенциальных соперниц.

Несколько минут девушки бесцельно ходили по кругу, выставив клинки и выжидая. В конце концов та, которую подняли позднее, кинулась вперед, выставив перед собой кинжал. Она попыталась ударить им соперницу, но та чудом уклонилась. Несколько минут девушки пытались пырнуть друг друга острием, несколько раз даже оставили друг на друге порезы, однако больше уклонялись и топтались на месте. Они двигались неумело, были скованы собственным страхом. Страхом не просто умереть, но и отнять чужую жизнь. Мисора знала, что первый раз самый трудный. Если убьешь один раз, то во второй уже не станешь сомневаться. Сражающиеся же оттягивали неминуемое, будто ждали, что король все прекратит, однако тот лишь мрачнел.

— Вы не стараетесь, — бросил он, и Мисора расслышала в голосе угрожающие нотки. Она взглянула на девушек: от вида таких обреченных лиц сентиментальные дамы обычно плакали. Но Мисоре было не до этого. Лучше подумать, как сберечь собственную шкуру, чем соболезновать другим. Она даже обрадуется, если противницы порешат друг друга.

Завязался бой не на жизнь, а на смерть. Одна из девушек стала агрессивнее размахивать кинжалом. Она наступала, издавая дикие вопли, как молокосос-новобранец в рядах армии, которого из-за его же тупости убьют первым. Ее противница пятилась, не пытаясь ответить, видимо, испугавшись внезапного наступления. Она отступала, пока не споткнулась о камень, и, выронив кинжал, растянулась на земле, вскинув руки, будто призывала смерть. Светловолосая тут же бросилась на нее и вонзила кинжал в грудь. Несчастная дернулась. Светловолосая яростно вскрикнула и нанесла еще один удар, чтобы добить наверняка. Девушка под ней обмякла, а победительница осталась сидеть верхом, тяжело дыша и цепляясь за кинжал, как за спасительную ветку. Мисора разглядела на ее лице мелькнувшее облегчение, даже нечто, похожее на радость.

«Вот оно как? Стоит понять, что ты, а не тебя, и убийство приносит удовольствие».

— Пожалуйста… — все еще стонала раненная в живот, но все делали вид, будто ее больше не существует.

Светловолосая отстранилась от тела и с надеждой посмотрела на короля. Лонгрен сделал несколько широких шагов и ухватил за плечи следующую девушку. Мисора не успела опомниться, как уже стояла на ногах. После многих дней пути она чувствовала слабость, но страх перед возможной гибелью взбодрил. Мисора собрала остатки сил, она не должна проиграть. Король толкнул ее в сторону трупа.

— Подними кинжал и сражайся.

Светловолосая отчаянно всхлипнула отползая. Она испуганно посмотрела на Мисору, и та поняла, что девушка выдохлась. Покойница лежала в пыли, устремив в небо остекленевший взгляд. На лице застыла гримаса ужаса. Интересно, кто встретил ее после смерти? Геул или Шаах? Мисора наклонилась, забрала кинжал из мертвой руки и крепко стиснула рукоять. С ее уст вновь сорвалась едва слышная строчка: