— Генри Хокинс — это я, — сказал Хок, подходя к молодому человеку. — Чем могу служить, сэр?

— Так вы и есть мистер Хокинс! — воскликнул рыжий. — Меня зовут Глэдни Хэллоран, и я пришел пригласить вас на ужин.

— Вы собираетесь пригласить дедушку на ужин? — удивилась Ребекка. — Но почему, скажите на милость?

Хэллоран взглянул на девушку и ухмыльнулся во весь рот. Ребекка заметила, что улыбка у него несколько кривая, будто парню ненароком повредили челюсть в какой-то уличной драке. Однако ничто больше в его внешности не наводило на мысль о кулачных боях. Так почему же при взгляде на него приходит мысль о драке? Взглянув на незнакомца повнимательнее, Ребекка поняла почему. В его глазах, весело смотревших на мир, явственно мелькал упрямый огонек. Похоже, этот молодой человек весьма вспыльчив. Он наверняка из тех, кто будет стоять на своем до конца, прав он или нет. Издалека мистер Хэллоран показался Ребекке довольно худощавым, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что он крепкий и мускулистый. Внезапно Ребекка ощутила себя не в своей тарелке.

— А вы, малышка, должно быть, его внучка? Так вот, я с превеликим удовольствием приглашаю на ужин и вас, потому что благодаря вам обоим мне привалила большая удача.

— Благодаря нам? — удивленно переспросил Хок.

— Ну да. Вам двоим да еще вот этому джентльмену с прекрасным ирландским именем Пэдди Бой [Пэдди — ирландец (англ.).]. Должен признаться, что только из-за имени я на него и поставил. И он меня не подвел, сэр. Я выиграл очень прилично. Так что самое меньшее, чем я могу вас отблагодарить, — это накормить ужином.

— Спасибо, мистер Хэллоран, но мы... — начала было Ребекка, однако Хок не дал ей договорить.

— Мы будем счастливы принять ваше приглашение, мистер Хэллоран, — перебил он внучку, пожимая молодому человеку руку.

— Но, дедушка! — в ужасе воскликнула Ребекка.

— А почему бы и нет? — повернулся к ней Хок. — Ведь если этот молодой человек угостит нас ужином, мы сэкономим деньги. Так что не вижу в этом ничего плохого.

— Слушайтесь дедушку, малышка. Он дело говорит. Голова у него хорошо работает.

Когда Хокинс с внучкой пошли посмотреть, кто это к ним пришел, Оскар Сталл отправился вслед за ними и, подойдя к стойлу, в котором стояли их лошади, заметил Черного Принца. Он остановился и с огромным интересом и знанием дела принялся рассматривать красавца рысака.

— Мистер Хокинс, вы собираетесь завтра выставлять эту лошадь? — поинтересовался он.

— Нет, — коротко бросил Генри.

— Нет? — удивился Сталл, разглядывая лошадь с еще большим интересом и обращая особое внимание на широкую грудь и длинные стройные ноги жеребца.

— В таком случае, быть может, вы согласитесь выставить вашу лошадь против моей? Победителю достанется лошадь побежденного.

— Думаю, что это предложение меня не заинтересует, — ответил Хок.

— Не спешите с ответом, сэр. Сначала взгляните на мою лошадь. Это великолепная молодая кобыла, дочь Лейзи и Верджила, от которых произошел и жеребец Вейгрант. А Вейгрант уже выиграл Приз Александра, Приз Стэнфорда, а также скачки молодых жеребцов и кобыл в Лексингтоне.

— Я слышал о Вейгранте, — сказал Хок. — А что вы мне можете рассказать о своей кобыле?

— Ее имя — Гордость Сталла. Она бегает довольно хорошо, но не более того. В общем, похвастаться нечем, Впрочем, глядя на вашего жеребца, я могу с уверенностью сказать, что ей не пришлось бы особо напрягаться, чтобы выиграть скачку, если бы вы на нее согласились, — снисходительно бросил Сталл. — Похоже, ваш жеребец вообще ни на что не годен. Разве что как производитель был бы неплох. Если бы я выиграл, то использовал бы его именно в этих целях. И уж конечно, я бы никогда не выставил его на скачках.

— На вашем месте я не стал бы с такой уверенностью о нем говорить, — перебил его Хок. — Черный Принц может вас удивить.

— Так его зовут Черный Принц? Прекрасное имя, ничего не скажешь, — фыркнул Сталл. — Если бы он мог вдобавок похвастаться и знаменитыми родителями, то...

— Ладно, мы согласны выставить его против вашей лошади! — порывисто воскликнул Хок.

— Нет, мы не согласны! — вмешалась Ребекка. — Дедушка, что это на тебя нашло?

— Но ты же слышала, как этот человек только что отзывался о Черном Принце! Это же оскорбительно!

— Он просто пытается вывести тебя из равновесия, — заметила Ребекка.

Хок со вздохом почесал щеку.

— Наверное, ты права, девочка. Я что-то совсем потерял голову. Простите, мистер Сталл, но никакого состязания не будет.

— Как это не будет! — вспылил Сталл. — Вы же только что дали согласие!

— Я передумал, — беззаботно отозвался Хок. — Я не буду выставлять Черного Принца против вашей лошади. Он еще не готов к состязаниям, и я не хочу подвергать его риску.

— Мистер Хокинс, вы же уважаемый человек! Вы одержали массу побед в Англии и по всей Америке. И вы позволяете какой-то девчонке вам указывать? Да где же ваша гордость?!

— Эта, как вы выразились, девчонка напомнила мне о моем собственном решении, которое я принял много лет назад, — терпеливо проговорил Хок. — И она совершенно справедливо остудила мой пыл. И мне непонятно, чего это вы так взбеленились. Я сказал, что состязания не будет, и решения своего не изменю.

— Я не тот человек, с которым можно не считаться. — В голосе Сталла звучала угроза. — Я вас предупреждаю, сэр!

— Предупреждаете меня? Вы что, мне угрожаете, мистер Сталл? — рассердился Хок.

— Ну что вы, конечно, нет, — пошел на попятную Сталл. — Но я не тот человек...

— Вы не тот человек, которого здесь хотят видеть, — внезапно перебил его Глэдни Хэллоран. Все это время он молчал и только гладил Пэдди Боя. Казалось, он ни на что не обращает внимания. Он и сейчас не прекратил своего занятия и произнес эти слова настолько будничным тоном, словно спрашивал, который сейчас час.

— Что вы сказали? — обернулся к нему Сталл, и глаза его сверкнули от ярости. — А вам какое до всего этого дело? Нечего совать свой нос куда не следует!

— Я говорю не от лица этих милых людей, — проговорил Глэдни, указывая на Хока с Ребеккой, — а от имени Пэдди Боя, к которому уже успел привязаться. Он мне только что прошептал на ушко, что не хочет вас здесь видеть. Он говорит, что ему неприятно слышать вашу бранную речь и созерцать ваши грубые манеры. И он просил передать, что просит вас удалиться.

— Ах ты, наглый ублюдок! — яростно воскликнул Сталл и прищурился. — Да я из тебя сейчас всю душу вытрясу!

Погладив Пэдди Боя последний раз, Глэдни вышел из стойла. Он стоял, небрежно переступая с пятки на носок, совершенно расслабившись и даже не сжав руки в кулаки. Но уже через секунду тело его несколько напряглось, как у тигра перед прыжком или у готовой к старту скаковой лошади. Улыбнувшись во весь рот, он поднял левую руку ладонью вверх и начал медленно сжимать ее в кулак.

— Значит, собираетесь из меня всю душу вытрясти, мистер Сталл? — безмятежно спросил он. — Ну, давайте, мистер Сталл, попробуйте.

Сталл шагнул было к Глэдни, но, видимо, передумав, остановился. На лице его появилась деланная улыбка. Подняв руку, он машинально погладил свой шрам на щеке.

— Нет, я не стану этого делать, — ответил он. — С какой стати я буду сам с вами разбираться, когда у меня есть мистер Мерси? Я плачу ему за то, чтобы он не позволял людям вроде вас мне докучать.

— Ну, вот и славно, — небрежно бросил Глэдни, не меняя выражения лица. — Бегите к своему мистеру Мерси, а нас с Пэдди Боем оставьте в покое.

— Мистер Хокинс, — медленно проговорил Сталл, — мы еще с вами встретимся, не сомневайтесь.

Взглянув на Ребекку, Сталл небрежно поклонился ей и удалился.

Ребекка вздрогнула.

— В присутствии этого человека на меня просто столбняк находит, — пожаловалась она.

— Мистер Хэллоран, вы так здорово разделались с этим мерзавцем, что теперь уже я должен пригласить вас на ужин, — улыбнулся Хок.

— Нет, сэр, — возразил Глэдни. — Мы собираемся отпраздновать победу Пэдди Боя, а не нашу победу над каким-то негодяем. И я оплачу ужин из тех денег, что выиграл. — Глэдни обвел глазами конюшню. — Но, по правде говоря, мистер Хокинс, наездник тоже заслуживает моей благодарности. Он лихо правил двуколкой.

— Что верно, то верно, — согласился Хок.

— Значит, он к нам присоединится?

— Боюсь, что нет, мистер Хэллоран. Он очень застенчив и не выносит общения с незнакомыми людьми.

Глэдни расхохотался.

— Вот уж не часто встретишь человека, который отказывается от заслуженной награды. Обычно люди так и норовят попользоваться тем, чего не заслужили.

— Значит, вы не станете настаивать, чтобы он ужинал с нами?

— Конечно, нет, — ответил Глэдни. — Хотя я бы оставил этому застенчивому парнишке немного денег, чтобы он поужинал в одиночестве, если ему так больше нравится.

— Уверяю вас, в этом нет необходимости.

— Ну что ж... — Глэдни пожал плечами и, выжидающе глядя на Генри, проговорил: — Тогда пошли?

— Ты не возражаешь, Бекки? — с надеждой спросил Хок.

Пока Глэдни Хэллоран беседовал с ее дедом, Ребекка исподтишка разглядывала молодого человека. Было в нем что-то, вызывавшее в ней какое-то необъяснимое волнение. Это не было похоже на страх, .который внушал ей Оскар Сталл, не напоминало тревогу, появлявшуюся у нее от одного присутствия этого страшного человека. С Глэдни же все было иначе. Ребекку к нему явно тянуло, хотя отчего, она и сама не могла бы объяснить. Быть может, хорошие манеры незнакомца так странно на нее подействовали? Однако Ребекка понимала, что дело тут не только в хороших манерах. Она чувствовала к молодому ирландцу физическое влечение, и чувство это было для девушки совершенно новым. Никогда еще ей не приходилось испытывать такого, и поэтому было немного страшновато. А что, если она влюбилась в Глэдни? Что тогда? Но Ребекке так хотелось поближе познакомиться с этим молодым человеком! И это желание пересилило страхи. Решив отбросить свою привычную сдержанность, по крайней мере, хотя бы сейчас, Ребекка улыбнулась, и улыбка эта едва не ослепила Глэдни Хэллорана.

— Мистер Хэллоран, — обратилась к нему Ребекка, — если вы желаете накормить нас ужином, я не возражаю.

— Отлично! — просияв, сказал Глэдни.

— Ой! — внезапно воскликнула Ребекка, глядя куда-то поверх его плеча. Она прижала руку ко рту, и глаза ее испуганно округлились.

— Что случилось? — забеспокоился Хэллоран. Ребекка указала в дальний угол конюшни.

— По-моему, я снова видела этого ужасного человека, этого мистера Сталла.

Хокинс презрительно фыркнул.

— Ну и что? Один раз наш друг мистер Хэллоран его уже выгнал — выгонит еще раз.

И он подмигнул Глэдни.

Ребекка продолжала с беспокойством всматриваться во тьму.

— В чем дело, девочка? Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Он, конечно, задира каких мало, это верно, но...

Ребекка не дала ему договорить.

— Дедушка, — заметила она, порывисто схватив Генри за руку, — у него в руках револьвер! Это совершенно точно! Я видела, как блеснуло дуло, когда на него из окна упал свет!

Глава 2

«Черт бы побрал эту девчонку!» — мысленно выругался Оскар Сталл, услышав слова Ребекки, и поспешно пригнулся.

У него и в самом деле был в руках револьвер. Он быстро бросил его на пол и принялся забрасывать сеном. Покончив с этим, Сталл взял вместо оружия арапник и как ни в чем не бывало вышел из-за угла. Обеспокоенный словами Ребекки, Глэдни Хэллоран отправился на разведку. Подойдя к стойлу, в котором Сталл держал лошадей, и увидев их хозяина, он гневно спросил:

— Что это вы здесь прячетесь?

— Простите? — удивился Сталл. — О чем вы? У меня здесь лошади. Кто имеет больше прав находиться на конюшне, чем я?

— Но у вас нет никакого права держать здесь оружие! — выпалил Глэдни и угрожающе двинулся вперед.

— Оружие? — удивленно переспросил Сталл и распахнул полы куртки. — Где вы видите оружие? Что вы, черт подери, несете, приятель!

— Мне показалось, что я видела револьвер, — прошептала Ребекка.

Бросив взгляд на металлическую ручку арапника, Сталл расхохотался.

— Моя дорогая юная леди! Вы, без сомнения, видели вот это. — И он протянул Ребекке арапник ручкой вперед.

Его уловка удалась: взгляд Хэллорана немного смягчился, и он вопросительно взглянул на Ребекку.

— Может, вы и в самом деле перепутали?

Ребекка заколебалась. Она могла бы поклясться, что видела в руках у Сталла револьвер... но может быть, ей показалось, в темноте и ошибиться недолго.

— Я... я не знаю. Может, это был и арапник, — с сомнением проговорила она.

— Уверяю вас, мисс Хокинс, это он и был, — поспешно сказал Сталл. — Вещь, в сущности, достаточно безобидная, но я прошу прощения, если напугал вас.

— Ну что вы, мистер Сталл, — тихо возразила Ребекка. — Это я должна перед вами извиниться. Очевидно, я ошиблась.

Сталл рассмеялся тем самым безжизненным и безжалостным смехом, который у Ребекки вызывал смутную тревогу, и потер свой похожий на молнию шрам пальцем с безукоризненно наманикюренным ногтем.

— Все мы время от времени ошибаемся, мисс Хокинс. Забудьте об этом.

Глэдни слушал их разговор и чувствовал, что гнев его немного поутих, однако совсем не прошел. Что-то в этом Сталле вызывало у него раздражение, и оно не замедлило вылиться наружу.

— И все-таки, Сталл, здесь творится что-то неладное. Меня вы своими гладкими речами не обманете.

— Мистер Хэллоран, поверьте — все ваши опасения беспочвенны, — проговорил Сталл.

Глэдни нахмурился.

— Никаких опасений вы у меня не вызываете, можете на это не рассчитывать. Впрочем, никаких добрых чувств тоже. А теперь нам пора идти. Но я запомню, что от вас всего можно ожидать, так что не пытайтесь устроить нам какую-нибудь пакость.

Шрам на щеке Сталла вспыхнул багровым пламенем. На висках вздулись вены, похожие на маленьких змей. Как же ему хотелось стереть эту несносную троицу в порошок! Но он сумел сдержаться и не дал волю своим чувствам, лишь проводил Хэллорана и Хокинсов недобрым взглядом. Когда они удалились на почтительное расстояние, Сталл перевел дух. Какой же он дурак, что схватился за револьвер! Обычно дела подобного рода Сталл поручал мистеру Мерси. Но сейчас мистера Мерси на конюшне не было: Сталл отправил его выполнять одно деликатное поручение. Однако унижение, которое он испытывал из-за Хэллорана, было настолько велико, что требовало немедленного отмщения. Бешеная ярость и жажда мести побудили Сталла броситься к своей коляске, вытащить из багажного отделения револьвер и вернуться на конюшню в надежде улучить момент, когда Хэллоран останется один. Ирландец был известным игроком и мошенником. Он наверняка нажил массу врагов, так что не у одного человека могло возникнуть желание с ним расправиться.

Сталл решил убить Хэллорана и бросить труп на конюшне. Потом бы его кто-нибудь обнаружил. Но эта проклятая девчонка и ее дед спутали ему все карты! Мало того, эта девица чуть его не разоблачила!

Ребекка уже давно скрылась из виду, но образ ее по-прежнему стоял у Сталла перед глазами и казался все более и более соблазнительным. Воображение вело его все дальше. Вот Ребекка лежит перед ним, Сталлом, обнаженная, связанная по рукам и ногам и с кляпом во рту, чтобы не кричала, и в ее широко распахнутых глазах полыхает страх. От этой восхитительной картины по телу Сталла разлился нестерпимый жар, в одну секунду уничтоживший ярость, которую вызвал в нем этот несносный Хэллоран. Так что теперь единственным чувством, переполнявшим Сталла, было страстное желание, удовлетворить которое он мог лишь ему ведомым способом, отличавшимся крайней изощренностью.

Дело в том, что жестокая натура Сталла проявлялась и в его отношениях с женщинами. Ему доставляло огромное удовольствие унижать их и причинять им боль, так что они готовы были пойти на все, лишь бы их перестали мучить. Этот страшный человек мог достичь удовлетворения, лишь смешав приглянувшуюся ему женщину с грязью. Неудивительно что не многие женщины добровольно соглашались участвовать в крайне жестоких сексуальных играх Сталла. Обычно это были проститутки, которые требовали за не совсем обычные услуги огромную сумму, а после неизменно отказывались от повторения. Правда, Сталла это не обескураживало. Женщин вокруг было предостаточно, так что жизнь его била ключом — успевай только поворачиваться! Тем не менее, до сегодняшнего дня он и не представлял, какое это сладостное чувство — подчинить себе невинную девочку настолько, чтобы она безропотно выполняла все его прихоти. А как было бы здорово, если бы этой девочкой оказалась Ребекка Хокинс! Какое наслаждение ему доставило бы унизить ее и всласть поиздеваться над ней!

И поделом ей было бы! Сталл бы многое отдал, чтобы унизить эту девчонку и ее деда. До сегодняшнего дня Хокинсы о нем и слыхом не слыхивали, а вот он о них знал. Да и как иначе? Имя Генри Хокинса было известно каждому любителю верховой езды в Америке. Ни для кого не составляло секрета, что этому человеку было присвоено звание почетного члена жокейского клуба Луисвилла и Ассоциации конного спорта, которая являлась спонсором только что организованных скачек под названием Кентуккийское дерби.

Жокейский клуб был основан только в этом году. Его главный организатор М. Льюис Кларк специально съездил в Англию для изучения Британского Королевского дерби и вернулся в Луисвилл с твердой решимостью устроить Кентуккийское дерби по образу и подобию английского.

В то время конный спорт находился в Америке в упадке и подобные состязания проводились лишь на ярмарках. Во всей стране можно было насчитать всего с полдюжины ипподромов, и скачки на них проводились крайне нерегулярно. Кентуккийские фермеры, разводившие чистокровных рысаков, всерьез задумывались над тем, чтобы закрыть свои фермы, поскольку они не приносили почти никакого дохода: за годовалого жеребца можно было выручить не более ста долларов, а то и меньше. Все это Кларку было хорошо известно, и он решил в корне изменить положение дел, создав жокейский клуб. С помощью этой организации он надеялся поднять престиж кентуккийских лошадей и резко повысить спрос на них.

Кларк обратился к самым известным специалистам в области коневодства и убедил их вступить в созданную им организацию. Ко всем, кроме Оскара Сталла. Более того, когда Сталл выразил желание стать членом клуба, Кларк заявил ему, что подписной лист уже заполнен.

Такое пренебрежительное отношение к своей персоне вывело Сталла из себя. Сначала он попытался купить в клубе место, а когда это у него не получилось, постарался проникнуть туда с помощью подкупа и шантажа. Но и это не сработало. Сталл так и остался за бортом.

Причина, по которой члены жокейского клуба отказались принять в свои ряды Сталла, была весьма серьезной. Организация Кентуккийского дерби вызвала огромный интерес по всей стране, и все, кто каким-то образом был связан с новым делом, должны были иметь безупречные рекомендации. Таких рекомендаций Сталлу бы никто не дал. Он был хорошо известен своей жестокостью, напористостью и умением добиваться своего любыми способами.

Короче говоря, члены жокейского клуба считали себя джентльменами, а Сталла, по всеобщему мнению, к таковым отнести было нельзя.

Но никто не мог запретить ему выставить свою лошадь на Кентуккийском дерби, если он заплатит все необходимые взносы, что Сталл и сделал. И теперь его голубой мечтой было принять участие в первом заезде состязаний, 17 мая 1875 года, и выиграть его. Таким способом он собирался отплатить за пренебрежительное к себе отношение.

Обычно Оскар Сталл отвечал на оскорбления одним, не очень замысловатым способом. А именно: всю жизнь пытался кулаками доказать свое превосходство над другими людьми.