Герцог ухмыльнулся:

— Ты унаследовала мою гордость.

— Равно как и мои сестры.

— Если хочешь, выходи замуж за Уингейта, — сказал герцог. — Ни один мужчина не откажется от семейных уз со мной.

— Нет уж, спасибо. — Белл одарила отца озорной улыбкой. — Я сказала Касперу: если вы меня признаете, я не снизойду до замужества с простым бароном.

Герцог хихикнул:

— Аристократическое происхождение придает уверенности в себе, так же как титул и благополучие.

— Уж чего-чего, а уверенности в себе у сестер Фламбо в избытке.

— А это что? — спросил герцог, бросив взгляд на корзинку.

— Садовая богиня не может творить маленькие чудеса без своих волшебных инструментов, — сказала Белл. — Я намерена продолжать мой садовый бизнес.

— Я в состоянии обеспечить моих детей, — с досадой промолвил герцог. — Не хочу, чтобы моя дочь работала за деньги.

О Боже, точно так же как Каспер.

— Тогда я буду взимать плату с моих клиентов палочками и камнями, — заявила Белл, заставив отца улыбнуться. — Я лечу растения из любви к ним, а не за деньги.

— Но ты ведь берешь плату за свои услуги?

— Да.

— Значит, работаешь за деньги, дитя мое.

— Я лечу растения из любви к ним, — повторила Белл, — беру плату за услуги, а деньги отдаю бедным.

— Делаешь пожертвования?

— Я не нуждаюсь в деньгах, — высокомерным тоном произнесла Белл. — Мой отец — герцог. Кроме того, мое участие в компании обеспечивает мне достаточный… — Она осеклась, встревожившись, что почти раскрыла секрет.

Отец по-прежнему улыбался. Но его темные глаза светились любопытством.

— О какой компании ты говоришь?

— Вам нужно спросить…

— Я спрашиваю тебя.

— Губы ваши спрашивают, — сказала Белл, — а тон требует.

— Белл… — В голосе герцога звучали предостерегающие нотки.

— Я не могу сказать.

— Не можешь или не хочешь?

Белл молча развела руками.

— В финансах у нас хорошо разбирается Блисс, — добавила она. — Возможно, вас удовлетворят ее объяснения.

Герцог пристально смотрел на нее в течение нескольких долгих секунд.

— Я поговорю с Блисс, когда они вернутся из магазинов. Кстати, о магазинах. Я вспомнил, что ты отказалась ехать вместе со всеми.

— Я никуда не собираюсь выходить, — объяснила Белл. — Поэтому мне не нужны новые платья и всякая мишура.

— Разумеется, ты будешь выходить, — сказал отец. — Мы с Рокси представим тебя обществу, и в конце концов ты встретишь подходящего джентльмена.

— Только слепец женится на женщине со шрамом, — возразила Белл. — Не надо никого уговаривать жениться на мне.

— Я никогда бы не стал этого делать. — Герцог широким жестом обвел сад. — Дитя мое, ты каждый день творишь маленькие чудеса. Почему ты не веришь, что встретишь мужчину, который полюбит тебя?

— Разве что произойдет чудо.

Герцог покачал головой:

— Непременно произойдет. Вот увидишь!

Он говорил, как ее сестры. Возможно, уверенность передается по наследству. Ни сестрам, ни отцу ее не понять. Судьба сыграла с ней злую шутку. С изуродованным лицом она никому не нужна.

— Ваша светлость! — К ним спешил Тинкер. — Прибыли ваши партнеры по бизнесу.

— Пойдешь со мной? — поднявшись, спросил ее герцог.

— Я хочу посидеть здесь еще немного, насладиться солнечным светом. — Белл сложила руки на коленях. — И поразмышлять о чудесах.

Михаил надеялся на чудо.

Он откинулся на сиденье экипажа. Вместо того чтобы сразу отправиться на деловую встречу, он повез дочь на Бонд-стрит. Пусть поймет, что в магазинах мам не продают.

Бесс хочет, чтобы новая мама умела печь печенье, копаться в земле, была веселой и любила ее. Но оказалось, что леди не пекут печенья, и уж тем более не копаются в земле. Поэтому не могут сделать его дочь счастливой. Красота, деньги и родословная вообще не имеют значения.

Погруженный в размышления, Михаил только сейчас заметил, что кучер придерживает дверцу открытой. Он вылез из кареты и улыбнулся младшему брату, ожидавшему его возле Инверари-Хауса.

— Показываться на глаза герцогу, — насмешливо произнес Михаил, — дерзость, граничащая с глупостью. Утренняя «Таймс» упомянула об одном знатном иностранце. Его видели выходившим из резиденции некоей оперной певицы незадолго до рассвета.

Князь Степан побледнел:

— Думаешь, его светлость читает газетные сплетни?

— А ты как думаешь?

— Я хотел защитить…

— Прибереги свои объяснения для герцога.

Парадная дверь открылась, прежде чем они постучались. Дворецкий пропустил их в дом.

— Его светлость спрашивал о вас у ваших братьев, — обратился Тинкер к Степану, — беспокоился, будете ли вы на этой встрече. Я так понял, что он хочет говорить с вами.

Михаил и Степан стали подниматься на второй этаж. Михаил оглянулся и обменялся улыбкой с дворецким. Тинкера с его чувством юмора Михаил считал настоящим сокровищем.

Михаил постучал в дверь и вошел в кабинет. Младший брат последовал за ним. Герцог Инверари сидел за письменным столом. Князья, Рудольф и Виктор, расположились в креслах.

Кивнув герцогу и братьям, Михаил опустился в кресло у окна. Степан — в соседнее кресло.

— Братец, его светлость желает перемолвиться с тобой словом, — сказал ему князь Рудольф.

— Не перемолвиться словом, а серьезно поговорить, — уточнил Виктор.

Михаил сочувственно посмотрел на Степана, готовый защитить младшего брата, как делал это всю жизнь. Степан повернулся к герцогу:

— Чем могу быть полезен, ваша светлость?

Герцог хлопнул по столу сложенной газетой.

— Объясните, в чем дело.

— У нас с Фэнси не было интимных отношений, — заверил его Степан.

— Вы опорочили репутацию моей дочери.

— Я хочу жениться на ней, но ей не нравятся аристократы.

Герцог покраснел. Из всех дочерей Фэнси единственная не простила ему пренебрежительное отношение к ней и ее сестрам.

— Я оберегал Фэнси от ее поклонника, — сказал Степан. — Этот ненормальный кладет у ее порога обезглавленные розы.

— Обезглавленные розы? — эхом повторил Михаил.

Степан кивнул.

— И это не первая угроза.

— Вели кучеру ждать тебя в аллее, — посоветовал Виктор. — Это то, о чем мы с Региной… никогда не забываем.

Рудольф налил виски в два хрустальных бокала и передал младшим братьям.

— Степан, ты обещал уговорить владелиц «Семи голубок» не устраивать конкуренцию цен, — сказал Рудольф.

— Шестеро согласились. — Степан виновато пожал плечами. — А седьмая хочет разорить его светлость.

Герцог ударил кулаком по столу:

— Кто она, эта негодница?

Степан смущенно улыбнулся:

— Я обещал не выдавать ее.

Михаил глотнул виски, поставил бокал на стол и подошел к окну.

В саду на скамейке сидела молодая черноволосая женщина. Рядом с ней разлегся мастиф. Она гладила его огромную голову, которую пес положил ей на колени. На расстоянии женщина казалась маленькой, а ее черты почти совершенными.

— Это одна из дочерей Инверари? — спросил Михаил.

Степан подошел к окну.

— Белл Фламбо, — сказал он. — Вторая старшая.

— Ваша дочь, похоже, чувствует себя одиноко, — заметил Михаил, поглядывая через плечо на герцога.

Герцог Инверари поднялся со своего кресла и прошел через кабинет, встав рядом с братьями.

— Белл потеряла своего поклонника из-за этого проклятого шрама, — объяснил он. — Теперь она отказывается видеться с кем-либо, предпочитает оставаться дома и упорно не хочет принимать деньги на мелкие расходы.

Михаил молчал. Если женщина отказывается тратить деньги, с ней что-то не так.

— Белл — красавица, — сказал Степан, — но ее полоснули ножом по щеке, и остался шрам.

«Если дочери герцога сделать предложение, она оценит его, — подумал Михаил. — У Бесс будет мама, а у меня семья». Эта женщина скорее поймет, что сплетни, платья и дорогие побрякушки не самое главное в жизни. Она будет любить мужа, а не его титул и богатство.

Михаил повернулся к герцогу.

— Я женюсь на ней, — сказал он, к нелепому удивлению собравшихся, в том числе и герцога.

— Вы хотите жениться на Белл? Я передам ей ваше предложение.

— Нет!

Михаил обернулся. В противоположном конце кабинета стояла юная девушка.

— Рейвен? — Герцог подошел к ней. — Что ты здесь делаешь?

— Я… я… я просто уснула, — ответила Рейвен. — Меня разбудили ваши голоса.

«Проказница, совсем не умеет врать», — подумал Михаил, насмешливо кривя губы. Но очень милая. Интересно, та сестра, что в саду, на нее похожа?

Герцог, обняв дочь, подвел ее к письменному столу и усадил в кресло. Несколько секунд он пристально смотрел на нее, а потом сказал:

— А теперь расскажи мне правду, зачем ты пряталась за креслом.

— Я не…

— Рейвен, — строго сказал герцог, — я не вчера родился на свет.

Застигнутая врасплох, девушка густо покраснела.

Михаил едва сдерживал смех. Он вспомнил свое детство. Но Магнус Кемпбелл не был таким строгим родителем, как Федор Казанов.

— Я подслушивала ваш разговор, — призналась наконец Рейвен. — Блисс просила меня об этом.

— Ваша светлость и вы, братья, — сказал Степан, — представляю вам одну из владелиц компании «Семь голубок». О других шести совладелицах догадайтесь сами.

— Дочери его светлости — наши соперники по бизнесу? Это они подрезают наши цены? — Пораженный, Михаил рухнул в кресло, взял со стола бокал с виски, сделал большой глоток и поставил стакан обратно.

— Семь дочерей организовали жизнеспособное акционерное общество? — недоверчиво произнес князь Виктор.

— А откуда у вас капитал для инвестиций? — поинтересовался князь Рудольф.

— Мои дочери разоряют меня, используя деньги, которые я им даю на содержание? — Герцог не мог в это поверить.

— Мы никогда не допустили бы этого, — заверила отца Рейвен. — Использовать против вас ваши деньги было бы неэтично.

Михаил наклонился к ней:

— Как и подрезать цены своего собственного отца.

— Расскажи мне о компании «Семь голубок», — попросил герцог, смягчив тон.

— Вы должны спросить…

— Я спрашиваю тебя. — Герцог снова повысил голос.

— Я ничего не смыслю в бизнесе, — призналась Рейвен. — А вот Блисс может ответить на все ваши вопросы. Но сейчас гораздо важнее личное счастье Белл.

Герцог сверлил взглядом младшую дочь достаточно долго, чтобы заставить ее поежиться.

— Хорошо, — сказал он, — отложим нашу дискуссию о бизнесе до вечера, когда остальные шесть голубок будут на месте.

— Мисс, ответьте лично мне на один вопрос, — обратился к Рейвен князь Рудольф. — Если вы не использовали ваше жалованье для первоначальных вложений, как утверждаете, откуда вы брали деньги?

Рейвен взглянула на старшего из князей и лукаво улыбнулась отцу.

— Играли на бегах, — ответила Рейвен.

Три князя и герцог изумленно уставились на нее. Только князь Степан оставался невозмутимым, поскольку был в курсе дела.

— Блейз умеет разговаривать с лошадьми, — объяснила Рейвен и, подождав, пока стихнет смех, продолжила: — Она и Блисс, наши финансовые гении, переодевались мужчинами и отправлялись на бега. Рысаки сообщали Блейз, — мужчины опять засмеялись, — которая из лошадей придет первой, и тогда наш дружелюбный сосед, живущий через дом от нас, делал ставку.

Герцог снова уставился на девушку долгим взглядом.

— Блейз когда-нибудь ошибалась?

— Никогда.

— В этом году Блейз будет посещать бега со мной, — улыбнулся герцог.

Князь Рудольф прочистил горло.

— Я бы составил вам компанию.

— Пожалуйста, — сказала Рейвен.

— Почему вы против моей женитьбы на вашей сестре? — спросил ее Михаил.

— Я не против, — ответила Рейвен. — Но Белл вам откажет, если подумает, что вы делаете это из жалости к ней.

— Я встречусь с ней как бы ненароком, — сказал Михаил, — и пущу в ход свои чары, чтобы склонить к замужеству. — Он подмигнул девушке, заставив ее покраснеть.

Его братья засмеялись над его самоуверенностью. Михаил знаком велел им замолчать.

— Белл отказывается принимать посетителей, — напомнила ему Рейвен.

— Рокси предложит ей коттедж на отшибе Примроуз-Хилл, — подключился к разговору герцог. — Там она сможет адаптироваться в течение нескольких дней. Гарантирую, моя жена сумеет уговорить Белл.

— Она может отказаться, опасаясь второго нападения, — возразила Рейвен.

Михаил пил свой виски, размышляя над проблемой, затем поставил стакан на стол.

— Белл может взять собаку для защиты.

— Где, когда и как вы встретитесь, не имеет значения, — сказала Рейвен. — Главное, чтобы сестра поверила в вашу любовь.

— Но для этого Михаил должен с ней встретиться, — сказал Степан. — И разумеется, будет смотреть на нее.

— А если Михаил будет смотреть на нее, — сказал Виктор, — она подумает, что ее жалеют.

— Только слепой может не увидеть ее шрама, — заметил Рудольф.

Князь Степан тут же опроверг его:

— Не думаете же вы, что Михаил себя ослепит, чтобы… — Степан умолк, когда Михаил внимательно посмотрел на него.

— Я прикинусь жертвой грабителей, — сказал Михаил с улыбкой. — Притворюсь на время слепым и потерявшим память.

— Потеря памяти не проблема, — сказала Рейвен. — Но симулировать слепоту не так просто. Белл поймет это по вашим глазам.

— Я знаю, как расфокусировать взгляд. У меня была длительная практика на университетских занятиях.

— Неудивительно, что ты так плохо успевал, — заметил Виктор.

— Лучше всего надеть солнцезащитные очки с темными стеклами, — произнес Степан.

— Это может сработать, — согласилась Рейвен. — А как вы докажете, что на вас напали грабители?

— Нам придется его поколотить, — хихикнул князь Рудольф.

Князь Виктор кивнул:

— Несколько хороших синяков убедят вашу сестру.

— Вчера ночью из Москвы приехали три кузена, — сказал Рудольф. — Драко, Лайкос и Гюнтер охотно помогут.

— Ваше совместное пребывание с Белл погубит ее репутацию, — сказал герцог Инверари по некотором размышлении.

— Я женюсь на ней по доверенности, до того как прибыть туда, — сказал Михаил.

Герцог заулыбался:

— Добро пожаловать в нашу семью, Михаил.

— Фэнси не любит аристократов, — сказала Рейвен. — Она все расскажет Белл, если узнает о наших планах.

— Я увезу Фэнси в Сарк-Айленд, в поместье Рудольфа. — Степан перевел взгляд на герцога. — Она никогда не простит меня, что я женюсь на ней по доверенности. Но вы можете объявлять о нашей помолвке, как только мы уедем из Лондона.

— Как долго ты сможешь продержать Фэнси в Сарке? — спросил Михаил.

— Возможно, две или три недели.

— Добровольно Фэнси не поедет, — сказал герцог.

— Я знаю травы, которые ускоряют засыпание, — сказала Рейвен. — Вам нужно уговорить Фэнси принять их. Под любым предлогом.

— Тогда все в порядке. — Степан улыбнулся Михаилу. — Когда каждый из нас женится, кем мы будем друг другу? Шуринами или братьями?

— Иногда ты поражаешь меня своим слабоумием, — сказал ему Михаил.

Степан ухмыльнулся.

— Я тебе не говорил, что наша будущая золовка, — он жестом показал на Рейвен, — передвигает предметы усилием воли?

Михаил перевел взгляд с младшего брата на свою будущую золовку. И расхохотался.

В это время его бокал, стоявший на краю стола, приподнялся, и не успел Михаил соскочить с кресла, как содержимое выплеснулось ему на брюки.

— Вот так! — сказала Рейвен и весело подмигнула Михаилу.

Сонная деревушка с ее идиллическим покоем располагалась в дальнем конце Примроуз-Хилл. Коттедж, окруженный изгородью из кустарников и деревьев, находился в конце аллеи. Дом состоял всего из трех комнат — большой гостиной и двух маленьких спален.

Общая комната служила одновременно и кухней, где на одной и другой стороне имелись два очага — один для приготовления пищи, другой для обогрева.

Это не Парк-лейн, подумала Белл, окинув взглядом коттедж. Но он устраивал ее. Здесь по крайней мере никто не будет смотреть на нее с любопытством, смешанным с жалостью.

— Если захочешь, — сказала Рейвен, разгружая на кухонном столе коробку, — я могу привезти Паддлза для защиты от негодяев.

Белл вышла на кухню.

— Паддлз будет их лизать, пока не залижет насмерть.

— Я представляю себе заголовки газет, — улыбнулась Рейвен. — Сторожевой пес обслюнявил преступника до смерти.

Белл захихикала:

— Негодяй утонул в собачьей слюне.

Рейвен рассмеялась.

Сестра выглядела веселой, однако Белл чувствовала, что Рейвен чем-то обеспокоена. Видела это по ее глазам. Однако Белл прогнала эту мысль прочь и открыла коробку с книгами, среди которых были романы Джейн Остен, позаимствованные из библиотеки герцога.

Рейвен извлекла из коробки две бутылки:

— Спиртное.

— Ни водка, ни виски мне не нужны, — заявила Белл. — А это еще что?

— Lunette de soleil [Солнцезащитные очки (фр.).]. — Рейвен передала сестре очки с темными стеклами. — Его светлость послал их тебе, будешь надевать во время работы в саду.

Белл нацепила очки, заправив дужки за уши, и улыбнулась, когда они соскочили на кончик носа.

— Видимо, у отца голова побольше твоей, — сказала Рейвен. — Без сомнения, от высокомерия голова становится толще. Как долго ты планируешь здесь оставаться?

— Мне нужно обрести душевное равновесие, — сказала Белл. Она снова заметила, что сестра чем-то встревожена. — Что с тобой? Тебя расстроил Александр Боудд?

— Нет. — Рейвен натянуто улыбнулась. — Я приеду через несколько дней, привезу еще съестного.

— Повар прислал так много, — заметила Белл, — что хватит на двоих на целый месяц.

— За свою безопасность можешь не беспокоиться, — сказала Рейвен, игнорируя ее замечание. — Окрестности патрулируют агенты отца.

— В этом нет необходимости. — Белл не хотела никому доставлять лишние хлопоты.

— Отец хочет спокойно спать, не беспокоясь о тебе. — Рейвен порывисто обняла сестру. — Береги себя.

Белл проводила Рейвен до калитки, подождала, пока та сядет в карету герцога, и помахала на прощание, когда карета повернула.

Она осталась одна. Впервые в жизни. Распаковав одежду, Белл обнаружила несколько не принадлежавших ей вещей — спальный халат, мужскую рубашку и брюки.

Очевидно, их по ошибке положила одна из горничных. Ночью кто-то из слуг будет искать свой спальный халат.

Два шага — и она оказалась у окна маленькой спальни. Сад занимал небольшую территорию, но был так запущен, что, казалось, его не убирали много лет.

Сегодня она собиралась обойти свои владения, чтобы обнаружить неполадки, а на следующий день их устранить.

Белл вышла из коттеджа. Ярко светило солнце. В ясном голубом небе не было ни облачка.

Белл обошла по периметру крошечный сад, граничащий с лесистой местностью. Лужайка заросла сорняками.

Белл заметила жмущиеся под серебристой березой одиночные анютины глазки. Опустилась на колени и потрогала кустики, шепча молитву.

— На помощь!

Не может быть. Белл уставилась на анютины глазки. Цветы не умеют разговаривать.

— На помощь!

Она прислушалась, пытаясь определить, откуда донесся призыв.

— Помогите!

Белл резко повернулась.

К дому, пошатываясь, шел незнакомый мужчина, весь в синяках и кровоподтеках. Он ухватился за дуб и в полном изнеможении прислонился к нему.

Белл бросилась к незнакомцу, обхватив его одной рукой за плечи, а другой за спину.

— Обопритесь на меня, — сказала Белл. — Я смогу лучше помочь вам внутри коттеджа.

Она повернулась к дому, поддерживая мужчину, хотя нее подкашивались ноги под его весом. Но ей стало легче, прежде чем она двинулась, будто их обоих подхватили кие-то невидимые руки. Мелкими шажками вдвоем с мужчиной она двинулась к двери. Когда он случайно спотыкался и боль сопровождалась стоном, Белл притормаживала.

Наконец они добрались до дивана. К этому времени по лицу ее катились капли пота. Она привалила мужчину спиной к подушкам и опустилась на пол на колени.

— Закройте глаза, — сказала она ласковым тоном, успокаивающим, как бальзам. — Дышите медленно и ровно.

Раны оказались поверхностными. У мужчины была разбита нижняя губа. Она опухла и кровоточила. На скулах и под глазами темнели большие синяки и кровоподтеки.