Карта родины

Эти очерки – не о путешествиях, а об истории. Текст насыщен аллюзиями, параллелями, отсылками к книгам, событиям, личностям. Никакого снисхождения к необразованному читателю – ты либо знаешь, о ком или о чём идёт речь, либо нет. Впрочем, необразованные за эту книжку и не возьмутся.

Очень неровная книга.

В целом её можно охарактеризовать словами "высоколитературная русофобия". Т.е., русофобия - но написанная небесталанно и даже с некоторыми литературными достоинствами. Да, достоинства у книги есть, но - русофобия.

Сразу хочу сказать, что некоторые мысли Вайля очень меткие, и с которыми нельзя не согласиться... Но они так разбросаны и пересыпаны таким количеством мути, что в конечном итоге, они не стоят всей книги.

Самой лучшей в книге я считаю главу "Слово, Картина, Звук". Если бы она была единственный в книге - лучшего нельзя было бы и желать. Собственно, 90% конструктивного контента в тексте содержатся именно в ней. Могу даже сказать, что во всей книге можно прочитать одну эту главу - и после этого закрыть её и выбросить, больше ничего особо полезного вы в ней не найдете.

Всё остальное - это какой-то велеречивый сумбур, собрание хаотичных креативов автора, которые он писал в разное время по разному случаю, и потом без всякого плана слил в ЭТО. Единственная тема, которая хоть как-то объединяет все эти опусы - нытье о том, как тяжко в России было Петру Вайлю. Возвращаясь к 1 вышеупомянутой отличной главе хочется сказать, что автор очень дельно критикует там нашу интеллигенцию... при этом всеми прочими главами рассказывая, как занимается ровно тем, что в этой интеллигенции критикует.

Даже в этом сумбуре, который хоть как-то читается и даже вызывает некоторый интерес, есть главы совсем уж неудобоваримые. В частности, как пример, глава про Новороссийск. Что хотел сказать ею автор? Зачем это было написано? Загадка дыры...

Из страноведческой части произведения создается впечатление, что путешествуя по разным странам бывшего СССР, Вайль только и делает, что с легким презрением троллит все нации страны... Это, конечно, его право, но как-то не хорошо получается... Ведь со многими из этих людей он общался (наверняка вежливо), жил у них в гостях, спал под их крышей в накрытой ими для него постели, ел приготовленную ими для него еду... Надеюсь, за всё это он, хотя бы, заплатил. Хотя с учетом того, что будет сказано ниже, в этом тоже уверенности нет.

Последняя часть книги излагает историю взростления автора в Риге. Да, она последняя, хотя по логике должна бы быть первой... но автор так видит, так что не будем. Что можно понять из этой части. которую писатель посвятил себе самому? Что Петя Вайль - очень такой себе человечишка. Хотя в общем и целом он подает себя как интеллигента, из биографических очерков вырисовывается портрет самого банального шпаны-маргинала. Который, будучи местным недомажором, всю свою молодость занимался непойми чем, и сделал это едва ли не своей профессией. Человек, который везде был лишним в невысоком смысле этого слова. Попытке придать себе некий поэтический байронизм не удается скрыть правды - Вайль был из тех, кому никто не нужен, и который сам тоже никому не нужен. которому на всех плевать, и на которого всем тоже плевать. Если именно таковы были легендарные советские диссиденты - то я, хоть и ярый антисоветчик, не хотел бы иметь с ними ничего общего.

Если чуть вернуться назад, в ту часть, что про народы, то следует отметить, что Вайль никого из них не уважал. Никого, кроме чеченцев. Интересно что бы он написал о них сейчас, если бы дожил, с учетом последних событий.

В общем и целом, от книги веет духом 90-х в плохом смысле этого слова. Духом Новодворской веет. Читая Вайля я начинаю понимать, за что его и ему подобных ненавидели в 90е и ненавидят, частично, до сих пор. Справедливо ли это? Не уверен. Но книга, её язык, её подтекст - очень к этому располагает. Но небесталанно, да-с.

Первое впечатление от книги, ещё в процессе чтения - безумно импонирующий слог, ирония, богатство цитат, незаметно вплетающих частное во всемирное. Грешок, за который Вайль попрекает русскую культуру - вечное желание говорить с полётной высоты, за всех, - ему самому свойственен, но с этим ничего не стоит смириться. И воспринимать эту книгу не как бесспорный документ, но как яркое, детальное видение (ударение куда пожелаете).

В чём суть: давно и плотно американский гражданин Вайль описывает свои путешествия по России, в том числе - по собственным молодым следам, по следам своей семьи. Интереснее, правда, первые впечатления, элегантно-акынские рассказы: о крохотных местечках и о больших городах, от Калининграда до сахалинской Охи ("Оху ли я увижу возрожденной?"). Сладки и ярки картинки из южных земель (уже не российских) - Кахетии, Алма-Аты, Ташкента.

Вообще, когда читаешь эту книгу - в новеньком издании, с современной обложкой - создаётся обманчивое впечатление свежести текста, ан нет! Постепенно понимаешь, что многое написано ещё в 90-х, кое-что - на рубеже веков, а всей книге уж минул десяток лет. И думаешь с надеждой и болью: а как там сейчас? Хуже ли (хотя кажется - где-то хуже точно некуда); лучше ли? Можно ли увидеть ещё то, о чём рассказывает Вайль, попробовать на вкус и плоды, и вино, и воздух? Ведь вот он сам - собеседник, толстый и весёлый (почти видишь его и слышишь голос, гулко журчащий над горячей плитой, где что-то готовится) - оказывается, умер, пять лет назад почти умер, а ты, закрыв книжку, попрощался с ним как с живым.

И раскидистое пространство, воссозданное в книге, оказывается побеждено временем; оно отправляется вместе с автором в туманные и сомнительные субстанции - те, о которых нам ничего не известно. Ибо от нас Родина страшно, немыслимо далека - не проехать её, не перейти, не понять и не пережить, только слиться с ней в крохотной точке на карте. Потому-то как раз книга Вайля - ценный опыт отстранения. Ровно до той границы, на которой живут интерес и нежность. Почти любовь.

"Карта родины" произвела на меня огромное впечатление. Вайль, этот человек с дворовым прошлым, с вином в подворотнях, путешествует теперь, как европейский турист, "цивилом". Есть в этом некая попытка остранения. Он выступает, как западный гость-первопроходец в местах русской глубинки, таких, как, например, Вытегра. Но советская юность не прошла бесследно, и разнообразные бытовые мотивы родины отзываются в его душе переливом разнообразных гармоний, задевают такие струны и забираются в такие потаенные уголки сознания, что переоцениваешь всё вновь и вновь. Всё -- это начиная историей, продолжая эмоциями и суждениями и не заканчивая вообще. Нелинейность -- вот что полностью характеризует всё творчество Вайля.

Ох, как долго книгу эту я читала: почти два месяца! Ну никак она не шла у меня большими объемами. Исключительно по одной-две главы. Не хватало кругозора, не хватало опыта, не хватало знаний. Да и в описываемых городах я большей частью не была. И в данном случае, это немаловажный фактор. Я ожидала легкого, ироничного, занимательного повествования. Ждала развлекательных путевых заметок, поднимающих настроение, пробуждающих желание увидеть, прочувствовать. Ждала рассказов в духе моих любимых Ильфа и Петрова. До "Карты родины" с творчеством Вайля я знакома не была. И я ошиблась в своих ожиданиях. В книге много разочарования, тоски по стране, уже ушедшей. Книга, конечно, изобилует рассуждениями и о истории, и о литературе, и о архитектуре, и о людях, и о политике. Но в целом все какое-то пессимистичное, щемяще-грустное. Где-то это к месту, где-то наоборот. Автор с присущей ему цепкостью и точностью вспоминает то, что было ему дорого, и сравнивает с тем, что видит сейчас. И часто это сравнение оказывается не в пользу современности. Автор просто рассказывает истории, просто рассказывает о людях, просто описывает места. И опять-таки, если есть смех, то он сквозь слезы, если есть ирония, то через призму печали. Но все-таки книга мне понравилась. И я обязательно ее перечитаю, благо она уже давно стоит на моей книжной полке. Но перечитаю я ее через много лет, чтобы больше понять, чтобы большее оценить. И еще я должна сказать - главы о Соловках невероятно чудесные, просто завораживающие. Прочитав их, мне захотелось там побывать. А это значит, что я не так уж и ошиблась.