В этот момент в сознании Дороти словно сложились фрагменты мозаики, образовав полную картину. Приятный во всех отношениях молодой человек, который сейчас протирал овальную стойку, отделявшую кухню от остальной части помещения, по всей видимости, и был племянником Брасса. Если судить по внешним данным, вряд ли можно было найти человека, менее его похожего на злодея.

Она как раз размышляла о том, что, наверное, ей следует представиться и пояснить, кем является, но тут явился Эдди. Его лоб и руки были перепачканы мазутом, а пятна на майке и джинсах свидетельствовали — их использовали вместо полотенца. Но эти детали лишь подчеркивали нечто мужское в его облике. Глаз нельзя было отвести от мощного, крепко сбитого тела, обветренных скул и чуть выгоревших на солнце непослушных вьющихся волос.

— Я ждал тебя несколько позже. Извини уж за кавардак, — сказал он, несколько замешкавшись на пороге.

— Это я должна извиняться, — улыбнулась Дороти. — Причиняю хозяевам лишние неудобства.

Не дослушав ее, Эдди сказал:

— Надеюсь, вы уже познакомились?

— Мы еще не успели представиться, но, насколько я понимаю, он…

— Мой племянник, — резко бросил Эдди. — Клод, это Дороти Ламбер… Именно она нашла Джека.

Тот улыбнулся.

— А Эдди говорил вам, что… ваш Джек… вовсе не…

Юноша осекся, заметив предупреждающий взгляд дяди.

— По-моему, ты собирался куда-то идти, — напомнил тот.

— Ах да, конечно… — понял намек Клод и стал торопливо прощаться. — До свидания, мисс Ламбер. Надеюсь, мы еще увидимся с вами.

В суде — уж точно, печально подумала Дороти. Выждав, пока он скроется за дверью, она спросила:

— Ты зачем это подстроил?

Эдди чуть замялся.

— Я подумал, что общение с обвиняемым во внеслужебное время ты можешь расценить как провокацию, которая в мои планы, поверь, никак не входила. К тому же Клод не догадывается, какого рода деятельностью ты занимаешься.

— Ты хочешь сказать, он не знает, что я являюсь адвокатом Сьюзи?

— Совершенно верно. И я не хочу ему об этом сообщать, чтобы не испортить парню выходные. Он собирался на два дня отправиться в плавание, но мотор нашей лодки вышел из строя, а идти только под парусом рискованно. — Эдди посмотрел на свои измазанные руки и добавил: — Обычно я не позволяю себе находиться дома в подобном виде. Особенно если ожидаю гостей.

— Понятно. А где Джек?

— На берегу, где наш ангар. Послушай, не могли бы мы немного отложить разговор, пока я не вымоюсь? Выбери себе какой-нибудь напиток и посиди на террасе. В холодильнике есть сидр, пиво… Хотя, я совсем забыл, ты ведь его не пьешь.

— Сидр вполне подойдет, — вежливо отозвалась Дороти.

— Хорошо. В таком случае подожди минут пятнадцать, пока я приму душ и побреюсь, а потом займемся делами. Чувствуй себя как дома…

Оказавшись одна, вместо того чтобы пойти на террасу, Дороти предпочла остаться в гостиной. Она совершенно не так представляла себе жилье Эдди Брасса. Во всяком случае, даже вообразить не могла такой обстановки. Высокий потолок прорезали мощные балки, искусно декорированные деревом, пол выстлан дубовым паркетом. Все строго и в то же время изысканно, уютно. Характеризует хозяина как человека и состоятельного, и с хорошим вкусом.

Особенно ее заинтересовали цветные фотографии в рамочках, висящие на стенах. Это были превосходные снимки подводного мира. На каминной доске выстроились в ряд причудливые морские раковины, а между ними стоял удивительный глиняный сосуд. Диковина была, скорее всего, из тех, что иногда поднимают со дна моря. Время и стихия оставили на нем свои следы, придав тем самым особую прелесть. Пожалуй, ни один из знакомых Дороти не был обладателем столь уникального предмета.

За изгибом лестницы, ведущей наверх, разместилось фортепиано, рядом с которым несколько полок сплошь занимали пластинки, что выдавало страсть хозяина к музыке, по большей части к джазу. Все пространство между двумя огромными кожаными диванами покрывал роскошный персидский ковер. На стеклянном столике стояла бронзовая лампа, а с потолка свисала хрустальная люстра.

Перейдя на кухню, Дороти увидела на холодильнике горшок с каким-то комнатным растением, засохшим еще примерно в середине февраля.

В напольной китайской вазе торчали клюшки для гольфа, увенчанные соломенной шляпой с широкими полями.

Пространство между кухней и гостиной использовалось в качестве столовой. Здесь царствовал большой дубовый стол, на котором поблескивали серебром антикварные подсвечники. В плоской вазе лежали два сморщенных яблока и общипанная виноградная гроздь.

Но самым для нее привлекательным в доме Брасса являлся, конечно, вид из окна-стены. Дороти зачарованно смотрела на синюю водную гладь, развернувшуюся во всю ширь и сверкающую под солнцем, на голубое, ясное небо… Половину жизни можно было провести, любуясь такой красотой, и это занятие не наскучило бы.

— Не можешь оторваться? — с улыбкой спросил Эдди, спускаясь по винтовой лестнице.

Ослепленная ярким светом, Дороти не сразу рассмотрела Брасса. Но когда глаза ее привыкли к комнатному освещению, ей с трудом удалось скрыть свое восхищение. После тщательного бритья строгую законченность обрели линии скул и подбородка, волосы еще хранили влагу, а запах дорогого туалетного мыла чувствовался даже на расстоянии. Длинные ноги и узкие бедра были обтянуты дорогими джинсами, а белая рубашка с короткими рукавами и расстегнутым воротом подчеркивала загорелую шею и мускулистые, сильные руки.

На ходу застегивая ремешок часов, Эдди подошел к Дороти.

— Ну, как тебе холодный сидр? Налить еще?…

— Нет, — чуть хриплым голосом произнесла она, сознавая, как неприлично в упор пялиться на человека, но у нее не было сил отвести взгляд. Только бы он не подходил ко мне так близко, молила про себя Дороти, непроизвольно отступая.

— Что-то ты побледнела, — заметил Эдди, не обративший внимания на ее маневр.

Рядом с ним Дороти действительно почувствовала себя неловко. Он такой красавец… а она… Бывший муж считал ее внешность заурядной. И хотя на самом деле это было далеко не так, он сумел несколько поубавить ее уверенность в себе.

Интересно, как повернулась бы моя жизнь, пронеслось в голове Дороти, если бы Эдди повстречался мне раньше, чем Фил? Смогли бы мы жить душа в душу или все сложилось бы точно так же? А может, Фил прав — во мне отсутствует чисто женское начало: слишком много от головы… слишком зажата… в сексуальном смысле?…

— В нынешнем сезоне я еще ни разу не загорала, а ты, по-моему, увлекаешься солнечными ваннами чересчур. Разве не знаешь, что это вредно?

— При моей работе у меня нет другого выбора.

— Ах да, я забыла, — промямлила Дороти. — Все время на ветру и около воды.

— Скорее, в воде, — усмехнулся Эдди. — Что не мешает мне к осени превратиться в угольную головешку. Но я привык. Стараюсь беречь от солнца только глаза.

Он стоял близко, почти касаясь ее плечом. И казалось, жар его загорелого тела прожигает ей кожу.

— В таком случае тебе не стоит где попало забывать свои очки.

— Это правда, иногда теряю, — засмеялся он.

Только тут ей удалось справиться с внутренней паникой.

— Можешь не волноваться, я обнаружила их у себя на кухне и, конечно, сегодня привезла.

— Пустяки.

Слишком взволнованная, чтобы удивиться неожиданной реакции, Дороти сказала:

— Ну-у, ведь это очень дорогие очки! Из фирменного магазина оптики, не из какой-нибудь лавчонки.

Эдди почудился в ее замечании некий скрытый вызов.

— Ну да… Ты считаешь, что рядовой человек не может себе позволить такую покупку? — саркастически произнес он.

А Дороти подумала: конечно, смотрителю пристани это явно не по средствам.

— Очевидно, ты относишься к другой категории, если живешь в таком коттедже! — не сдержалась она.

Брасс спокойно посмотрел на нее.

— Ты оцениваешь имущество всех своих знакомых или такому досмотру подвергаются только люди такого типа, как я?

— А к какому типу ты себя причисляешь?

— В данном случае моя самооценка несущественна. Твоя — другое дело. Для тебя я во всех отношениях личность сомнительная: по происхождению, роду занятий… Разве не так?

— Не припоминаю, чтобы я когда-либо говорила нечто в таком роде, — раздраженно сказала она.

— Не говорила, но думала, — уверенно заявил Эдди. — Подобное мнение сложилось у тебя, как только ты увидела меня впервые. По-моему, ты не изменила его и по сей день. Но больше всего тебя смущает тот факт, что, несмотря на все очевидные недостатки моей персоны, она тем не менее тебя привлекает.

— Интересно, каким образом ты пришел к такому заключению? — фыркнула Дороти, сверх меры уязвленная тем, что вдобавок к своим внешним мужским данным Эдди Брасс, несомненно, человек, наделенный проницательностью, а это вдвойне опасно.

— Ведь ты все-таки не отказалась приехать ко мне, не так ли? — подначивая ее, подмигнул он.

— Только из-за Джека!

— Ой ли?… — Эдди, улыбаясь, приблизился к Дороти вплотную. — Значит, поэтому ты дрожишь, как заяц, на которого направили двустволку?

— Совершенно нет, с чего ты взял?

Глядя ей в глаза, Эдди медленно прижал пальцами жилку, бившуюся у нее на шее.

— Дрожишь, Дороти, — тихо произнес он, легонько поглаживая нежную кожу. — Твое бедное маленькое сердце готово выпрыгнуть из груди. И не говори мне, что ты так нервничаешь из-за собаки. Давай лучше скажем спасибо четвероногому другу, умудрившемуся вмешаться в твою и мою судьбу.

От этих слов Дороти на мгновение лишилась дара речи, так они взволновали ее.

— Убери руку, Эдди, прошу тебя! — взмолилась она.

Тот помедлил, внимательно всматриваясь в ее лицо.

— Боже правый, ты и в самом деле перепугана… — пробормотал он. — Но почему, почему?

— Потому что моим мужем был человек… чем-то похожий на тебя… — выпалила Дороти. — А с меня хватит прежней ошибки. Поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое.

4

Эдди готов был услышать что угодно, но только не это.

— Послушай, мне плевать, на кого я похож! — яростно крикнул он и сильно встряхнул ее за плечи. — И плевать на твои воспоминания. Держи их про себя!

Эти слова ударили ее, словно вернулся кошмар прошлого. Она мертвенно побледнела.

— Прости, — тихо сказал Эдди. — Я не должен был кричать на тебя. Просто… нельзя сравнивать твоего бывшего мужа и меня. Это не-пра-виль-но, слышишь?

— И ты прости меня, — отозвалась Дороти, опускаясь на стул. Ноги отказывались ее держать.

Эдди ошеломленно наблюдал, как она сникла. Куда делись ее повадка снисходительного превосходства, эдакий самоуверенный взгляд свысока. Оказывается, внутри этой внешне сильной женщины таится трогательное, ранимое и беззащитное существо.

Попятившись, Эдди оперся о край стола, чтобы хоть что-то отделяло их. Ему стало не по себе.

— Дороти! — растерянно произнес он. — Может, тебе принести воды?

Она покачала головой.

— Могу предложить кофе. Я его хорошо варю. Хочешь?

— Нет, спасибо.

— Но ты в таком состоянии… Я не знаю, чем тебе помочь.

Дороти улыбнулась, почувствовав искренность в словах Эдди. Но улыбка эта была вымученной, через силу.

— Хорошо, принеси чашку чаю… Очень крепкого, пожалуйста.

— Сладкий?

— Да. Четыре куска!

— Сейчас сделаю…

Эдди возился на кухне, спиной чувствуя, что она не спускает с него глаз. Надо быть идиотом, чтобы довести ее до такого состояния, ругал он себя, соображая, как снять напряженность между ними. Наконец, бросив возню с чайником, вернулся к столу в гостиную, за которым с опущенными плечами сидела Дороти.

— Мне кажется, что наедине со мной ты испытываешь неловкость, — мягко сказал он. — Может, откажемся от чая и пойдем к Джеку, чтобы ты имела возможность побыстрее отправиться домой?…

Не успел Эдди договорить, как увидел перед собой прежнюю уверенную в себе женщину. Он с удивлением подумал: уж не почудилось ли ему ранимое и растерянное существо, которое так тронуло его всего несколько минут назад?…

— Мне и впрямь не хотелось бы задерживаться здесь, мистер Брасс. С меня хватит!

— Как это печально! — насмешливо заметил он. — А я, признаться, надеялся на свое мужское обаяние…

— Обаяние относится к сфере вкусов, — ответила Дороти. — А вкусы, как известно, бывают разные… Мне, например, не нравится, как вы часто намекаете, что я у вас в долгу.

Эдди изумленно вскинул бровь.

— Не понимаю.

— А что тут не понимать? Можете ни секунды не сомневаться, я постоянно помню, какую любезность вы оказали мне, приютив на несколько дней кобелька, которого мне стало жалко.

— Ты еще не все знаешь, — загадочно сказал он. — Боюсь, он остался у меня на руках на гораздо более длительный срок!

— С какой стати? — с вызовом вскинула голову Дороти.

— Это и правда некстати. — Эдди на секунду смолк, потом решительно продолжил: — Идем, Дороти, ты сама все поймешь.

Молча она последовала за Эдди на террасу, затем по узкой тропинке они подошли к лодочному ангару, от которого к воде вели каменные ступени; в самом конце причала лежал разомлевший на солнышке Джек.

— Ты сможешь спуститься по ступенькам? — спросил Эдди, озабоченно и хмуро разглядывая изящные босоножки Дороти, состоящие из одних тоненьких ремешков. — Мне бы не хотелось дополнительных неприятностей, если ненароком оступишься.

— Не волнуйтесь, мистер Брасс. Я учту ваше предупреждение и буду передвигаться с повышенной осторожностью.

Эдди вдруг понял, что больше всего бесило его в общении с этой женщиной. Она слишком заносчива. Наиболее унизительным был сам тон, каким та разговаривала, словно пребывание в его обществе ниже ее достоинства. Такая манера говорить и держаться злила и раздражала, поэтому Эдди язвительно сказал:

— Это в адвокатской конторе принято изъясняться в таком духе?

Дороти даже не посмотрела на него и начала спускаться. С грацией осторожного животного ступала она на каменные ступени, потом легко вспрыгнула на дощатый помост причала. Прибрежный бриз подхватил ее юбку, облепив стройную фигуру и оголив ноги. Эдди невольно засмотрелся и едва не споткнулся сам.

Услышав, что кто-то приближается, пес насторожился, но тут же бросился им навстречу, завилял хвостом. Совершенно не заботясь о чистоте своей нарядной юбки, Дороти опустилась на колени прямо на чуть влажные доски и радостно обняла Джека.

— Боже, какой он стал красавчик! Я даже не сразу его узнала.

— Вчера Клод искупал его, а потом полдня расчесывал шерсть, — усмехнулся Эдди.

— Она у него просто шелковая! Прелесть, как хорошо он выглядит!

— Не знаю, уместно ли говорить о нем «он»… — Эдди опять как-то загадочно усмехнулся.

— Почему? — изумилась она. — Что вы хотите этим сказать, мистер Брасс? Вы сообщили по телефону, будто с Джеком что-то случилось. Я вижу, вы опять прибегаете к фальшивым уловкам? Напрасный труд.

— Я этого не говорил, — уточнил Эдди. — Я сказал тебе, что у нас появилась проблема.

— Нет у нас никаких проблем, правда, Джек? — Она восторженно чмокнула пса в черный нос и перевела скептический взгляд на Брасса. — Остальное… нас не касается.

Ну, сейчас я собью с тебя спесь, подумал Эдди.

— Посмотри внимательнее… Джек вовсе не «он», а «она». Если ты не совсем понимаешь, о чем речь, тогда тебе нужно записаться на курсы по основам анатомии животных.

Дороти застыла, уткнувшись лицом в собачий мех, но даже по краешку щеки было заметно, что она залилась краской.

— Джек… она?

— Совершенно верно. Более того, у нее скоро будут щенки.

Резко обернувшись, Дороти вскочила и едва не потеряла равновесие, так что Эдди пришлось крепко обхватить ее за плечи.

— Она беременна?!

Эдди глотнул воздух, отрывая взгляд от разгоряченного лица Дороти, и постарался сосредоточиться на предмете разговора.

— Боюсь, это так.

— О Боже!

— Вот именно.

— Что же нам делать?

— Не нам, дорогая, а тебе. Это твоя собака.

— Но… — Перед Брассом снова оказалась растерянная и беспомощная женщина, огромные карие глаза которой наполнились испугом. — Мне ни за что не позволят держать собаку, не говоря уже о…

— О целом выводке щенят… Да, но моя жизнь к такому повороту тоже не приспособлена, — возразил Эдди. — Я довольно часто отсутствую, иногда подолгу… Например, во вторник утром уеду и не вернусь до субботы. Поэтому ситуация совершенно безвыходная… если только ты не возьмешь на себя часть забот по присмотру за… Джеком… Ни один здравомыслящий человек не согласится взять к себе собаку, ожидающую приплод.

— Так что ты предлагаешь? — взволнованно спросила Дороти.

Сделав над собой усилие, поскольку неподдельное горе, читавшееся в ее лице, трогало его, Эдди сурово сказал:

— Если мы не договоримся, вернее — не выработаем определенного соглашения, собаку придется сдать в известное тебе заведение.

— Нет! — Неуверенность снова исчезла, в интонации Дороти прозвучали решительные нотки. — Чего бы мне это ни стоило, я не позволю усыпить Джеки.

— Джеки? Замечательное имя. Был Джек, стала Джеки! Ты хорошо придумала. А теперь давай вернемся в дом и вместе обсудим, как быть дальше…

Не думай, будто ты умнее всех, пронеслось в голове Дороти. Я прекрасно вижу, что общая забота о Джеки дает тебе возможность использовать еще один шанс, чтобы повлиять на меня в деле племянника. Но ты плохо меня знаешь. Я не поступлюсь принципами. Я могу идти на уступки в житейских мелочах, однако не более того. Здесь меня не свернешь. Жаль, не могу послать мистера Брасса куда подальше…

Они сидели на террасе и перебирали возможные варианты решения проблемы. Вернее, голову ломала только Дороти, а Эдди сидел, вытянув ноги и положив руки на спинку дивана, и жмурился от солнца. Он отметал каждое ее предложение, едва та успевала его выговорить. Повисла долгая пауза.

— А твой племянник не мог бы присмотреть за Джеки в твое отсутствие? — наконец осторожно сказала Дороти, заранее зная, каким будет ответ.

— Нет, — спокойно произнес он, потянувшись за банкой пива.

— Почему?

Эдди хмыкнул.

— Не думал, что ты попросишь об этом… Для тебя Клод — безответственный, склонный к авантюрам человек, которому ни в чем нельзя доверять. Разве не так?…

— Но у вас-то, как я понимаю, о нем иное мнение?

— Совершенно верно, хотя в данный момент аргументы в его пользу не суть важны… Дело в том, что Клод работает в приюте для животных, а по ночам еще иногда и дежурит в ветеринарной клинике, что важно для него как будущего специалиста. Учиться он начнет в сентябре, зато за оставшееся время у него наберется порядочное количество практических часов. Вот почему иногда бывают недели, когда племянник появляется тут всего один или два раза.

— Понятно. В таком случае, может, нанять кого-то вроде сиделки?

— Совсем никуда не годится! Во-первых, я не люблю в доме чужих, малознакомых людей, а во-вторых, далеко не каждый согласится приглядывать за собакой, когда та на сносях.

— Скажите, мистер Брасс, — после довольно долгой, мучительной паузы вынуждена была произнести Дороти, — похоже, мы обсудили все варианты… Хотя есть и еще один… Не считаете ли вы возможным согласиться с моим присутствием здесь, пока будете в отъезде?

Стараясь не выдать своих потаенных мыслей, Эдди нарочито изумленно захлопал глазами.