— Ну, думаю, что да… — неуверенно пролепетала Джейми.

Она ничего не понимала и во все глаза глядела на подругу, ожидая объяснений.

— А решилась бы ты сделать что угодно, лишь бы туда попасть?

— Вообще-то я об этом не думала, но, пожалуй, да.

Элла загадочно улыбнулась.

— Даже выйти замуж? Слушай, мы с Ханной уже приняли решение. Понимаешь, оказывается, там, на Западе, мужчинам очень трудно найти себе жену: ведь не каждая согласится осесть в чужих краях, так далеко от дома, поэтому специальные вербовщики рыщут по всему свету, чтобы привезти женщин. Мы с Ханной провели здесь, в Миссури, всю свою жизнь, пропади она пропадом. И что хорошего мы здесь видели? А сейчас мы можем увидеть новые земли, заново построить свою жизнь. Представляешь? Для этого только и надо, что выйти замуж за золотоискателя из тех мест. Вот мы и решили уехать отсюда. Кроме того, — грустно добавила она, — теперь нам безразлично, за кого выходить замуж. Я все равно никого не смогу полюбить так, как Билла, и Ханна тоже не может забыть своего Лоланда.

Джейми с сомнением проговорила:

— Ну, я могу вас понять, но не уверена, что сама решилась бы на такое.

— Эх ты! — упрекнула ее Элла. — Я-то думала, что ты действительно на все готова, только бы попасть в Калифорнию.

— Но выйти замуж? За неизвестного мне человека? За того, кого я не люблю? Нет, извини, но я не смогу.

— Да это только для того, чтобы добраться туда, дурочка! А там ты всегда сможешь уйти от него и начнешь искать своего отца. Ты хоть представляешь, где его искать?

— Я знаю, откуда пришло его последнее письмо, и имя человека, с которым он собирался иметь дело. Это известный и богатый человек, так что его, наверное, будет нетрудно найти. Но… — Она помолчала, затем решительно покачала головой: — Нет, я просто не смогу так поступить! Я не могу выйти за кого-то замуж, добраться на его деньги до Калифорнии, а потом просто исчезнуть. Это будет нечестно!

— Послушай, у них полно золота, так что они не разорятся, если потратят на тебя свои денежки. А вот как ты без них выберешься отсюда, ты подумала? Предпочитаешь угробить свою жизнь, угождая этим противным старушонкам?

— Но умышленно надуть кого-то, Элла? Говорю тебе, это нечестно. Да я изведусь совсем. Все время буду помнить об обмане.

— Ой, Господи! Да будь спокойна: к тому времени, как ты уйдешь от него, он полностью окупит свои денежки. Ведь это не больше, чем он обычно тратит на проституток. Что ты так смотришь на меня? Здесь нечему удивляться: ведь мужчины без этого не могут.

— Подожди, — сказала Джейми. — Я думала, что тамошние мужчины посылают за будущими женами и встречают их в Калифорнии. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он окупит свои деньги раньше, чем я исчезну? Я не поняла.

— Здесь существуют разные варианты. Как раз вчера я узнала, что у нас в Канзас-Сити появился человек, который приехал с приисков как раз затем, чтобы найти себе здесь жену. Его зовут Остин, он остановился в отеле «Дивор» у реки.

Элла принялась торопливо рассказывать:

— Откровенно говоря, я собираюсь сама к нему пойти. Я поклялась, что брошу эти места, пока не сошла с ума! Здесь мне все напоминает Билла и наши мечты… Но мы с Ханной дали обет оставаться вместе и постараться выйти замуж за братьев или каких-нибудь компаньонов, чтобы можно было жить близко друг от друга. Вот мы и решили подождать еще немного.

Элла помолчала, выжидательно поглядывая на Джейми.

— Но тебе ничего не мешает это сделать! — воскликнула она. — Пойди и скажи, что готова выйти за него замуж. Конечно, это немного похоже на то, что ты продаешься… Ну и что из этого? Если ты окажешься в Калифорнии и встретишься с отцом, не все ли равно, как ты этого достигла? Можно вообще представить, что ты и не была замужем. Кому какое дело? Да ты от радости вообще все забудешь.

Джейми горько усмехнулась.

— Почему ты думаешь, что он согласится взять меня в жены?

— Да потому, что ты хорошенькая, хотя тетка и одевает тебя невесть во что. Уму непостижимо, как ты это терпишь. При твоей внешности, да в приличном платье, кто же от тебя откажется! Что до меня и до Ханны, наши будущие мужья увидят нас, только когда мы приедем туда, а тогда уж им от нас не отделаться. Да и мы тоже получаем, как говорится, кота в мешке. Все в равных условиях.

С озорной улыбкой Элла вдруг потянула из тугого пучка Джейми прядь волос.

— Ты только посмотри, они же у тебя как чистое золото. Как хочешь, но мне кажется, тебе просто на роду написано попасть в Калифорнию. Ты только подумай, какая жизнь тебе предстоит!

— Не знаю, — вздрогнула Джейми, — мне что-то страшновато.

— Уж поверь мне, если ты как следует приоденешься, он вцепится в тебя обеими руками. Я уже говорила, тебе бы платьице поприглядней.

Джейми в волнении стиснула руки.

— Боюсь, что не выдержу прикосновения мужчины, которого не знаю и не люблю. Я закричу или сделаю еще что-нибудь глупое.

Элла от души рассмеялась.

— Да ты вообще бы не представляла себе, как ведет себя мужчина с женщиной, если бы Ханна не рассказывала тебе о себе и Лоланде. Это же совершенно не страшно, во всяком случае для меня.

— Ты — другое дело. Ты была влюблена в Билла и не боялась того, что он делал. Тебе, наверное, даже нравилось. До это и понятно. А я…

Покровительственно положив руки на плечи Джейми, Элла сказала:

— Послушай меня. Если ты этого боишься, то, когда окажешься с ним в постели, просто закрой глаза и вообрази, что с тобой ничего не происходит. Ну, думай о чем-нибудь другом, что ли. А через шесть месяцев ты уже будешь в Калифорнии со своим отцом и даже не оглянешься назад. Ты уж мне поверь. Я тебе только добра желаю. Ей-богу, тебе нужно пойти к Остину, и сегодня же.

За короткое время на Джейми обрушилось столько всего, что требовало немедленного решения. От этого зависела вся ее будущая жизнь. Голова у нее шла кругом. Джейми ни на что не могла решиться.

— Подумай, — сказала Элла, хорошо понимая состояние подруги. — Но помни, что у тебя мало времени. Решать надо быстро. Этой весной из Канзас-Сити уходит только один, последний, обоз.

Джейми молчала, погруженная в раздумье.

— Мы с Ханной уедем, если только нас возьмут. Но уже завтра мы это узнаем.

Сердце Джейми сжалось от тоски: после их отъезда ей уже не от кого будет услышать доброе слово.

2

Корд Остин допил виски, откинулся на стуле и, подняв вверх мускулистые руки, устало потянулся. Плотно облегавшая его мощный торс кожаная рубаха с бахромой едва не треснула по швам.

Напротив сидел его партнер Пит Роуланд, окутанный сизым сигарным дымом. Дым висел столь плотно, что от него перехватывало дыхание. На морщинистом лбу Роуланда выступил пот. Он крупно проигрывал. Отодвинув свой стакан и нетерпеливо взмахнув рукой, Пит рявкнул:

— Ну, валяй дальше, Остин.

Корд взглянул на свою кучку фишек, неуклонно растущую весь вечер. Пит Роуланд проиграл очередную ставку, еще больше увеличив свой долг. Корд знал, что никому не нравится при проигрыше прекращать игру, но что-то было непохоже, что Питу сегодня вдруг улыбнется удача, а между тем было уже около двух часов ночи.

Корд держал флешь со старшим тузом и прикидывал, что Пит поставил на тройку. Он решил уступить ему, чтобы снизить напряжение. Корд был незлой человек и хотел дать Питу шанс переломить судьбу.

Пит торжествующе ухмыльнулся. Он был уверен, что наконец-то у него оказалась выигрышная сдача. До этого все лучшие карты шли к Корду, и он постоянно выигрывал. От неудержимого желания выиграть Пит потерял остатки здравого смысла.

— Ну а я хочу поднять до пятидесяти.

Корд подавил вздох. Он не собирался обирать беднягу до последней копейки, но Пит был слишком упрям, да и ощущение, что вот-вот все переменится, затмило разум. Он ничего не понял.

— Послушайте, Роуланд, вы и так уже должны мне почти тысячу. Называйте вашу руку, и кончим на этом.

Усмешка Пита сменилась злобной гримасой. Он решил, что его хотят надуть.

— Нет уж, черт возьми, я не согласен. Когда подходит моя очередь, я называю, если захочу. Мы прекратим игру, когда я скажу.

Пит перевел дыхание и добавил:

— Это уж так принято, когда человек проигрывает, если вы не знаете. Вы должны дать ему шанс отыграться.

Толпа наблюдающих беспокойно зашевелилась. Корд Остин был чужаком в этом городе. Он объявился здесь всего несколько дней назад. Никто не знал, чем он занимается, но каждый предполагал и охотно делился своими предположениями. Мужское население Канзас-Сити в основном разделилось на две группы. Одна авторитетно утверждала, что Корд — наемный убийца. Другая группа состояла из людей более молодого возраста. Их воображение еще не остыло после только что закончившейся войны. Они считали, что он может быть только разведчиком. Несколько человек возражали и тем и другим. Эти были убеждены, что Корд каким-то образом связан с обозом, который на днях отправлялся в Калифорнию. При всех разногласиях люди чувствовали в чужаке нечто опасное, заставлявшее их не навязываться с расспросами и вообще держаться от него подальше. Однако поглазеть на поединок между Остином и Питом никто не отказался. Все знали — Пит был мастер выигрывать в покер и обычно делал большие ставки. Развлечение обещало быть на славу.

Обдумывая ситуацию, Корд сощурил глаза. Он чуял, что необузданный нрав однажды доведет Пита до погибели, но не собирался стать виновником его смерти. Давным-давно Корд поклялся самому себе, что если когда-нибудь убьет человека, то по более веской причине, чем ссора из-за карточной игры. Значит, тем более были причины сдерживаться.

Уступая требованию Пита, Корд кивнул и бросил на середину стола несколько фишек.

— Называйте.

И развернул карты, демонстрируя свою руку.

Раздался дружный хохот. Все поняли не только то, что Пит снова проиграл, но и то, что на этот раз Остин готов был проявить снисхождение, да только у Пита не хватило мозгов, чтобы понять, что к чему. Да, это была сцена что надо!

Пит впился яростным взглядом в невозмутимо смотревшего на него Корда. Еще секунда, и Пит обвинил бы его в мошенничестве. Он знал, что этого не было, но ему хотелось думать — было. Пит все же не рискнул затеять перестрелку. Что-то подсказывало ему — этому молодцу везет не только в картах. И как бы самому не поплатиться. Наконец он сдался.

— Что ж, похоже, сегодня ваш вечер.

Пока он размышлял, накалившаяся атмосфера оборвала смех зевак, заставив их настороженно попятиться от стола. Все ждали — что будет. Теперь, после слов Пита, люди в салуне облегченно переглянулись. Пит Роуланд процедил сквозь зубы:

— Значит, я должен вам тысячу долларов?

Корд кивнул.

— Можете вернуть их в любой из ближайших дней, — сказал он и встал.

— Минутку. — Пит поднял руку, задерживая его. — Может, сумеем договориться?

— Кажется, мы только что договорились, — с кривой усмешкой напомнил Корд.

Пит снова подавил вспышку злобы.

— Я слышал, вы только что с Запада. Держу пари, вам осточертели тамошние скво. А скорее всего там, где вы живете, вообще нет женщин. Ведь я прав, приятель? Как насчет того, чтобы переспать с настоящей женщиной? Я предлагаю отменный товар, ручаюсь! Если вы скинете с моего долга пять сотен, я устрою вам самую разудалую ночку, которую вы когда-нибудь имели. Ну, соглашайтесь!

Он посмотрел на остальных, ожидая поддержки.

— Скажите-ка ему, ребята, что Фрэнси — самый лакомый кусочек в наших краях. Разве она не стоит пяти сотен?

Кто-то из мужчин от досады крякнул.

— Черт возьми, никто из нас не мог себе позволить провести с ней ночь, но, коль ты говоришь, что она стоит того, наверное, так и есть.

Пит подмигнул. Дело явно шло на лад.

— Точно, стоит.

Корд толкнул стул к столу и сухо отрезал:

— Не интересуюсь.

Он повернулся и вышел в вестибюль отеля, провожаемый всеобщим удивлением. Клерк где-то болтался. Он решил не ждать. Если для него есть какое-нибудь сообщение, то оно полежит и до завтра. Ничего срочного не предвиделось. Поднимаясь по лестнице, он чувствовал на себе злобный взгляд Пита Роуланда.

У себя в номере он, на ходу стягивая рубаху, прошел к окну и распахнул его. Потом зажег лампу и плеснул в стакан виски.

С тех пор, как он приехал сюда, ему некогда было предаваться плотским утехам, слишком много оказалось дел. Но он даже представить себе не мог, чтобы какая-нибудь девка стоила пятьсот долларов. Видно, тут все посходили с ума.

Рассеянно глядя на темную пустынную улицу, Корд размышлял о предстоящем путешествии. Оно не обещало быть приятным. Ему вовсе не улыбалось тащить через всю страну толпу женщин, но за это хорошо платили.

В Калифорнии было маловато незамужних женщин. Поэтому мужчины были готовы выложить кругленькую сумму, чтобы получить жену, пожелавшую разделить с ним тяжесть здешней жизни. Впрочем, там не пренебрегали и проститутками.

Жена…

На этот счет у него было собственное мнение. Корд скептически хмыкнул. Уж если есть на свете что-нибудь хуже обычной женитьбы, подумал он, то только брак с абсолютно незнакомой женщиной. Правда, мужчины, которым он доставлял незнакомок, смотрели на это иначе. Все, что они ждали от женщины, это горячее сильное тело рядом по ночам, здоровые ребятишки, домашняя еда и ухоженный дом. Любовь для них ровным счетом ничего не значила.

Сам Корд давно запретил себе всякие любовные переживания. Любовную чепуху, как он это называл. Ведь это любовь к женщине убила его отца, сделав Корда круглым сиротой, которого вырастили апачи.

Горечь воспоминаний захлестнула его. Тяжело дыша, Корд бессознательно прижался лбом к оконной раме, уставившись в темноту невидящим взглядом.

Подобно многим одержимым, Мэтью Остин с семьей устремился в Калифорнию «посмотреть на слона». Так говорили о тех, кто направлялся на золотоносные территории. Корду было всего шесть лет, но каждый момент злосчастного путешествия навсегда запечатлелся в его памяти.

Путешествие, которое так и не закончилось…

На полпути через Аризону его мать тяжело заболела и умерла. Отец заявил, что должен вернуться на Восток, чтобы похоронить жену. Похоже, он помешался с горя. Дальше на Запад обоз ушел без них.

Прошло две недели их печального, безумного странствия. Отец почти непрерывно пил. Однажды утром он просто не проснулся. Насмерть перепуганный мальчик остался совсем один. Сидя у мертвых тел родителей, он с безмолвным ужасом следил за кружащимися над ними грифами.

Его, полумертвого от голода и жажды, нашли апачи. Как в страшном сне, Корд смотрел, как они сорвали с родителей одежду, обнажив их недвижные жуткие тела. Они забрали его вместе с лошадью и фургоном. Мальчик визжал и отчаянно отбивался, не в силах понять, что он спасен.

Так началась его жизнь у индейцев.

Несмотря на ужасные воспоминания, Корд понимал, что апачи дали ему бесценные знания и жизненный опыт. Во время войны он служил разведчиком. Благодаря навыкам, полученным у индейцев, он легко ориентировался в любой незнакомой и дикой местности, несколько раз он избежал верной смерти.

Но никогда в течение шести тягостных лет Корд не забывал, что он белый. Он мечтал вернуться к своему народу.

Спасение пришло, когда ему исполнилось двенадцать и, по обычаям апачей, он готовился к испытаниям, через которые проходит каждый подросток-индеец, чтобы его признали воином.

Корд с группой молодых индейцев возвращался с охоты, где постарался показать все свое умение, снимая шкуры с убитых животных. Неожиданно их атаковали вооруженные всадники. Один из кавалеристов заметил белого мальчика и спас его от резни, которой подверглись застигнутые врасплох и нагруженные охотничьими трофеями индейцы.

В колонии его взяли к себе священник и его жена, школьная учительница. Там Корд сразу попал в круговорот насмешек и издевательств не знающих жалости детей колонистов. Положение его было безвыходным. Если он осмеливался дать сдачи, то священник тащил его за дом, твердя, что выбьет из него дикаря. Там он задавал ему жестокую порку, от которой тело мальчика долго кровоточило. Потом все заживало, и опять — очередная порка.

Кажется, он терпел почти месяц, но однажды не выдержал.

В тот раз священник схватил кнут, потому что Корд надавал тумаков мальчишке. Тот толкнул его в лужу и потом, хохоча, обозвал грязной индейской собакой. Когда кнут рассек Корду кожу на щеке — шрам от него остался до сих пор, — он поймал плетку и выдернул ее из рук священника. Ослепленный яростью, он собирался отхлестать его, но тут примчалась учительница и, рыдая, на коленях умоляла пощадить мужа. Корд отшвырнул кнут. Украв у священника лошадь, в ту же ночь он сбежал из колонии.

Избегая людей, кое-как перебиваясь охотой и воровством, Корд несколько лет скитался по Западу, постигая его тайны. Когда разразилась гражданская война, он примкнул к противникам рабства, северянам. Страдания, которые ему пришлось перенести в колонии из-за человеческих предрассудков и несправедливости, воспитали в нем глубокое уважение к свободе каждого человека. Он был готов с оружием в руках отстаивать ее.

Встречались на его пути женщины. Некоторые искренне влюблялись в него, но Корд держал свое сердце в строгой узде. Он всегда был честен перед ними и не обещал ничего, кроме временного удовольствия. Он не мог допустить, чтобы женщина значила для него нечто большее.

Образ безутешного отца, рыдающего над телом мертвой жены, навечно врезался в душу. Пытаясь заглушить нестерпимую тоску, отец беспросветно пил и все повторял, что жизнь кончена.

Корд сделал свои выводы: любовь отняла у отца силы и в конце концов погубила его. Корд раз и навсегда решил, что с ним этого не случится.

Отгоняя призраки прошлого, он отошел от окна, поставил на стол недопитый стакан виски и, в чем был, упал поперек кровати.

Пожалуй, завтра стоит воспользоваться предложением Пита, если оно еще останется в силе. Неплохо было бы побыть с женщиной. В самом деле, порой ночи кажутся такими долгими и… одинокими.

Притаившись за огромной кадкой с пальмой, Джейми ждала в вестибюле отеля.

Она понимала, что выбрала ужасно неподходящее время, чтобы появиться перед незнакомым человеком и предложить себя в жены, тем более что клерк отказался позвать мистера Остина, пока тот был занят игрой в карты в салуне. Разумеется, она и не подумала сама пойти к нему. Вместо этого Джейми решила ждать, когда он выйдет.

Она пришла в отель почти в десять вечера. Сначала ей пришлось привести в порядок дом после теткиных гостей, затем ждать, пока все стихнет. Наконец удалось выскользнуть из дома. Она вернулась в прачечную, где Элла и Ханна занялись ее туалетом. И потом направилась в гостиницу.

Джейми несколько смущало, как она выглядит. Платье, которое Элла позаимствовала на одну ночь из прачечной, было сшито из броского ярко-зеленого атласа, его низко вырезанный лиф едва прикрывал полную грудь девушки. Она никогда не носила ничего подобного. Джейми пыталась протестовать. Но подруги в один голос заявили, что, раз она ничего не смыслит в вопросах пола, она должна слушаться людей более опытных, то есть их. Необходимо сразить мистера Остина в первую же минуту их встречи, решительно и бесповоротно.

Чувствуя себя неловко в непривычном наряде, Джейми решила немного посидеть у подруг, чтобы привыкнуть. Она с тоской вспоминала сегодняшний вечер в пансионе, где праздновали теткину помолвку с мистером Слоусоном. Сестры Руперт и не пытались скрыть своей радости по поводу нового приобретения. Вскоре они станут новыми владелицами прекрасно поставленного хозяйства. Весь вечер Ида и Инесса демонстративно помыкали Джейми, словно приобрели ее в полную собственность заодно с недвижимостью.