Странное происшествие и загадочный гость

После работы я отправляюсь на почту, которая находится здесь же, на территории электростанции. Наше почтовое отделение совсем не похоже на великолепные красные здания Сноубола. Оно притулилось во внутреннем дворе, соединяющем проходную электростанцию с цехом главного генератора, здесь же расположились супермаркет, прачечная, медицинский пункт и поварской цех. Невзрачное строение занимает особое место в нашей жизни. Ведь именно сюда мы приходим, чтобы получить весточку от родственников, перебравшихся в другое поселение, или купить что-нибудь в Сноуболе, отправив конверт с бланком заказа. Здесь редко бывают очереди. Неудивительно, ведь цена на марки очень высока, не говоря уже о стоимости товаров, продающихся в Сноуболе. И все же каждый год мама приходит сюда, чтобы заказать торт на наш с Онги день рождения. Актер, исполняющий роль шефа-кондитера, изготавливает лакомство, и его доставляют на поезде. При мысли о том, что всего через несколько дней мы снова украсим свечами торт и вместе пропоем песенку в честь дня рождения, мое сердце начинает биться чаще.

— Эй, Чобам! — Сотрудница почты Суджи широко улыбается, будто ждала, что я приду.

Суджи старше меня на два года. У нее с детства парализованы ноги, и она на всю жизнь прикована к инвалидному креслу, поэтому работает на почте, а не на электростанции.

— Послушай, Суджи…

Но не успела я заикнуться о Чо Мирю, как почтальонша вручает мне позолоченный конверт.

— Посмотри с обратной стороны.

Повернув конверт, я вижу, что письмо запечатано красным сургучом, на котором четко отпечатан логотип с надписью «Ли Бон». Корпорация «Ли Бон Медиа Групп» — таково ее полное название — принадлежит древнему клану, создавшему всю инфраструктуру современного Сноубола.

— Это от Юджин!

При этих словах Суджи мои глаза округляются, а челюсть отвисает. Я кручу в руках конверт размером с две ладони, и он играет золотыми отблесками.

— Эй, подожди удивляться, это еще не все! — Суджи отъезжает немного назад в своем кресле и движением фокусника сдергивает серую ткань, прикрывавшую какую-то груду вещей на полу.

Первое, что бросается мне в глаза, — это пирожные брауни в огромном пластиковом контейнере, размером с таз, который стоит у нас в ванной. Я ни разу в жизни не пробовала брауни, но знаю, как они выглядят, ведь это любимое лакомство Ко Хэри. Мало того, эти брауни необычные: они украшены красным и зеленым кремом и на них изображена рождественская елка.

Суджи со списком в руках перечисляет все, что Юджин прислала нам в подарок:

— Вон те десять бутылок — это апельсиновый сок, а в той коробке — клубника.

От нахлынувших чувств у меня начинает щипать в глазах. Син Юджин — вторая за десять лет актриса, которая отправилась из нашего поселения в Сноубол после Чо Мирю. И всего через два месяца после своего отъезда моя славная подруга присылает мне такой красивый конверт из золотой бумаги и целую гору подарков.

— Ой, кстати… Для Чо Мирю… То есть для этой женщины, случайно, ничего не приходило?

От радости я чуть не забыла, зачем пришла.

Суджи смотрит на меня с таким выражением, будто я сказала что-то немыслимое.

— А, да кому придет в голову ей писать?

Я киваю, бережно, словно сокровище, прижимая к груди письмо Юджин.

— Тут так много всего. Возьми наши санки и лыжи, — предлагает Юджин, погрузив ящик клубники на красные сани.

— Син Юджин прислала целый ящик клубники?

Онги помогает мне засунуть сани в багажное отделение автобуса, а сам весь дрожит от возбуждения, и по его лицу видно, что ему не терпится хотя бы на секундочку заглянуть под красную влагозащитную ткань, в которую тщательно упаковали посылку. Обернувшись к своему наивному братцу, я жестом показываю ему, чтобы вел себя потише. В автобусе полно работников электростанции, наших соседей и просто знакомых. Едва ли кто-то из них в своей жизни хоть раз пробовал клубнику. И если мы не планируем делиться ей со всей округой, лучше бы держать язык за зубами. Но Онги слишком простодушен. Громко хлопая дверцей багажного отделения, он как ни в чем не бывало продолжает меня расспрашивать:

— И сколько апельсинового сока она прислала?

— Девять бутылок, — отвечаю я беззвучно, одними губами, решив не упоминать о том, что одну бутылку я оставила в подарок Суджи. При мысли о том, как мы с мамой, бабушкой и братом будем пить апельсиновый сок и пробовать брауни с клубникой, рот мой наполняется слюной.

— Странно…

Мы выходим на своей остановке, я смотрю по сторонам, но Чо Мирю нигде не видно.

Небо, затянутое облаками, уже потемнело, и мы достаем из карманов курток налобные фонари и сразу крепим их на головы.

— Почему она не пришла? — Сделав луч фонарика поярче, я свечу вокруг остановки.

— Ты почему меня не слушаешь? Хватит о ней беспокоиться!

Онги вщелкивает ноги в лыжи, а я обматываю вокруг его пояса веревку, второй конец которой привязан к саням. Как-никак благодаря моему умению дружить и правильно выбирать друзей нам выпал шанс окунуться в роскошь, а мой брат решил взять на себя перевозку нашего сокровища.

— Ну что ты такое говоришь! Я же ей обещала, как мне теперь не беспокоиться?

Напоследок я решаю еще раз оглядеться. И тут замечаю то, что не заметила минуту назад: за деревьями, не двигаясь, лежит что-то темное.

— Эй, ты куда?

Оставив позади Онги, которому быстро идти мешают лыжи на ногах и груженые сани за спиной, я направляюсь к темной фигуре, с трудом переворачиваю ее и тут же узнаю Чо Мирю. Лоб ее залит застывающей кровью. Без лишних раздумий я срываю с нее защитную маску и приближаю ухо к губам. К счастью, она еще дышит, а на лице нет признаков обморожения.

— Ты что творишь?! Отойди от нее!

Онги бросается ко мне, но, поскользнувшись, валится в сугроб.

— Очнитесь! — Я изо всех сил трясу Чо Мирю, и она приоткрывает глаза и понемногу приходит в себя. — Только не спите! Нельзя засыпать!

Резкими рывками я пытаюсь тащить Чо Мирю туда, где остался Онги, но две пары перчаток мешают мне как следует уцепиться за ее одежду. Сорвав с себя перчатки, я зажимаю их в зубах, и мне наконец удается крепко схватить Чо Мирю за край пальто.

— Ты что делаешь?! — кричит Онги. Бросив санки и подбежав ко мне, он крепко стискивает мне руку.

— Освободи санки! — кричу в ответ я, сама не понимая, что делаю. Я и представить не могла, что человек, валяющийся без сознания, словно мешок, может быть настолько тяжелым. Но, видимо, оттого, что сердце мое бешено стучит от страха, я чувствую невероятный прилив сил и неумолимо приближаюсь к дороге. — Надо скорей отвезти ее на станцию!

Отвезти Чо Мирю к доктору на станцию поздно вечером можно только на санях. Единственный транспорт, который туда ходит, — это автобус, но он появится здесь только перед рассветом, чтобы доставить на работу первую смену.

— Ты с ума сошла?! Зачем нам помогать убийце?

— Ты что, хочешь ее тут умирать оставить?! — Я сверлю Онги взглядом, мой голос срывается, и брат, кажется, уже готов сдаться, но вдруг еще сильней сжимает мое плечо.

— Сейчас уже минус пятьдесят градусов, еще полчаса — и находиться на улице будет опасно!

Не знаю, возможно ли за полчаса довезти до электростанции взрослую женщину, которая к тому же выше меня ростом. Но, с другой стороны, я хорошо хожу на лыжах…

— Тогда я поехала…

Я снимаю с запястья Онги веревку от саней.

— Ну ты чего?! Совсем рехнулась, решила замерзнуть до смерти? — От злости он даже топает ногой.

— Знаешь, если бы наш папа был таким же трусишкой, как ты, мы бы и на свет не появились!

В пылу ссоры обидные слова нечаянно слетают с моих губ, и Онги мрачнеет. Наверное, не стоило называть его трусишкой, но сказанного не воротишь… Мое сердце бьется как бешеное, но я стараюсь говорить спокойно:

— Со мной все будет в порядке. Я еще так много не попробовала в своей жизни, поэтому сейчас уж точно умирать не собираюсь. Можешь за меня не волноваться.

Рукой в перчатке Онги стягивает с головы защитный теплый шлем.

— Я мигом тебя догоню! — кричит он уже на ходу, быстро шагая в сторону дома за лыжами.

Он убедил себя, что должен отправиться вслед за мной на случай, если я не доеду, упаду в снег и замерзну насмерть. Я не пытаюсь его отговорить. На споры с Онги сейчас нет времени, к тому же, возможно, в нем говорит кровь нашего отца. Но я не допущу, чтобы брату пришлось тащить нас с Чо Мирю по снегу.

Скинув в снег подарки от Юджин и водрузив раненую женщину на сани, я обвязываю веревку вокруг пояса, а сама шепчу себе под нос:

— Успею за полчаса. Так что нет никакой опасности.

Резко выдохнув, я плавно толкаюсь левой ногой, и лыжи со скрипом скользят по снегу. Постепенно набирая скорость, я двигаюсь по следу, оставленному колесами автобуса: он приведет меня к электростанции. В любой момент откуда-нибудь может выскочить олень или дикая лошадь, и такая встреча не кончится ничем хорошим, поэтому я внимательно смотрю перед собой. Облака полностью закрыли луну, и земля тонет во мгле.