Но в любом случае они увидятся сегодня вечером, на этом жутком мероприятии — концерте. Он прямо вздрогнул, представив, что его ждет.

Вытерев и без того чистый кухонный стол, Ренни осмотрелась. К чему бы еще приложить руки? А то они сами тянутся к трубке. Четырежды за сегодняшнее утро она оказывалась у ярко-красного аппарата, сгорая от желания узнать, не нужна ли Джесси ее помощь.

Слишком много лет она жила, делая вид, что счастлива в браке, хватит притворяться и обманывать себя. Джесси отлично справится с любым делом, она просто ищет предлог, чтобы снова его увидеть. Ей хотелось знать, почувствует ли она то же влечение днем или на нее так подействовали сказочно красивый закат и волшебный свет луны?

Какая глупость! Она, взрослая женщина, и к тому же мать, трепещет при виде красивого лица, словно глупая девчонка.

Ренни отвернулась от телефона, но не успела сделать и шагу, как тот зазвонил. Она заставила себя выждать и только после третьего звонка сняла трубку.

— Алло, — спокойно и ласково произнесла она.

— Доброе утро, Ренни. Как спалось?

— Отлично, — солгала она.

— Значит, вы провели ночь гораздо лучше меня, — усмехнулся Джесси и тихо, отчего слова прозвучали многозначительно и интимно, спросил: — А знаете, почему я так плохо спал?

— Пожалуй, мне лучше остаться в неведении. — Голос Ренни предательски дрогнул.

— Но я все равно скажу. — Он выдержал паузу. — Мне снились вы, Ренни. Мы были вдвоем, только вы и я, в гараже.

— В гараже?

— Молчите, женщина, это же мои фантазии, то есть, яхочу сказать, мой сон. Итак, мы были в гараже, разбирали коробки с конфетами. Было жарко, и я снял рубашку, чтобы немного остыть, вы же, будучи женщиной наблюдательной, принялись разглядывать мое мужественное тело.

— Я не совсем поняла. Вы плохо спали потому, что мечтали таскать ящики с шоколадом? — засмеялась Ренни.

— Нет, мне снилось, что вас непреодолимо влечет ко мне. Ну подождите, дайте рассказать. Исполненная грешных и безнравственных намерений, вы уже приблизились ко мне, загнали в угол между ящиками с жареным арахисом… Но тут явилась миссис Биллингс во главе отряда диверсантов…

— Диверсанты?

— Ну да, зверские рожи, этакие коммандос, их непобедимость и ярость известны всему миру. Хотите узнать, что было дальше? Я ведь настоящий герой, потому не раздумывая бросился вперед, чтобы своим телом закрыть вас от опасности, но угодил под перекрестный огонь и почувствовал сильнейший удар в грудь.

— О, Джесси, вас застрелили? Немудрено, что вы плохо спали.

— Нет, в грудь мне попала коробка с плитками шоколада. Представляете, обрушилась вся стопками я проснулся.

— Ну вот, теперь понятно, у вас был беспокойный сон.

— Но самое главное, — сказал Джесси тихим, хрипловатым голосом, от которого у Ренни побежали мурашки, — я думал о том, что могло бы случиться, не помешай нам миссис Биллингс…

Ренни совершенно растерялась, не зная, что ему ответить.

— Ренни, вы слушаете? — вернул ее на землю голос Джесси.

— Д-да, слушаю.

— А знаете, почему я позвонил?

— Очень интересно.

Он засмеялся, как будто сумел заглянуть в ее мысли и увидел картины, созданные его рассказом.

— Я подумал, не сможете ли вы помочь мне сегодня с этими конфетами.

Ренни снова охватило смятение: встретиться с Джесси, чтобы проверить, сохранилось ли вчерашнее ощущение, или спрятаться как можно дальше от его манящего очарования? Искушение оказалось сильнее.

— Конечно, только закончу свои дела и примерно через час освобожусь. Вас устроит?

— Великолепно! Не желаете отобедать со мной? — спросил Джесси.

— Не могу поверить, что вы так сказали.

— А что я такого сказал?

— Джесси, нормальные, живые люди никогда этого не делают, — четко выговорила она.

— Разве нормальные люди не едят? — озадаченно спросил он.

— Едят. Хватают бутерброды, глотают салат, жуют на бегу, носят с собой пакеты с завтраками…

— Понял. Они едят, чтобы утолить голод, а не в качестве деловой обязанности, верно?

— Ни один из известных мне людей не принимает пищу ради дела, — ответила Ренни и добавила: — По крайней мере никто из известных мне сейчас… — Ее голос увял, затих, растаял. Веселье закончилось.

— Ренни, а ваш муж часто так делал?

— Всегда. — Тон не допускал никаких расспросов. Но он и так все понял. Значит, ее муж относился к числу тех людей, с которыми Джесси приходилось сталкиваться и на работе и в обществе. Они всегда соблюдают приличия, участвуют в деловых обедах. В них не осталось ни единого живого чувства, всей их жизнью управляет всемогущий доллар.

Джесси понял и другое: она никогда больше не свяжет жизнь с человеком, хоть чем-то похожим на ее бывшего мужа. Он видел эту женщину только раз, сорвал с ее губ лишь один поцелуй, но от сознания того, что его жизнь никогда не пересечется с ее, почему-то стало больно. Невыносимо больно.

Теперь уже Ренни подумала, что их разъединили.

— Алло, Джесси? Вы еще не передумали и хотите, чтобы я пришла?

— Как насчет бутербродов с арахисовым маслом и кукурузных чипсов? — не слишком весело засмеялся он.

— Если вы сделаете кусочки побольше, — усмехнулась она, пытаясь сгладить возникшую неловкость.

— Ваше желание для меня закон. Или я сделаю большие толстые бутерброды, или погибну.

— Тогда до встречи.

Ренни нагнулась, поправляя коробки с конфетами, и Джесси не мог отвести от нее глаз. Длинные ноги, бедра, которые лишь угадывались под широким свитером, вызывали у него давно не испытываемое волнение. Пожалуй, с тех пор как он закончил школу. Видимо, чем дольше он находится рядом с этой женщиной, тем больше теряет контроль над своими эмоциями.

Ну что в ней особенного? Ни искусного макияжа, нм модной одежды или прически. Розовый свитер, свежее лицо, волосы, собранные в хвост. Кажется, именно это и действовало сильнейшим образом на его мужское естество.

— Эй, Дэниельс, хватит отлынивать. Не забывайте, я тут лишь в качестве советчика.

По ее лицу было видно, что она заметила его изучающий взгляд.

— Да я только на секунду остановился. — Джесси заставил себя отвести глаза и осмотрелся. — Мы с вами, похоже, справились с задачей.

— На вашем месте, — лукаво улыбнулась Ренни, — я бы сначала позвонила миссис Биллингс и пригласила ее приехать за конфетами в среду. Это поможет избежать нападения диверсантов.

— Молчи, женщина! — возмутился Джесси. — Мне совсем не до шуток! Я не боюсь предстать перед любым, даже самым недоброжелательным судом, готов отразить любые, даже самые грязные и нелепые обвинения или выйти из дела, однако не в силах преодолеть необъяснимый первобытный ужас перед хищными, бесцеремонными, напористыми продавцами сладостей.

— Джесси, не выдумывайте. Это обычные дети вроде Лекси и Бриттани. Кстати, раз мы вспомнили о девочках, вы уже договорились с каким-нибудь магазином, где бы им разрешили продавать конфеты?

— Та-ак. Похоже, мне известны далеко не все тонкости, — изумленно протянул он. — Значит, нужно еще кому-то звонить и просить?

Ренни кивнула.

— Там девочки смогут продать гораздо больше. Это проще, чем ходить по домам. — Она задумалась, а потом сказала: — В ближайшую пятницу с четырех до восьми я свободна. Если вы будете хорошо себя вести, я вам помогу.

— А что делать мне?

— Ничего особенного, только присутствовать. Девочки уже участвовали в подобных мероприятиях, поэтому знают, что и как делать. А вы должны стоять неподалеку, попивать кофе и стараться не замерзнуть.

— Вы мне поможете?

— Не замерзнуть?

— Это в гараже, — с дьявольской усмешкой ответил он, — есть множество восхитительных возможностей. А на улице, возле магазина, на глазах детей… Недопустимое легкомыслие.

Ренни хлопнула его по руке и ушла в дом. Когда Джесси уложил на место последнюю коробку, вернулся на кухню и сел за стол, она подвинула ему чашку кофе. Он благодарно кивнул и сделал маленький глоток.

Как один человек может заполнить все свободное пространство? Рядом с ним она чувствует себя хрупкой и маленькой, как ребенок.

Дорогие фирменные джинсы отлично сидели на нем, свитер обтягивал мускулистую грудь, волосы спутались. Одна прядь все время падала ему на лоб, когда он наклонялся за очередной коробкой. И каждый раз он проводил рукой по волосам, пытаясь их пригладить.

— Пожалуй, мне пора, девочки скоро вернутся из школы, а я стараюсь быть дома, чтобы встретить Бекки.

Джесси поднялся из-за стола и проводил ее к выходу.

— Большое спасибо за помощь, Ренни. Я не слишком разбираюсь в этих детских делах.

— Не за что, рада была помочь. Увидимся вечером.

— Вечером?

— На концерте.

— Ну и тупица, все забыл… — Его лицо выражало полную растерянность.

— Не беспокойтесь, вас наверняка приятно удивит игра оркестра. Струнные у них звучат отменно.

Но Ренни не обмолвилась о второй части предстоящего мероприятия, и он тут же спросил:

— Вы забыли про джазистов? Они как?

— Обычно мы, родители, относим это к личному соперничеству.

— Не понял!

— Вечером поймете.

Ее хитрая улыбка совсем не понравилась Джесси. У нее явно садистские наклонности.

Он вернулся в дом и посмотрел на часы. Вот-вот должны появиться девочки. Если племянницы хоть чем-то похожи на него, то начнут сразу просить есть. Надо приготовить им полезную закуску, чтобы отмести все просьбы о конфетах или другой ерунде.

Он успел очистить пару апельсинов, нарезал яблоко и тут услышал, как открылась входная дверь.

— Дети, я на кухне, — крикнул он. Первой вбежала Бриттани:

— Джесс, дядя, привет. Можно взять булочку?

— Нет, возьми лучше фрукты. Не перебивай аппетит, все уже готово.

На лице Бриттани появилось разочарование, словно ее жестоко обманули.

— А я думала, что ты станешь нас баловать, — обиженно протянула она. — Мама всегда пичкает нас полезной и здоровой пищей.

Но несмотря на разбитые надежды, взяла тарелку с фруктами и уселась за стол.

— Уроков много?

— Только математика, — ответила Бриттани, прожевав один кусок и заталкивая в рот следующий. — Сделаю до ужина, потому что в половине седьмого мне надо быть в школе, чтобы успеть подготовиться к концерту.

Джесси совсем запутался.

— Разве ваша мама неправильно указала время? Могу поклясться, там черным по белому написано, что концерт начинается в семь тридцать. — Он бросился листать многочисленные бумажки с наставлениями Вики.

Тут вошла Лекси и рассеяла его сомнения:

— Все правильно, концерт начинается полвосьмого, но все участники должны прийти на час раньше и получить настроенные инструменты. Чтобы уши у слушателей не сворачивались в трубочку от ужасной музыки.

Бриттани показала сестре язык.

— Ладно тебе, Лекси, — попытался угомонить ее Джесси. — Сегодня никто не будет играть плохо.

Она лишь окинула его одним из тех взглядов, какими дети смотрят на взрослых, наверное, с сотворения мира, и принялась выкладывать на стол учебники.

— Делайте уроки, а я пошел, — сказал Джесси. — Поработаю немного до ужина, не зря же я вез сюда компьютер.

— А где мы будем сегодня ужинать, дядя Джесс? — В голосе Лекси звучала надежда.

— Дома, маленькая транжирка. Неужели я каждый вечер буду ездить с вами по ресторанам? Нет уж, я пока с ума не сошел, — засмеялся Джесси. — В половине шестого жареная курица. У вас еще останется время убрать со стола и помыть посуду.

Джесси устроился на кушетке в гостиной, придвинул кофейный столик, достал из портфеля бумаги, разложил на аккуратные стопки и включил компьютер. Но вскоре понял, что не в состоянии думать о контрактах и сделках. Его мысли были заняты воспоминаниями о серых глазах и раскачивающемся из стороны в сторону задорном хвостике.

Наконец, исполненный презрения к себе, он сложил все в портфель и захлопнул крышку.

Чем эта Ренни Сойер так привлекла его?

Если на то пошло, Ванесса Джилберт с ее жизненным опытом и холодной утонченностью гораздо красивее Ренни. Правда, слово «холодная» отлично подходит Ванессе. Единственное, что пробуждает в ней страсть и азарт, это подъем по служебной лестнице, даже не подъем, а гонка.

До сих пор она была его великолепным напарником, компаньоном, спутницей. Ванесса любит появляться на важных мероприятиях в его сопровождении. Никаких чувств или возможных обязательств, просто они составляли отличную пару, и не больше.

Теперь он познакомился с Ренни. У них с Ванессой не меньшая разница, чем между фотографией и живой, реальной женщиной. Наверное, он несправедлив к Ванессе, ибо сам никогда не хотел от нее больше того, что могут дать поверхностные отношения с довольно редкими и необязательными встречами.

Но Ренни… С ней подобная связь была бы невозможна. В серебристой глубине ее глаз светится ум, когда она смеется, глаза тоже улыбаются, а когда сердится, в них вспыхивают искры. Если же ее поцеловать, то они туманятся и медленно закрываются.

От этой женщины ему надо не рассуждая бежать со всех ног, и подальше. Рядом с ней мужчина начинает задумываться о доме и семье, мечтать о том. как будет возвращаться после работы в уют, тепло, к горячему ужину, нежным объятиям и всему тому, что называется счастьем.

Это, конечно, хорошо, но беда в том, что Джесси не принадлежит к типу мужчин, с которыми можно остаться надолго. Даже его мать не смогла, чего же ждать от других. Если он позволит себе увлечься и привыкнуть к искренней, излучающей тепло Ренни, что же с ним станет, когда она уйдет? Ему будет холодно. И страшно одиноко.

Глава 3

Школьные спортивные залы не меняются. На стендах все те же картинки с объяснениями, как правильно делать мостик, кувыркаться, прыгать через препятствия, выполнять гимнастические упражнения. Имена чемпионов, обладателей высших результатов — словом, тех, кем гордится школа, запечатлены на плакатах.

В связи с предстоящим концертом баскетбольные корзины убраны, все канаты связаны, в одном конце зала организовали сцену, напротив расставили зеленые пластиковые стулья. Бриттани стояла в длинной очереди школьников, терпеливо ожидающих, пока дирижер школьного оркестра настроит им инструменты.

Лекси умчалась к друзьям, поэтому Джесси пришлось развлекаться самому. Он выбрал места в третьем ряду, разложил пальто на нескольких стульях, заняв их не только для племянниц, но и для Ренни с дочерью. Чтобы пережить следующие несколько часов, ему необходима поддержка этой женщины, иначе он не выдержит.

Джесси увидел, как она вошла в зал, и понадеялся, ни чем не выдал вспыхнувшего в нем желания. Чтобы находиться рядом с женщиной, одетой в такой наряд, требуется святость и целомудрие всего мира. Ренни наверняка не понимает, что он чувствует, в противном случае постаралась бы держаться от него как можно дальше.

Блестящие темные волосы Ренни зачесала назад, скрепив двумя заколками, и мягкие локоны падали ей на Губы подкрасила светло-розовой помадой, тронула легкими тенями.

На ней был элегантный белый костюм. Блузка, присобраннаяна плечах, мягкими складками драпировала грудь, чуть ниже шла кружевная вставка, сквозь которую просвечивало тело, длинные рукава заканчивались манжетами. Ансамбль дополняли белые туфли без каблуков и серьги того же цвета.

Джесси вскочил со стула и шагнул ей навстречу.

— Ренни, очень рад нашей встрече. Обе племянницы бросили меня. А ты, конечно, Бекки, — сказал он девочке, которая держалась за ее руку. — Бриттани велела передать, чтобы ты сразу поднималась на сцену. Она уже там в очереди.

Бекки смущенно улыбнулась и побежала на сцену. Джесси выбрал удачные места, их обеих было хорошо видно.

— Отличные места, — похвалила Ренни.

— Спасибо. Надеюсь, вы не против, чтобы сидеть со мной. Ну и с девочками, конечно, — торопливо добавил он. — У меня тут ни одного знакомого, и я чувствую себя не в своей тарелке.

— С радостью присоединюсь к вам, сэр, и увижу, как вы наслаждаетесь восхитительными звуками оркестра. Ведь такое удовольствие вам, разумеется, выпадает первый раз в жизни, — коварно улыбнулась Ренни.

— Неужели окружающие до сих пор не заметили этой преотвратительной черты вашего характера? — Он добродушно засмеялся. — Наверное, придется серьезно побеседовать с Вики и открыть ей глаза на особу, которой она доверяет свою дочь.

— Не тратьте силы, дружок, — наклонилась к нему Ренни, и он почувствовал легкий запах ее духов. — У нас тут рады без памяти, что нашлись добровольцы, которые взвалили на себя работу с детьми.

Джесси со смехом небрежно положил ей руку на талию и повел к занятым стульям. Он позволил себе лишь эту вольность, хотя предпочел бы уткнуться лицом в ее волосы, вдохнуть соблазнительный, опьяняющий аромат.

Ренни быстро села на место, все еще чувствуя тепло его ладони, хотя он давно убрал руку. Возможно, это пылало ее тело. Неприлично, совсем никуда не годится. Взрослая женщина, мать, приходит в возбуждение в школьном спортзале. Но рядом с ним она не чувствовала себя взрослой.

— Как там миссис Биллингс? Вы ей позвонили? Если нет, то она наверняка сегодня здесь, и я могу вас познакомить. — Ренни чуть не задохнулась от смеха, видя его испуг. — Что с вами, она же не кусается!

— Сжальтесь, умоляю! Будьте милосердны! Клянусь, я обязательно позвоню ей завтра и отдам все ее конфеты.

— Хорошо, сегодня у вас и без того много испытаний, обойдемся без командира диверсантов, — усмехнулась Ренни. — Кстати, а когда мне забрать свою долю?

— Вам? Да в любое время. К тому же я могу их доставить сам.

Ренни не успела ответить. На сцену вышла дирижер школьного оркестра и постучала дирижерской палочкой, призывая оркестрантов к вниманию. Лекси тихонько уселась рядом с Ренни.

По взмаху палочки тридцать начинающих музыкантеподняли смычки и заиграли, несказанно удивив Джесси. Невероятно, все умудрились попасть в такт, он узнал мелодию Моцарта. Бриттани и Бекки смешно хмурили брови, старательно вглядываясь в ноты. Пять пьес, объявленных дирижером. дети отыграли довольно слаженно, практически без ошибок. Забавно было наблюдать, как они стараются изо всех сил.

— Видите, — шепнула Ренни, — я же говорила, оркестр играет совсем неплохо.

— Ну что, теперь на очереди ты, детка? — спросил Джесси у племянницы, при этом он близко наклонился к Ренни.

— Да. Пожелай мне удачи.

С этими словами она вскочила и убежала к кучке детей постарше.

Бриттани и Бекки приняли поздравления как должное, гораздо больше интересуясь тем, разрешат ли им сесть с друзьями в последнем ряду.

— Что скажете, Ренни?

— Идите, девочки. Только не шумите, дайте старшимребятам сыграть. Они же вам не мешали, — напомнила Ренни.

Тут Джесси пришло в голову, что он понятия не имена каком инструменте играет Лекси.

— Догадайтесь, — с лукавой улыбкой ответила его спутница.

— Только не говорите, что на тубе.

— К счастью, нет.

— Барабаны? Труба? Флейта?

— Нет, нет и еще раз нет. Лекси играет на саксофоне, — засмеялась Ренни.

Наконец дирижер рассадила подопечных по местам, объявила вторую часть программы, взмахнула палочкой, дети затихли, и на счет «четыре» грянула музыка.

Это было нечто. В отличие от любителей струнных инструментов, которые, надо отдать им должное, сыграли довольно слаженно, здесь каждый, слушал только себя. Любая труба, флейта, валторна или другой инструмент звучали отдельно, ноты не сливались в мелодию.