— Salut! Comment allez-vous? S'il vous plait [Привет! Как поживаете? Пожалуйста… (фр.)]… Ox, прошу прощения! В Финиксе я брала уроки французского, вот и забываюсь порой. Итак, в переводе на английский, не могли бы вы мне подсказать, в какой аудитории следующий урок?

— Конечно. Покажи свое расписание.

Я выудила листок из рюкзака и вложила в ее обрюзгшие, отечные пальцы, один из которых был стиснут бриллиантовым кольцом, будто завязанная узлом сосиска. Я улыбнулась. Похоже, дамочка — примерная жена.

— Первым уроком у тебя английский…

— Но я уже училась английскому! Даже несколько семестров!

— Не умничайте, юная леди.

Неужели догадалась, какая я умная? Я польщенно кивнула.

— А знаете, схожу. Какого черта, верно?

— По коридору направо, — сказала она. — Кабинет 201.

— Благодарю.

И полдня не прошло, а мы уже подружились! Кажется, я и в самом деле притягиваю людей… Конечно, всего лишь дамочку средних лет, но это и логично. Мама всегда утверждала, что я очень зрелый человек для своего возраста, не зря мне нравятся кофе и горячий шоколад с сахаром и молоком.

Я взрослой походкой направилась в кабинет 201, распахнула дверь и, просунув голову внутрь, оглядела одноклассников. Всем тут же стало ясно, что я отлично лажу со старшим поколением.

Учитель сверился с классным журналом.

— А ты, должно быть… Белль Слон.

Столько внимания к моей персоне, даже неловко.

— Садись.

К несчастью, урок был самый примитивный, совершенно не рассчитанный на мои увлечения: «Улисс», «Радуга земного тяготения», «Забвение», «Атлант расправил плечи», а также творчество Деррида, Фуко, Фрейда, телеведущего доктора Фила, рэпера Dr. Dre и детского писателя доктора Сьюза. Надо будет попросить маму выслать какого-нибудь интересного чтива, хотя бы мои собственные прошлогодние эссе.

Зазвонил звонок. Сосед по парте тут же обернулся ко мне (ну, кто бы сомневался!).

— Прости, — начал он, видимо, рассчитывая, что я тут же в него втюрюсь. — Твоя сумка на проходе.

Стандартный приемчик. Такие всегда с «сумки на проходе» начинают.

— Меня зовут Белль, — представилась я, гадая, что во мне более привлекательно: локти, заостренные столь естественно? Или манеры? Или пренебрежение популярностью (хотя я прочитала кучу справочников на эту тему и могла бы быть популярной, если бы захотела)? — Можешь проводить меня на следующий урок.

— Э… конечно, — пробормотал он, снедаемый желанием, и по пути развлек меня светской беседой о том, как в детстве его все бросили и как теперь он не успокоится, пока не отомстит.

Звали его Том. Попадающиеся нам навстречу люди явно вслушивались в разговор, в надежде, что и я раскрою тайну собственного прошлого.

— Расскажи про Финикс! — взмолился он.

— Там жарко. И все время солнце.

— Правда? Bay.

— Удивлен? Небось, гадаешь, отчего у меня такая фарфоровая бледная кожа, хоть я приехала из жарких краев?

— Хм… Ты, пожалуй, бледная…

— О да! Я бледная как смерть! — изящно пошутила я.

Он не засмеялся. Видимо, в Свитчблейде мое чувство юмора не оценят; о сарказме в этом городишке и не слышали.

— Тебе сюда, — сообщил Том, когда мы подошли к кабинету тригонометрии. — Желаю удачи!

— Спасибо. Может, на других уроках встретимся, — сказала я, желая подарить ему надежду.

На тригонометрии нас пичкали формулами, которые все равно запрограммированы в калькуляторах, а на обществоведении грузили бредом про войну с Канадой. Ничего нового, все как в прежней школе.

Одна девчонка пошла со мной в столовую. Хвостик из пышных каштановых волос ну совсем как беличий, да и глазки-бусинки как у белки… Она казалась мне до странности знакомой.

— Привет, — сказала девчонка. — По-моему, у нас с тобой все предметы общие.

Так вот откуда я ее знаю! Она похожа на ту белку, с которой я дружила в Финиксе.

— Я Белль.

— Мы уже знакомились. Четыре раза.

— Ох, прости. Я с трудом запоминаю всякую ерунду.

Она еще раз назвалась — Лулулу? Заграция? в общем, незапоминающееся имечко — и пригласила вместе пообедать. Я остановилась посреди коридора, и раскрыла свой ежедневник на странице с понедельником, 12:00.

— Не занято! — воскликнула я и карандашом вписала «Обед с одноклассницей», потом зачеркнула, пока мы стояли в очереди.

В делах важен порядок.

Мы сели за столик к Тому и еще каким-то обыкновенным школьникам. Все они стали допытываться, чем я увлекаюсь. Я деликатно объяснила, что мои дела касаются исключительно меня и моих потенциальных друзей.

И тут я увидела ЕГО. Он сидел совершенно один и ничего не ел. На столе перед ним стоял целый поднос с печеной картошкой, но он к ней даже не притронулся. Невероятно! Человеку предлагается гора печеной картошки, а он — ноль внимания?! Более того, даже меня не заметил — Белль Слон, будущую обладательницу «Оскара»!

Загадочный незнакомец всматривался в экран ноутбука, как будто единственным его устремлением было желание физически возобладать над компьютером. Мускулистый и, судя по всему, очень сильный, он был вместе с тем худощав и, видимо, предпочитал баюкать, а не бить. Волосы рыжеватые, каштаново-русые, прическа гетеросексуальная. Выглядел он старше остальных парней в столовой — может, и помоложе Бога или моего отца, но вполне сопоставимо. Будто все женские представления о горячем мачо взяли и воплотили в единственном мужчине. Вот в этом.

— Кто это там? — спросила я, отмечая отсутствие крыльев.

— Эдварт Маллен, — пояснила Лулулу.

Эдварт. У меня никогда не было знакомых парней с именем Эдварт. Честно говоря, я вообще не встречала никого по имени Эдварт. Забавное имечко. Гораздо прикольней, чем Эдвард.

Мы сидели и таращились в его сторону, казалось бы, долгие часы, но, конечно, не дольше большой перемены, и вдруг он вскинул голову, скользнул взглядом по моему лицу и пронзил мне сердце, точно когтем. И тут же вновь уткнулся в экран.

— Два года назад переехал с Аляски, — сообщила моя соседка.

Получается, не просто бледный, как и я, но такой же чужак, из штата на букву «А». Меня окатило волной душевной близости. Никогда прежде не доводилось мне испытывать такого родства душ.

— Не трать зря время, — продолжила она. — Эдварт ни с кем не встречается.

Я внутренне хмыкнула и открыто фыркнула, а слюни и капли газировки утерла рукавом. Что же, стану его первой девушкой.

Соседка собралась уходить.

— Пойдешь на биологию, Белль?

— Отстань, Лулулу, — заявила я.

— Люси. Меня зовут Люси. Знаешь, как в сериале «Я люблю Люси».

— Хорошо. Люси… как в сериале «Я люблю Эдварта».

Может, я какая-то особенная, но мне всегда отлично удавались мнемонические приемы.

— Поберегись! — завопила я и отшвырнула недоеденный обед — остатки пирожного. Обернулась на Эдварта — заметил ли, что я, совсем как он, могу отказываться от еды? Но он куда-то исчез. За те десять минут, что я на него не смотрела, буквально испарился в воздухе!

Тут я перевела взгляд и обнаружила, что сильно промазала мимо мусорки: недоеденное пирожное шмякнулось на спину девушке за соседним столиком.

— Эй! — возмутилась она, почувствовав шлепок. — Кто это сделал?

— Пошли! — велела я Люси, схватила ее за руку и выбежала из столовой, где как раз начиналась битва пирожными.

На следующем уроке Люси села к своему напарнику по лабораторным работам, а я стала осматриваться.

Пустовали два места: одно на первом ряду, а второе — рядом с Эдвартом. Стул за первой партой неустойчиво покачивался (потому что я его мимоходом пнула), следовательно, выбора не было. Оставалось сесть рядом с самым красивым мальчиков в классе.

Я направилась к его парте, вращая бедрами, словно первая красавица школы, и вдруг поскользнулась, и только компьютерный провод, зацепившийся за ногу, не дал мне шмякнуться на стол мистера Франклина. Я быстро выдернула провод из розетки, чтобы освободиться от пут, и осторожно покосилась по сторонам — не заметил ли кто?.. На меня пялился весь класс, хотя, возможно, по другой причине — на моем рюкзаке голографическая картинка. Так посмотреть — баклажан, а вот этак — синенький.

Эдварт тоже смотрел на меня. Может быть, все дело во флуоресцентном освещении, но глаза у него были такие темные… бездушные. Он кипел от ярости. Перед ним стоял открытый ноутбук, звуки игры, которые прежде доносились с экрана, стихли. Эдварт злобно замахнулся на меня кулаком.

Я отряхнулась и села за парту. Не глядя на Эдварта, вытащила учебник и тетрадь. Затем, не глядя на Эдварта, посмотрела на доску и вслед за мистером Франклином записала термины. Вряд ли кто другой в моей ситуации был бы способен сделать столь многое, не глядя на Эдварта.

Уставившись прямо перед собой, я стала рассматривать соседа боковым зрением — это за взгляд не считается. Он поставил ноутбук себе на колени и продолжал играть. Сидим бок о бок за лабораторным столом, а он со мной так и не заговорил! Можно подумать, я дезодорантом забыла побрызгаться или что-то вроде того, хотя на самом-то деле я побрызгалась и дезодорантом, и духами, и освежителем воздуха. Может, у меня блеск для губ размазался? Я достала зеркальце и проверила. Не-а, впрочем, на лбу, прямо по линии роста волос, набухло несколько прыщей. Я взяла карандаш Эдварта и надавила на мягкую, нежную кожу лица. Хорошо выдавились. Как надо.